На следующий день, в то время, когда Грегор повез пойманного вора к графу, к ним пришла Климентина.
- Здравствуй, соседка, муж-то твой где?
- Здравствуй, - кивнула ей Римма, - Муж к графу уехал. Вора мы ночью поймали, вот он его к графу и повез.
- Вора? - удивленно переспросила Клементина, - И что он у вас украл?
- Да не смог ничего украсть, поймали его мы, вон пес наш поймал, чуть не сожрал бедолагу, - усмехнулась Римма.
- Ну и дела, - Климентина с опаской посмотрела на спокойно лежавшего в тени большого дерева Малыша, - А с виду и не скажешь, что злой он. Недаром значит, Грегор его из монастыря-то взял. Кстати, когда он вернется-то теперь?
- Да к вечеру обещал быть.
- Рим, как вернется он, скажи ему, что я просила, чтоб он прям сегодня ко мне зашел. Бычок у меня захромал, а муж тоже уехал, вот мне срочно решить надо: резать его или как... Пусть посмотрит его и скажет, и коли резать, то может и купит он его у меня на мясо.
- Хорошо, скажу, - кивнула Римма, и Клементина, поблагодарив ее, ушла.

Вечером вернувшийся от графа Грегор, узнав, что его просила зайти жена сапожника, отправился к ней.
Клементина встретила его, одетая в нарядное, праздничное платье, все в огромных красных маках, которое красиво оттеняло ее большие темные глаза и черные волосы.
- Ну ты и вырядилась, соседка. Ждешь кого-то что ли?
- Жду... - с преддыханием ответила Климентина, и Грегор утонул в бездне ее томного взгляда.
- И кого же? - тряхнув головой, чтоб избавиться от наваждения, спросил он.
- Тебя, - соседка шагнула ближе к нему и взяла за руку, - Пойдем.
Грегору показалось, что он погружается в какой-то липкий туман. Его охватило чувство нереальности всего происходящего и, держа ее за руку, он пошел следом за ней в сарай в самом конце ее двора. Ее улыбка, взгляд и запах каких-то трав, что окутывал ее, рождали в его душе безумное желание обладать ею.
В сарае царила полутьма и еще сильнее пахло какими-то травами и цветами. Однако, несмотря на то, что у него даже кружилась голова от переизбытка клокотавших внутри него чувств, Грегор попытался взять себя в руки и, стараясь не смотреть на Климентину, хрипло спросил, еле ворочая, пересохшим от возбуждения языком: - И где же бычок твой?
- Ты так торопишься увидеть его... Спешишь куда-то что ли? -Климентина подалась вся к нему. Грудь ее высоко вздымалась от глубокого и прерывистого дыхания, а взгляд уволакивал в темную бездну греховных желаний.
Не в силах противостоять им Грегор схватил Климентину за плечи и притянул к себе. Она ничуть этому не противилась, даже наоборот: прижалась всем телом, а руками стала расстегивать пряжку его ремня. Почувствовав это, Грегор впился ей в губы страстным поцелуем, и она столь же страстно ответила на него, продолжая при этом расстегивать его ремень. Когда Климентина окончательно расстегнула ему брюки, Грегор задрал ей подол платья и завалил на сено, сложенное в углу сарая.
И в это время дверь сарая распахнулась. Грегор испуганно оглянулся, ожидая увидеть мужа Климентины, но в дверях стоял не он. На пороге сарая стояла Алина и укоризненно смотрела на него.
- Чего тебе надо? - хрипло спросил Грегор, старательно пытаясь восстановить самообладание.
- Идите домой, пожалуйста, - тихо проговорила девочка, - не стоит Вам с ней делать этого, грех это.
- Ты чего это несешь? - с сена приподнялась Климентина, - А ну пошла прочь с моего двора! И только попробуй языком свом поганым трепать, скажу, что украла ты у меня деньги, а Грегор подтвердит, что ты по двору моему без моего приглашения шлялась. Так что проваливай, и язык свой прикуси.
Ничего не отвечая ей, Алина, глядя прямо на Грегора, продолжила: - Не надо Вам этого... Вы все этим испортите. У Вас замечательная жена, и она любит Вас, не надо. Пойдемте домой, пожалуйста.
- Ты что не слышишь, что я говорю тебе, побирушка чертова? - Климентина, одернув платье, поднялась с сена и шагнула к двери, - А ну проваливай отсюда, а то завтра же графу сообщу, что воровка ты.
Но Алина даже не взглянула на нее, продолжая смотреть только на Грегора, - Пойдемте, Вы только на свежий воздух выйдете, и Вам сразу легче станет. Вы почувствуете, что не нужна Вам она... это как наваждение, оно быстро проходит, пойдемте.
- Ах ты, тварь! А ну пошла вон! - Климентина схватила стоящую в углу сарая метлу и замахнулась на девочку, рассчитывая, что та отшатнется или убежит. Но та не двинулась с места, поэтому удар метлы сбил ее с ног, и Климентина растерянно замерла над ней, не зная, что делать дальше. Однако пребывала она в таком состоянии недолго, увидев, что Грегор, недовольно хмурясь, поднимается с сена, она повернулась к нему: - Ты мужик или кто? Тобой что, уже нищенки командуют, а ты утираешься и приказы их исполняешь? Ну что ты сидишь? Скажи ей, чтоб поднялась и выметалась отсюда, а то еще раз сейчас метлой ее огрею. Ты и кормишь ее, и поишь, а она мало того, что не уважает тебя, так еще по чужим дворам промышляет, командует, что делать тебе, да еще и грязный поклеп на тебя и меня возводит. Тебе как мужику не стыдно какой-то нищенке так позволять обращаться с тобой? Скажи ей сейчас же, чтоб проваливала с чужого двора, ведь если пропадет у меня чего, ее в этом обвиню и тебя, что потакал ей в том.
В голосе Климентины было столько напора, что Грегор растерялся, и ему действительно стало стыдно, что девчонка, хоть и осторожно, но пытается пристыдить его и командовать им.
Он шагнул к девочке, помог подняться, после чего достаточно резким тоном приказал: - Иди домой, Алина, нечего действительно по чужим дворам шляться. До добра это не доводит. Я сам разберусь, что мне делать. И чтоб без моего разрешения больше не смела со двора выходить, еще раз выйдешь, накажу!
Алина посмотрела на него долгим укоризненным взглядом, потом тихо проговорила: - Господи, помоги ему от чар бесовских избавиться, - после чего резко развернулась и ушла.
- Ну и девку ты пригрел в доме, не девка, а змея подколодная... Ну разве можно Грегор всякую шваль в дом пускать? Вот пустил и не избавишься теперь от нее вовек... Выгнать тебе ее надо, выгнать поганой метлой, пока не поздно, - Климентина закрыла дверь сарая и, шагнув к нему, вновь прижалась всем телом, - Поверь мне, будет лучше, если ты выгонишь эту нищенку.
- Боишься, что расскажет о тебе? - Грегор с усмешкой посмотрел на нее. Его отпустило чувство безумного влечения и липкой неги, в которых он захлебывался до недавнего времени.
- Я боюсь? Еще чего не хватало! - Климентина презрительно фыркнула, - Пусть только попробует, что про меня сказать, я ее быстро к графу, как воровку отправлю.
- А вот это даже в мыслях не держи. Я не позволю тебе девчонку оговорить. И хватит виснуть на мне. Грех это и, правда. Иди бычка своего лучше показывай, - он отстранился от нее.
- Ой-ой-ой... как он заговорил... смотри, сам с ней впросак не попади. Девчонка еще покажет тебе, если не выгонишь ее или покорности не научишь. Не боится тебя ведь она и за хозяина не почитает.
- Сам разберусь, нечего меня учить. Бычка лучше покажи.
- Разбирайся... и чем быстрее, тем лучше... - усмехнулась Климентина, - А если бычка ты так хочешь увидеть, пойдем, покажу тебе бычка.
Она провела его в соседний сарай.
- Ну и на какую ногу он хромал? - осмотрев все четыре ноги молоденького бычка, поинтересовался Грегор.
- Не помню уже, - абсолютно без всякого интереса отозвалась соседка.
- Климентина, да он совсем здоров. С чего ты взяла, что захромал он, и резать его надо? - Грегор удивленно посмотрел на нее.
- Да я знаю, что не надо резать его... - грустно вздохнула та в ответ, - Я тебя не из-за него звала... Жаль, что девчонка испортила все... но коли ее уму-разуму научишь или избавиться от нее сможешь, то зайди, когда надумаешь, только время выбери, чтоб мужа дома не было, и заходи. Я всегда тебе рада буду.
- Да уж, - хмыкнул Грегор и отправился домой.

Уже подходя к дому, он подумал, что Алина теперь, скорее всего, будет считать, что он все-таки изменил жене.
- Ну и пусть считает, не оправдываться же перед девчонкой... - решил он, - к тому же вряд ли она посмеет что-то Римме сказать.

Когда он вошел в дом, жена суетилась, накрывая на стол.
- Как хорошо, что ты уже вернулся, ужин готов, горячее все, - улыбнулась она ему, а потом спросила, - Ты бычка-то Климентины осмотрел? Ну и как он? Под нож или побегает еще?
По тому, как ласково и весело говорила Римма, Грегор понял, что Алина, которая помогала Римме расставлять тарелки на столе, действительно ничего ей не сказала. Сама девочка даже не подняла взгляд на него, когда он вошел.
- Осмотрел, - буркнул Грегор, - Здоров он, так, бредни бабские, да пустые опасения. Ни к чему его резать.
- Ну страху на пустом месте нагнать Климентина мастерица, это всем известно, - рассмеялась Римма, - хорошо, что хоть посоветоваться решила вначале, а не сразу резать, вот бы тогда муж ей взбучку потом устроил.
Грегор, ничего не отвечая, прошел к тазу, для умывания.
- Польешь? - обернулся он к жене.
- Конечно, - Римма с готовностью взялась за кувшин, чтобы полить ему, а потом повернулась к Алине, - Пойди ребят покличь ужинать.
Алина тут же вышла. Умывшись, Грегор прошел к столу и сел.
- Что-то ты смурной какой-то... Случилось, что ль чего? - осторожно поинтересовалась жена.
- Ничего не случилось. Устал просто. Думаешь к графу ездить, ближний свет? Да еще Климентина со своими бреднями. Попусту ведь сходил. Час бычка со всех сторон осматривал - здоров он.
- Может, тогда, не из-за бычка тебя звала она? Муж уехал у нее, вот и решила тебя к себе зазвать, вдруг что обломится, - Римма весело хихикнула и, подойдя сзади к мужу, ласково потрепала его по волосам, - Ты ж у меня красавец видный, на тебя полсела еще до свадьбы засматривалось. Да и сейчас, небось, не меньше тайно по тебе сохнут. А она баба бойкая, ты смотри, не влюбись в нее часом.
- Ты мне эти бредни брось! - Грегор зло стукнул рукой по столу, - У тебя что, тоже ум отнялся?
- Ну что ты раскипятился? Пошутила я... - Римма испуганно отступила от него, - Пошутила... не сердись, пожалуйста.
- Ты на шутки такие язык-то прикуси, нашла, чем шутить.
- Извини, не буду больше, - Римма ласково дотронулась до его плеча, - У баб же знаешь, когда беременные они, ум совсем отнимается, так что не серчай.
- Не серчаю, - раздраженно проговорил он и добавил, - мы есть-то будем или как? Где дети?
- Сейчас придут, Алина их позвать пошла.
- Вот ведь девка, хоть бы раз, что бегом сделала... нет, ходит, будто королева, какая.
В этот момент в горницу вошли Алина и сыновья.
- А мы уже во дволе умылися, мам, - весело сообщил Николка, - мы за стол слазу, - он залез на свой стул, - Пап, а ты нас давно здешь?
- Давно, - хмуро отозвался Грегор, он дождался, чтобы все сели, и они прочли молитву.
За все время ужина, Алина так ни разу и не подняла на него глаз. После ужина Грегору захотелось улучить момент и подойти к ней самому, чтобы наедине как-то объясниться. Не оправдываться, нет, но как-то дать понять, что, во-первых, она полезла не в свое дело, а во-вторых... а что во-вторых, Грегор и сам не знал. У него было муторно на душе и хотелось как-то это чувство сбросить с себя. Однако подойти вечером к Алине он так и не смог. Сначала вокруг той постоянно крутился Николка, а потом, когда она его уложила, девочка сразу, отпросившись у Риммы, ушла спать сама.

Следующий день не принес изменений, Алина по-прежнему старалась не смотреть на него и кроме всего прочего стала его явно избегать.
А вечером к Грегору подошла Римма.
- Ты бы поговорил с Алиной, - тихо попросила она.
- Это еще зачем? - Грегор раздраженно посмотрел на нее.
- Обидел ее кто-то, а она не говорит кто. Я еще вчера заметила, не такая она какая-то, а сегодня смотрю, Николку на руки подхватывает, и аж губы закусила и побелела вся. Ну, я к себе ее завела, заставила платье снять, а там синяк на полбока и похоже ребро повреждено, дышать ей больно. Ну я намазала мазью, потом спрашиваю: кто-то обидел тебя или сама упала? Молчит, словно воды в рот набрала, глаза в пол опустила и молчит. Так и не добилась я ничего. Ребят поспрашивала, они говорят, что вроде не падала она и не обижал ее никто... В общем, поговори, может, тебе что расскажет. Ведь, может, кто чего дурное сделать хотел... она девочка красивенькая... ведь не просто так молчит она... не дай Бог из рабочих кто или из соседей...
- Да что ты второй день уже как бред какой-то несешь? - сердито проговорил он, - Ее скорее всего тот вор, что я к графу отвез, ударил, а ты: "дурное кто чего сделал".
- Осматривала я ее тогда, не было этого, Грегор, не было. Он только душил ее, а здесь похоже, что палкой ее очень сильно ударили или упала она очень неудачно, а может и то и другое вместе. Поговори с ней. Скажи, что заступишься и защитишь. Ведь ей больше не у кого защиты просить.
- Да, хватит, право! Вот придет, защиты попросит, тогда защищу. А верить этим твоим домыслам - уволь. Она может в сад чужой лазила и упала там, поэтому рассказывать и не хочет. А ты из меня дурака сделать пытаешься, чтоб я бегал и ее обидчика, которого и в помине-то нет, искал.
- Она? В чужой сад? Да что ты, Грегор, право... Да она даже тряпку какую и то без разрешения не возьмет, а если и возьмет, то для дела, и обратно, откуда взяла, на то же место обязательно и положит. Неужто не замечал?
- Мне еще не хватало следить за ней... Совсем ополоумела что ли? Это тебе она помогает, вот ты и следи. А я и так, и кормлю ее за нашим столом, и пою, и денег тебе дал, чтоб ты ей платье новое справила. В общем, хватит... Придет девочка жаловаться, разберусь, а не придет, разбирайся с ней сама. И хватит мне голову чушью своей бабьей забивать! Мне и без того проблем хватает.
- Ты что так разошелся-то? - Римма удивленно посмотрела на него, - Досадила она что ль чем-то тебе?
- Ты что, не слышишь, что я говорю? Я что, сказал, что она чем-то досадила мне? Это ты мне досадила своими глупостями!
- Почему же глупостями? Ты вон, даже если скотина какая зашиблась, и то переживаешь всегда, и всегда говорил, что за любую скотину во дворе, раз ты хозяин, ответственность несешь. А тут не скотина, а человек, к тому же девочка маленькая, и она у нас живет. Что это с тобой случилось, что ты по-другому заговорил? Ты, кстати, тоже со вчерашнего дня прям какой-то сам не свой. Это не ты случаем так ее за что-то, и именно поэтому она молчит?
- Ты совсем рехнулась? - Грегор схватил жену за плечи и легонько тряхнул, - Да вот тебе, крест, что не бил я ее, - он размашисто перекрестился.
- Тогда что ты так о ней? Ведь помогает во всем, спокойная, тихая, и в то же время против вора не побоялась выступить, наше добро защищая, между прочим. Тебе что даже не жалко ее, что избил так ее кто-то?
- Как я о ней? Как? С чего ты взяла, что ее кто-то избил? Она сказала тебе о том? Нет! Она не скотина бессловесная, которая говорить не может. Скажет, кто ее избил - разберусь, а на нет, и суда нет. И не смей мне перечить! Надоело твои бредни слушать!
- Да не бредни это. Я же не слепая - вижу. Девочка просто боится рассказать. Почему - не знаю, но боится, и ты как хозяин должен разобраться в этом.
- Да ничего я ей не должен! Я из жалости, потому что ты просила, приютил эту нищенку, кормлю ее, пою, и теперь еще оказывается, я ей что-то должен! Ничего не должен! Ничего! Поняла? И чтоб больше не смела рта раскрывать по этому поводу!
- Да с чего ты так взъелся на нее? Что не так она сделала? Что такого предосудительного я попросила? Я попросила лишь попробовать узнать, что с ней случилось, и не обидел ли ее кто. Почему это тебя так разозлило? Я ничего не понимаю, Грегор.
- Выходит, слов ты не понимаешь. Ну что ж, значит, сейчас по-другому поймешь, - он рывком сорвал с себя ремень, - Иди сюда!
И в это время дверь раскрылась и на пороге показалась Алина, - Римма, Вы не дадите мне... - начала было она и осеклась, изумленно глядя на Грегора, который замер с ремнем в руке. От лица девочки сразу отхлынула вся кровь, она сильно побледнела, закусила губы, а потом решительно шагнула к нему:
- Не смейте ее бить! Слышите? Не смейте! - яростным шепотом произнесла она, глядя ему прямо в глаза, - Она ребенка ждет! И бить ее нельзя!
- Вот что, Алина, иди погуляй, - к ней стремительно подошла Римма и взяв за плечи, повела обратно к двери, - Ты знать должна, что то мужа право, жену неразумную поучить, тогда, когда он нужным посчитает. Иди, я потом дам тебе, то, что ты хотела. Иди, - она практически вытолкала ее из комнаты и, плотно закрыв за ней дверь, подошла к Грегору, - Мне на колени встать, али лечь куда? Где бить-то будешь?
- Нигде... - раздраженно бросил Грегор, вновь надевая ремень, после чего стремительно вышел.


С этого момента одно присутствие Алины вызывало в нем волну неприязни и раздражения. Грегор пытался бороться с этими чувствами, убеждая себя, что девочка ни в чем не виновата, но ничего поделать с собой не мог. Ко всему прочему у него стала вновь сильно болеть нога, которая после богомолья практически перестала напоминать ему о себе. Он ходил сердитый и раздраженный, и никакие попытки Риммы вывести его из этого состояния не действовали. Именно Алину он не трогал, но всем остальным доставалось из-за любой мелочи. Он ругался и бил работников, пару раз выпорол Арни. А когда однажды за обедом Николка нечаянно уронил кружку, и она разбилась, потребовал, чтоб Римма немедленно высекла сына, пообещав, что в противном случае его накажет сам и намного сильнее. Римма вывела плачущего Николку из-за стола и через некоторое время из соседней комнаты раздались его громкие крики, а потом топот его ног. Поняв, что сынишка сбежал от матери, стараясь избегнуть наказания, Грегор посмотрел на сидевших напротив него и подавленно потупившихся Арни и Алину, после чего приказал старшему сыну: - Иди помоги матери, и пусть накажет так, чтоб больше не смел противиться, иначе это сделаю я.
Когда Арни вышел, Алина подняла на него глаза, и тихо проговорила, - Вы делаете это все из-за меня, я чувствую. Позвольте мне забрать Малыша, и я уйду.
- И что еще, интересно знать, ты чувствуешь? - мрачно усмехнулся Грегор.
- Чувствую, что мне необходимо уйти, а Вам исповедоваться и причаститься. Тогда Вы и успокоитесь, и нога у Вас пройдет, - спокойно и очень серьезно ответила девочка.
- Считаешь, мне нужно исповедоваться, потому что жене я изменил?
- Нет, это Вы думаете, что я так считаю. А я так не считаю. Я знаю, что приворожить Ваша соседка Вас пыталась, потому и пришла я тогда. И знаю, что смогла ее чары развеять, а без них Вы вряд ли стали продолжать, то, что она вынудила Вас начать.
- Так в чем мне каяться тогда?
- Не знаю, Вам должно быть виднее. Но есть, наверное, в чем, раз благодать Божья Вас покинула, и душу Вашу терзают гнев и раздражение, заменив собой любовь и доброту. У Вас и нога от того болит. Постарайтесь от них избавиться, они разрушают жизнь тех, в чьих душах поселились.
- Значит, ты считаешь, что мне все же есть в чем каяться?
- Каждому человеку есть в чем каяться, безгрешен лишь Господь. Только мое мнение о том спрашивать не надобно. Не мне Вас судить. Вам не должно быть никакого дела до того, что считаю я. Вы должны сами свою судьбу вершить и сами ответ перед Господом за содеянное держать, ни на кого не оглядываясь.
- Так если я сам должен судьбу свою вершить, что ж ты полезла тогда в нее со своими указаниями?
- Я ведь сказала уже... Вы не сами вершили ее, я лишь помогла Вам понять это... Вы ведь потом могли и остаться с ней... но ведь не остались. Сами не остались.
- А тебе какое до всего этого дело? Что ты лезешь со своей помощью? Кто тебя просил? И вообще, откуда ты такая свалилась на мою голову?
- Вы взяли пса, который не может без меня жить. Отдайте мне его, и я уйду.
- Да хоть сейчас забирай, - раздраженно бросил Грегор, а потом мрачно усмехнулся, - Только куда ты пойдешь с ним? Некуда тебе с ним идти.
- Господь не оставит меня, я найду, куда пойти, и Вам до того не должно быть никакого дела, - Алина поднялась из-за стола и склонила перед ним голову, - Благодарю Вас за гостеприимство, кров и пищу. Спаси Вас Господи и помоги во всех делах Ваших.
- Ты серьезно что ль уйти решила? - Грегор удивленно посмотрел на нее.
- Вы передумали отдавать мне собаку? - вопросом на вопрос ответила Алина.
- Да нет, забирай его, если хочешь... только это, - Грегор замялся, - не гоню я тебя... с чего уйти-то решила? Обидел что ль тебя чем?
- Вы ничем не обидели меня, но уйти мне надо... Вы сами знаете, что надо. Так что, если позволите, я дождусь Римму и Арни с Николкой, попрощаюсь и пойду.
- Тогда подожди, - Грегор встал из-за стола, вышел и через некоторое время вернулся и положил перед Алиной деньги, - возьми, ты заработала.
- Нет, - девочка покачала головой, - денег я не возьму. Я к Вам на работу не нанималась и не работала на вас, я лишь помогала, и только потому, что хотела. А вот если подарите мне нож и огниво, от такого подарка я не откажусь. Но это только в том случае если сами захотите, потому что совсем не обязательно мне что-то дарить.
- Что ж, будь по-твоему, - Грегор забрал деньги, вышел, а когда вернулся, протянул Алине огниво и красивый нож с ножнами и резной ручкой.
- Бери, это подарок.
- Благодарю Вас, - Алина улыбнулась и забрала подарки, - Спаси Вас Господи. Кстати, когда будете на ближайшей ярмарке, приглядитесь к щеночкам торговца Гвена, Малыш был его щенком, и обычно они у него славные бывают.
- Думаешь, без твоей подсказки стоящую собаку не найду?
- Лишние сведения карман не тянут, даже если услышали Вы их от бестолковой на Ваш взгляд девчонки, - усмехнулась Алина.
В это время в горницу вошла Римма, ведущая за руку всего зареванного Николку, и Арни.
- Иди, извиняйся перед отцом и обещай, что ни кружек бить не будешь, ни перечить, - Римма подтолкнула сынишку к отцу.
- Пап, - Николка, подошел к отцу, - не буду больше, плости...
- Почему бегал от матери? - грозно спросил тот, - Хочешь, чтоб еще выдрал уже за это?
- Не буду больше бегать, - испуганно глядя на отца, заверил тот и добавил, - мама потом плутом посекла больно, а я телпел, и не бегал уже... не надо еще длать.
- Хорошо, но чтобы больше от матери бегать не смел! А сейчас вон иди, Алина проститься с тобой хотела, уходит она.
- Напуганный грозным тоном отца Николка совсем опешил, - Плоститься? Уходит? Это зачем, пап? Не надо, чтоб она уходила, - в глазах его вновь заблестели слезы.
- Мне надо уйти, прости, пожалуйста, Николка, и не сердись на меня, - Алина подхватила его на руки.
- Я не селжусь, я не хочу чтоб ты уходила, - Николка обхватил ее руками за шею и прижался к ней, - не уходи, пожаласта.
- Алина, куда это ты собралась? - Римма удивленно посмотрела на нее, - Обидели что ли мы тебя чем?
- Нет, что Вы, Римма, ничем не обидели, - Алина отрицательно покачала головой, продолжая прижимать к себе Николку, - Я благодарна Вам очень, за все, что Вы сделали для меня, только идти мне надо... Я не могу не идти.
- Я ничего не понимаю, Алина. Куда идти? Зачем? Тебе разве плохо у нас?
- Нет, не плохо, мне у вас очень хорошо было, но идти мне все равно надо. Вы уж не сердитесь на меня за это, и простите, если что не так было.
- Малыш твой погибнет без тебя, сама ведь говорила, - вступил в разговор Арни.
- Я с ним уйду, мне отец твой позволил. Ты тоже прости меня, если обидела тебя чем.
- Да ничем не обидела, не за что тебя прощать-то, - Арни удивленно пожал плечами.
- Это радует, - лучезарно улыбнулась Алина, - Храни вас, Господи, - она спустила Николку с рук и поставила на пол, - Прощай и ты, мой хороший, - она перекрестила его.
- Не уходи, слышишь, не нада, - заплакал тот и схватил ее за руку.
- Не реви, ты же мужчина, - Алина ласково потрепала его по волосам, - А мужчины должны уметь прощаться без слез.
- А я не хочу площаться, - Николка заревел громче.
- А ну прекрати! - Грегор грозно посмотрел на сынишку.
- Действительно, перестань, - Римма подхватила Николку на руки, - папа и так на тебя сердится, а будешь продолжать плакать, рассердится еще больше.
Потом она повернулась к Алине, - Жаль, конечно, что ты уходить надумала, нам будет не хватать тебя, но насильно тебя никто не держит. Иди с Богом, и тоже не держи зла, коли что не так было. Ты подожди минуточку, я отнесу Николку, чтоб не плакал он, и помогу тебе собраться. Или вот Арни его отнесет, - Римма повернулась к старшему сыну.
- Я собрала уже все, так что спасибо, не надо, пойду я. Спаси вас всех Господи, - Алина еще раз улыбнулась и вышла.
- Мам, можно я провожу ее? - Арни просительно взглянул на мать.
- Иди, конечно, - кивнула та, и Арни вышел следом за Алиной.
- С чего она вдруг уйти надумала, Грегор? - Римма вопросительно взглянула на мужа.
- Откуда мне знать? - раздраженно пожал плечами тот, - Надумала и надумала.
По тону мужа Римма поняла, что с расспросами к нему ей лучше не лезть.