Несколько раз тяжело взмахнув крыльями, Морион приземлился у подножия горы.
Было раннее утро, лес, наползающий на каменный склон, был пронизан золотыми лучами, там и тут между деревьями стояли колоны света, в которых плясали мельчайшие пылинки, сладко пахло цветами и молодой травой, звенели птичьи голоса и трещали какие-то насекомые. А впереди возвышался тяжёлый, горный массив, укутанный непроницаемой, густой шапкой тумана. Нависавшие над драконом скалы были испещрены трещинами, в которых гнездились дикие виверны, а между этими скалами вилась тропа, поросшая жёсткой, выцветшей травой.
- Дальше, - сказала Кайна, спешиваясь с Мориона и поправляя на плече походный мешок. – Дальше нам стоит идти одним, пусть твой дракон будет ждать тут. Змей не нападёт на просящих, если только не перепутает их с врагом или дичью. А если он примет твоего дракона за хищника, что покушается на его территорию, то нам будет худо.
Сердолик что-то промычал в ответ, спрыгивая на землю, и прижался щекой к щеке дракона. Морион взглянул на Всадника своим здоровым глазом и едва коснулся раздвоенным языком лба Сердолика, точно пытаясь успокоить его. Оба хранили молчание.
Едва наступил следующий день, как Сердолик, поторапливаемый лиром Сивердом, отправился к Кайне и забрал её тайком из Храма. И, несмотря на строгий запрет лорда, Сердолик не сдержался и рассказал, что от него хотят лорды Совета, рассказал, что им известно о тайне Кайны и что если бы Сердолик не согласился на сделку, то она бы стала жертвой шантажа, на что Кайна ответила:
- Спасибо тебе за честность, Сердолик. Теперь я буду знать, что крысамусам нельзя доверять. А насчёт земель…. Я сделаю что смогу, но ничего не обещаю.
- А как же Акраорон? – спросил Сердолик. – Ты разорвёшь с ним дружбу?
- Была ли это дружба, если он меня так легко предал? – холодно поинтересовалась юная Жрица.
- Зря ты так. Он ведь хочет прокормить и спасти свой народ. Если бы не налог Храмов, то возможно бы этого не было.
- Всё равно, - лицо Кайны снова стало непроницаемым и холодным. – Он поступил как крыса.
- Он и есть крыса, - заметил Сердолик. Кайна ничего не сказала.
И теперь они вместе подымались в горы. Странное это было ощущение для Сердолика. Он шёл следом за Кайной, оглядывал внимательно скалы и держал руку на эфесе рапиры. Слишком дорого ему стоило нападение чёрного дракона. Но мысли его были заняты Жрицей.
Будь Сердолик старше, опытнее, то он смог бы легко объяснить своё состояние. Но сейчас для приютского мальчишки собственные чувства были загадкой. Всё своё детство Сердолик провёл в приюте в окружение своих сверстников, и единственным существом женского пола была Арахна.
Конечно, много времени он проводил на улице и общался с торговками зеленью, видел степенных дочек пекарей и булочников в накрахмаленных фартуках, что несли в плетёных корзинках сладкую сдобу. Но это было всё не то. В отличие от своего друга Керберта, Сердолик никогда не искал женского общества. Иногда он, конечно, привлекал внимание какой-нибудь дочки фермера или молодой девушки за прилавком, но лишь тем, что швырял в них ради веселья жирные комья грязи или с разбегу налетал и выхватывал из рук корзинку с выпечкой, или проносился мимо прилавка и крал яблоко. Тогда он ещё был мальчишкой и из-за изолированности в приюте в некоторых вопросах Сердолик был ещё весьма незрел.
Даже сейчас никто не рождал в нём такого интереса, как Кайна. Нар Никта? Свою наставницу Сердолик с трудом воспринимал, как женщину, слишком она была своевольной, гордой и сильной для традиций Силиминора. Разве что Авис пробудила в нём что-то приазрачное…. Но Авис больше нет….
Обостряло чувства Сердолика ещё то, что Кайна была совершенно не похожа на девушек Силиминора. Её одежда, столь вульгарная и пошлая для нравов Сапфира, обнажала её крутые бёдра и жилистые, длинные ноги, что рождало в Сердолике странное волнение. Она была всего на год младше самого Мартлета, но глаза её были не по-девичьи серьёзны, а постоянная холодная маска рождала в нём интерес. И сама Кайна, её судьба, её характер, её одиночество, её тайны обволакивали девушку какой-то приятной для Сердолика вуалью. Кайну хотелось защитить, помочь как маленькому напуганному ребёнку в грозу, но она была дикой, гордой, как нар Никта и Сердолик просто не решался так раскрепощёно с ней вести. А ещё статус Жрицы окончательно делал их недосягаемыми друг для друга.
Но дерзость и безрассудство Сердолика, а также собственное незнание играли с ним жестокие шутки. Он шёл следом, то и дело, ловя себя на том, что пытается разглядеть в пурпуре юбки щиколотки Кайны, что наблюдает за движениями, за тем как она останавливается у завалов и подбирает юбку, чтобы перелезть через препятствия и незаметно для себя обнажает свои тонкие, загорелые ноги.
Тем временем тропа стала сильно вихлять, врываясь то в группы корявых деревьев, внезапно раскинувшихся жиденькой рощей прямо на пути, то прижимаясь к краю расщелины, на дне которой гремела горная река и водные брызги висели в воздухе полупрозрачной завесой. Скалы резко сжимали дорогу, и та под их давлением начинала убегать вверх, к самому небу.
Вскоре Сердолик стал выбиваться из сил. Он бы привычен к сильным нагрузкам и ещё с детства легко преодолевал большие расстояния ради забавы, но сейчас он чувствовал себя усталым и разбитым. Дорога была неухоженной, по ней было трудно идти, постоянно перебираясь через поваленные деревья или каменные завалы. Влажный воздух был густой и липкий от запаха цветов, так что трудно было дышать, а ещё Морион…. Рана и травма головы дракона сильно ослабила его и даже после помощи крысамусов и наставницы Никты, Морион был плох, а так как он был Отражением Сердолика, то его слабость распространялась и на Мартлета.
Сердолик уже не выдерживал, и хотел было попросить Кайну об отдыхе, как та сама остановилась и насторожено прислушалась. В этот момент юные путешественники как раз вышли из очередной рощи и стояли на месте, где тропа круто сворачивала у расщелины и ныряла в тоннель промытый дождями в скалах.
Где-то внизу слышался беспокойный клёкот, а вскоре показались стаи потревоженных виверн, нервно взбивавших крыльями воздух. Рептилии на миг мелькнули и исчезли, оставив после себя затихающий, тревожный крик.
- Что это? – резко спросил Сердолик, вмиг забыв об усталости. Кайна нахмурилась и нехотя ответила.
- Я не знаю. Можно было бы предположить, что это охотится Змей, но его логово выше, а виверны летели с другой стороны. Может быть, их спугнул другой хищник. Сейчас дичи мало и звери голодают, возможно, у кого-то так подвело живот, что он уже не боится охотиться близь Змея.
Сердолик кивнул, хотя с трудом поверил в это. Но чёрного дракона не было видно, а Морион спокоен и дремлет у подножья гор.
- Идём, - поторопила Кайна, и они свернули в каменный тоннель, оказавшись в мягком полумраке. Где-то высоко, где скалы едва-едва сходились краями, прорывался солнечный свет и неровными полосками ложился на стены. Под ногами в малейших трещинах собиралась влага, к ней жадно тянулись мхи и вьющиеся растения, об которые Сердолик постоянно спотыкался.
Но вскоре тоннель разошелся, и они вышли на поляну, обрамленную высокими стенами из камня. Это место походило на огромный колодец, где вместо воды царствовала зелень, оплетая малейший камень цветущими лианами. Высокий, сочный папоротник, устилавший всю землю, достигал почти до колен, несколько деревьев выросли прямо на каменных стенах, сцепившись кронами наверху, а их корни сползали по камням и уходили глубоко в землю. Сквозь полог листвы пробивались солнечные зайчики и бегали по влажным листьям, преследуя друг друга в траве.
- Вот, - шепнула Кайна, указав через поляну на чёрную трещину в скале. Перед этой трещиной лежал гладкий, потёртый по краям камень, точно жертвенник или какой алтарь перед храмом языческого бога.
- Надо его позвать, - сказала Кайна. Сердолик внимательно посмотрел на неё.
- Позвать? Как?
Жрица слегка улыбнулась, скинула свою сумку и Сердолик, наконец, увидел, что она так усердно тащила в течение всего в пути. В сумке оказалась туша молочного козлёнка, обёрнутого в, широкие листья, глубокое блюдо и фляга.
- Могла бы сказать мне, - насупился Сердолик, наблюдая, как Кайна размещает блюдо на камне и наливает туда молока из фляги.- Я бы мог помочь тебе нести всё это.
Кайна не обратила не малейшего внимания на его слова. Положив тушку крохотного козлёнка на камень, она сделала несколько шагов назад и велела повторить Сердолику то же самое, а затем что-то крикнула на своём языке. Это были несколько фраз, смысл которых Сердолик не понял, но суть уловил. Кайна звала Змея.
Он обернулся к трещине, ожидая, но руки с эфеса рапиры не убрал. Вначале ничего не происходило, стояла мёртвая тишина, только влажно шуршали листья. Но затем в глубине горы что-то зашевелилось, задвигалось. Мелкая дрожь прошла по земле, и Сердолик услышал густое шипение. Он отшатнулся назад, когда в чреве скалы блеснули глаза, а затем появился и сам её обитатель.
Вначале показалась его тупоносая голова. И эта голова была так огромна, что вздумай Змей открыть свою пасть, то Морион сумел бы свернуться там калачиком и заснуть. Большие глаза походили на выцветшие опалы, ноздри то широко раздувались, то снова превращались в узкие щёлки и поминутно между губ скользил длинный, тонкий язык.
Змей выползал и выползал из своего убежища, укладывая кольцами своё длинное, пятнистое тело, но при этом голова оставалось неподвижной, и нависала над камнем, вперив глаза с вертикальными зрачками на своих гостей.
Сердолика пробрал страх. Напади эта тварь и тут даже когти Мориона бессильны! Что тут рапира? Так что будь Сердолик один, он бы бросился в бегство, но рядом стояла Кайна. Она тоже была напугана и вся дрожала, но собралась с силами и обратилась к рептилии, снова что-то сказав ей на своём языке.
Голова Змея покачнулась, взгляд скользнул по камню и, наклонившись, тварь в одно мгновенье проглотила тушу козлёнка. Сердолик видел, как легко проскользнула мёртвое животное в его пасть, и невольно представил, как он сам может исчезнуть в этой глотке без малейшего сопротивления и вздрогнул. Затем змея стала жадно лакать молоко, и быстро осушив блюдо, снова уставилось на своих гостей.
Кайна смотрела на огромную рептилию, не в силах выдавить и слова, поэтому заговорил Сердолик. Он спросил на родном языке, хотя сомневался, что Змей ответит ему.
- Кто вы? – спросил Сердолик первое, что пришло на ум. Змея медленно повернула свою голову к нему и чешуя вокруг шеи набухла, издавая металлический, шуршащий звук. Неожиданно древний обитатель гор ответил Сердолику на силиминорском.
- Ты хочешшшь знать кто я? Интересный вопросссс, пуссскай и глупый. Тебе будет достаточно знать и то, что я древнее этого мира. Я древнее Островов, я древнее гор под толщей воды Океана, я древнее ссссамого Океана и даже древнее этого неба, что развернулось над вашшшшими головами! Я носсссил сссотни имён. Первые люди называли меня богом, но я не был богом. Меня называли Исссскусителем и Дьяволом, Заклинателем, Наблюдателем, Знающим, Ссссвергающим, Древним, Бесссмертным, Мудрым. Но ни одно из имён не было и близко к моей настоящей сссути. Я прожил тысячи жизней, я умирал ссссотню раз и сссотню раз рождался заново. А ныне, ссссын оленя и огненной птицы, я предстал перед тобой и дочерью беглых рабов, чтобы ответить на вашшш вопрос. Я знаю, зачем вы пришли ко мне. Вы ищете Сердце Каинора. Но я не знаю где Камень. Когда-то я охранял его, но вера людей так непосссстоянна, так ничтожна. Из бога я превратился в оракула, из оракула в Змея. Камень забрали у меня еще, когда отцы вашшших отцов не родились на сссссвет. Я не знаю где Камень.
Сердолик и Кайна переглянулись. Змей их был последней надеждой, а сейчас…. Но Кайна не сдавалась. Она вытащила медальон и протянула его на ладони к рептилии.
- Скажи мне, что это, - сказала она. – Когда моя наставница умерла, маги Храма дали мне это, сказав, что это очень важно, но значение этого медальона они и сами не знают. Я смотрела в старых летописях Жрецов и даже в самой библиотеки тиамати, но ни одна рукопись не говорит об этом медальоне.
Змей опустил взгляд потускневших, опаловых глаз и покачнулся из стороны в сторону. Его язык скользнул между плотно сжатых губ.
- Да, - ответил он, чуть погодя. – Я знаю что это.
Кайна обрадовано улыбнулась, Сердолик же облегчёно вздохнул. Хоть не зря шли к этому чудовищу.
- Ты когда-нибудь ссссмотрела на его другую ссссторону? – поинтересовался Змей.
- Да. Сотни и сотни раз. Я искала что-то похожее на древних статуях старых религии и на алтарях, но ни разу….
- Религия здессссь не причём, - ответил Змей. – Ответ гораздо прощщщще. Посмотри внимательнее. Поссссмотри! Что ты видишшшь? Тебе незнакомы эти извилины? Эти переплетения? Эти тонкие нити и эти масссссивные линии? О, мастер хоть и изобразил всё как занимательную картинку, игру лиан, лассскающих друг друга в объятьях, но сссмысл для того кто знает ссссуть этого узора вполне открыт и ясссен.
- Я ничего не вижу, - пробормотала Кайна, вертя медальон в пальцах, а затем жалобно взглянула на Сердолика, но и он, взяв в руки медальон ни нашёл ничего примечательно в узоре. Лианы и есть лианы.
- Здесь нет ничего, - почти уверено сказал он, хмуро посмотрев на Змея. Но рептилия молчала, покачивая тупоносой головой на длинной шее, и её язык дрожал в воздухе. Глаза Змея смеялись.
- Я понимаю юная Жрица, - сказала змея, наклонив голову так, чтобы её зрачки оказались на уровне глаз Сердолика. – Но ты, юный Вссссадник. Ты разве не обучался военному масссстерству? Не изучал тактику? Не просссматривал древние книги, где отображены забытые бои людей?
Сердолик снова посмотрел на медальон, и тут его точно ударило по затылку. Он даже рассмеялся, как человек, который долго мучился над хитроумной загадкой, а найдя ответ, поразился его простоте.
- Это ведь карта! Кайна, это карта!
Змей кивнул.
- Верно. Карта. Не сссамая точная, но карта. Она покажет вам дорогу. Тут вы справитесссь без меня.
- Какая же я идиотка, - пробормотала Кайна, забрав медальон у Сердолика. – Ответ был всё это время у меня перед самым носом, а я….
Она обернулась к Змею и поклонилась ему, сказав что-то на своём языке. Благодарила? Змей лишь кивнул, стреляя языком, и сонно прикрыл глаза, словно потеряв интерес ко всему окружающему.
- Идём, Сердолик, - сказала Кайна, и они повернули обратно. Но на полпути Сердолик опомнился и обернулся. Змей уже уползал в расщелину и когда его окликнули нехотя замер, недовольно щуря глаза.
- Почему ты назвал меня сыном оленя и огненной птицы? – спросил Сердолик. В ответ лишь раздался хохот и с громким шорохом, рептилия скрылась в скале. Растерявшийся от такой реакции, Мартлет нагнал Кайну уже в тоннеле. Та была полностью погружена в свои мысли, изредка робко улыбалась, и то и дело теребила пальцами цепочку медальона. Сердолик хотел было разделить её восторг, но что-то ему не давало покоя. Пару раз он оглянулся назад, вспоминая выражение бесцветных глаз Змея.
Когда они вышли на горную тропу, обрамленную мокрой травой, Сердолик не выдержал и спросил.
- Тебе не кажется он странным?
- Кто? Змей? – Кайна улыбнулась. – Ты не находишь что проживши тысячи лет ты просто обязан стать странным?
Сердолик не сдавался.
- Он назвал меня сыном оленя и огненной птицы.
- Тебе кажется это оскорбительным?
- Нет, но… Я думаю, это тварь знает что-то обо мне, но не хочет рассказать. И вообще у меня создаётся впечатление, что все вокруг обо мне что-то знают, но не хотят рассказать мне.
Кайна рассмеялась.
- Не считаешь это паранойей?
- Попади в моё положение и начнёшь тоже страдать паранойей, - резко ответил Сердолик, но тут же поймал на себе ледяной взгляд Кайны и смутился.
- Прости….
Та пожала плечами, словно говоря, что прощает его забывчивость, однако на лице её ещё некоторое время блуждала тень холодной обиды. Пока они спускались вниз, Кайна всё время касалась медальона, словно пытаясь успокоиться и убедиться, что он никуда не исчез.
- Змей сказал, что это карта, - через некоторое время заговорила она вновь. – Но какой местности? Боюсь, если я начну рыться в картах нашего Храма, то Жрецы могут что-то заподозрить.
- А зачем искать там, если можно поискать самим? – хмыкнул Сердолик. Идти с горы было гораздо легче, и они уже достигли первой рощи, ступив на дорожку, выложенную ковром из старых листьев и опавших цветов.
- Ты предлагаешь подняться в небо на твоём драконе? – уточнила Кайна, остановившись и подняв глаза вверх. Сквозь густое переплетение ветвей было виден голубой небосвод.
- Тебе не нравится это идея? – усмехнулся Сердолик. Кайна внезапно кокетливо улыбнулась ему, теребя в руках медальон, и Сердолика вдруг охватил жар. Ещё не понимая, что делает, он сделал шаг навстречу Жрице, но тут ощутил сильный удар в бок и упал на землю, ничего не понимая.
В следующий миг в небо взвился крик Кайны, испуганные птицы взметнул вверх. Сердолик вскочил на ноги, чувствуя в боку что-то горячее, и увидел как незнакомый мужчина, облаченный в бурый, заляпанный грязью плащ, схватил Кайну одной рукой за волосы и тянет голову назад, а другой пытается сорвать злополучную цепочку медальона. Девушка билась в руках нападавшего, кричала, кусалась и царапалась, защищая единственное своё сокровище.
Не задумываясь, откуда этот тип, взялся, кто он вообще такой и зачем ему нужен медальон, Сердолик выхватил рапиру и кинулся на врага. Мужчина услышал крик Сердолика и прежде чем его атаковали, резко развернулся, подставляя под удар Кайну. Сердолик едва успел отклонить удар в сторону, чтобы не поранить свою спутницу.
Все трое застыли, тяжело дыша. Сердолик стоял, сжимая рапиру и задыхаясь от бешенства, мужчина замер за спиной юной Жрицы, одной рукой заломив правую руку своей жертвы назад, а другой, прижимая к белому горлу невесть откуда взявшийся нож. Глаза Кайны были полны ужаса и отвращения, грудь девушки тяжело вздымалась, она то испугано косилась себе за спину, то умоляюще смотрела на Сердолика. Мужчина не двигался, его лицо было скрыто куском зелёной шали, покрывавший голову капюшон сполз назад, глаза горели холодным огнём.
«Тянуть время», - пытался убедить себя Сердолик, боясь пошевелиться, чтобы противник не сделал ничего Кайне. – «Надо ждать Мориона». Дракон, почуяв неладное, уже летел на выручку, Сердолик чувствовал это, но нужно было выиграть время.
Наверное, об этом подумал и нападавший. Он резко взглянул на небо, что сразу навело Сердолика на мысль, что он знал о драконе. Этот человек был не вор и не грабитель, он специально выслеживал их в горах, он слышал их разговор со Змеем и он…
Резким рывком, сорвав цепочку с шеи Кайны, мужчина швырнул Жрицу на землю и рванулся в заросли. Сердолик следом. Он не погнался за ним напрямую, а зашёл сбоку, сорвал застёжку на горле и швырнул свой плащ под ноги. Беглец хоть не упал, но резко отпрянул, не сообразив сразу, что это такое, Сердолик воспользовался шансом и атаковал.
Он не хотел убивать и целился так, чтобы лишить своего противника возможности спастись бегством, но тот резко ушёл в сторону, полоснув Сердолика ножом по запястью. Тот резко вывернулся, уходя из-под ножа, но ощутил в боку странную боль, которая билась слабой искрой ещё с первого его падения на землю. На миг это его сковало, чем воспользовался противник и сделал подсечку, схватив рукой за шиворот, и сильным рывком вперёд помог незадачливому бойцу поцеловать землю.
Тут Сердолик сделал вторую ошибку, он упустил рапиру. Перекатившись на бок, юноша попытался схватить её, но вор резко вдавил его руку в землю, ввинчивая острый каблук сапога в ладонь, в то же время, подняв и швырнув оружие в кусты. В этот момент позади на своего обидчика набросилась Кайна. Повиснув у него на шее, она сражалась, как может сражаться только девушка. Вгрызаясь зубами в ухо, рвала пальцами волосы, царапалась, кусалась и силилась причинить как можно больше боли и вреда, не думая ни о каких последствиях.
С этой дикой кошкой на спине мужчина подался назад, заламывая руки и пытаясь сгрести в охапку, визжащую диким зверем девушку. Сердолик воспользовался моментом, не обращая внимания на боль в искалеченной руке, на странный огонь в боку, ринулся в заросли и тут же нашёл свою рапиру, которая, зацепившись, повисла на какой-то ветке. Схватив её, Мартлет обернулся к тропе.
В это время нападавшему удалось сбросить с себя Кайну и, придавив извивавшуюся девушку коленом к земле, он занёс нож.
- Нет!
Он никак не мог поспеть, их разделял добрый десяток метров. Словно в кошмарном сне, Сердолик видел, как лезвие рассекает воздух, устремляясь к бьющейся жилке на горле его спутницы, но перед глазами стояла другая девушка семнадцати лет и её Отражение-сокол истлевшее белым светом.
- Нет!
Мартлет рванулся вперёд и всё вокруг словно остановилась. Брызги листьев, испугано взметнувшиеся из-под его ног, бегущие по небу облака, трепещущая на ветру листва и трава, скрипящие деревья, мельтешащие над цветами насекомые. Всё застыло, всё остановило свой бег ради того мига, чтобы он достиг двоих на тропе. Сердолик не задумывался, почему вдруг складки плаща мужчины словно окаменели, почему клинок так и висит над горлом Кайны, почему рот Кайны искажён криком, но она не кричит….
Острие рапиры вошло в шею легко и плавно, без всяких усилий, капли крови при этом красной росой медленно-медленно ложились на воротник, тело падало целую вечность, так что Сердолик успел вытащить из-под него окаменевшее тело Жрицы.
А затем всё кончилось. Время снова изменило свой бег, снова затрепетали деревья и звуки вернулись в этот мир. Разбитый как никогда Сердолик упал рядом с Кайной на спину, отшвырнув окровавленную рапиру от себя. Кайна сжалась рядом, продолжая кричать, но затем быстро осознала, что её обидчик лежит в нескольких шагах мёртвый и смолкла, судорожно всхлипывая. Волосы её были взъерошены, одежда порвана в нескольких местах, а на скуле багровел синяк. Сердолик выглядел не лучше. Руку саднило ещё как, стиснув зубы, он попытался пошевелить пальцами и ощутил, как перекатываются под кожей раздробленные кости. Сдавленный стон вырвался из его груди помимо собственной воли.
- Сердолик, - жалобно протянула Кайна, встав рядом с ним на колени. Глаза её влажно блестели, трясущимися руками она потянулась к нему, но не к руке, а к боку. Расстегнула рубашку и Сердолик, наконец, увидел что случилось. С самого начала мужчина не отшвырнул его в сторону, а всадил ему в бок нож. Из раны сочилась кровь, которой уже пропиталась вся рубашка и даже часть плаща.
- Вроде лёгкое не задел, - попытался успокоить её Сердолик, пытаясь сесть, и скорчился. Кайна тут же порвала подол своей юбки и перетянула рану.
- Надо промыть, - сказала она. – Но времени нет. Нам лучше уйти отсюда, уйти немедленно. Спустимся вниз и отправимся к Акраорону, его деревня ближе всего, тебе там помогут.
- Не надо идти, Морион сейчас будет, - хрипло сказал Сердолик и посмотрел в сторону убитого. Кайна проследила за его взглядом и слабо улыбнулась.
- Ты колдовал, Сердолик, - восторженным шёпотом сказала она. – Ты колдовал!
- Что? – он не сразу понял смысл её слов. Перед глазами лежал труп, который недавно был человеком и его начала бить дрожь. Но Кайна не тревожилась. Она видела вещи гораздо страшнее этого. Наклонившись к нему, она зашептала.
- Сердолик, ты не понял? Ты остановил время! Я не сразу поняла, но ты.… Да ты остановил время! Как Эмбер Всполох! Легенды говорят….
- Я убил его, - прохрипел Сердолик. Кайна бросила взгляд в сторону нападавшего и снова посмотрела на Сердолика.
- И что? А он хотел убить нас! Ты поступил как должно воину. Разве не этому учат Всадников?
- Я убил в первый раз, Кайна… - прошептал Сердолик. Он понимал, что та права, но не мог объяснить свои чувства. С одной стороны он был рад, но это была странная радость, скорее её можно было назвать удовлетворением первой победы, но страх…. Воспитание Сердолика учило его уважать жизнь, он сам не принимал никаких убийств и если в своё время кто-то из приюта ради интереса бегал на площадь, смотреть, как вешают преступников, то он избегал таких моментов. Что-то склизкое, отвратительное шевелилось в его душе при одной этой мысли. И только сейчас, пролив кровь, Сердолик понял, что долгое время ему этому и учили. Он понимал это и раньше, но воспринимал как само собой разумеющееся, не задумываясь о сути и сейчас…. Он чувствовал себя паршиво.
- Я должен увидеть его лицо, - прошептал Сердолик. Он поднялся на ноги, покачнулся и немного постоял, чтобы обрести уверенность. Кайна тронула его за локоть.
- Не стоит….
- У него медальон, я должен взять его, - ответил Мартлет и под тревожным взглядом Жрицы, подступился к мертвецу. Он лежал на боку, в одной руке сжимая окровавленный нож, которым чуть не лишил жизни Кайны, а в другой прижимал к груди злополучный медальон. Часть лица была залита кровью, Кайна прокусила нападавшему ухо, длинные, тонкие царапины испещрили лицо и щёки мужчины, но тонкий укол в шею, укол насквозь не скрывало ничто.
Сердолик опустился перед ним на колени и без всяких чувств разжал ещё тёплые, гибкие пальцы, забирая медальон. Но не ушёл, застыл, вглядываясь в лицо, пытаясь разобраться в своих чувствах. Он не жалел его. Да. Он определёно не жалел этого человека, который чуть не убил его, а потом едва не лишил жизни Кайну. И, тем не менее, он не должен был умирать, просто потому что Сердолик не хотел брать его кровь на себя. Это было неприятно, теперь нужно нести ответственность за этот поступок.
Но ведь он защищался? Да Сердолик защищался и защищал, тут не в чем его упрекнуть. Даже Ролан и Никта решат, что он был прав и всё равно. Слишком холодно в груди. Слишком.
Протянув руку, Сердолик снял кусок зелёной ткани и вздрогнул. Эти искаженные смертью черты лица, этот нос, эти губы, эти глаза…. Нет.… Нет…
- Сердолик? – Кайна подбежала к нему, услышав, как из груди Мартлета вырвался то ли сдавленный стон, то ли приглушенный вой.
Он не верил. Он не хотел верить. Но правда была ужасна. Перед ним лежал отец Исгерда, Ричард Пион, убитый его рукой.