Заходящее солнце окрасило мир в багровые тона. Умолкли птицы, лишь где-то в густом кустарнике соловей начал свою ежевечернюю распевку. Цветы закрывали свои венчики, мерно журчал ручеек, в лесу дневное зверье пряталось по норам и берлогам, и зажигались в сумраке огоньки глаз хищников. Вечер сменялся ночью. Все успокаивалось, стихало, погружалось в сон…
Так было где-то. Далеко. А здесь, на углу Рыбной и Скотного переулка, колесо жизни как раз начинало набирать обороты. Вот открылась обшарпанная дверь трактира, и вышел сам хозяин заведения. Хотелось бы сказать, что вышел он на крыльцо, да только крыльца у трактира не было. Да и не нужно оно. Вот песок, тот – да, просто необходим. Как раз и трактирный служка пошел с корытом, полным того самого песка, имеющего неприятный бурый цвет.
Мужчина дождался, пока служка скроется в узком проходе, ведущем к каналу, привалил дверь булыжником, чтоб не закрывалась, и вернулся обратно в трактир.
Сразу бросился в глаза голый участок пола в дальнем углу зала. Там вчера Карточный Король Ли пришил какого-то осла, судя по всему имевшего наглость на него наехать. Удобно, все-таки – пол подмел, песок, вместе с кровью – в канал, и не надо ни скоблить, ни оплачивать страже «подозрительное пятно вот тут вот». Трактирщик потянулся, почесал объемистое пузо и скрылся за неприметной дверцей, ведущей в грязную кухоньку.
Пару минут спустя вернулся служка с чистым песком, высыпал его в углу, кое-как разровнял ногой и принялся протирать столы выуженной невесть откуда тряпкой. Чисто символически, так как едва ли тряпка была чище самих столов.
А еще спустя пару минут, за дверью раздались пропитые женские голоса и хриплый смех, и в трактир ввалилась, иначе не скажешь, компания из нескольких размалеванных девиц легкого поведения. Отсмеявшись и убедившись в полном отсутствии клиентов, они облепили со всех сторон служку. Продолжать работу в таких условиях было невозможно. Впрочем, он не слишком-то и рвался, охотно отбросив тряпку и включившись в затеянную шлюхами игру.
До того момента, когда солнце окончательно скроется за горизонтом, на небе появится луна, а в трактир начнет подтягиваться народ – мелкотравчатое ворье: карманники, мошенники и прочая сугубо дневная преступность – оставалось не меньше часа. К этому времени должен, наконец, проспаться вышибала, прийти две разносчицы, чья официальная должность не вводила никого в заблуждение; должен пройти патруль, получить положенную мзду и отвалить от трактира до самого рассвета. На рассвете разбредутся по берлогам более серьезные представители городской преступности, которые обычно подтягиваются несколько позже, и вот тогда можно будет запустить подоспевшую стражу, угостить пивком, да лишний раз убедиться, что они запамятовали обо всем случившемся за ночь в этом, несомненно, самом тихом и спокойной районе города…

Эта ночь выдалась на редкость скучной: ни убийств, ни поножовщины, даже обычной драки как-то не случилось. А менестрель, всегда с удовольствием развлекавший «почтенную публику» песенками, валялся в горячке с дырой в боку на втором этаже того самого трактира. Результат последнего «веселья».
Наверное, из-за этой скуки и царило в трактире в ту ночь столь редкостное единодушие…
Входная дверь, прикрытая трактирщиком дабы избежать сквозняков, вдруг хлопнула. Да как-то так… нахально хлопнула, что умудрилась привлечь внимание разом всех посетителей. Не к себе. К вновь прибывшим.
У дверей стояла компания из трех дворян. Не умудренных опытом мужчин, у которых хватает ума не соваться в места подобные этому трактиру. Не юных дарований, которые в такое время уже сладко спят, набираясь сил для будущих подвигов на политической арене. И, слава всем богам, не магов!..
Нет, это были сыновья-переростки высоких лордов – моты, повесы и пьяницы.
Весьма наглые, притом.
-Эй, хозяин! Ты что, ослеп? Или оглох?! В кои-то веки у тебя появились хорошие клиенты, вместо отребья, которое ты обычно обслуживаешь! – «отребье» единодушно отвернулось от вошедших и снова вернулось к пиву. – Тащи-ка нам вина, хозяин, да побольше и побыстрее! – они направились к ближайшему столику.
-Эй, чего расселись? Быдло! А ну-ка… – начал было один из дворян, но невесть как оказавшийся за столом Король Ли уже подхватил под локотки двоих своих собутыльников и угодливой улыбочкой отступил на заготовленные позиции – в тот самый дальний угол.
-Надо дать ему монетку – пусть выпьет на радостях, что смог угодить господам!
-Обойдется. Эй, хозяин, где ты там? Твои клиенты уже устали ждать! Смотри, не поторопишься, и уплывет твоя прибыль к хозяину другого заведения, поприличнее!
Действительно, клиенты уже были порядком «уставшие». И вряд ли их пустили бы в приличное заведение… Тем не менее, спустя минуту перед дворянчиками уже стояла початая бутылка и кружки с разлитым по ним вином.
Завсегдатаи довольно заухмылялись: уж они-то знали, ЧЕМ экономный трактирщик разбавляет вино.
На время все затихло. «Высокие» методично заливали в себя вино, провозглашая путаные тосты, сводившиеся к вечному: «Чтоб нам было хорошо». Простые же честные воры притихли, как мыши под веником: то ли их нервировала близость высшего сословия, то ли еще что… Только Ли никак не сиделось на месте. То он развлекает скучающих шлюх карточными фокусами, а вот уже распевает какую-то застольную песню с пьяными в хлам скорняками, не «ночными», но местными скотнопереулочными, а значит – своими. Наконец и он угомонился, подсел за стол к уличным мошенникам, что развлекают народ старой, как мир, потехой с чашками и камешками, и принялся объяснять правила мудреной карточной игры. Вскоре они уже играли на равных. Ловкость рук…
Течение трактирной жизни вновь возвращалось к обыденности. У одного из столов разгорелась ссора. Впрочем, все быстро успокоилось. Одна из шлюх нетвердой походкой пошла к выходу мимо господского стола. И надо ж было такому случиться, что ноги ее подломились, и девица шлепнулась прямо на колени к одному из дворян. Девица взвизгнула, попыталась встать, но ей помешали руки, проворно полезшие в вырез и под подол обрезанного платья.
-Что… фиг… ты делаешь?! Пусти!
-У тебя что, сегодня не рабочий день, крошка? Или ты думаешь, что я не могу заплатить?..
-Ты что себе позволяешь?! За кого меня принял, урод пьяный? Или думаешь, раз меня хахаль бросил, так тебе теперь все можно?! – оскорблено заголосила девица, привлекая к себе все больше внимания. Эта шлюха выглядела значительно лучше своих товарок… в смысле, не была такой потасканной. Так что, дружки державшего ее мужчины быстро соблазнились трепыхающейся добычей.
-О-о-о, какую рыбку ты поймал!
-Держи-ка ее покрепче, чтобы не уплыла! А ну, давайт…
-Э, вы это… - неожиданно поднялся из-за стола Бычий Глаз Грю, лучший друг, охранник и собутыльник для всех нуждающихся в его услугах. – Вы… пустите! Девушка это… против… - Грю, как всегда, был не слишком красноречив, но неизменно убедителен: бычьим у него был не только глаз, но и пропорции.
Впрочем, на начинающих ублюдков он не произвел должного впечатления. Один из них встал, выхватил кинжал из драгоценных ножен и кинулся на Грю. Кинжал скользнул по боку Бычьего Глаза и со звоном выпал из пойманной в захват руки.
Каким бы недоразвитым Грю не был, хорошей кольчугой он никогда не пренебрегал.
Глаза Грю медленно стали наливаться кровью. Еще два слова он сказал: «Буду бить», - а дальше понеслась потеха!.. Любимое развлечение «быдла» - начистить пятаки тем, кто у власти. Участвовали все: и Грю, и трактирный служка, и резко протрезвевшие скорняки, и даже девицы пнули пару раз выступившие из общей кучи части тела в дорогих рваных тряпках.
А после, на тихую улицу вылетели трое постанывающих от боли… оборванцев. Ведь и быдло должно было что-то поиметь, за моральный так сказать, ущерб. А снятые с высокородных тушек драгоценности были честно поделены и так же честно пропиты.

Из-за горизонта рассвет начинал протягивать свои руки-лучи навстречу пробуждающемуся миру, разя сивушным духом, стали расползаться по норам и берлогам ночные обитатели города, и все стихало на углу Рыбной и Скотного переулка…