2

Когда я с ней закончил, я забрал ее душу. Этот маленький огонек, крошечная песчинка, будто отколовшаяся от звезды, вмиг вырвалась из ее груди, когда я пошевелил пальцам. Она вплыла в мою ладонь и там погасла, и стала лишь маленьким кусочком моей кожи – сроднилась с моим мертвым телом.
Я вылез из ванной. Вода с кровью алыми струями стекала с меня, это, наверное, выглядело так гротескно, как человек после пытки, искупавшейся в своей крови.
Глаза девушки были еще открыты. Я ухмыльнулся, вспоминая, что с ней делал еще недавно, и закрыл ей их, проведя ладонью по ее лицу. Настроение у меня было замечательное. Если бы я спал, как любой «белый человек», а также существовал по суткам и для меня день и ночь разделялись, то я непременно начинал свой день с таких приятных моментов как секс. У Всадников, грубо говоря, был ненормированный рабочий день, поэтому приходилось отрываться от долга и расслабляться время от времени, когда это удавалось.
Я стал одеваться. Не давало покоя лишь одно – слишком много времени я потерял здесь. Меня уже рвали, раздирали на части тысячи, если не миллионы голосов умерших: «дай нам покой» - словно шептали они мне в ухо – «избавь от боли, от мук».
- А кто мне даст покой? Хотел бы я знать. – Спросил я тишину. Конечно, она молчала в ответ.
Я был голоден, все умершие души из этого мира я уже съел, пока забавлялся, чтоб поддерживать себя в форме - сейчас еще немного и я начну, рассыпаться, словно старик у которого сыпется песок из задницы. Я просто перевозчик, что превращается в прах, если его тело не подпитывают новые души. Я нигде не мог задерживаться - меня всегда ждали, я всегда был занят.
И зачем я повернул голову - взгляд мой уперся в зеркало на стене. Ох, как же я не любил смотреть на свое отражение. Сразу бросались в глаза все мои отметины: и клеймо в виде черепа на груди где должно быть сердце - его поставили, когда оно еще билось, и эти уши что были обрезаны «под эльфа», о шраме на щеке не стоит и говорить. Как же я всех их ненавидел, я до сих пор вспоминал, сколько бы сотен и тысяч лет не прошло. Я помнил, как эти «милые» эльфы порезали мне лицо, ставя отметину, они и сами тогда не знали, что она значит; как они выжигали мне клеймо на груди, так ради потехи; как обрезали мне уши. Уши мне обрезали, как собаке, но это была чисто техническая сторона вопроса, ведь тогда я попал мир, где людей не существовало - только эльфы, поэтому со мной не церемонились.
Зеркало под моим взглядом потрескалось, стало похоже на паутину из маленьких осколков. Мне оно портило настроение.
- Я видел, как она смеялась.
А потом сказала мне-
«Пошел вон отсюда».
Я видел, как она смеялась,
А потом сказала мне -
«Пошел вон, ВОН!!»
Напевал я себе. Натягивая сапоги. Хотя здесь бы больше подошло - «я видел, как она плакала».
- Моя сладкая месть,
Она сейчас как раз в зачатии.

Я продолжал бубнить дальше себе под нос эту песенку. Хотя я и торопился, но все же не удержался и закурил. Вдохнул дым. Подумал еще некоторое время о высоком, а также о своем большом. Порассуждал мысленно о смысле смерти. Затянулся так, что сигарета истлела до фильтра. Я выкинул бычок в ванну - он там зашипел и нагло всплыл, покачиваясь на красной воде. Я щелкнул пальцами - все бычки сгорели в одно мгновение и даже пепла не осталось. Чтобы никто не думал и не ломал голову над тем, что кто-то здесь был, кроме девки-самоубийцы.
- Подсыпая яд в питье,
Делая кровопускание.
Душить удавкой.
Убивая с издевкой.

Ну, песня прямо про меня. Я посмотрел на стену, провел пальцем по срезу плитки - на ней появилась яркая искрящаяся черта.
- Невинная. Твою мать.

Я закончил петь, протиснул руку в эту щелку, зацепил ткань оболочки мира, дернул. Оторвал целый лоскут, за ним нарисовалась дыра реальности, внутри ее была темнота, лишь еле светящийся серый туман развеивал ее.
Я влез в дыру и сразу же, принял свой истинный вид - со мной происходило так всегда, когда я входил в это ничье и никакое пространство. Все как написано: подо мной был уже конь бледный, бока его были покрыты инеем, пар вырывался из ноздрей, как из закипевшего чайника. Да и сам я по всей вероятности был бледным как моль. Когда я оборачивался - видел длинный плащ, из снега, похожий на вьюгу, что развивался за моей спиной. Мои глаза как у утопленника, словно закатились и были белыми, без зрачков - так мне сказал мой напарник – Победоносный, когда увидел в этой ипостаси.
Я быстро достиг на своем коне той стены, откуда меня так настойчиво звали - как много там было голосов. Я слез с коня и ударил ногой в стену, пробив дыру в умирающий мир. Как я и ожидал, здесь умерли миллиарды.
Кстати об утопленниках. Самое неприятное, что встретило меня здесь – это вода, в которую я вывалился, и как кинутый за борт якорь, пошел ко дну. Я успел оглядеться – вокруг было лишь одно водное пространство, вплоть до горизонта.
- Отче наш, шутку я оценил. Значит - потоп. Мило. Но только ведь я уже принял ванну, а ты меня опять искупал. Умыл, как говорится по полной.
Вода сомкнулась над моей головой, и я стал звать их.
«Ко мне…Быстрее…Ближе. Ну же… Я долго вас ждать буду?»
И миллионы песчинок словно рой окружили меня, - они сияли и горели, как пыль от звезд. Они будто мигрирующие рыбы, плыли со всех сторон, иногда целым потоком: то снизу, то сверху, то по бокам. Я был в блестящем облаке.
Они напитали меня, вылепили как из песка, я был как песчаный человечек. Песчинки-души стали моей кожей, моими волосами, моим плащом.
Вроде все собрал. Теперь я признаюсь - чувствовал себя замечательно. Столько еды и все мне и все сразу - я насытился на несколько лет вперед. Но был подвох – я чувствовал неспроста все это. Что же ты меня Господи так откармливаешь, как на убой?
Я взглянул вверх – вода была прозрачная, как слеза и сквозь ее толщу я увидел небо. Пора было выбираться отсюда - все что мог, я здесь уже сделал.
- Небо, дай мне уйти. – Беззвучно сказали мои губы, и рот наполнился соленой водой.

3

Теперь надо мной было опять это пустое ничье пространство, беззвездное небо, пустота и серый туман, что заволакивал обзор.
Рядом мой конь бил копытом, хотел бы я знать, как он это делал, ведь здесь не было ни земли, ни неба - никаких границ, у пустоты не бывает. Это был центр всего- начало. Вечный лабиринт, что когда останавливаешься, превращался в стены, через которые мы и выходили. Здесь соединялись времена и пространства, отсюда вели дороги во все миры. И здесь перемещались всадники, правда сейчас нас осталось всего двое, поэтому «мы» звучало, слишком пафосно, проще было сказать - я и еще один «товарищ». Любое существо, попав сюда, истлело бы за секунду. А мы здесь принимали свой истинный вид.

***********
Опять все сначала. Я разорвал руками стену и влез в дыру - в новый мир.
- Спасибо, Боже. Я знал, что ты меня любишь. – Как же я обожал подобные задания.
Это была дискотека или клуб. Играла музыка: проходя волнами по телу, вибрируя в воздухе, била меня в грудь басами. Свет мигал, переливаясь разными цветами, выхватывая тела из темноты, что бились, словно в экстазе, будто в бесконечном оргазме, покрытые потом – липкие, они блестели в темноте, словно их намазали маслом.
Толпа двигалась и жила, внутри меня закипал огонь, хотелось невольно ко всему этому присоединиться. Я шел между извивающихся и танцующих тел. Я уже знал, зачем я здесь.
Вот все и началось, я это понял, когда девчушка, которая мгновением ранее еще дергалась под музыку, стала оседать на пол. Я ее подхватил.
- Помочь? – Галантно поинтересовался я, как истинный кавалер.
- Что..? Я… хотела. Не пойму. Что случилось? – Что-то пыталась блеять она, словно овца в загоне.
- Что тут у нас такое. Передоз? – Сочувственно спросил я - джентльменские замашки на лицо. Вижу, глаза ее уже остекленели, в них заблестели зайчики, отражая светомузыку, как в зеркале.