Глава III

Когда, я зашел в дом, то уже точно знал, чего я хочу, если еще по пути от алхимика, у меня и были какие-то сомнения, то лишь я переступил порог нашего маленького домика, как они тут же улетучились без следа.
Отец был уже дома, он как всегда был хмур, он сидел за столом, и с самым мрачным видом жевал корку хлеба, запивая её молоком. При виде этой скудной пищи, у меня сжалось сердце, а уверенность в необходимости обучения лишь укрепилась.
Мать сидела рядом с отцом, безучастная ко всему, теперь она не могла сама ухаживать за собой, а мои сестренки хоть и старались как могли, но сил и умения все равно не хватало, вот и сейчас она сидела растрепанная, в одной исподней грязной рубахе, она невидящими глазами уставилась в одну точку, а губы что-то неистово шептали.
Сестренки притихшие и грустные сидели в своей каморке, вообще то после смерти Грэммы они боялись оставаться там одни, им постоянно мерещился обезображенный призрак сестры, и как я не пытался их убедить в том, что ничего этого нет, они упорно продолжали каждую ночь прибегать ко мне. Но, вот сейчас не смотря на свою боязнь, они словно предчувствуя какой-то скандал, сидели тихо словно мыши. Я долго мялся не зная как же мне начать этот разговор, я знал на все сто процентов, что разговор не обойдется без криков, отец будет насмерть стоять, он просто ненавидел города, он постоянно говорил мне что там сосредоточение зла и разврата. Мой отец всегда придерживался того мнения, что нужно работать и жить, исключительно там, где родился, и не рваться в какие-то там заоблачные высоты, мол рожденный ползать, летать не может, я же был совершенно иного мнения, но побаивался его высказывать, у отца была очень тяжелая рука…
И вот, набрав в грудь побольше воздуха, я выпалил:
- Папа… и мама, - я конечно знал, что она меня не слышит, а если и слышит то навряд ли понимает, но все-таки я её по-прежнему любил, и считал что и она должна быть в курсе всех моих планов, - завтра я уезжаю в Друммбрил, я хочу поступить в институт…
И отец и мать, оба в тот же момент подняли на меня глаза, мама не потому что до нее дошел смысл слов, а просто потому что раздался некий звук, который её отвлек, у отца на самом деле первые секунды были такие же круглые и непонимающие как у нее, правда постепенно они стали наливаться кровью. Ещё секунду, и он сам был уже красный, а потом он заорал так, что задрожали стекла в доме.
- Да ты совсем ОШАЛЕЛ ЩЕНОК!!!! Какой институт?!!!!! Ты с ума сошел!!! Бросаешь нас в такой тяжелой ситуации?!!!!! – он вскочил, и с размаху, ударил меня по щеке, на секунду, у меня аж зазвенело в голове, а отец продолжал кричать, - решил сбегать?! Сбегай!! Ты все равно ни на что не годен, слабак, убирайся, сейчас же!!! Слышишь?! Отваливай!!! ПОШЕЛ ВОН!!!! – и мой родной отец, схватив меня за шиворот, вытолкал за дверь.
Несколько минут, я стоял не смея пошевелиться, было такое ощущение, что мир если и не рухнул, то как-то заметно покосился, в глазах закипали жгучие слезы обиды, конечно мой отец никогда не отличался особой любовью и нежностью ко мне, он постоянно не упускал случая, напомнить мне что я ни на что не годен, и что я хиляк и слабак, но мама постоянно осаживала его, а теперь когда она стала не в себе, отец наконец пустился во все тяжкие. Мне вдруг так стало жаль маму, я представился что станет с ней без меня, и уже хотел было вернуться, но тут же представил, что меня вновь ожидает та же беднота, и вечная работа помощником у алхимика, и внутри у меня все перевернулось, я решительно повернулся, завязал покрепче тряпицу с едой, и быстрым шагом направился из своей деревни. Я не прошел и десяти шагов, как меня догнали мои сестренки, они дружно облепили меня и заревели.
- Не уходи, не уходи, Магнус, мы любим тебя!!! Как же мы без тебя?! – хором кричали они, - папа скоро успокоится, не сердись на него!
Я стоял, и вновь зерно сомнения начало давать свои всходы во мне, и вновь жалость стала подниматься во мне, но картины моего будущего вновь замаячили передо мной, и я решительно отцепил от себя сестер, поцеловал каждую в мокрую и соленую щеку, и сказал:
- Нет, мне надо идти, но не грустите принцессы, очень скоро я вернусь, с огромной кучей подарков, и может быть, у меня очень скоро появятся деньги, и я заберу вас с собой…
- Это правда?! Правда?! – наперебой загалдели они, - я хочу красивое платье!
- А я, а я, а я хочу себе много-много сладостей!
- А я хочу себе птичку, знаешь такую маленькую разноцветную!
Я улыбнулся, и заверил их что, привезу это как можно скорее, и вот наконец они выстроились все ряд, и замахали мне, а я быстрым шагом, уходил, все дальше и дальше, пока силуэты моих сестренок не превратились в маленькие точки, а впереди не показался последний дом, перед большой дорогой.
Вы можете мне не верить, и даже посмеяться, но я никогда не выходил дальше своей деревни, и при виде уходящей в даль дороги, у меня даже дух захватило. По рассказам алхимика, до ближайшего городка Вексвиля, было полдня пути, правда Балсанар был уверен, что я отправлюсь завтра утром на рассвете, с наступлением темноты он настойчиво советовал мне, найти убежище как можно скорее, правда какие опасности меня ожидают в этой самой темноте, он мне так и не сказал…
Со всех сторон нашу деревню окружал лес, вот и сейчас, я уверенным шагом по пыльному размытому весенними дождями тракту, а огромные пушистые ели, тянулись ко мне с обеих сторон, лес наступал на меня со всех сторон. Солнце уже давным-давно село, и на небе взошла пока одна луна, она чуть-чуть поменьше, чем её старшая сестра появляющаяся в небе, после двух часов ночи, и поэтому лунный свет был очень тусклым. С наступлением вечера, лес ожил, проснулся, зашептался тысячами голосов, зашелестел тысячами ветвей, трав, я никогда не боялся леса, я с раннего детства исследовал его вдоль и поперек, но почему-то сейчас мне стало жутко. Деревня была уже далеко, а до близлежащего города, топать было ещё до утра, я брел в полной темноте, и вздрагивал от каждого шороха, я прямо кожей чувствовал на себе чей-то взгляд, или мне только это казалось?
Я шел и проклинал себя за то, что не захватил с собой даже маленького ножичка, который конечно подходил больше для резки алхимического парафина недели для самообороны, однако все равно хоть чуть-чуть но я был бы более уверен. Да, что там, встреться мне тут, хоть какой-нибудь захудалый больной разбойник или старый умирающий гоблин, они бы уделали меня за пять минут! Я ведь даже не смогу заклинание сотворить! Вызов огня, или замораживание предметов требовало большой концентрации, а само заклинание я не знал, так как не начал ещё обучение. Да что там! Я даже ни одного оберега с собой не взял. Ни выструганного из черного дерева вим когтя дракона, ни белого волоса единорога, ни пера грифона… (конечно это были не настоящие перья небесного грифона, это были перья деревенских гусей, но зато освещенные храмом Грифона).
В общем я шел, практически голый, на меня можно было ещё и красную табличку вывесить: Съешь меня.
Ночь окончательно окутала землю, я шел в кромешной тьме леса, обдирая кожу об острые сучья, выставив руки вперед подобно слепому. Я вздрагивал и вскрикивал от малейшего шороха, не скажу конкретно кого я боялся, разбойников, волков, вампиров, которые необычайно расплодились в последнее время, бродячих зомби…говорят, что бывшие жители деревень, подвергшиеся жутким пыткам некромантов, уходили в эти леса…
Я боялся всех сразу и этот ужас, делал меня похожим на какое-то полубезумное существо. Я сейчас со стороны больше походил на лесного призрака, бледный с горящими безумными глазами, и с руками изодранными в кровь.
Прошло уже часа два моего проламывания сквозь сучья по лесу, и на исходе второго часа, мне захотелось вернуться…
Я шел и размышлял, что жизнь в деревне не такая уж и плохая штука, и быть деревенским алхимиком, гораздо почетнее и лучше, чем обглоданным трупом в лесу.
Отец… А что отец?! Он был таким всегда, я уже в принципе и привык к такому отношению. А что там такого в этой городской жизни?! Одна неизвестность и опасность, да, может быть моя жизнь и болото, да я этого не отрицаю! Зато болото знакомое, теплое и вроде бы даже уютное… И очень уж не хочется впускать в него бурлящий горный поток.
Такие вот мысли проносились в моей голове, и от вроде бы принятого решения, у меня даже поднялось настроение, и вот развернувшись на 180 градусов, я собрался было уже идти домой, но замер ещё не сделав ни шагу. Лес окружал меня со всех сторон, и невозможно было понять, где же я начал свой путь. Я метнулся в одну сторону, в другую, абсолютно одинаковые кусты и деревья, словно лес насмехался надо мной, он не хотел теперь выпускать меня.
Я метался и метался, но всякий раз возвращался к тому же месту, от отчаянья у меня на глазах навернулись слезы, я уже проклинал Балсанара, за то, что тот сбил меня с пути истинного… Но в этот момент краем глаза я уловил мерцающий вдалеке огонек, я рванул туда, как сумасшедший. В душе затеплилась надежда, что это чей-то дом, но чем ближе я подходил с каждой секундой надежда таяла, передо мной был алтарь дракона.
К слову сказать эти алтари были раскиданы повсюду, принадлежали они и дракону, и единорогу и грифону. Каждое божество требовало себе особое подношение. Дракон – бог войны, крови, разрушений и огня, для меня до сих пор остается загадкой, как Дракон мог считаться добрым божеством?! Ему подносили мясо, вино, не брезговал он и свежей кровью коров, быков и овец. Из вещей он принимал рубины, заговоренную над огнем сталь, и крашенную в красный цвет кожу. В благодарность за подношение, дракон даровал храбрость в бою, силу, а за очень хорошие человеческие жертвы, мог и уничтожить врагов. Служители дракона были в основном воины, берсерки, люди вспыльчивые, сильные, они сами были подобны дракону. Служители проходили жесточайший отбор, из пятнадцати претендентов отбиралось всего три, остальные либо погибали, либо оставались калеками на всю жизнь.
Говорят божество обитало в жерле вулкана, который находился на континенте Дракона. Люди на нем не жили, так как весь континент был покрыт застывшей лавой, вулканическим пеплом, огненными гейзерами и действующими вулканами. Там жили огромные и свирепые ящеры, которые по легендам были не кто иные, как самые преданные служители дракона.
Единорог наоборот был полной противоположностью дракона, он был добрым божеством во всех отношениях. Он даровал хороший урожай, здоровье, помогал бесплодным женщинам забеременеть, а при тяжелых родах, живот женщины обвязывали пояском из гривы единорога, что бы помочь ей и облегчить боль. Единорог был хранителем семейного очага, и хранил влюбленных от всяких бед. Подносили единорогу в основном мед, молоко и фрукты, из вещей полудрагоценные камни и шелк. Служителями были в основном женщины, в большинстве своем девственницы, которые давали обет безбрачия, ибо служить единорогу могли чистые не тронутые мужчинами девы.
Континент единорога на котором обитала львиная доля населения, был самым процветающим и плодородным, конечно сейчас таковым его можно было бы назвать с натяжкой, но говорят, что давным давно именно так и было.
Грифон, был покровителем воров, авантюристов, гуляк и любителей винопития, словом тех, кто привык жить на полную катушку, не заботясь о завтрашнем дне. Сам ветреный и беспечный, он покровительствовал таким же. Он даровал удачу в играх, и если вор шел на дело, успех у женщин для мужчин, и успех у мужчин для женщин, лучшее вино для виноделов, и хороший урожай. Подносили грифону грозди винограда, свежий сыр, только забродившее вино, фрукты и пиво.
А сейчас перед мной раскинув каменные крылья и оскалив клыкастую пасть, возвышался дракон – Божество Войны. Если уж откровенно, то я не был почитателем дракона, и если уж совсем честно, то я никогда не делал подношений на его алтарях. Мне ближе по духу был грифон, о нет, нет не подумайте что я был лентяем или соблазнителем женщин (хотя хотелось бы). Просто я любил свободу, был отчаянным мечтателем и все время рвался куда-то, куда и сам не знал. Но вот сейчас, в темном холодном лесу, полным всякой жути и опасности, дракону я обрадовался, как родному. На алтаре горели красные свечи и уже лежало несколько рубинов, я пораздумав несколько секунд, порылся в своем тонком холщовом мешке и вытащил два тоненьких кусочка вяленого мяса, несметное сокровище которое мне дал Балсанар. Желудок немедленно взвыл яростно напоминая мне, что я не ел уже два дня. Заглушить его напоминания я никак не мог, поэтому подумав ещё немного, я отложил один кусочек мяса обратно, а один положил на алтарь, и прошептал: О, грозный дракон, даруй мне храбрость, повелитель Войн и прости за столь скромное подношение… По правде говоря, я нисколечко не думал, что мое подношение скромное, наоборот меня душила огромная жаба. Но ритуал есть ритуал, я вздохнул и все ещё плотоядно косясь на мясо, уселся рядом с алтарем под старой лиственницей. От больших свечей, шло умиротворяющее тепло, я согрелся и расслабился, подумав немного, я развязал свой мешок, достал головку сыра, засохший хлеб, и немедленно проглотил все это, а потом положив этот же мешок под голову, придвинулся ближе к горящим свечам, уснул. Не знаю даровал ли мне дракон, храбрость, но в ту ночь я спал как убитый.