Глава 1
Глава 2
Глава 3



Дни тянулись однообразной унылой чредой. Мать кузнеца взяла на себя все хозяйственные заботы и старалась ничем не утруждать меня. Делать мне было абсолютно нечего. Из дома, чтоб не привлекать к себе внимания, я выходила лишь в лес и только в сопровождении Пирта. Он вообще боялся отпускать меня одну хоть куда, а так как работы у него было много, то гулять мы ходили редко.
Я маялась бездельем и каждую прогулку в лес воспринимала как праздник. Лишь там я чувствовала ту свободу, которая у меня была когда-то. Я собирала ягоды, коренья и травы. А кузнец ходил следом и старался все время быть подле меня.
- Пирт, - я прижала к лицу букет ароматных лесных трав и лукаво посмотрела на него, - ты что боишься, что меня украдут? Ну что ты все время ни на шаг от меня не отходишь? Пошел бы вон грибов собрал. Я их собирать, сам знаешь, не мастерица, а мать твоя была бы рада, если б мы ей грибов принесли…
- Хел, - он просительно посмотрел на меня, - ну не ровен час… лес тут все-таки… черт с грибами, обойдется она без них. Я не за ними в лес хожу.
- А за чем? - улыбка расползлась у меня в пол-лица.
- Чтоб тебе удовольствие доставить. И ты знаешь это, Хел, - он потупился.
- Ты доставишь мне еще большее удовольствие, если не будешь ходить по пятам. Хватит держать меня за подол. Я не сбегу и тут меня некому тронуть. Давай договоримся: ты ждешь меня на этой поляне. Я погуляю, соберу травы и вернусь сюда.
- Нет. Даже не проси. Я не могу тебя оставить. Вдруг с тобой что, а я далеко? Нет, Хел, я не могу так поступить.
- Не удержишь! - рассмеялась я и метнулась в лес. - Все равно не удержишь! Меня нельзя удержать!
- Хел, стой! - он побежал следом.
Но разве может поймать деревенский верзила легкокрылую норманнскую деву? Сбежав от него, я до того момента пока солнце не стало клониться к закату наслаждалась свободой. А как только его вечерние лучи окрасили в пурпур верхушки сосен, я повернула обратно к деревне. С огромным букетом трав я вышла на поляну у опушки и тут вдруг из кустов на меня вышел взнузданный конь в богатой упряжи и потянулся мордой к моему букету. Я рассмеялась и отпрянула в сторону и чуть не споткнулась о лежащую и обнимающуюся в густой траве парочку. Ойкнув от неожиданности, я попятилась.
Мужчина разжал объятия, в которых стискивал свою пассию и, приподнявшись, обернулся ко мне:
- Кто ты и что здесь делаешь? - раздраженно спросил он.
Кровь прилила к моим щекам, и я задохнулась от обуявших меня чувств. Вечные норны! На меня смотрел тот, кто назвал меня своею женой. Все что я смогла, это прижать букет к лицу и медленно отступить еще дальше.
- Кто ты? - повторил он свой вопрос, неотрывно глядя на меня.
- Милорд, - к нему потянулась лежавшая рядом с ним полураздетая девушка, в которой я узнала дочь деревенского старосты, она заходила как-то к Пирту, и я мельком видела ее. - Вам разве плохо со мной, милорд, что Вы отвлекаетесь на шныряющих по лесу девиц?
Я не стала дожидаться, что последует дальше и опрометью метнулась обратно в лес.
Слезы душили меня, и я не разбирала дороги. Очнулась только тогда, когда сильные мужские руки схватили меня сзади за плечи и крепко сжали в объятьях.
Ярость, смешанная с сердечной болью, придала мне сил и я, вырвавшись и обернувшись, с гневом выдохнула: - Ненавижу! Ненавижу! Чтоб руки у тебя отсохли девок по лесам поганить!
И тут же осеклась, увидев перед собой растерянное и недоумевающее лицо кузнеца.
- Хел, прости, - он попятился, - я не мыслил ничего дурного… Клянусь!
Я судорожно сглотнула, потом шагнув в сторону села на поваленное дерево и отерла рукой заплаканные глаза.
- Хел, - кузнец несмело приблизился, - чем я тебя обидел? Поверь, я никогда не посмею… больше никогда не посмею даже коснуться тебя против твоей воли.
- Ты тут ни при чем, - я отвернулась.
- Кто тебя обидел? Кто? - Пирт опустился передо мной на колени и схватил за руки. - Скажи кто, и от него мокрого места не останется!
- Ты хочешь убить герцога? - удивилась я.
- Тебя видел герцог?
- Нет, это я видела его… развлекающимся с деревенской девкой, - зло пробормотала я.
- Хел, - кузнец осторожно поднес кончики моих пальцев к своим губам, - Я понимаю обидно увидеть собственного супруга с другой, но он ведь считает, что ты умерла…
- Чему он явно несказанно рад… Быстро же он нашел мне замену, - мои губы дрогнули в презрительной усмешке. - Надо же кого обихаживать вместо меня решил…
- Хел, деревенские девки сами вешаются на него, ему и обихаживать никого не надо… Лишь чуть повод дай и любая в постель к нему полезет, мечтая родить ему бастарда, в надежде, что авось и ей что перепадет. Герцог-то не скуп и благороден.
- Благороден? – я задохнулась от возмущения. - По крови может и благороден, а по поступкам, я не заметила.
- Я думаю, все дело в твоей вере, Хел. Герцогу небось церковники все уши прожужжали, что негоже жену язычницу иметь, мол грех это, вот он и решился на такое.
- Ага, а прикончить такую жену, это не грех… Великолепно! Замечательно! Чем больше ты о своей вере говоришь, тем я больше в восторге. Какая удобная вера…
- Ни я, ни он, мы не выбирали ее. Это вера наших отцов и не нам судить о ней или менять ее. И хватит о вере. Прошу тебя, - кузнец прислонился лбом к моим пальцам, которые нежно держал в руках. Плечи его нервно подрагивали. Чувствовалось, что пожелай я сейчас, чтоб отрекся он от своей веры, и я сумела бы добиться того. Только мне этого было вовсе не надо.

Вечером к Пирту вновь пришла дочь старосты. Поигрывая в руке золотым, она поинтересовалась сможет ли он сделать ей красивый металлический гребень и хватит ли у него денег, чтоб разменять золотой.
Стоя в полумраке коридора, я слышала, как в разговор тут же вступила мать кузнеца:
- Ой, Лаура, откуда ж у тебя такие деньги?
- Милорд герцог дал, - гордо заявила девица, - и сказал, что еще больше даст, коль опять сумею его ублажить. А уж я-то сумею, будьте покойны… а там глядишь и ребеночек будет…
- Думаешь сумеешь подгадать, чтоб и ребенок был? Герцог-то не часто в деревню наведывается.
- Ну не подгадаю, так кто из местных подсобит, вон Пирт например. Поможешь ведь?
Девица без стеснения шагнула к кузнецу.
Тот тут же шарахнулся от нее как ошпаренный.
- Чего бегаешь, Пирт? - удивилась та, - Мной даж милорд не брезгует, а ты выкобениваешься… Иль боишься, что герцог приревнует? - она заливисто расхохоталась. - Не бойся, я не скажу. Зачем мне трепать, что ребенок еще чей может быть?
- Ты лучше скажи: какой гребень, - хрипло проговорил кузнец, - Может такой подойдет? – он протянул ей изящный узкий гребень, явно стараясь побыстрее избавиться от такой заказчицы.
Девица взяла гребень, провела по волосам, потом воткнула в прическу:
- Зеркало принеси. Не вижу я, как он смотрится, - капризно проговорила она.
Пирт, хмыкнув, прошел в конец коридора и несмело остановился возле меня, я поняла без слов. Прошла в комнату, сняла зеркало и подала ему.
Он вернулся с ним к девице. Та сразу стала вертеться перед ним. Потом вытащила гребень:
- Нет, пошире вот тут сделай и вензеля повыше. А так такой же.
- Хорошо, - Пирт поморщился, взял из ее рук гребень и проводил к двери, - Через два дня приходи – сделаю.
- А золотой разменять? – девица остановилась в дверях.
- Что я граф что ль какой? Откуда у меня такие деньги? Еще у кого меняй, - раздраженно ответил Пирт и вытолкал ее из дверей.

Я подошла к полочке, куда Пирт положил гребень и взяла его в руки. Меж зубьев блестел волос обольстительницы. Что ж тем хуже для нее.




Лето выдалось славным, жарким и сухим. В полях колосилась рожь, кочевники позабыли дорогу в наш удел, а король милостиво позволил мне самому казнить разбойников и отписать конунгу. Вот только казнить было некого. Убийцы моей жены будто в воду канули. Псари с собаками прошли по следу разбойников и вышли к гнилой топи. Там, судя по следу, и нашли последний приют мерзавцы, погубившие несчастную Халльдис. Служанка моей жены тоже пропала без следа.
Поле под ярким солнцем золотилось так, что было больно глазам. Вихрь несся по дороге, мощными ударами копыт выбивая пыль. Впереди показалась деревушка, в ноздри ударил запах свежеиспеченного хлеба и выделанных шкур, развешенных на плетне. Из-за низеньких заборов кивали тяжелыми головами подсолнухи.
- Милорд, - звонкий девичий голосок заставил осадить коня, - не желаете ли выпить холодненького кваску?
Темноволосая селянка в зеленом льняном сарафане кокетливо склонила к плечу головку. Она была прелестна и весела, глазищи сверкали двумя изумрудами, губки сложены розовым бантиком, в руках большой запотевший кувшин кваса.
- Отчего ж не выпить, если предлагает такая красавица, - я лихо соскочил с коня. Девица зарделась и с поклоном поднесла мне кувшин. Лишь поднеся к губам глиняный сосуд, я понял, как меня замучила жажда. Воистину красивая селянка вовремя попалась на моем пути. Когда же, напившись, я отдал ей кувшин, девица вдруг засмеялась и дерзко отерла мои губы.
Кровь ударила в голову и застучала в висках.
- Прокатишься?
Перестав смеяться, она кивнула, зеленые глаза засверкали под черными бровями. Я подхватил ее за талию и усадил в седло, сам вскочил сзади и ударил пятками в бока Вихря. Конь обиженно заржал и сорвался с места в галоп. Селянка, у которой я даже не спросил имени, ничуть не смущаясь, прижалась ко мне. Ее юное разгоряченное тело, заставило сердце биться чаще. На лугу возле леса я отпустил коня и, подхватив девицу на руки, опрокинул в траву. Сладкие губы нашли мой рот, руки обвили шею, в нос ударил запах прогретой солнцем луговой травы.
И тут кто-то потревожил наш покой, едва не налетев на нас. Рассерженный и смущенный, я вскочил и увидел тоненькую светловолосую девушку с огромным букетом полевых цветов.
-Кто ты и что здесь делаешь?
Она не ответила, закрыв лицо сорванными васильками, лишь удлиненные глаза под густыми ресницами глянули с отчаянием.
- Кто ты?
Светло-голубые, как тени на снегу, глаза наполнились прозрачной влагой.
- Милорд, - окликнула меня зеленоглазая селянка, - разве вам плохо со мной, милорд, что вы отвлекаетесь на всяких шныряющих по лесу девиц?
Незнакомка с букетом вдруг развернулась и бросилась бежать. Легкая, быстрая, она исчезла, будто видение, даже следов в виде примятой травы от нее не осталось.
- Идите скорее, милорд!
Но мне уже не хотелось возвращаться в объятья зеленоглазой красотки, та, нежная и воздушная, с необыкновенными глазами завладела моим воображением.
- Кто она?
Селянка приподнялась на локте и капризно надула губы.
- Не знаю. Может, лесной дух.
Я порылся в карманах и выудил монету.
- Вот, возьми за беспокойство.
- Но...
- Узнаешь, как зовут ту, что только что была здесь, щедро награжу.
Подозвал Вихря и взлетел в седло.
- Спасибо за квас, красавица!