Глава 7.



Серега Попов жарил на сковородке яичницу. Гитарист встал, в принципе, довольно рано, но засиделся на официальном сайте Арии, отвечая на вопросы любопытных фанатов, и в результате совершенно потерял счет времени. Спохватившись, Сергей побрел на кухню, делать себе завтрак. Однако спокойно поесть у него не получилось, яичница будто зажила отдельной жизнью, прыгая по сковородке туда и обратно. Попов попытался поймать ускользающую еду, и у него это получилось самым неприятнейшим образом. Особенно сильно и высоко подпрыгнув, яичница таки слетела со сковородки, напрочь залепив незадачливому арийцу глаза.
«Ах! Чтоб тебя!» – выругался Попов, отдирая от лица жижу. На свое счастье, гитарист просто-напросто не успел поставить свой завтрак готовиться, поэтому яичница оказалась холодной. Тут до Сереги дошло, что причина странного танца его еды вовсе не в ее таинственном оживлении, а в маленьком землетрясении, начинающем принимать масштабы все более и более грандиозные. Как будто землетрясение отправилось на прогулку и теперь направляется сюда.
«Что за черт?» – не понял Попов, выбрасывая испорченную яичницу из окна. Яичница, мягко спланировав вниз, приземлилась аккурат на хайр важно шествующего Дубинина.
«Эй! – возмутился бас-гитарист, поднимая голову вверх. – Кто тут у нас такой невоспитанный? Кинг-Конгиха, проучи этого негодяя!»
«Ы-ы?» - горилла непонимающе почесала затылок, Дуб страдальчески хлопнул себя по лбу и покачал головой. Горилла с интересом понюхала упавший с неба продукт и, решив, что сие вполне съедобно, потянулась к виталькиной измазанной шевелюре.
«Не надо! – отпрыгнул басист в сторону, грозя обезьяне пальцем. – Не надо! Нельзя так делать! Это плохо! Фу! Кака! Как тебе еще объяснить?»
«Ы-ы! Кака! – понимающе протянула горилла, спародировав виталькин жест. – Кака, ага! Фу!»
Дуб с облегчением вздохнул, подумав, что это «дитя джунглей» поддается дрессировке. Потом Дуб вспомнил о своей испорченной прическе и нахмурился: пора было преподать обидчику хороший урок! Ариец подошел к горилле и, указывая на окно Попова, сказал:
«Там много-много рыжих вещей! Иди туда!»
Обезьяна остановилась, чуть склонив голову набок, морда Кинг-Конгихи выражала тяжелый умственный процесс.
«Ну иди же! – Дуб обошел гориллу, приблизился к ней со спины и принялся пытаться сдвинуть Кинг-Конгиху с места хоть на миллиметр. Наконец морда гориллы просияла, и Кинг-Конгиха с радостным визгом: «Рызый! Много рызего!» кинулась к месту назначения. Сергей, все еще пытающийся понять причину землетрясения, услышал чьи-то вопли и поднял голову… да так и застыл языческим истуканом, не в силах вымолвить ни слова. В его окно пролезла чья-то черная мохнатая морда с горящими энтузиазмом глазами. Неопознанная гитаристом морда какое-то время молча разглядывала квартиру Сергея, а после с шумом вздохнула, выражая этим крайнюю степень разочарования. Этот «вздох», пронесшийся по его квартире подобно урагану, вывел Попова из ступора. Гитарист дико заорал, горилла тоже заорала, но по другой причине: ей было весело. Дубинин, довольный результатом своих трудов, решил подняться к Сереге, чтобы увидеть все своими глазами. Горилла тем временем просунула в квартиру руку и ткнула Попова пальцем, проверяя «игрушечку» на прочность. «Игрушечке» это явно не понравилось, но Сергей был слишком напуган, чтобы что либо предпринять. Тут в прихожке показалась довольная физиономия Виталия Дубинина. Бас-гитарист прямо таки светился от своего гениального замысла с Кинг-Конгихой, не делая даже слабой попытки скрыть широкую улыбку. Услышав звук хлопнувшей входной двери, Сергей стремительно развернулся на все сто восемьдесят градусов и, увидев своего товарища по группе, несказанно тому обрадовался.
«Виталя! Виталя, спаси меня! – взмолился Серега. – Тут большой страшный монстр! Мне кажется, он хочет меня съесть…»
Дуб не без труда сделал строгое лицо и величественным взмахом руки заставил музыканта замолчать.
«Слушай меня, человек! – надувшись от важности, принялся вешать Дубинин. – Это создание мрака служит мне! И пока ты будешь слушаться меня и беспрекословно выполнять все мои требования, это… кгхм… существо не причинит тебе ни малейшего вреда! Понял?»
Попов вытаращил глаза:
«Да я…»
«Молчать! Я тебя спрашиваю – понял?!»
Сергей одарил гориллу недоверчивым взглядом, потом придирчиво осмотрел бас-гитариста:
«А с какой стати ОНО будет тебя слушаться?»
Дубинин снисходительно улыбнулся:
»Раз ты так настаиваешь… ну так и быть! Покажу тебе всю силу моей власти над сущим!»
И Виталий подошел к Кинг-Конгихе, наполовину влезшей к тому времени в дом Попова (полностью внутри она не помешалась по причине колоссальных размеров). Моля Бога, чтобы его новая мохнатая знакомая не выкинула какую-нибудь очередную глупость, Дуб осторожно коснулся ее шерсти. Горилла нападать не спешила, и Сергей уже с благоговейным трепетом смотрел на своего коллегу по группе. И все было бы хорошо, но ситуацию испортила яичница. Кинг-Конгиха, все-таки не удержавшись, лизнула бедного Дуба в заляпанную макушку. Яичница обезьяне понравилась.
«А-а! – заорал Дубинин. – Я же просил! Это кака! Кака!»
«Ыгы! – подтвердила Кинг-Конгиха. – Просил! Кака! Вкусно! Люблю кака! Ням-ням!»
«Не надо ням-ням!» - побледнел Дубинин, а Попов, наблюдая всю эту картину, согнулся пополам от смеха. Он уже сообразил, что никакой власти над этим созданием матери-Земли у Дуба нет, и что тот просто-напросто хотел заставить Сергея в это поверить. Кинг-Конгиха же попыталась лизнуть Витальку второй раз, но тот, не желая сдаваться без боя, предпринял попытку отбежать в другой конец квартиры. Не успел. Огромная обезьяна, изловчившись, схватила его за волосы и потащила к себе.
«Отстань от меня, страшила!» – выругался Дубинин, выходя из себя. В тот же миг хватка ослабла, а потом исчезла вовсе. Виталий проверил свой хайр на количество волос и, успокоившись, обернулся, чтобы узнать причину такого великодушия со стороны голодной обезьяны. Кинг-Конгиха, облокотившись на подоконник, тихонечко плакала. Для нее, как для женщины, внешность – была больной темой. Горилла утирала слезы, величиной с нехилый апельсин. В квартире тут же стало сыро, и арийцы мгновенно сообразили, что если не успокоить «даму», начнется второй вселенский потоп.
«Ты ее обидел!» – сказал Попов, обращаясь к другу.
«Чем, по-твоему?» – уперев руки в бока, недовольно спросил басист, заранее зная ответ.
«Ты обозвал ее страшилой!»
«Но если это правда!»
«Откуда ты, блин, знаешь? Может в своем горилльем обществе она считается первой красавицей? А ты ее так оскорбил! Задел за живое, можно сказать!»
«Ну так и скажи ей какой-нибудь комплимент!- взвился Виталий. – Давай! Действуй!»
Попов покачал головой:
«Не-ет… ты ее довел до такого состояния, так ты теперь за это и отвечай!»
Музыканты переругивались довольно долго, пока не сообразили, что по колено стоят в воде. Точнее в слезах. Спохватившись, арийцы вместе кинулись успокаивать ранимую душу Кинг-Конгихи.



«К какому хозяину?» – не понял Артур, прикидывая, стоит ли послушать эту странную девицу, или лучше сразу звонить в психушку.
«К моему! К моему хозяину! – заламывая руки, безостановочно шептала девушка. – Я так по нему соскучилась! Мне страшно! Мне холодно! Я заблудилась и хочу есть! Я хочу домой!»
«Так вы потерялись? – догадался Кипелов. – Вы, наверное, не местная. Вы просто напуганы незнакомым местом и не знаете, что делать и как быть?»
Сима, а это была, конечно же, она, согласно закивала. Вокалисты снова переглянулись. Потом Артур вышел вперед и вежливо поинтересовался:
«Мадам, а где вы живете? Назовите нам улицу, номер дома, мы хорошо здесь ориентируемся и быстро отведем вас туда, куда вам нужно!»
Девушка подняла на него заплаканные глаза:
«Я не знаю! Я никогда не была за пределами квартиры, где я живу. Мой хозяин…»
«Так-так! Я чего-то не понял! – замахал руками Валерий, подходя к девушке и присаживаясь рядом с ней на колени. – Вы чья-то рабыня что ли? Сбежали от своего мучителя, а теперь жалеете о своем решении и хотите вернуться обратно, так как остались совсем одна?»
Сима непонимающе посмотрела на кипеловского вокалиста:
«А кто такая рабыня?»
Артур незаметно пихнул в бок Валерия и шепнул тому на ухо:
«Наверное, она иностранка! Какая-нибудь местная очень важная шишка захапала ее себе и привезла в Россию!»
Кипелов слегка качнул головой в знак согласия, а потом, осторожно взяв девушку за руку, помог ей встать и мягко, успокаивающе сказал:
«Можете не беспокоиться, мадам, мы вам поможем. Идите за нами».
Вокалисты, решив ни в коем случае не отдавать девушку «важной шишке» обратно, повели Симу прочь. Девушка, наивно полагающая, что друзья ее хозяина отведут ее домой, двинулась следом за Кипеловым и Беркутом.



«Вон он! Держи его! – заорал зоркий Терентьев, первым увидев спешно идущего к своему дому Манякина. – Хватай обманщика!»
Александр, запоздало сообразив, что около его дома остальные музыканты устроили засаду, побежал было в обратном направлении, но почти сразу же угодил в одну из ловушек, расставленных изобретательными кипеловцами повсюду в радиусе нескольких метров. А дело обстояло так: нога драммера угодила в веревочную петлю, тщательно замаскированную на земле листьями. Орущего Маню тут же подбросило вверх, и барабанщик повис на канате вниз головой, посыпая неторопливо приближающихся к нему музыкантов. О своей приобретенной силе Маня не знал, поэтому уже приготовился к казни. Маврин, подойдя к старающемуся высвободиться из хитроумных оков Александру, насмешливо спросил:
«И что ты теперь будешь делать, о великий Маня, призывающий на нас небесные кары и управляющий стихиями?»
Александр сжал зубы и зло бросил ехидному гитаристу:
«Да иди ты к черту!»
Ох, лучше бы МанЬякин этого не говорил!