Вот и все. Жизнь сорвалась с крючка и больше не подчиняется мне. Мою судьбу решили судьи, напыщенные и разряженные в кружева и бархат заседатели уставились на повелительницу драконов. В Бланшере я лишь гостья. Зато маркиз Дьованг был подданным великого герцога, кавалером каких-то там наград, почетным рыцарем гвардии Бланшера и имел кучу всяких других заслуг перед герцогством. Убийство Дьованга вызвало жуткий шум. Я плохо помнила ту кошмарную ночь, когда собственноручно убила своего супруга. Утопая в его темной крови, я услышала звук, похожий на звон тугой струны, потом раздался свист, и разбилось стекло. Свежий ветер ворвался в комнату. Чьи-то руки стащили с мертвое тело маркиза, обмыли меня от крови и переодели в чистую одежду. А потом пришли «крысята» и увели куда-то в подземные башни.
Я слышала, что под Арвэлом есть тюрьма, но никогда не думала, что мне доведется побывать там, да еще в качестве заключенной. Тем не менее, остаток ночи пришлось провести в камере. Я отчаянно мерзла, но в душе был такой холод, что я не обращала внимания на стылые стены и гнилой пол.
А утром случился суд. На нем не было никого, кто был бы мне знаком, не говоря уж о тех, кто мог помочь. Что ж, зато месть моя свершилась! Честь повелительницы драконов отомщена! Меня казнят, но я умру с радостью, что Дьованг варится в адовом котле. Жаль только, что никогда не родится повелитель драконов с красивыми синими глазами Рико.
- ….Усыпив бдительность досточтимого супруга, это женщина хладнокровно перерезала ему горло и попыталась скрыться, но была поймана и препровождена в камеру. Таким образом, я считаю, что вина преступницы доказана….
- Подождите, - властный голос оборвал речь обвинителя, - эта девушка насильно выдана замуж за человека, про которого ходили слухи, что он убивает своих жен.
Я узнала вдовствующую герцогиню. С удивлением поняла, что она пытается меня защитить. Это безнадежно, но занимательно.
- Насколько мне известно, мадам сама настаивала на скорейшей свадьбе и сказала епископу «да». Значит, по-вашему, герцогиня, она солгала высшему духовному лицу Бланшер-Дока?
Маргарет Бланшер испытующе поглядела мне в лицо. Я молчала.
- Девочка только что вырвалась из лап знаменитого разбойника, известного как черный герцог, - терпеливо пояснила вдова.
- Предварительно сговорившись с ним, - вставил обвинитель в пыльном парике, - а, возможно, и вступив в прелюбодейную связь.
- Ну, это уж слишком! – вспылила герцогиня. - Почему здесь нет Эдварда герцога Бланшерского?
- Его светлость еще утром отбыли в Кадабар, после того, как чудом избежали покушения, совершенного выше упомянутым черным герцогом, - сообщил похожий на жабу главный судья, - Если у вас еще есть аргументы, герцогиня…
Вдова кинула на меня сочувственный взгляд, пожала плечами, мол, сделала, что могла. Потом дама повернулась к судьям и прошипела:
- Вы еще пожалеете об этом!
Когда захлопнулась дверь, судья зачитал приговор, в содержании коего я не сомневалась. Как не сомневалась в том, что все подстроено Бланшером. Если кто-то посмеет сказать, что повелительницу драконов обвинили несправедливо, Эдвард покачает головой, скажет, что его-де не было в Арвисе. Виновных накажут. Так что судьи в любом случае пожалеют о радении за государя.
- Миранда Горти-Лаэртэ, вы признаны полностью виновной. Завтра вас казнят. Есть ли у вас последняя просьба?
- Перо и бумагу, - громко и спокойно сказала я, - отправьте мои письма.


Я писала письма долго. Всего их было три. В первом я оставляла подробные рекомендации Патрику, Грегори, тер Новски и управителю замка Гортэ о порядке наследования и о том, где надлежит похоронить мои останки, буде они прибудут в Горти. Я писала так спокойно и хладнокровно, что сама поражалась своей выдержке.
Второе письмо было адресовано герцогу Штеффенвольгу:
« Мой добрый друг! Я пишу вам первый и последний раз, чтобы поблагодарить вас за предложение, от которого неосмотрительно отказалась. Да будет вам известно, что нынче ночью маркиз Дьованг скончался от удара моего кинжала. Завтра меня казнят, и это следствие моей глупости, потому не стоит горевать обо мне. Прошу вас от лица империи оказать поддержку моему наследнику – владетельному князю Юнвера Виталию. Он отблагодарит вас и от моего имени, и от себя лично.
Храни вас Ясар. Миранда Горти».

Я запечатала письмо летучей мышью и принялась за третье письмо. Кристофу. Мне хотелось бы рассказать доброму другу обо всех бедах, что свалились на мою бедную голову, но от свечи остался жалкий огарок, потому я начертала всего несколько строк:
«Милый мой Кристоф, мы больше никогда не увидимся. Только если завтра не случится чуда, а ты знаешь, я не верю в чудеса, меня казнят на площади прекрасного Арвиса. Я сообщаю тебе, что встретила своего элкеми, свою великую любовь, которая, по обыкновению, погубила меня. Поплачь обо мне, милый Кристоф, как жаль, что мы так и не успели повидаться.
Прощай. Твоя Дари».

Свеча чихнула и погасла. Я очутилась в полной темноте. Вздохнув, прислонилась к влажной стене, жадно впитывая ощущения. Мышцы стянуло ознобом, но я наслаждалась этими чувствами, скоро не будет и таких. Закрыв глаза, я попыталась уснуть.
Не получалось. Промучившись с полчаса, усилием воли я заставила себя вспомнить что-нибудь хорошее. Подумав об отце, я сразу ощутила свежий ветер Гортики, представила низкие свинцовые тучи, синеватые леса, окутанные дымкой тумана. Незаметно для себя уснула, а проснулась от неожиданно приятного ощущения – моя голова покоилась на груди кого-то теплого и сильного, знакомо пахнущего кострами. Я потянулась, почти поверив в спасение, но взгляд наткнулся на унылые стены камеры, скупо освещенной утренним светом, проникающим в узкую щель под потолком. Я спала в объятьях Рико, а элкеми тревожно вглядывался мне в лицо.
- Дари, с тобой все в порядке?
- Нет!
Я взвилась с его колен, с сожалением понимая, что так гораздо холоднее. Обхватила плечи руками.
- Мне вынесли смертный приговор! Мне отрубят голову, и виноват в этом ты и только ты!
Я схватилась за горло, чувствуя, что охрипла. Ярость полыхала в груди, я готова, как тигрица, броситься на виновника моих злоключений.
- Дари, - прошептал этот самый виновник, - Дари, прости меня.
- Больше тебе нечего сказать?! – возмутилась я.
- Нет, я полностью виноват перед тобой и готов искупить вину.
Он встал и шагнул навстречу. Это движение вызвало во мне такое сильное желание кинуться в его объятья, что я рассердилась сама на себя.
- Чем, во имя Ясара, чем ты можешь искупить свою вину? – закричала я. - Ты ведь тоже попался. Нас убьют, сегодня, перед толпой народа. Какой позор!
- Ты настоящая дочь своего отца, - криво усмехнулся Рико, - и в день смерти боишься только позора…
- Не льсти мне, Рико, - с угрозой сказала я, - ты хоть что-нибудь объяснишь?
- Нет, - он покачал головой, у него глаза больного человека, - сейчас не место и не время для объяснений. Если нам суждено умереть через несколько часов, давай не будем ругаться.
Он прав. Не станет мне легче оттого, что я узнаю причину его предательства. Если наору на него и ударю со всей силы по лицу. Я неуверенно подошла к нему, обняла за шею. Он погладил мою напряженную спину, поцеловал в висок:
- Я люблю тебя, Дари.
- Дурак, - вздохнула я, млея от последних в нашей жизни объятий, - это так не куртуазно, погубить любимую женщину.
Мы просидели рядышком все хмурое утро. Казалось, про нас забыли. Может, казнь отменяется? Я даже удивилась, когда дверь, наконец, натужно заскрипела, и нас заковали в тяжелые кандалы.
Усиленный отряд «крысят» отконвоировал на площадь ратуши, где уже возвышается наскоро сколоченный помост. Мы взгромоздились на сцену, там все уже было готово для предстоящего спектакля: два пенька и две корзины для отрубленных голов. Я судорожно вздохнула, Рико слегка сжал мою руку.
Народ собрался на площади давно. Царило настороженное молчание. Изредка кто-то выкрикивал расхожие фразы, типа здравиц великому герцогу или пожелания смерти царственному лихоимцу. Я стояла спокойно, стараясь не уронить семейную честь, но в душе царила такая тьма, какой я никогда прежде не знала. Лишь слегка взволновалась, когда увидела перед помостом лицо Давида. Надежда вспыхнула, я указала глазами Рико, но тот расширил глаза, призывая не подставлять друзей. Мы не должны утащить с собой всех.
Пришел епископ и быстро отпустил мне грехи, сократив процедуру до постыдного минимума. Рико отказался от беседы с церковником, презрительно отвернувшись.
- Черный герцог! Черный герцог! – восторженно завопила толпа. Видно, Рико в Арвисе народный герой.
Потом появился судья, торопливо, словно опасаясь возмущения толпы, зачитал приговоры:
- Энрико тер Морео, именуемый черным герцогом, вы обвиняетесь в покушении на великого герцога и приговариваетесь к смерти;
- Миранда Горти-Лаэртэ, маркиза Дьованг, вы обвиняетесь в убийстве собственного супруга, Марио Дьованга и приговариваетесь к смерти. Палач, исполняй приговор.
Казнь началась. Крики усилились. Пользуясь всеобщим аффектом, Рико придвинулся ко мне и быстро прошептал на ухо:
- Я не мог сказать там, нас слушали. На крыше Мишель и Тихон. Когда меня казнят, они вытащат тебя. Прощай, моя Дари, и помни, как я любил тебя.
- Рико!
- Молчи!
Двое солдат в серых мундирах схватили Рико за локти и бросили на колени, кудрявая голова легла на неотесанный чурбачок. Меня колотилà нервная дрожь, нет, я не смогу смотреть на казнь своего элкеми! Великий Ясарэ, за что?!
Я умоляюще посмотрела на Давида, но тот едва заметно развел руками. Толпа разразилась жуткими воплями, пелена застыла перед глазами. Что это: слезы или капли дождя, я не понимала, как не понимала и того, что сейчас творится на площади.
Палач в красной маске медленно поднялся на помост, принял из рук помощника топор с длинной изогнутой рукоятью. Я замерла в ожидании страшного. Топор вознесся над головой Рико, удары сердца отсчитывают секунды, дождь мерно капает на головы людей, которые останутся живы, когда Рико умрет.
Но что-то произошло. Казалось, большего ужаса я не могла испытать, ан нет. Ледяной ветер хлестнул по голым лодыжкам, время замерло. Я зажмурилась на мгновение. Открыла глаза, но картина не изменилась. Палач застыл с занесенным над головой топором. Рико удивленно поднял голову, с любопытством разглядывая застывшую в воздухе каплю.
- Дари?
- Да, Рико?
- Что это такое?
- Это она….
Страшная догадка пронзила меня, как игла, нудно засверлила в виске. Смерть тут же показалась лучшим вариантом развития событий.
Фигура в темном плаще с капюшоном возникла на площади, будто из дождливого марева. Зрелище, созданное уродливой магией Мессины, поражало фантастичностью. Люди, застывшие в разных нелепых позах, грязная собака, лениво чешущая за ухом, дождинки, зависшие в пустоте. Рико встал и, не веря спасению, озирался по сторонам.
- Слушайте, - прошелестел голос ведьмы, - разговор будет коротким, но очень содержательным. Для вас.
- Мне стоит поблагодарить вас за спасение? – перебил ее Рико. - Или пока еще рано?
- Заткнись, не говори с ней, не слушай ее, - шепнула я, чувствуя, что пятки прямо-таки примерзают к неотесанному помосту. Снизу на нас смотрит замершее надеждой лицо Давида. А ведь он предупреждал меня. Почему я не послушалась его? Почему не послушалась Штеффенвольга? И в результате замарала руки в крови законного супруга, едва не потеряла голову на плахе и ввязалась в какую-то новую мерзость. Как говорится, вынула клювик, хвостик увяз. Так какую цену заломит Мессина за наше спасение?
- Ваши жалкие жизни могли оборваться здесь и сейчас, - утробно пропел голос, который не мог принадлежать определенному полу, просто ветер просвистел в ушах и донес знакомые зловещие слова, - но этого не будет. Пока. Вы двое можете выкупить свободу и жизнь…
Я вздернула подбородок и процедила сквозь зубы:
- И какую же гнусность мы должны сделать ради собственного спасения?
- Не перебивай меня, маленькая выскочка, - медленно, но злобно проговорила Мессина, из-под капюшона выбились длинные пряди роскошного золотого цвета, никак не вяжущиеся с обликом и голосом ведьмы.
- Никто не вспомнит того, что случилось сегодня на площади. Никто не увидит протоколов суда. Вы уйдете отсюда невредимыми. Но за это выполните мое условие.
- Говори, какое? – спросил Рико, а я сердито дернула его рукав:
- Не соглашайся!
- Это – ожерелье мира, - в руках Мессины возникло как бы само по себе потрясающей красоты ожерелье из крупных перламутровых жемчужин. Правда, несколько из них оказались потеряны, вместо них на нити красовались уродливые бугристые темно-зеленые камни. Мессина швырнула ожерелье мне в грудь, нить подобно змее сама обвилась два раза вокруг шеи. Замерла. Я ощутила задумчивое перекатывание теплых, словно живых жемчужин. Меня передернуло от отвращения.
- В ожерелье не хватает шести жемчужин. Найдите их и принесите мне целое ожерелье. Тогда получите свободу. И помните о грехах человеческих.
Я выслушала эту чушь с сомнением. Теперь уже ничего не понимаю. Возможно, ожерелье обладает магическими свойствами, но мои познания в магии так малы, что я не могла бы тягаться с учениками магов. Где искать эти жемчужины и как их добыть?
- Как мы сможем это сделать? – спокойно спросил Рико. Я поняла по его голосу, он не боится Мессины. Впрочем, он просто не знает, на что способна ведьма.
- Как хотите, - равнодушно ответила та, - украдите их, отберите силой, убейте за них, выкупите, в конце концов, ты же получил кое-что от продажи своей подруги.
- Я не стану этого делать! – вдруг, поражаясь сама себе, выкрикнула я. - Пусть лучше меня казнят здесь, чем я соберу и отдам в твои грязные лапы магическое ожерелье…
- А мне оно без надобности, - доверительно сообщила Мессина, - ты можешь оставить его себе, если захочешь. Кстати, у меня есть для тебя подарок, эта вещь…
На ее узкой и изящной ладони появилась книга, переплет искусно сплетен из золотых нитей.
- Это книга Восхода, она испокон веков хранилась в семье повелителей драконов. Лет пятнадцать назад ее выкрали, теперь я возвращаю ее тебе.
Книга плавно переместилась к моим ногам.
- Маркиза, - наконец, уже живым человеческим голосом сказала Мессина, решив, что убедила меня, - я не тороплю тебя. Даю тебе год, чтобы закончить дела.… А потом протокол суда попадет на стол верховного судьи и преследование возобновится. Теперь иди.
Я подняла книгу. В моих руках она уже не искрится, а матово отливает старинным золотом. Я прикоснулась к ней, она будто прильнула к ладоням, торопливо сунула томик за пазуху.
В изнеможении присев на край помоста, я уже вполне спокойно реагировала на замерший мир. Поймала ртом каплю, застывшую в воздухе. Она оказалась ледяной и не вкусной. Какой же силой надо обладать, чтоб остановить весь мир, ничуть не напрягаясь!
- Рико?
Этот сумасшедший задержался около ведьмы, хотя мне страшно хотелось бежать отсюда подальше, и не останавливаясь. Рико сделал шаг навстречу Мессине и вдруг опустился на одно колено.
- Благодарю за спасение, мистрис, - торжественно сказал он, - клянусь, мы с Дари исполним все, о чем вы просили…
- Рико!!! – вне себя от злости закричала я и съежилась под дуновением ледяного ветра.
- Ступайте, - велел звенящий, как колокольчики, голос, - даю вам пять минут…
Рико вскочил на ноги, по пути крепко ухватив меня за руку. Ноги сами понесли прочь от страшной площади, что едва не стала местом нашей бесславной кончины.
Я решила, сейчас не время выяснять отношения. Мы миновали два квартала, когда мир ожил, все вокруг засуетилось. Люди завертели головами, они заторопились по домам под пронизывающим дождем. Даже серые тучи показались живыми, хмуро смотрели на нас, только что поклявшихся в невозможном.
Вскоре к нам присоединились Тишка и Демон. За ними на телеге прикатил Давид. Рико забросил меня в телегу, я в изнеможении растянулась на мокрой соломе, дрожа и едва сдерживая рвущиеся из груди рыдания. Домой, скорее домой!!! В родную Гортику!


Я вернулась в «летящую ласточку», словно не была здесь много лет. Все кажется странным и чужим. Это место было моим домом ровно столько, сколько Рико был моим другом. Но Рико предал, я гляжу на него и не узнаю прежнего элкеми, чистого, честного, веселого.… Вокруг меня чужие люди, похожие на тени, чужое место, которое уже не кажется ни светлым, ни дорогим.… Вокруг меня сгущается тьма….
Я ушла в свою комнату, заперев дверь на засов. Никого не хочется видеть. С отвращением содрала одежду, промокшие тряпки полетели на пол, сама нырнула в постель. Несмотря на ярко пылающий камин, меня бил озноб. Я никак не могла согреться, ворочалась под ватным одеялом, как разбуженный во время зимней спячки еж. Вдруг поняла, что не успокоюсь и не усну, пока не придумаю, как обойти обещание, данное Мессине.
Огромная магическая сила, которой владеет ведьма, лишает уверенности и полностью обескураживает. Рико все-таки погубил меня.… Пророчество начинает сбываться…
Что-то тускло блеснуло на туалетном столике. Книга Восхода! Я схватила томик, он приятно теплый и даже будто льнет к рукам. Не удержавшись от соблазна, прижала книгу к обнаженной груди. Золотой переплет прижался к сердцу, успокаивая.
«Ты, что взял в руки книгу Восхода, обрел великую свободу и великую ответственность. Ибо за плечами твоими империя зла, но твое сердце победит зло и будет зароком будущим поколениям…»
Я закрыла книгу, и некоторое время посидела с закрытыми глазами. Казалось, неизвестный автор обращается ко мне. Но как такое может быть, ведь книге несколько десятков веков?
План, возникший в голове, одновременно прост и сложен. Решение лежало на поверхности. Империя. Эдвард Бланшер хочет империю. Но со мной он просчитался. Я теперь владетельная маркиза Гортики и Дьовии. А мой покойный супруг успел подмять под себя почти половину севера.… Вот и сила, способная противостоять Бланшеру. Год, неосмотрительно данный мне Мессиной, я потрачу на создание армии. Бланшер будет разгромлен. А потом придет время посчитаться с ведьмой.
Я слегка успокоилась, горечь и неудовлетворенная ненависть в душе улеглись. Пальцы сами потянулись к золотому переплету. Я открыла первую страницу и обомлела: по потертой желтоватой странице струится изящная древняя рунная вязь…

Рико ворвался в мою комнату под вечер. Глаза его лихорадочно блестели. Я решила, что он слегка пьян, но запаха не почувствовала.
- Дари, прости меня! – выпалил Рико, бухаясь предо мной на колени. - Как мне искупить свою вину? Хочешь, убью в твою честь дракона и принесу тебе его голову?
- Что?!
Я пришла в ужас от его идеи. Драконы - мои любимые животные, не говоря о том, что белый дракон красуется на гербе Гортики. Все-таки он пьян, раз городит такую чушь.
- Ты что, решил оскорбить меня?!
Рико озадаченно помотал головой, потом до него дошло:
- О, Морк, что я болтаю?! Боже мой, ну сможешь ли ты простить такого идиота, как я?
Я бессильно покачала головой.
- Уймись, Рико, я хочу все обдумать и отдохнуть.
- Дари!
- Рико, поднимись, пожалуйста.
Я отвернулась к окну, по которому текли струйки дождя.
- Ты можешь мне объяснить, как получилось, что тебя обвинили в покушении на великого герцога? Его покои совсем в другой стороне…
- Потому, что я покушался на великого герцога, - покаянно сообщил мой любовник.
- Ты бросил меня, чтобы ПОПРОБОВАТЬ поквитаться с Бланшером? – это не вопрос, а констатация факта. Чернота в душе усилилась многократно.
- Я не бросил тебя, рядом с тобой все время был Доминик, - неуверенно возразил Рико, не глядя на меня. Он потянулся ко мне, но я оттолкнула и сердито продолжила:
- И чем занимался этот мясник, когда Дьованг ворвался в мою спальню?
- Дари…
- Что Дари?! – заорала я. - Зачем ты поклялся Мессине собрать жемчужины? Почему не послушал меня?
- Она не желает нам зла, я чувствую, - привел Рико совершенно неубедительный аргумент. Я с сомнением покачала головой. Едва ли злокозненная Мессина позволяла Дьовангу бить и насиловать меня из добрых и человеколюбивых побуждений. Во всяком случае, становиться мученицей во славу человечества не желаю. Я ничего не сказала, нет необходимости – сделанного не изменить.
- Дари, я виноват, и признаю свою вину.… Ладно, не прощай меня, можешь возненавидеть, проклясть, убить, только не уезжай.
Рико сел на пол, обхватив руками колени. Его бледное лицо и падающая на лоб темная челка выглядели так горестно и неестественно, что у меня заболело сердце. Рико любит меня, почти так же сильно, как ненавидит Бланшера. Но его ненависть чуточку сильней, и именно она завела нас в тупик.
- Что скажешь? – спросил он, поднимая отчаянные глаза.
- Рико, - начала я, стараясь говорить ровно и холодно, и мне удалось это, голос почти не дрожал, хотя темнота из души заполонила всю комнату, - я должна уехать. Ты погубишь меня, да и себя тоже…
Голос сорвался против воли. Неужели он не понимает, как мне больно?!
- Не уезжай!
- Уходи.
Милый мой, любимый, единственный! Разве позволит мне годами пестуемая гордость простить тебя, изменившего слову?
- Уходи же! – закричала я, понимая, что не могу больше сдерживаться. Если он не уйдет, кинусь ему в объятья и никогда не смогу уехать… А я должна, должна!
Рико вскочил и зашагал к двери. В возбужденном состоянии его хромота очень заметна.
- Если передумаешь, приходи.
Дверь хлопнула, я вздрогнула, сжимаясь в комок. Так будет лучше. Но почему же так холодно и страшно?
В полночь постучала в его дверь, оправдываясь перед самой собой, что в таком настроении Рико может натворить, что угодно. Я просто беспокоилась, вот и все. Рико не открыл мне. Я постояла около закрытой двери, прислушиваясь, но из его комнаты не донеслось ни звука.


Под утро в дверь тихо постучали. Я проснулась. Лежала тихо, не собираясь снова вступать в перепалку с тем, кого мне хотелось одновременно поцеловать и задушить.
- Дари, это Тишка. Открой, пожалуйста.
Я в смятении кинулась к двери. Голос мальчишки так испуган, что я не сомневалась – приключилось что-то нехорошее.
Тишка стоит один в темном коридоре. Огонек свечки мечется от сквозняка, по стенам и потолку прыгают бесноватые тени.
- Что с Рико?!
- С Рико? – переспросил Тихон. - С Рико все в порядке, он уехал.
- Что случилось? На тебе лица нет…
- Крысолов ранен.
- Как? Кто его ранил?
Я вздрогнула от одного упоминания этого имени. Когда мы вернулись, я не видела его в «летящей ласточке».
- Рико.
Могла бы догадаться!
– В плечо. Давно уже.
Злость вспыхнула в душе при упоминании Крысолова, человека, которому Рико доверил мою жизнь, и который не смог или (мне не хотелось об этом даже думать) не удосужился помочь. Усилием воли подавила ярость. Кристоф учил, целитель не может отказать в помощи даже врагу. А Доминик мне не враг. По крайней мере, пока я не могу доказать обратного.
- Дари, я все понимаю, - Тишка говорит еле слышно, читает по моему лицу, как по раскрытой книге, - тебе не за что любить Крысолова, но он умрет, если ты не поможешь. Рико уехал за целителем, но ты же сама понимаешь.…
Я отрешенно глянула в окно. Холодные струи воды безжалостно исхлестали стекла, сверкает молния, могучие старые яблони неистово бьются о стены «летящей ласточки». Дождь льет всю ночь. Дороги размыло так, что будет чудом, если Рико доберется до города к утру. Проклятый сумасшедший!
- Не надо слов!
Я решительно запахнула халат. Тишка молча побежал по коридору.
Он облегченно вздохнул. Мы пришли в мрачноватую - под стать самому Крысолову - комнату на первом этаже. Там нашелся и раненный. С первого взгляда я поняла, дело обстоит гораздо хуже, чем представлялось.
Доминик валяется на постели, стиснув зубы и закрыв глаза. Всего несколько часов, и лицо превратилось в застывшую маску мертвеца – обтянутые кожей скулы, запавшие глаза, бледные губы. У его постели стоит Белл, расширив коровьи глаза с белесыми ресницами, клацает зубами от страха. Камин, совсем недавно разожженный, нещадно дымит, дрова плюются искрами. В помещении лютый холод.
Не теряя ни минуты, я подошла к кровати. Откинула одеяло и схватилась за голову. Неумело наложенная Рико повязка промокла от крови. Кровь везде, ею пропиталась вся кровать.
- Тишка, Белл…. Повелительница? – баржа вплыла в комнату, заполняя ее собой. В могучем голосе проклюнулся страх.
- Долорес, несите вату и бинты, много. Белл, согрей воды. Тишка, подкинь дров в камин в моей комнате и стрелой сюда, - как можно спокойнее распорядилась я.
Все домашние резво помчались исполнять приказы. Я осталась одна перед ложем тяжело раненного друга Рико. Уже совершенно пришедшая в себя, превратилась в целителя, что лечит, не делая скидок на собственные чувства. Я снова могу сострадать и отдавать всю себя в помощь другому человеку. Это высшая правда моей жизни, великое призвание повелительницы драконов. Отец, ты ошибся, наделив меня властью. Твоя дочь не умеет убивать, только спасать больных и страждущих.
Я прикоснулась губами к пылающему лбу Доминика. Ласково прошептала:
- Все будет хорошо, миленький. Все скоро кончится.
Все больные для меня миленькие. Погладила горячую ладонь.
Доминик вздрогнул, рука отдернулась, будто я не женщина, а скорпион. Я заметила, что, несмотря на худобу, он хорошо сложен, жилист и силен. Только под вечным черным плащом это незаметно.
На туалетном столике нашелся острый нож, я ловко срезала повязку, пальцы ощупали рану. Шпага воткнулась в плечо Крысолова, острие, скользнув по ключице, перебило крупную артерию. Кроме того, у бедняги начинались горячка и бред.
К некоторому удивлению я поняла, что больше не могу сердиться Доминика. В душе встрепенулось чувство, похожее на жалость.
- П-повелительница? – бледные губы шевельнулись. - Не надо… я был на войне…. это ерунда… справлюсь…
- Помолчи! – строго велела я.
В ледяном помещении вновь появилась Белл с котелком теплой воды и охапкой бинтов. Тишка разыскал Давида и Демона. Долорес принесла ваты и сулемы.
- Помощь нужна?
Я намочила водой обрывок чистой простыни, в четыре руки с хозяйкой отмыли кровь. Потом затампонировала рану ватой с раствором сулемы, Долорес придержала раненного, пока я накладывала тугую повязку.
- Несите его в мою комнату! – распорядилась я. Давид и Демон перетащили несчастного товарища на мою постель.
- Теперь убирайтесь, все!
До утра я варила кровоостанавливающие эликсиры, на тумбочке разместились колбы с зельями и порошки для раны. Доминик метался по постели в бреду, но лихорадка в его случае была благом. Я вытирала лоб влажным полотенцем, подносила к губам сладкий теплый настой, укрепляющий силы.
Когда в окно ворвался первый луч солнца, Крысолов затих. Проснулся.
- Повелительница драконов? Вот Морк, я опять у тебя в долгу. Ну и гадко же это! – прохрипел он.
- Это точно, - откликнулась я, - как твое плечо?
- Горит, но я заслужил.
- Брось, Рико сбесился, раз бросается на друзей, - возразила я. Потрогала его лоб, вполне удовлетворившись ощущением, - кажется, ты действительно скоро поправишься. Ты что-то болтал о войне. Был рыцарем? Кто тебя посвящал?
- Гвентин.
- Сам император? – ахнула я. Крысолов фыркнул.
Гвентин никогда бы не снизошел до простолюдина. Даже мелкие дворянчики могли рассчитывать на его внимание, лишь совершив дюжину подвигов, воспетых в песнях менестрелями. Доминик же держится, как опальный король. Презрение ко всему сущему в его характере и на меня оно распространяется так же, как и на всех прочих. Обижаться совершенно не на что.
- Выпей-ка настой, - велела я, поднося к губам Крысолова глиняную кружку. Тот попробовал приподняться. Стиснул зубы, чтобы не застонать. Я придержала за плечи. Морк раздери Рико!
Осторожно уложила раненного на подушки. Уселась в кресло. Доминик сразу же задремал, уснула и я. В моей жизни все неправильно. Я ужасно устала от тайн и недомолвок, от странных и неожиданных поворотов подлой судьбы, которая решительно взяла меня в оборот. Я уснула, ощущая на своей шее тяжесть и приятное тепло бугристых камней, заменяющих жемчужины, которые нам с Рико суждено отыскать…


- Идиот! – я уперла руки в бока, на манер ревнивой крестьянки, встречающей мужа после недельного загула.
Лекарь осмотревший Крысолова, сообщил, что жизни Доминика ничего не угрожает, за это Рико отдал эскулапу два серебряных гроша. Крысолов спал в моей комнате, меня это не беспокоило, поскольку сегодня я уезжаю в Гортику. Рико с лекарем прибыли к завтраку. Я спустилась вниз, где в напряженном ожидании сидели все обитатели «летящей ласточки». Увидев меня, они переглянулись, а Давид осмелился спросить:
- Ну что? – этот вопрос, вероятно, подразумевал, жив ли Крысолов или уже можно поднимать рюмки за упокой.
- Все в порядке, - сообщила я, хватая руками кусок ветчины, на меня внезапно напал волчий голод, - через неделю будет как новенький.
Тут появился Рико с пухленьким медикусом, увидев меня, черный герцог, опустил глаза. Сел на скамью, безвольно свесив руки. Долорес взялась проводить лекаря к Доминику, а я дала волю чувствам:
- Идиот! – удивительно, как от моего крика не разлетелись все стаканы, - Вот так друг! Мясник! Убийца!
- Дари…
- Кровожадный монстр!
- Дари, послушай….
- Ничего не желаю слушать, Рико! Я уезжаю немедленно!
- Уезжай.
- ЧТО?!
Я так взбешена, что едва не разбила о его голову тарелку.
- Тебе будет безопаснее в Гортике, - сказал Рико, глядя ясными, как летний день, глазами, - город открыт, но лучше бы тебе ехать вечером. Я провожу.
- Меня проводит Тихон, - безаппеляционно заявила я.
- Хорошо, - безропотно согласился Рико.
Я мрачно уселась на лавку, подозрительная уступчивость Рико начинала действовать на нервы.
Положение спасла Долорес, громогласно заявившая, что Доминик чувствует себя прекрасно. Толстая хозяйка харчевни выпроводила скаредного лекаря, заявив, что лучше повелительницы драконов целителя не найти, и пусть она не знает, какова из меня правительница, но уж одну-то профессию я освоила накрепко. Долорес достала из закромов пузатую пыльную бутыль вина, разлила по парадным эврэтским бокалам.
- Так ты все же уезжаешь, Дари? – уточнил Давид, положив широкую ладонь на мое запястье, где красуется широкий темный браслет.
- Да, Давид. Гортика ждет меня. Кроме того, я унаследовала от супруга Дьовию и еще несколько завоеванных им мятежных герцогств. У меня много дел, - проговорила я, словно оправдываясь. Великий Ясар, как мне не хочется покидать «летящую ласточку» и… Рико. Самого любимого моего человека.
- Удачи тебе, повелительница драконов, - торжественно поднял бокал Мишель, блеснув зубами, - и знай, у тебя есть еще один дом. «Летящая ласточка».
Я пригубила горького вина, пора собирать вещи. Вот уж не думала, что мне будет так трудно уехать отсюда. В сердце поселились мыши, которые грызли мою отвагу и уверенность в себе. Дело не только в Рико, которого люблю всей душой. Но в том, что друзья черного герцога обращаются со мной без подобострастия, к которому привыкла в Гортике. Я для них друг, боевой товарищ. И это для меня важно.
Я неторопливо собрала сумку: драгоценности, деньги и книга Восхода. Золотистый переплет матово блеснул на столике, я обняла книгу. Она приковывает взгляд, она льнет к рукам. Она дарит чувство уверенности и покоя.
Я не отказала себе в удовольствии подержать книгу в руках, погладить гладкий переплет. Он неизменно теплый и приятный на ощупь.
- Дари, - голос Рико оторвал от созерцания книги, и потому вызвал раздражение, - чем ты занята?
- Я закончила.
Сумка удобно легла в руке.
Доминик спокойно спал. Я еще раз потрогала его лоб, пальцы легли на жилку, где бьется пульс. Перечитала рекомендации, оставленные для Долорес вместе с целебными отварами. Все в порядке, и это почему-то расстроило.
- Дари?
Я вошла в комнату Рико. Тут же отпрянула, сраженная воспоминаниями о счастье, что познала здесь. На этой постели. На ковре перед камином. На подоконнике. На голом полу…
- Рико, ты что-то хотел мне сказать?
- Город открыт, - сказал Рико, он сидел на подоконнике, в хорошо знакомой позе – прижав колени к подбородку, и был совершенно спокоен, - ты можешь ехать. Но будь осторожна…
- Буду.
Звякнула щеколда, я присела на краешек кровати.
- Ты довольна?
- Я замарала руки в крови. Я убила собственного супруга и была осуждена за убийство…. - с горечью наблюдала, как лицо Рико перекосилось.
- Уезжай. У тебя все будет хорошо, - тихо сказал он, потерев подбородок.
- Поедешь со мной? – выпалила я. Сердце рвется при мысли о расставании.
- Нет.
Я ошеломлена ответом. А Рико продолжил:
- Я должен ехать в Кадабар, и дальше – в Рокс. Постараюсь задержать там Бланшера. Тебе ведь нужно время…
Похоже, ветер и гроза выветрили из головы Рико всю дурь. Он рассуждает здраво и серьезно.
- Я никогда не забуду тебя, Дари…
А я, я постараюсь забыть как можно скорее.
- Рико….
У меня в тревоге зашлось сердце:
- Ты здоров? Может, тебе уехать на время отдохнуть? Куда-нибудь в империю….
- Глупости, я в порядке, – отмахнулся он, - И Доминик, спасибо тебе, встанет на ноги. Дари…
- Рико, может, ты расскажешь мне правду?


То, чего не знала Дари.

Как он мог рассказать ей об этом? Трагическое недоразумение, которое привело к таким трагическим последствиям…
Вначале все шло по плану. Великий герцог внес выкуп за повелительницу драконов, и Дари увезли. Любимую, гордую, непредсказуемую Дари. Величайшее сокровище в мире. Единственную женщину, которая ему нужна…
Но потом появился Доминик. Презрительный и суровый Крысолов чуть ли не в ногах валялась, чтобы друг разрешил ему отомстить за сестру. История Эрнанды Эврэ давно известна Рико, но до сих пор поражает неоправданной жестокостью. И Рико, скрепя сердце, уступил. Но на душе было как-то неуютно.
Они знали все тайные входы и выходы во дворец. Доминик был там вместе с ним и Тишкой в день свадьбы Кристен. План был прост: пробраться во дворец и убить Дьованга. Маркиза убьет Крысолов, а сам Рико.… конечно, должен завершить месть. Уничтожить Эдварда, стереть с лица земли. А потом будет счастье. Сплошное, безоблачное, бесконечное…. Кто же мог знать, что в покоях герцога окажется ОНА? Как он мог поднять руку на НЕЕ?! Рико отступил, его связала охрана Бланшера. Интересно, от чего же у него возникло ощущение, что Эдвард все знал и подстроил…
Дари, бедная Дари! Она вновь пострадала от рук Дьованга. Хвала Ясару, у нее хватило ума и храбрости убить мерзавца. Но не она должна была уничтожить подлого насильника. Когда Рико узнал, что Дьованга зарезала повелительница драконов, сразу догадался, что Дари потеряна навсегда. Милая, веселая Дари. Элкеми. Его первая и последняя любовь.
Доминик не отпирался. Хотя и не думал уступать в схватке. Но в Рико будто вселился Морк, он дрался, как сумасшедший. Он словно до сих пор был в Роксе, сражался в армии императора Гвентина с неверными роксманами. Убивал, убивал, убивал.… А когда, наконец, опомнился, испугался и устыдился поступка. Дари не одобрила. Она права. Вся вина за случившееся на нем, не на Доминике, который теперь валяется в проколотым плечом…
Но если она уедет, он погибнет. Угаснет, пропитается своей безысходной ненавистью…


- Рико, ты уснул?
- Нет, - сказал он, будто очнувшись от тяжелого дурмана, - какая разница, что случилось, если все уже произошло. Вся вина целиком на мне. Но помни, я люблю тебя. Всегда любил. И всегда буду.
Кулаки сжались. Ногти впились в мякоть ладони. Рико заметил это, взял руку и медленно расцепил пальцы. Поцеловал багровые вмятины от ногтей.
- Любимая, моя любимая, - прошептал он.
- Рико! – воскликнула я, не в силах терпеть душевную боль.
- Ты моя, - как заклинание твердил он, целуя мне руки, - даже теперь, ты моя, Дари.
Больше сил не осталось. Гордость сдалась под наплывом невыносимой, подлой любви… Судьбы. Мы лежали, тяжело дыша, на пушистом ковре у камина, обнимая друг друга, мы понимали, что расставание неизбежно.
- Я уезжаю.
Я одевалась поспешно, словно падшая женщина, которая получила слишком много заказов. Закинула сумку на плечо. Рико сел на ковре, поднялся. Плечи безнадежно опущены.
- Дари, ты не поцелуешь на прощание?
Подошел ко мне, прихрамывая.
- Что у тебя с ногой?
- Ничего, - отмахнулся он, - подвернул случайно. Дари, любимая…
- Не разрывай мне сердце! – закричала я, не в силах сдерживаться, и выбежала из комнаты Рико. Единственного мужчины, которого люблю. Отца моего ребенка. Элкеми, которому суждено погубить меня.