Во власти темного колдуна. Главы 1 - 2

Во власти темного колдуна. Глава 3

Во власти темного колдуна. Глава 4

Во власти темного колдуна. Глава 5

Во власти темного колдуна. Глава 6

Во власти темного колдуна. Глава 7

Во власти темного колдуна. Глава 8

Во власти темного колдуна. Глава 10

Ночью, в то время как эмир нежно ласкал Лиат, в ее спальню, распахнув дверь, ворвался шейх. Грубо схватив Лиат за плечо, он рывком выдернул ее из объятий эмира, хрипло приказав:
- Пошли быстрей, темные твари уже здесь! Не поможешь, от гарнизона, да и от всего города останутся лишь воспоминания.
Ошарашенный эмир увидел, как Лиат отстранилась и с яростью дикой кошки прошипела отцу в лицо:
- Тварь, какая же ты, мерзкая тварь!
- Потом, дорогая, все претензии по поводу того, что я не уберег проход, ты мне выскажешь потом, сейчас помоги отстоять город!
Его мрачная фигура на секунду скрыла от взгляда изумленного эмира силуэт обнаженной возлюбленной, а когда тот шагнул к двери, Лиат стояла уже полностью облаченная в сверкающие доспехи. Шейх вышел, и его дочь, больше не проронив ни слова, быстро последовала за ним.
Минуты две эмир потрясенно сидел на кровати не в силах вымолвить даже слово, но через некоторое время способность мыслить и принимать решения вернулись к нему, и он громко крикнул:
- Воинское облаченье и доспехи мне! Быстро!

Городскую стену то там, то здесь озаряли яркие всполохи пламени, которую изрыгали из своих оскаленных пастей танетенеты. Высокие с непропорционально длинными когтистыми руками и ногами, они походили на пауков, облепивших стены города. Эмир пораженно замер, наблюдая как твари, в которых вонзилось по несколько десятков стрел, упорно ползут наверх, а затем рвут на клочья или душат его воинов в своих цепких объятьях. Среди сумятицы боя, взор к себе сразу приковывала фигура Лиат, которая, перемещаясь вдоль стены, ловко уходила от цепких рук танетенетов, срубая им головы одним взмахом длинного кривого кинжала. Казалось она не идет, а парит вдоль городской стены, оставляя после себя гору трупов. Но танетенетов было много. Взбежавший по лестнице на стену эмир увидел, как из разрушенного саркофага к стенам города тянется нескончаемая вереница новых темных бойцов. С искаженными полузвериными лицами, остекленелым взглядом и оскаленными пастями.
В это время влезший на стену прямо перед эмиром танетенет пошел на него. Исмаил вскинул меч, пытаясь отбить атаку, но в это время тот глотнул что-то из сосуда, зажатого в руке, а в следующее мгновение дико заорала Лиат, стоящая поодаль:
- Ложись, Исмаил! Ложись сейчас же!
Эмир не понял в чем дело, но в это время откуда-то сбоку на него набросился юноша, прислуживающий Лиат, и подмял под себя.
В следующее мгновение вблизи полыхнуло пламя. Исмаил отбросил юнца и поднялся на ноги. Один взмах его меча, и танетенет лишился правой руки, а второй снес ему голову с плеч. Лиат к тому времени была уже рядом:
- Не позволяй им пить, - хрипло выкрикнула она, а потом обернулась к следующему за ней по пятам евнуху и, пытаясь перекричать шум боя, приказала: - Ищи бутыли у трупов, из которых они пьют, перед тем как пламя изрыгнуть, швыряй в лицо тем, кто по стене ползет.
Тот понятливо кивнул и стал обыскивать поверженный труп темной твари.
Исмаил обернулся к воинам, сражающимся на стене неподалеку, и повторил приказ Лиат. После чего набросился на взбирающегося по стене очередного танетенета, стараясь в первую очередь отсечь руку, чтоб не дать хлебнуть огненного зелья.

Не успел Исмаил расправиться с одним, а к краю стену уже приближались еще трое. Евнух Лиат точным броском попал бутылью прямо в морду одного из них. Вспыхнуло пламя, и темная тварь с диким визгом сорвалась вниз, сбивая всех, кто лез следом.
Исмаил тем временем отсек голову одному и обе руки другому, столкнув безрукую тварь на головы приближающихся сородичей.
В это время евнух Лиат метко запустил еще две бутыли, и воины эмира, уразумев в чем дело, последовали его примеру. Они явно приободрились, и эмиру на мгновение показалось, что атака темных тварей вот-вот захлебнется и пойдет на спад. Но в это время из пролома выбралась тварь раза в полтора больше остальных и в золотом венце, охватывающем голову. По рядам танетенетов прокатился приветственный клич, и они с удвоенной силой бросились на штурм стен.
Тут же от края стены отделилась фигура шейха, который до того безучастно наблюдал за происходящим, и его голос громовым раскатом пронесся над головами сражающихся.
- Лиат, это - моя жертва, и я хочу получить ее!
В это же мгновение его дочь с грацией пантеры прыгнула со стены вниз. Эмир в страхе за нее даже зажмурился на мгновение. Но та, ловко приземлившись, вскинула клинок и врезалась в самую гущу танетенетов, пробивая себе дорогу к их предводителю.
Дальше Исмаил не мог наблюдать за действиями Лиат, потому что еще несколько тварей приблизились к краю стены, и ему пришлось приложить все свое умение, чтобы не дать им выплюнуть пламя. Один из танетанетов исхитрился и вцепился в него все же свое когтистой лапой, раздирая до костей мышцы плеча. Но тут его руку отсек, тот юноша, что прикрыл Исмаила от пламени в самом начале. Танетанет взвыл и, развернувшись, сбросил того со стены прямо в гущу своих сородичей.
- Ах ты, тварь поганая! - взревел разъяренный Исмаил и, перехватив меч здоровой рукой, отсек ему голову. Ему было несказанно жаль миловидного слугу Лиат, к которому та явно очень благоволила.
Затем он сбросил со стены еще трех, а потом раздался громкий хриплый крик на языке темных тварей, и все танетенеты замерли, обернувшись.
Воспользовавшись замешательством в рядах противников, эмир отрубил головы еще двум ближайшим танетенетам.
Крик повторился, и армия темных тварей отхлынула от стены. Только теперь Исмаил перевел взгляд на предводителя танетенетов. Тот стоял на коленях перед колдуном, а рядом стояла Лиат в окровавленных доспехах, и ночной ветер теребил ее длинные темные волосы.
Эмир в изнеможении прислонился к краю стены. Только сейчас он почувствовал, что дико болит разодранное плечо, а вся его одежда залита кровью. В глазах от большой кровопотери потемнело, и он сполз на руки метнувшихся к нему воинов.

Очнулся эмир в спальне Лиат. Кругом царил полумрак, а в углу тихо разговаривала Лиат с отцом. О чем они говорили, понять было невозможно, так как говорили они на неизвестном Исмаилу языке. Лиат о чем-то просила и даже, как ему показалось, молила со слезами в голосе, но шейх явно был неумолим. В его спокойном уверенном тоне звучала непоколебимая уверенность и нежелание идти навстречу просьбам дочери. В конце разговора Лиат с яростью набросилась на отца, но тот, перехватив ее руки, лишь хрипло рассмеялся и, бросив на прощание какую-то фразу, вышел. А Лиат села на пол и, прижав руки к вискам, замерла в недвижности.
Исмаил чуть приподнялся, опершись на руку:
- Лиат, что с тобой, любовь моя? Что случилось?
Та обернулась к нему. В глазах еще плескалось плохо скрываемое отчаяние, но губы тут же тронула нежная улыбка:
- Ты очнулся? Я рада, что тебе лучше.
Она поднялась с пола, шагнула к нему, коснулась кончиками пальцев лба.
Исмаил перехватил ее руку, прижался к ладони губами, потом притянул возлюбленную к себе:
- Ты очаровательна, Лиат. Когда ты рядом, мне не может быть плохо.
- Я, конечно, залечила твои раны, но ты потерял много крови, поэтому не напрягайся, не надо.
Эмир ощупал плечо, с удивлением обнаружив, что кроме нескольких небольших рубцов о страшной рваной ране не напоминает больше ничего.
- Так ты еще и волшебница, любовь моя, - он нежно погладил волосы склонившейся над ним Лиат.
- Нет, я не волшебница... – она печально покачала головой.
- Не могут так обычные смертные ни сражаться, ни лечить, - Исмаил испытующе заглянул ей в глаза: - Скажи мне честно: кто ты.
- Пленница, - губы ее дрогнули, а в глазах мелькнула тоска, - всего лишь пленница.
- Своего отца что ли? – непонимающе переспросил Исмаил. – Кроме него тебя никто не держит.
- Он не отец мне, - Лиат покачала головой, - он тот, кто с помощью коварства и предательства сумел меня пленить и не более.
- А кем ты была до того?
- До того... – Лиат грустно усмехнулась и села рядом с ним на кровать. – Ты когда-нибудь слышал о лунных даросветах?
- Сказки о лунных воинах, отстаивающих справедливость и лунных девах, дарящих несказанную радость тем, кому посчастливилось услышать их песни и увидеть танцы? Кто ж их не слышал?
- Так вот, я была одной из них.
- Воином или девой?
- Девой, ставшей воином, - рассмеялась она. – Как ты уже, наверное, успел заметить, сражаюсь я лучше, чем пою.
- Ты поешь чудесно.
- Любая моя соплеменница поет в сотни раз лучше, а брат пел так, что мог растрогать камни... Я умею петь неплохо, но не более того, потому что предпочла этому умению другое. Вернее родители мои предпочли, а я приняла их выбор.
- Почему они так решили?
- Мои родители были правителями Лунилума. Им нужен был наследник, а родилась дочь. Тогда отец в гневе поклялся, что если родиться еще одна дочь – он ее убьет, и мать не возжелала больше с ним взойти на священное ложе, чтобы зачать. Отец, конечно, пожалел о невольно вырвавшихся словах. Но клятва даросвета, данная даже в гневе, непреложна. Поэтому многие годы меня воспитывали как наследника. Пока однажды матери не приснился сон, что она родила сына. Посчитав это знаком, она решила рискнуть, и родился брат. Я тут же лишилась титула, и меня срочно начали обучать тому, что должна уметь любая лунная дева. Только, как видишь, особых результатов это не принесло.
Эмир заворожено смотрел на нее. То, что она говорила, было похоже на красивую сказку, и он был не в силах не дослушать ее до конца:
- И что было дальше? Ты возненавидела брата?
- Я? Нет, наоборот. Я искренне любила его. Он уродился в отличие от меня весь в мать, такой же, как она светловолосый и голубоглазый, хрупкий и нежный. Его невозможно было не любить. Но отец с трудом переносил, что сын его плохо владеет оружием, однако великолепно поет и пишет чудесные стихи и песни. Я защищала брата от гнева отца, как могла. Устраивала на глазах отца поединки, во время которых незаметно поддавалась и подыгрывала брату, убеждая всех, что он более сильный воин, чем я. А брат в ответ писал песни, выдавая их за мои... Одним словом мы замечательно морочили всем голову. Очень долгое время только я знала, какой у него чудный голос, и как он умеет танцевать.
Лиат замолчала, грустно глядя вдаль.
- Продолжай, любимая. Мне интересно. Почему ты стала пленницей?
- Это очень долгая история...
- Я хочу ее знать.
- Что же, - Лиат качнула головой, - не вижу причин по которым скрывать ее от тебя, может, узнав всю правду ты, наконец, поймешь по какому краю ведешь свое государство и идешь сам. Как сейчас я понимаю, все началось с того, что за мной стал ухаживать один из лучших воинов Лунилума – Деонисион. Он нравился мне, и я не отвергала его ухаживаний. Все шло к свадьбе, только избранник мой всегда нарочито пренебрежительно отзывался о моем брате Теониоре. Однажды я не выдержала и накричала на него, что он не имеет права так говорить о будущем правителе. Он сказал, что я была бы более достойной, ну и я тут же при нем поклялась, что пока жив мой брат не только не приму титул, но и никому не позволю моего брата его лишить. Деонисион извинился и не только перестал неуважительно говорить о Теониоре, но и изменил свое отношение к нему. Постепенно он подружился с ним и стал настолько близок, что брат перестал скрывать от него свои увлечения. Деонисион стал подобно мне восхищаться голосом брата и его танцами. А потом стал всем представлять Теониора, как воина, прекрасно работающего в тандеме с ним. При этом он, конечно, все делал за брата. Поначалу я была в восторге от этого. Однако через какое-то время, когда брат полностью попал под влияние Деонисиона, их отношения стали меня настораживать. Перед самой нашей свадьбой я не выдержала и открыто спросила брата, на чем основывается его дружба с моим женихом. Реакция Теониора была феерической. Он обвинил меня в том, что я, видимо, не вижу в нем достойного мужчину, раз мне в голову приходят подобные мысли, что он только таким способом способен добиться дружбы. Что я всю жизнь лишь снисходила до него, вероятно всегда считая, что он достоин лишь жалости. Слушать мои объяснения он не стал и ушел в гневе. Перед свадьбой нас помирил Деонисион, но напряженность из взаимоотношений не ушла. А сразу после моей свадьбы родители наши исполнили то, чего ждали уже долгие годы – ценою собственных жизней отвели от Земли летящий на нее метеорит, и брат стал правителем Лунилума. После этого наши отношения испортились совсем, он с трудом выносил даже мое присутствие. А так как Деонисион звать меня на священное ложе не торопился и свел подобно брату до минимума общение со мной, то я сообщила им, что могу отправиться путешествовать. Оба с восторгом мое предложение приняли. И я покинула Лунилум.
- И что дальше? – эмир не сводил с нее завороженного взгляда. Сказка оказалась необычайно увлекательной.
- Я долго путешествовала, защищая справедливость, подобно всем воинам Лунилума. А однажды напала на след темного колдуна, оставляющего после себя выжженную землю, отравленную воду и вымершие города. Он без жалости уничтожал все на своем пути, сея ужас, отчаяние и скорбь в сердцах чудом уцелевших после его появления. Найдя его, я вступила с ним в схватку. Но он был хитер и сумел сбежать. Я долго гнала его, пока, наконец, не настигла у врат Лунилума. Врата те может открыть лишь даросвет, на пальце которого есть кольцо его дара. Я не собиралась открывать врата и рассчитывала использовать их как ловушку. Каково же было мое изумления, когда врата приоткрылись, и мой проскользнувший в них противник скрылся. С помощью кольца я распахнула врата вновь, но колдуна простыл и след. Я обшарила весь Лунилум, а потом заставила брата устроить повальные обыски. Я перетряхнула весь город, не проверила я лишь его покои. Да и то только потому, что он не дал, обвинив меня в сумасбродстве и в том, что я великая фантазерка и у меня, видимо, маниакальное желание выдать себя за великую воительницу, сражающуюся с мировым злом. После чего он заявил мне, что ему надоело потакать моим безумным поступкам, и мне не осталось ничего другого как покинуть Лунилум ни с чем. А через некоторое время меня нашел представитель верховного совета даросветов и сообщил мне, что брат мой трагически погиб и теперь я правительница Лунилума.
- Ты стала правительницей?
- Да, но на очень короткий срок, - Лиат усмехнулась, - потому что быстро выяснила, что брат мой не трагически погиб, а подло убит и занялась расследованием. К своему ужасу я обнаружила, что к этому причастен мой муж, ставший к тому моменту моим соправителем и предложивший мне, наконец, взойти с ним на священное ложе. Он, конечно же, отверг все мои обвинения и даже предложил очень все логично объясняющую версию. Я могла поверить и забыть, но мне хотелось знать правду. Я сняла кольцо своего дара и предложила мужу поклясться на нем, что он не причастен к убийству, как и говорит. В ответ на это Деонисион забрал мое кольцо и, сказав, что поклянется во всем на священном ложе, подхватил меня на руки. Только отнес не туда, а сбросил с городской стены, прошептав при этом, что отныне никто не покинет Лунелум, а мне он откроет врата лишь, если я откажусь от своих бредовых обвинений в его адрес.
- А ты не отказалась?
- Нет, конечно. Я предпочла уйти. А через некоторое время меня разыскал колдун у которого оказалось кольцо моего дара и противостоять которому я больше не могла. Вот так я и стала его пленницей.
- Почему же он назвал себя твоим отцом?
- Ему так удобнее. Ложь его не смущает.
- А ты почему согласилась выступать в роли его дочери?
- Так я хоть в небольшой степени могу ограничивать его злые деяния. Я уверена, что это он вскрыл проход.
- Зачем ему то?
- Он хочет подчинить себе темное воинство танетенетов, поэтому будет тебе лучше выгнать нас. Причем как можно скорее!
- Ты с ума сошла! Отпустить тебя? Ни за что на свете!
- Исмаил, он потребует от тебя принять в своем городе темное воинство танетенетов...
- Значит я приму его.
- Ты сумасшедший! Нельзя ради любовных утех жертвовать благополучием государства! – Лиат вскочила.
- Я не утехами развлекаюсь! Я люблю тебя! И я найду способ освободить от того, кто так подло тебя пленил!
- Это невозможно, Исмаил, - грустно покачала она головой, - Ты лишь погубишь государство, да и собственную жизнь потерять легко сможешь.
- Я рискну, моя любовь! И меня ничто не остановит!