А на следующий день дождь прекратился. Вовсю светило яркое солнце, отражаясь в многочисленных лужицах, ручейках и небольших заводях. Природа как будто хотела забыть о том разгуле стихии, что учинила совсем недавно. И хотя листья с деревьев почти облетели, а трава на горных пастбищах и лугах пожелтела, и было довольно холодно, но из-за голубого, чистого-чистого и высокого неба казалось, что наступила весна.
Весь этот день Филин и Эвредит гуляли по лесным тропинкам и разговаривали. Им было так хорошо друг с другом, что временами, когда разговор вдруг обрывался, они не чувствовали неловкости и наслаждались тишиной и покоем, наступившим в природе, наслаждались обществом друг друга. И казалось, что не будет конца этой медлительной прогулке среди высоких влажных сосен, не будет конца разговорам и песням, и веселым шуткам... Не будет конца внезапно наступившему счастью.
Но через день, когда дороги немного подсохли и можно было уже отправляться в путь, Филин сказал Мид, что уходит. Ему нужно было торопиться в столицу. Мид встретила это известие с каменным выражением лица. Но она, в благодарность за отличную плату и помощь по дому готова была дать им с Магнусом и еды на дорогу из ее нехитрых запасов, и подарить связанные из козьей шерсти теплые шапки. Так что путники были готовы к новому долгому странствию по северу Хардии.
Собирая свои скромные пожитки, Филин спросил Мид:
- Госпожа моя, не могли бы вы сказать мне, где ваша дочь, Эвредит? Я хотел бы попрощаться и с ней, поблагодарить ее за заботу и кров.
Хозяйка дома весьма неодобрительно посмотрела на него, но все же, хотя и неохотно, ответила:
- Она на Облачном утесе, наверное, там она часто бывает в такую погоду.
Получив от Мид указания, как найти это утес, Филин очень изысканно поклонился ей и широким шагом вышел из дома. Глядя ему вслед, старая женщина поразилась тому удивительному достоинству, которое как бы окутывало этого человека. «Кто он такой? - подумала она. – И что он ищет?» Но ответа, конечно, не знала.
К Облачному утесу вела единственная дорога, и проходила она как раз через деревню. При виде Филина деревенские кумушки, судачившие у колодца, перестали обсуждать последние новости и уставились на незнакомца. Все уже, так или иначе, знали о гостях, поселившихся в доме старой вдовы, но никто еще не видел их собственными глазами. Кто-то говорил, что они маги, кто-то утверждал, что беглые преступники, но все сходились в одном – что это подозрительные и странные личности. Впрочем, какого еще отношения к чужеземцам можно было ожидать в маленькой горной деревушке, где и приезд управляющего лорда из соседнего городка считался великим событием?..
Филин нашел Облачный утес довольно не скоро. Он долго плутал среди каких-то низеньких изгородей, кустов ежевики и малинников, пока не выбрался к тропе, ведущей в лес. Тропа привела его к крутому обрыву, далеко выдающемуся над густым ковром сосновых лесов, покрывающих склоны горы. Здесь постоянно дул сильный ветер, отчего на утесе росла лишь одна трава.
Эвредит сидела на плоском камне лицом к освещенной лучами солнца дали. Она обернулась, услышав шаги, а когда увидела, что это Филин, просияла от радости. Она встала ему навстречу – стройная и высокая, и ветер трепал ее длинные темные волосы. Девушка улыбнулась Филину.
- Я рада, что ты пришел, - сказала она.
- Но я пришел, чтобы проститься, - произнес мужчина. Он протянул девушке венок из сосновых шишек и последних ярких листьев. Эвредит медленно надела венок на голову, но казалось, что в ней больше не осталось и следа былой радости. Она посмотрела на Филина, и взгляд ее был полон мольбы и отчаяния. Он словно говорил: «Нет! Этого не может быть!»
- Почему? Почему ты уходишь? Почему бросаешь меня? – Эвредит еле сдерживалась от рыданий.
- Я не могу оставаться здесь сейчас. Я должен уйти.
- Должен? Кому?
- Я не могу объяснить тебе это сейчас. Ты все равно не выслушаешь меня. Просто прими это и пойми меня.
Филин чувствовал себя виноватым. Он так не хотел расстраивать ее, но не мог и сказать правду. Но так же он боялся ее потерять, и поэтому прибавил:
- Не стоит так печалиться, прекрасная дева! Я еще вернусь сюда.
- Когда? – Снова полный отчаяния и надежды взгляд.
- Как только дороги станут пригодными для путешествий. Жди меня с первым апрельским днем. Я обязательно приду.
Он взял руку Эвредит в свою. Она не стала отвергать этот жест. Светло-серые глаза Филина смотрели на нее с бесконечной нежностью, лаской и любовью, с бесконечным сожалением. Девушка обняла его, и он крепко прижал ее к себе.
- Я вернусь, - прошептал Филин. – Весной. А теперь прощай…
И, не прибавив ни слова, он покинул Облачный утес.
Эвредит стояла на самом краю обрыва, и вольный ветер трепал ее длинные локоны, как ему хотелось, но она не замечала этого. Филин покинул ее, не успев даже толком побыть с нею рядом. Он был словно птица – такой же вечный странник, и, тем не менее, он уже успел свить в ее сердце вполне реальное гнездышко. Он обещал вернуться, но Эвредит боялась, что он обманул ее. Нет, она знала, что он не обманет. И теперь ее жизнь наполнилась смыслом: она заполнилась ожиданием. И Надеждой.

* * *
Через несколько дней после этого прощания выпал первый снег. И когда Эвредит смотрела на кружащиеся в морозном воздухе пушистые хлопья, она представляла Филина, уныло бредущего по тропе, а рядом с ним – Магнуса, как всегда ворчащего что-то себе под нос.
Мид, в конце концов, сдалась. Как-то за ужином она сказала Эвредит, что раз уж она не смогла выбрать себе никого более достойного, чем этот странный бродяга, то пусть себе лелеет мечты о его возвращении. Наверное, она просто не верила в то, что Филин вернется.
Наверное, это удел каждой женщины – ждать кого бы то ни было – брата ли, отца ли, мужа, любимого… И не важно, откуда – с войны или из путешествия, ведь ожидание становится смыслом жизни, а возвращение – счастьем. И Эвредит отлично понимала это. Он жила ожиданием того, который обещал ей вернуться с первым ясным апрельским днем. Она каждый день ходила на Облачный утес, что далеко выдается над лесом и скалами, и с которого было видно серебристое море на самом горизонте. Она смотрела на море, на тяжелые снежные тучи и вспоминала светло-серые, цвета дождя, глаза Филина…
Это была самая длинная, самая мучительная и с тем счастливая зима в ее жизни. Зимой дел по дому не так уж много, и долгими холодными вечерами, сидя возле весело пылающего очага, она думала о том, какой будет их с Филином встреча, что она скажет ему, а он ей… И с каждым днем понимала, что еще сильнее, еще крепче становятся узы, связывающие ее с Филином, что сильнее бьется ее сердце при одном только воспоминании о нем… Где он сейчас? Она чувствовала – далеко и одновременно близко… Он говорил, что отправится в Сорфадос. Эвредит специально купила в деревенской лавке старую потрепанную карту Хардии, и при случае всегда разглядывала ее. Как близки на бумаге ее деревня и Сорфадос, но как далеки они на самом деле! Девушка назубок выучила все названия городов и деревень, гор и островов, рек и озер, которые были нанесены на карту. Она могла с закрытыми глазами сказать, где находится тот или иной город, остров или гора. Каждый раз, глядя на маленькую черную крепость нарисованную на месте Сорфадоса, она представляла прекрасный город с высокими белыми башнями и яркими знаменами на золотых шпилях, широкую морскую гладь и белые паруса на горизонте. И хотя она ни разу не видела настоящих кораблей, только слышала об этом от тех, кто бывал в порту, она решила, что обязательно поплывет на одном из них вместе с Филином на восток, встречать восход солнца. И в такие минуты сердце ее переполнялось безграничным счастьем.
Но с приходом весны ничего не изменилось. Все так же дни девушки проходили в будничных заботах (в это время года особенно много работы) и в бесконечном ожидании. Сейчас ей уже было недосуг ходить на Облачный утес. Но и за работой она то и дело поглядывала в окно, надеясь, что вот сейчас войдет в дом, как когда-то осенью, ее Филин, снимет свой потрепанный плащ и крепко обнимет ее. Но за окном были только деревья и папоротник, быстрые облака да синее небо.
Надежда умирает последней – так говорят люди. Мы способны надеяться на лучшее даже в самых, казалось бы, безвыходных ситуациях, и эту способность у нас не отнять. Но как бы не был неиссякаем источник этой силы, но и он когда-нибудь приходит к концу, иногда даже намного раньше, чем этого хотелось бы.
Так и запас веры и надежды в душе Эвредит постепенно таял, истончался. Весна давно уже сменилась жарким и солнечным летом, а Филина все не было. И Эвредит уже жалела о том, что так безоговорочно доверилась ему. Она проклинала и себя, и его, но ничего не могла с собой поделать – все равно каждый вечер она приходила на Облачный утес. Там, где гулял вольный ветер, где ей становилось легче.
Не раз она думала о том, чтобы самой отыскать Филина в Сорфадосе. Но то этого ее останавливало лишь то, что когда она покинет деревню и бабушку, может вернуться Филин и не застать ее. Тем более, что она не была до конца уверена в том, что Филин в столице. Он мог уже идти к ней (все-таки путь неблизкий!), или мог быть совсем в другом месте. Она не знала страны, и не смогла бы его отыскать, по крайней мере, быстро.
После праздника Солнцестояния она совсем свыклась с мыслью, что Филин не вернется. Она не знала, отчего он задержался, и решила, что он погиб или ранен. От одной только этой мысли ей становилось дурно, но она, как и всегда, умело скрывала свои чувства от окружающих, так что никто, кроме Мид не знал, что творится у нее на душе.



Лето подходило к концу, когда Мид посоветовала внучке сходить в ближайший город, «отдохнуть и развеяться», как она выразилась.
- А то ты скоро призраком станешь, - сказала Мид. – От тебя и тени не останется.
- Но если я не хочу, - безжизненно возразила девушка. Последнее время она ходила совсем
как в воду опущенная.
- Сходи в город, милая, - ласково произнесла Мид. – Тебе необходимо забыть этого бродягу. И ежу ясно, что он не вернется. Нужно жить сегодняшним днем, а не искать счастья в прошлом.
Эвредит хотела возразить, но не смогла. Она даже не смогла заплакать, и только пару раз всхлипнула, а потом посмотрела на бабушку и сказала:
- Ладно, я схожу туда. Говорят, в городе праздник. Мне и в самом деле стоит забыться…

На следующий день девушка надела свое самое лучшее платье, нежно-голубое в синюю полоску, которое принадлежало когда-то еще ее матери, заплела две тяжелые косы и уложила их вокруг головы, украсив прическу цветами. Зеркала в их бедном домике, конечно, не было, но Мид была очень довольна обликом внучки.
- Ты просто невеста, - сказала она, завязывая девушке вместо пояса белую ленту. Но Эвредит даже не улыбнулась. – Знаешь, думаю, что в таком виде тебе не стоит идти в город одной…
Поэтому в город Эвредит пошла в сопровождении сына кузнеца, юноши веселого, статного и высокого. По дороге он все время развлекал девушку смешными рассказами, и вообще старался, чтобы она не грустила. Он явно надеялся на взаимность со стороны своей спутницы, хотя и не говорил об этом напрямик. Но Эвредит были глубоко безразличны его чувства, она только жалела этого несчастного, не видевшего, что она не принадлежит более никому, юношу. Он не знал, да и все равно не понял бы, что даже то обреченное ожидание, та угасающая надежда на возвращение Филина, была для нее счастьем. Болезненным, но все же счастьем.
Этот день был полной противоположностью тому хмурому осеннему дню, когда она впервые увидела Филина. Тогда он казался ей обыкновенным бродягой, а его друг-гном – колдуном средней руки или сказителем… Но было что-то в Филине, что – она и сама не знала, что делало его таким странным и загадочным, таким необыкновенным и безгранично любимым… Какая-то внутренняя сила, внутренний свет, который видела не только одна она. Он умел располагать к себе людей и прекрасно держался со всеми, умел красиво рассказывать истории, хоть и был человеком довольно застенчивым.
Всю дорогу до Итвилла Эвредит вспоминала Филина. Ее спутник так не понял, отчего девушка так задумчива и печальна. Но когда они, наконец, добрались до городка, находившегося всего в двух часах ходьбы от деревни, Эвредит заметно повеселела. Отчего-то ей слало необъяснимо легко, будто именно сегодня случилось что-то прекрасное, радостное и счастливое.
Обычно этот городок был маленьким и сонным. Но сегодня здесь царила удивительная праздничная суматоха, веселье, радость. Во всех окнах были вывешены флажки, на самых высоких и красивых домах трепетали на ветру зелено-бело-коричневые знамена. Всюду были цветы, яркие ткани, растянутые между домами, почти все горожане держали в руках дубовые ветви. Это уже совсем не походило на обыкновенный деревенский праздник. Кажется, сегодня здесь собрались все скоморохи, трюкачи, акробаты и фокусники королевства, с удовольствием развлекающие толпу.
Эвредит тоже поддалась настроению всеобщего веселья, она вместе с группой нарядно одетых людей направилась в сторону городской площади. По пути она спросила у какой-то женщины с ярким разноцветным плюмажем в прическе:
- А в честь чего праздник?
- Разве ты не знаешь? – искренне удивилась та.
- Нет, - покачала головой девушка. – Мы пришли из горной деревни. Я знаю только, что сегодня здесь праздник.
- Тут такое, ты и представить не можешь. Я и сама не верю!
- Так что случилось? – спросил сын кузнеца.
- Король! Представляете, у нас гостит сам король!! – радостно и торжественно произнесла женщина.
- Неужели? – удивилась Эвредит, и тут же подумала: «Если Филин говорил тогда правду о том, что был знаком с королем, то, возможно, король вспомнит его и, может даже, скажет мне, где он».
Тем временем компания горожан вместе с Эвредит и ее спутником достигли, наконец, площади. Народа там было еще больше, чем на улицах, но Эвредит сразу увидела всадника верхом на великолепном гнедом скакуне. Она поняла, что этот всадник и есть король. Но если упряжь и седло коня горели золотом и самоцветами, то сам король был одет очень просто – в зеленый камзол с перевязями для оружия. Лишь тонкий золотой обруч с красным камнем сверкал на его голове. Правитель был очень красив, он прямо сидел в седле, улыбаясь своим подданным. Эвредит протиснулась сквозь толпу ближе, чтобы можно было заговорить с монархом. Но на площади стоял такой шум, что и сын кузнеца, стоявший рядом, вряд ли услышал бы ее.
Неожиданно музыка, смех и разговоры разом смолкли. Воцарилась тишина, которую нарушал только негромкий стук копыт по земле. Медленно конь короля двинулся в сторону девушки. Словно зачарованная, Эвредит наблюдала, как подъезжает к ней государь. Король спешился и встал прямо напротив нее. Он улыбнулся ей, ласково и нежно… и вдруг Эвредит поняла, что видит перед собой так горячо любимого ею Филина! Она застыла на месте, не в силах пошевельнуться. Наверное, это чудовищная ошибка, думала она, глядя в такие знакомые глаза цвета дождя. Нет, обмануть ее могло что угодно – одежда, придворные, тоже ничего не понимающие и удивленно смотрящие на нее, но только эти глаза не могли ее обмануть.
- Филин?.. – не совсем уверенно прошептала она. Мужчина взял ее за руку. Его рука была такая теплая и шершавая…
- Ты, наверное, не этого ждала? – улыбнулся он, все еще сжимая ее ладонь.
- Определенно, - сказала Эвредит и заплакала. Что произошло дальше, она помнила очень смутно. Помнила только крепкие и ласковые объятия, его успокаивающий шепот и сотни радостных возгласов, вместе с музыкой взлетевших в ясные небеса.
Когда, наконец, все успокоилось, а Эвредит пришла в себя после потрясения, она спросила Филина:
- Почему ты скрывал от меня то, что ты…
- Король? – Филин смахнул с ее щеки слезу. – Я не мог сказать тебе тогда. Да разве ты поверила бы мне?
- Но что ты делал тогда в нашей деревне?
- Мы путешествовали под видом простых странников. Я хотел понять, какие настроения царят в народе... А потом я и Магнус заблудились в лесу, карта вся промокла, помнишь, ведь тогда был дождь?.. И нас не пустили на порог деревенские жители. Они решили, что мы обыкновенные бродяги, - он усмехнулся. – И нам ничего не оставалось делать, как проситься на ночлег в ваш дом.
- Значит ты рассказывал тогда правду… - произнесла девушка. – Про то, что был знаком с королем?
Филин снова улыбнулся – только глазами.
- Я вернулся за тобой. Не тогда, когда обещал, ведь все-таки у меня накопилось очень много дел, пока я путешествовал. Ты хочешь увидеть Сорфадос? – спросил он. А потом громко и радостно сказал: - И стать моей королевой?
Толпа взорвалась ликующими криками. Все кричали: «Ура!» и «Да здравствует королева!» Эвредит совершенно растерялась от такого внимания к себе, оттого, что ее назвали королевой, но все же произнесла:
- Я поеду с тобой куда угодно.
Ведь она не могла потерять его снова. Филин обнял ее, а затем посадил на коня, а сам сел позади нее. Эвредит попрощалась с совершенно ошарашенным сыном кузнеца, и Филин тронул поводья. Скакун медленным шагом двинулся в сторону горы, с которой девушка спустилась сегодня утром.
- Я хочу, чтобы твоя бабушка знала об этом, - пояснил Филин. – Она ведь не будет против?
- Нет, - Эвредит прижалась к груди своего любимого странника, чувствуя себя под его защитой. – Интересно, кто же будет против, если его внучка выйдет замуж за короля?! – попыталась пошутить она.
Король улыбнулся.
- Да, в твоем доме я назвался Филином, - сказал он. – Но это не настоящее мое имя. Вообще-то я Филониус…
- Знаешь, что? – Эвредит обернулась к нему. – А у тебя глаза цвета дождя…