- Эй! Эй, ты!
Гиацинт нехотя открыла глаза, все еще не вполне соображая, что происходит. Ей удалось уснуть примерно с полчаса назад, поэтому она, разумеется, была весьма недовольна столь резким и беспардонным пробуждением. За прошедший месяц ей удавалось спать не так уж и много, а уж чтобы при этом не снились кошмары – и подавно, и, по натуре прямая, она тут же возмутилась:
- Наверное, приятно лишать осужденных последних часов счастливого сна?! В чем дело?!
- Да ни в чем! – пожал плечами стоявший за решеткой Тони, мерзко улыбаясь. В очередной раз Гиацинт поморщилась – этот надсмотрщик болезненно напоминал ей ее мужа: та же длинная треугольная физиономия, те же наглые и жестокие светлые глаза, та же гадкая улыбка. Только этот парень был огненно-рыжим и носил короткую стрижку, а Кас, сколько она его знала, всегда отдавал предпочтение замысловатой прическе из прядок разной длины и разного цвета. Своего собственного, русого, и черного, полученного с помощью басмы. – Просто хотел спросить… Как поживает твой померший сынок?! – и он громко рассмеялся.
Девушка была не настолько слаба, чтобы тут же разрыдаться в голос; скорее такие реплики будили в ней агрессию и злобу такого масштаба, что она чувствовала себя готовой разнести весь мир по песчинке. За все ее пребывание здесь этот Тони порядком ее достал, поэтому Гиацинт рассудила, что терять ей нечего – она неторопливо, с достоинством встала, подошла к решетке и спокойно, не повышая голоса сказала:
- Последнее предупреждение, молокосос. Ты сейчас отваливаешь и больше ко мне не подходишь, во всяком случае, воздерживаешься от своих дебильных комментариев. А иначе…
- Что – иначе?! – хмыкнул он. – Ты за решеткой сидишь, женщина! Опомнись, что ты можешь мне сделать?!
- Я всего лишь напомню тебе, за что я здесь сижу, - опасно сверкнула глазами она. – Если ты забыл, сопляк, то я убила четверых мужиков, каждый из которых был примерно два тебя по габаритам. Советую не забывать об этом. А насчет того, что я могу сделать из-за решетки – спроси моего мужа, когда он снова сюда заявится. Он тебе расскажет, как пару недель назад я его чуть не задушила.
- Твой муж не надсмотрщик, - справедливо заметил солдат. – Вряд ли он знает, как надо вести себя с вами.
- А ты-то, поди, знаешь?!
- Догадываюсь, крошка.
Думая, вероятно, что у него молниеносная реакция, Тони резко выбросил вперед руку с дубинкой, которая вполне смогла бы достать до живота девушки и причинить ей массу острых ощущений. Однако заключенная среагировала быстрее – она изящно отодвинулась в сторонку и что было силы схватила конец дубинки, просунувшийся в ее камеру. Само собой, такого удара надсмотрщик не ожидал и порядком растерялся, круглыми глазами глядя на свою противницу; она же мрачно усмехнулась и сказала:
- Не смей больше упоминать моего сына, ничтожество. Никогда и ни при каких обстоятельствах.
Выдержав секундную паузу, она вдруг резко дернула дубинку на себя. Коридор смертников огласился яростным воем Тони, который сильно ударился лбом о толстые прутья решетки. Пришел он в себя быстро и тут же принялся ругаться, причем совершенно ненаправленно, а так, на всех окружающих и на все подряд. И вот, на одной самой цветистой фразе, блок осужденных вдруг огласился чьим-то ясным и строгим голосом, который объявил:
- Именем короля!
Тони благоразумно отскочил подальше от камеры Гиацинт, уверенно ткнул в ее сторону пальцем и нагло заявил:
- Это все она. Думаю, нам стоит познакомить ее с изолятором, полковник.
- А я думаю, что это ты мечатешь с ним познакомиться, - холодно отозвался Вальграндар. Он подошел к решетке и приветливо улыбнулся. – Здравствуй, Гиацинт!
- Привет, командир! Ты уж извини, я немного стукнула твоего недоумка – терпеть не могу, когда всякие ушлепки напоминают мне о моем горе, - за его спиной она различила троих солдат в сине-серебряных плащах и подумала: «Значит, король все-таки снизошел до его петиции».
- Как бы то ни было, а тебе придется пообещать, что весь оставшийся вечер ты будешь вести себя примерно. Тебе предстоит встреча с королем.
- Да ну?! – вот тут она по-настоящему удивилась. – Его величество удостаивает меня личной аудиенции?! Его не смущает, что я замочила четверых?!…
- Не знаю, что его там смущает, но вот эти господа, - Ранд кивнул на вытянувшихся в струнку за его спиной солдат, - получили приказ проводить тебя в замок. Так что давай, сейчас тебе принесут конфискованную при аресте одежду… только вот руки придется связать, не обижайся.
- Слушай, ты точно чокнутый, командир! – нахмурилась Гиацинт, но Вальграндар заметил, что ее глаза смеются. – Соображаешь, что говоришь, нет? Ты меня от виселицы спасаешь, передаешь на суд королю, а я еще буду обижаться, что ты мне руки связываешь?!
К камере подошел улыбающийся Дин, несущий в руках шляпу и плащ девушки. Ранд отпер ее камеру, дал ей несколько секунд, чтобы привести себя в порядок, потом аккуратно, стараясь причинить ей как можно меньше беспокойства, связал руки и торжественно объявил:
- Идем! Будем надеяться, что сюда ты больше не вернешься.
- Вернусь, - твердо ответила Гиацинт, коротко взглянув ему в глаза. – Я не забываю добра, командир.
Вальграндар отвел глаза. Он не стал говорить, что еще далеко не уверен в исходе всего мероприятия, которое, однако, пока что обещало быть удачным по всем параметрам. «Видимо, не врут в народе, говоря, что он лично читает каждое письмо, - думал Ранд, садясь за свой стол и заполняя необходимые графы в отчете. – Хотя… ну кто его знает, этого монарха?! Мало ли, что ему в голову взбредет?!».

Цэфир стоял, совершенно игнорируя собравшихся на совет министров и пропуская мимо ушей все, что они говорили. Его взгляд снова был прикован к большой карте, висевшей на стене его кабинета, прямо за рабочим столом. Граница между Саарнатом и Аален-Каем была замазана, и теперь зеленое и золотое пятна слились воедино, обещая дать неплохие совместные всходы – и притом уже совсем скоро. В данный момент королю на ум пришла еще одна беседа, состоявшаяся пару месяцев назад здесь же, в этом же кабинете, почти при таких же обстоятельствах…
Так же как и теперь, он стоял и задумчиво изучал карту, украшавшую стену кабинета, совершенно не слушая различных вельмож, во множестве толпившихся в комнате и наперебой что-то вещавших. Взгляд короля был намертво прикован к золотистой области к югу от его собственных владений, небольшой, но сказочной богатой, для всех желанной, но баснословно мирной, чтобы можно было ее завоевать. Наискосок этого искрящегося пятна на карте мира шла ровная надпись, сделанная изящными черными буквами – Саарнат. Эти семь букв уже давно не давали правителю Аален-Кая покоя, все его помыслы были заняты поисками верных способов присоединения этого кусочка рая к его собственному большому и богатому государству, но отчего-то первая разумная мысль посетила Цэфира только сегодня, сейчас, в самый разгар совещания с лучшими людьми страны.
Предмет совещания, как нетрудно догадаться, волновал короля меньше всего еще с самого начала, а теперь окончательно утратил в его глазах всякую важность. Не дожидаясь окончания речи одного из маршалов, правитель резко перебил его:
- Ну все, довольно на сегодня. Все свободны.
- Э… ваше величество?! – недоуменно переспросил нестройный хор голосов явно удивленных таким решением вельмож.
- Что, необходимо повторять? – сморщил породистый нос Цэфир. – Я сказал, все свободны! Ну?!
Его уши уловили напряженный шорох и недовольный ропот – министры, маршалы и прочие сиятельные граждане королевства явно не одобряли столь резкого окончания политически важного заседания – но ему было совершенно наплевать на чье-то недовольство. Даже не делая попыток перекричать скрип сдвигаемых с места стульев, зная, что, кто нужно, тот его всегда услышит, король сказал:
- Михаэль, ты останься!
- Слушаюсь, ваше…
- Перестань, это неофициально.
- Как скажешь.
Дверь с треском захлопнулась, и в библиотеке наступила полная тишина. Она была недолгой – бросив прощальный взгляд на карту, Цэфир развернулся к оставшемуся в помещении мужчине, улыбнулся и предложил:
- Садись!
Тот послушно уселся и непонимающе глянул на повелителя:
- За что ты их так?! Ты не мог не заметить, что твое решение им крайне не понравилось!
- Их проблемы, как они к нему отнеслись, - отмахнулся король. – У меня есть идея, куда более важная, чем все эти дурацкие совещания.
- И какая же?
- Это касается Саарната.
- О, вот как?! Ты придумал, как нам захапать его себе?! – воодушевился Михаэль.
- Ай-й-ай, маршал, что за мерзкое слово – захапать?! – возмутился правитель, поигрывая королевской цепью, висевшей у него на шее. – Присоединить, Михаэль, присоединить – и больше ничего!
- И сохранить им автономию?! – округлил глаза военный.
- Не исключаю и этого… Ну да ладно, он еще не наш. Послушай лучше… Я тут вспомнил, как мы туда ездили….. припоминаешь?
- Да, хоть и было это… лет пять назад.
- В точку – ровно пять лет назад. Ты помнишь, что в Саарнате была принцесса, девочка лет двенадцати? Миленькая такая девочка, разумное тихое дитя… вроде даже умненькая… не в пример своему папочке – редкостному дебилу.
- Да уж, тамошний король и правда был,… - согласно закивал маршал – эту деталь и он прекрасно помнил.
- Не о нем речь, - перебил Цэфир. – А о девочке. Если тогда ей было двенадцать, то сейчас по меньшей мере семнадцать… если, конечно, я тогда не ошибся, определяя на свой не очень трезвый глаз ее возраст. Ты понимаешь, что это значит?
- Бог мой, Цэфир… Ты что, хочешь на ней жениться?!
- Ну да… Ты сам посуди – там нет ни опекунов, ни соправителей, одних гувернанток целый полк и куча деятельных вельмож, которые вот-вот разграбят страну до самого основания!… Если я не вмешаюсь. А я вмешаюсь! Почему бы им не отдать за меня принцессу, как ты думаешь?!
- Именно потому, что ты вмешаешься, - задумчиво объяснил Михаэль. – Они ведь не дураки, друг мой чародей. Ты отберешь у них кормушку солидных размеров…
- Ты слишком мрачно смотришь на вещи, - поморщился правитель. – Они решат, что я оставлю их в покое, буду только иногда выкачивать из них налоги… ну и так, делать ничего не значащие визиты. А на самом деле я очень скоро наведу там порядок. Гуманный, но крепкий.
- Не знаю, не знаю… Сомнительно мне все это… А девочка? О ней ты подумал? Может быть, она не согласится покидать родное королевство?…
- Помилуй тебя бог, маршал! – заливисто рассмеялся Цэфир. – Я тебя уверяю, ей до смерти надоели гувернантки и протоколисты, говорящие что и как надо делать!… Ее папаша почил четыре с половиной года назад, так чего ж ты хочешь от бедного ребенка?! Ее, поди, давно уже все замучили, и она дни и ночи думает о том, как бы от них скрыться. Подальше. В любом случае, попробовать можно, - заметил он, вставая. – Ты завтра же отправишься туда и от моего имени попросишь ее руки.
- Ты меня с кем-то путаешь, - нервно усмехнулся Михаэль. – Я военный, а не…
- Я знаю, - едва заметным жестом остановил его правитель. – Это даст им понять, что их ждет в случае отказа. Когда будете возвращаться назад, не забудь меня известить – я постараюсь лично встретить нашу маленькую принцессу дабы всячески уверить ее в наших занебесно добрых намерениях.
- Хм…
- Тебя еще что-то интересует?
- Да…
- Внимательно слушаю.
- А что ты намерен делать с Аннэт?!
- С Аннэт?! А что я должен с ней делать?!
- Но ведь вся страна знает, что она твоя фаворитка уже много лет!…
- Пусть знает дальше. Объявим официально, что я остепеняюсь ради женитьбы, а на самом деле будем делать так, как удобно нам. Ты свободен, Михаэль. Счастливого пути.
- Как прикажет твое величество, - поклонился маршал и неслышно удалился.
Оставшись один, Цэфир снова обернулся к карте. На миг задержал взгляд на золотистом пятнышке на юге Аален-Кая, после чего позвал своего личного секретаря и приказал:
- Вот эту границу замажьте завтра же. Она здесь лишняя.
Границы больше не было, а принцесса Ада меньше чем через месяц должна была стать его женой. Не сказать, чтобы девушка совсем ему не нравилась – бесспорно, она была довольно хорошенькой, у нее были необычайно яркие рыжие волосы и чудесная белая кожа – но при всем при этом, устанавливать с ней какие-то бликие отношения ему совершенно не хотелось. «В конце концов, брак политический, - размышлял Цэфир, глядя в окно. – Ей от меня нужен титул королевы Аален-Кая, а мне от нее – Саарнат и наследник. Жаль, конечно – с ней даже дружбы не получится – но что поделать!». Такое положение вещей не особенно расстраивало короля – в конце концов, у него была фаворитка, не то, чтобы очень уж любимая, но родная и понимающая, а так же куча возможностей, потому что запретить жить в свое удовольствие королю не мог никто. Что он и делал, изо всех сил стараясь не забывать при этом о подданных.
- Хорошо, я подумаю, - скучающе пообещал Цэфир в ответ на какую-то фразу министра.
- Ваше величество, нижайше просим вас поторопиться,… - начал было другой министр. – Видите ли,…
- Я вас очень прошу не лезть в мои дела. Скажите спасибо, что я вообще согласился подумать над этим идиотским проектом, - отрезал король. – Свободны. Михаэль, останься.
Маршал поклонился, закрыл дверь за последним царедворцем и выжидающе глянул на друга:
- Тебя что-то беспокоит?
- Да. То есть, нет… То есть, я не знаю. Почему-то меня взволновало то вчерашнее письмо. Помнишь, которое я тебе вчера показывал?
- Да. Про девушку, которая убила четверых, в том числе и сынка нашего казначея, редкостного тупицу и бандита?
- Именно.
- Так получается, ты что-то решил?…
- Да. Ночью я отдал приказ привести ее ко мне, и с минуты на минуту она должна быть здесь.
- Ты спятил, что ли?! – удивился Райн. – Хочешь оправдать убийцу?…
- Хочу. Ты не поверишь, как хочу. Жаль мне ее… разумеется, все будет зависеть от нашей беседы, но… Вообще-то, я уже решил.
- Странный ты какой-то… Похоже, тебя тоже коснулось это предсвадебное человеколюбие. Оно, как я заметил, всех захватывает…
- Когда ты женишься, я на тебя посмотрю, - натянуто улыбнулся король. – Перестань, ты же знаешь, что для меня эта женитьба не более, чем политическое мероприятие. Плевать я хотел на эту Аду, честное слово. Она какая-то… какая-то неприятная.
- Полностью согласен. И на этой почве в очередной раз прошу – будь осторожен.
- Буду, - серьезно кивнул Цэфир. – Я сам себе об этом регулярно напоминаю. Как бы не погубило меня мое редкостное добродушие…
В кабинете появился гвардеец в серебристо-голубом плаще, который отвесил почтительный поклон и сообщил:
- По вашему приказанию прибыла осужденная Гиацинт. Прикажете пустить?
- Да.
- Слушаюсь!
Еще через мгновение небольшой кабинет монарха наводнился солдатами – их было человек шесть, никак не меньше. И в самом центре образованного ими кольца король увидел ее, ту, кого он искренне хотел помиловать. На миг ему даже показалось, что он не смог сдержать удивления, увидев ее – вполне понятно, что его воображение еще вчера ночью вполне себе ясно набросало облик убийцы. Облик этот был крайне далек от стройной девушки в черных бархатных бриджах, высоких сапогах с пряжками и черной курточке с серебряными кистями. Ее руки были стянуты за спиной, поэтому ничто не помешало Цэфиру отметить красоту ее тонкой талии, перетянутой широким красным поясом. Так же он сразу обратил внимание на грустные, полные боли оленьи глаза под длинными ресницами, нежный овал лица, восхитительно белую для темноглазой и темноволосой девушки кожу… Судя по всему, волосы у нее были длинные – до талии или даже еще длиннее – а в данный момент были собраны в толстую косу, покоящуюся на плече. Гиацинт совершенно не походила на убийцу, поэтому король удовлетворенно кивнул и сказал:
- Конвой может быть свободен.
- Вы уверены, ваше величество? – осторожно поинтересовался начальник охраны, даже не пытаясь скрыть удивления.
- Абсолютно. Думаю, будет лучше, если вы оставите нас наедине.
- Уже ухожу, - Михаэль поднялся с места, отвесил символичный поклон и бесшумно скрылся за дверью, тем самым поторапливая остальных.
Несколько секунд гвардейцы колебались и изо всех сил пытались придумать веский аргумент, чтобы остаться, но в конце концов строгий взгляд синих глаз короля заставил их подчиниться. Гиацинт осталась с глазу на глаз с его величеством, с тем, кто мог одной лишь своей подписью под приказом решить сейчас ее судьбу. В какую сторону – решать было ему. На взгляд девушки, решение могло быть только одно, однако, судя по всему, Цэфир думал иначе. Он отошел к высокому стрельчатому окну, забранному тонкой решеткой, и вперил задумчивый взгляд куда-то за изящные башенки, смутно вырисовывающиеся за витражами. При этом Гиацинт просто восхитилась его непосредственности – казалось, он начисто забыл протокол и ему подобную ерунду – потому как позу он выбрал самую непринужденную и стоял, засунув руки в карманы бриджей. Короткий кафтан из черного бархата, с пышными буфами на рукавах выгодно подчеркивал его мускулистую подтянутую фигуру и отлично гармонировал с длинными кудрями цвета спелой ржи, свободно рассыпанными по плечам. Единственным украшением его костюма являлась толстая золотая цепь с медальоном, лежавшая на груди… Пока он разглядывал ее скромную персону, девушка успела заметить, что глаза у него необычно яркие и добрые и что каждая черта скуластого загорелого лица полностью соответствует его уже ставшей легендарной доброжелательности. Невольно она улыбнулась – разумеется, пока не следовало думать ни о чем, кроме своего спасения, но в целом, наверное, Гиацинт уже поняла, что произошло что-то непоправимое. Что – сказать пока сложно, но вот произошло, и все.
- Гиацинт… - вдруг произнес он, не оборачиваясь. Она прикрыла глаза и вздохнула – у него был замечательный голос, мягкий, теплый и удивительно музыкальный. – Какое необычное имя! Это прозвище?
- Нет, ваше величество, - почтительно отозвалась девушка. – Мама назвала меня так, потому что сиреневые гиацинты были ее любимыми цветами.
- Вон оно что. Понятно, - он обернулся, и она увидела, что его глаза улыбаются. – Что ж, я рад приветствовать тебя в своем замке. Жаль только, что в таких печальных обстоятельствах. Я думаю, мы можем развязать тебе руки – я прекрасно понимаю, что ты не убийца.
Эта фраза ответа не подразумевала, поэтому Гиацинт лишь молча подождала, пока он освободит ее от веревок, а потом сняла шляпу и отвесила низкий поклон:
- Благодарю за доброту и доверие, ваше величество.
- Пустое, - отмахнулся Цэфир, усаживаясь в свое любимое рабочее кресло. Девушка отметила, что перед ним лежит какая-то папка с документами, и тут же подумала: «Мое дело». – Итак, что же произошло? Ты догадываешься, что в деле буквально каждая строчка вопиет о твоей виновности, так что мне хотелось бы услышать всю эту историю от тебя самой. Если ты не возражаешь.
- Как прикажете, ваше величество, - покорно склонила голову она.
- Да, и еще – здесь, - Цэфир постучал пальцем по папке, - сказано, что накануне вечером ты подралась со своим мужем. Это правда?
- Правда. Очень уж он меня достал, простите за простонародное выражение.
- Хорошо. Итак, я тебя слушаю. Сядь.
Гиацинт осторожно притулилась на краешке стула с высокой спинкой и тяжело вздохнула, убеждая себя не плакать и выдержать этот своеобразный допрос до конца. Цэфир же устроился напротив нее, опираясь спиной на свой стол и снова засунув руки в карманы. Его взгляд и правда был заинтересованным, поэтому девушка лишь еще раз вздохнула и с головой погрузилась в печальные события того кажущегося уже таким далеким дня.


- Плохая это была идея, - проворчала Гиацинт.
- Какая именно? Для тебя все мои идеи нехороши! – Кас даже не обернулся, зато попутно что-то ответил сыну, которого держал на руках, на заданный пару секунд назад вопрос.
- Идти этой дорогой. Плохо здесь – глухие переулки, сомнительные дома и никого народу. Не думаю, чтоб такое путешествие было безопасным!
- Безопасно только дома сидеть, а с тобой – и этого нет! – отрезал он.
- Ну да, правильно, это я во всем виновата! Конечно, все помнят только, что я набила тебе морду, а что до этого ты порывался поделиться мной со всей округой, будучи мертвецки пьян, никого уже не волнует!
- Папа, а почему не мама несет меня на руках?! – громко встрял их пятилетний сынишка Трой, выглядывая из-за плеча Кастора.
- Потому что, дорогой, ты уже вырос и маме тяжеловато таскать тебя на руках, - ласково отозвалась Гиацинт, нагоняя мужа и ероша светлые волосы сына. – Не переживай, как придем домой, посидишь у меня на коленках.
Это обещание ребенка вполне удовлетворило, и на какое-то мгновение повисла тишина. На взгляд Гиацинт, уж слишком тихая и зловещая. Ей вообще изначально не нравилась идея идти на именины племянника Каса, да еще и тащить с собой ребенка. Оставить его дома было не с кем, хотя она сама охотно бы осталась, лишь бы только не терпеть лишний раз компанию мужа. Она сама себе удивлялась – за последний год или около того она вдруг обнаружила, что ей становится все тяжелее и тяжелее жить с ним. Девушке постоянно казалось, что он слишком резок с ней, что доверительными и ласковыми их отношения становятся только в постели, а в остальное время он только и делает, что попрекает ее… То она мало зарабатывает, то плохо воспитывает сына, то не следит за хозяйством, то просто смотрит недостаточно ласково. Повод для придирки находился всегда, и теперь уже девушка недоумевала, как ее угораздило стать женой этого типа. Вроде бы, их союз нельзя было назвать браком по расчету – хоть он и был гораздо богаче нее, она согласилась стать его женой совершенно не поэтому… А почему? Этот вопрос все чаще приходил ей на ум, а вот ответа на него не было.
- Стой! – она вдруг замерла и прислушалась. Поначалу Гиацинт думала, что ей кажется, будто за ними кто-то крадется, но теперь она была в этом полностью уверена. Лоб мгновенно покрылся испариной, а в мозгу сверкнула одна мысль-молния: «Мой сын!…».
- Ишь ты, какая чуткая, - тут же послышался противный голос сзади. – Услышала все-таки, хотя и не должна была.
- Ч-что… что происходит, черт возьми?! – тут же взвился Кас, хотя по его голосу все присутствующие поняли, что он ужасно боится.
- Если ты не будешь дергаться, то дальше ничего происходить не будет. Нам надо всего-то – твою бабу на полчасика и содержимое твоих карманов. Иными словами – золотой запас, который, как я слышу, у тебя немаленький.
- Ради бога, не двигайся, Кас, - еле слышно, одними губами проговорила Гиацинт. – Не исключено, что у них арбалеты.
- О да, арбалеты! – подтвердил другой голос, неприятно растягивающий слова. – И мы держим вас на прицеле.
Видимо, страх совсем лишил Кастора способности соображать – он снова завопил:
- Какого хрена?!…
И обернулся… Щелкнула тетива, и в следующий момент ночной воздух прорезал вой Гиацинт:
- Трой!!!
Ее сын вместе с ее мужем лежал на брусчатке – ведь оборачиваясь, Кас совершенно забыл, что держит на руках перепуганного ребенка, и не долго думая подставил бандитам его спину. В которой теперь торчал толстый арбалетный болт с черным оперением… Кровь заливала светлую курточку мальчика, а Гиацинт все никак не могла собраться с мыслями. Она стояла, словно окаменев, ровно до того момента, пока один из бандитов не прокомментировал:
- Дебил ты, мужик. Глянь, чего натворил!…
- Ах ты тварь! – еле слышно, но с холодящей кровь интонацией произнесла девушка.
В нее словно вселился демон – мало кто из окружающих мог похвастаться тем, что видел хотя бы часть ее движений. Словно гибкая черная тень она подскочила к ближайшему бандиту, совершенно осоловевшему от ее неожиданной агрессии, ногой выбила у него из рук арбалет и что было силы двинула ему кулаком в челюсть. Потом подхватила выроненный им арбалет и выпустила несколько болтов, почти что очередью – и все попали в цель, не насмерть, конечно, но нанеся значительные повреждения. Оставшиеся бандиты опомнились и ринулись в драку, но Гиацинт как будто обезумела – она не обращала внимания на сильные удары, которые получала, казалось, со всех сторон, а только на удивление точно раздавала свои, кулаками и ногами. Она точно не знала, как именно ухитрилась убить своих врагов – скорее всего, одному она заехала шпорой в висок, другой умер от болевого шока, третий от внутреннего кровотечения, а четвертый неудачно встретился с мостовой, расшибив голову… Как бы то ни было, менее чем через полчаса все было кончено. Вряд ли что-то могло взволновать Гиацинт – даже тупое бездействие своего мужа она осознала уже на несколько часов позже, а тогда она вообще забыла о его существовании. Она упала на колени перед телом сына, крепко обняла его и горько разрыдалась. В таком положении ее и нашел патруль, обходивший эти улицы позже вечером. Она не отрицала своей вины – напротив, честно, бесцветным голосом сообщила:
- Да, это я убила их.
Гиацинт тяжело вздохнула и ребром ладони отерла скупые слезы со щек:
- Вот так, ваше величество. Вы удовлетворены?
- Бедное дитя! – тихо, очень серьезно сказал он, подходя. В следующий момент девушка почувствовала у себя на макушке его тяжелую горячую ладонь. – Это просто чудовищно. А что же твой муж?…
- А мой муж стоял столбом и смотрел на все это… Наверное, меня сильно побили, хотя я ничего и не чувствовала, даже на следующий день, кроме пары синяков… Сами понимаете, было не до этого. И поэтому мне все равно, каким будет ваше решение. На воле Кас обязательно отыщет меня и не отстанет, пока все не будет так, как он хочет. А вот после казни…
- Ну о чем ты, какая еще казнь?! Не могу же я после всего этого отправить тебя на виселицу! – возмутился Цэфир. – И от мужа я тебя защищу, я обещаю. Только… еще вопрос, если позволишь. Скажи, почему ты вышла за него замуж? Как я понял, о любви там речи не шло…
- Да, вы абсолютно правы.
- Так в чем причина? Деньги?
- Я сама не очень-то понимаю, в чем, - призналась она. – Все время, что мы были женаты – пять лет, за исключением последнего года – мне как-то не очень мешало его поведение. Соглашаясь стать его женой, я даже не думала о деньгах, хотя у меня и не было ничего своего… Все это очень странно. Сейчас мне кажется, что это был какой-то гипноз, наваждение…
- Ты права, - Гиацинт вздрогнула – таким серьезным, неестественно ровным стал его голос. – Хочешь узнать, что произошло шесть лет назад?
- Конечно, хочу! Только… откуда вам известно?…
- Я не знаю его мотивов, - словно не слыша ее, продолжал король. – Но дело было так: Кастор понимал, что ты не согласишься просто так стать его женой, он сразу понял, что ты можешь быть для него разве только очень далекой и очень эфирной мечтой. Поэтому он избрал самый простой путь – пошел к знахарке, которая произнесла пару несложных заклинаний и смастерила приворот. Она получила за это круглую сумму и обязательство получать каждый год доплату за продолжение услуг. В начале этого года твой муж поссорился с этой знахаркой, но не придал этому особенного значения – у вас был сын, вы жили вместе пять лет, и он думал, что дальше все сложится само собой.
- Боже мой! – ее била дрожь – дрожь ярости и отчаяния. – Я ненавижу его, ваше величество! Просто ненавижу! Вообще-то, мне хватило той фразы, что он сказал в тюрьме – мол, дура я, что не убежала тогда, потому что обзавестись еще одним ребенком не проблема… Что я, мол, должна ему чуть ли не свою жизнь за то, что он меня облагодетельствовал и женился на мне, бесприданнице… А тут еще и это!… Кошмар.
- Кошмар, - снова потеплел голос короля. – Что касается того, откуда я узнал… Я чародей, Гиацинт, поэтому я знаю многое. Тебе не стоит опасаться – я не имею привычки читать чужие мысли, так что можешь думать все, что тебе угодно. Я сожалею, что причинил тебе боль.
- Не вы, ваше величество… Не вы, - она горько вздохнула и решительно сказала. – Прошу вас, подпишите приговор!
- Что?! Приговор?! Зачем?!
- Я уже говорила, что Кас не оставит меня в покое. Перед законом он мой муж, так что любой суд подтвердит все его права на меня. У меня же нет ничего своего – только работа и копеечный заработок.
- Суд-то подтвердит, но высшую власть в стране вершу я, не так ли?! – он решительно взял девушку за руку и улыбнулся. – Поэтому я считаю себя вправе разрешить данную ситуацию так, как мне представляется верным. Я аннулирую ваш брак, Гиацинт. Сегодня же я подпишу соответствующую бумагу, и тогда любой суд – поверь на слово королю – будет на твоей стороне.
Он осторожно снял с пальца Гиацинт обручальное кольцо и бесцеремонно бросил его в жарко пылающий камин:
- Вот и все. Теперь ты свободна. Будет агрессивным – примем более жесткие меры.
- Ваше величество забыли об одном, - виновато улыбнулась девушка. – У меня же ничего нет…
- Ты хотела сказать, не было. Теперь у тебя есть прекрасный уютный дом у Ткацких ворот с садовником и горничной, - вообще-то он импровизировал, но быть добрым было так приятно, что король не собирался останавливаться на достигнутом. Кроме того, он тоже почувствовал, что изменения в его жизни не за горами, может даже, они уже здесь… Только вот какие?…
Гиацинт молчала, потрясенная сказанным. Ей понадобилось несколько минут, чтобы осмыслить слова монарха, а когда до нее наконец дошло, что он сказал, она встала с кресла, опустилась на колено и поцеловала Цэфиру руку:
- Благодарю вас, ваше величество. Вы даже не представляете, сколько сделали для меня.
- Перестань, дитя мое! Поднимайся, не смущай меня – я не привык, что прекрасные девушки целуют мне руки! – шутливо укорил ее он.
- Не знаю, как мне вас отблагодарить, но… Думаю, рано или поздно мне это удастся – я не забываю добра… Пожалуй, я лучше помолчу – когда я волнуюсь, я начинаю нести всякий вздор…
- Ничего страшного, это случается… Кстати, где ты работаешь?
- В ювелирной мастерской мэтра Шаратона.
- Ого! И что же ты там делаешь?
- Занимаюсь художественной отделкой оружия, ножен, браслетов, пряжек, брошей и так далее… А что?
- Да просто, любопытствую. Итак, Гиацинт, скажи, у тебя есть еще какие-нибудь пожелания?
- Да что вы, ваше величество, - смутилась она и отвела взгляд. – Я и так не знаю, как мне вас отблагодарить…
- Хорошо. Значит, сейчас не убегай – подожди, пока мой секретарь составит необходимые бумаги на твой дом и на все, что к этому прилагается. Когда все будет готово и документы скрепят государственной печатью, Михаэль проводит тебя в твое новое жилье. Кстати, пригласи его сейчас ко мне.
- Слушаю, ваше величество, - она снова глубоко поклонилась.
- Вот и славно. Смею надеяться, что мы еще встретимся с тобою, - ласково улыбнулся он. – Ты в очередной раз убедила меня, что делать добрые дела – это самое приятное занятие на свете.
Гиацинт улыбнулась. Она еще не могла здраво оценивать происходящее, поэтому даже не задумалась о всей сложившейся ситуации – только еще раз глубоко поклонилась и направилась было к выходу, но теплый тенорок Цэфира остановил ее:
- Погоди!
Он извлек что-то из кармана и вложил в ее руку. Девушка опустила глаза – на ее ладони сверкала новенькая серебряная монета с изображением того самого сказочно доброго монарха, что стоял сейчас перед ней и с улыбкой вещал:
- Это юбилейная монета, отчеканенная на десятилетие моего правления. Я хочу, чтоб ты ее взяла – на удачу.
- Спасибо, ваше величество, - Гиацинт крепко сжала руку в кулак и, чувствуя что неудержимо краснеет, пробормотала. – Честно говоря, я сомневалась в вас, когда отовсюду до меня доходили слухи о вашей доброте и о вашем великодушии. Я вижу, как жестоко я заблуждалась. Простите меня.
- Ничего, дитя мое. Иди.
- Прощайте!
Она бесшумно выскользнула за дверь, а Цэфир, лишь только тяжелые створки захлопнулись за ее спиной, улыбнулся и проговорил:
- До встречи, Гиацинт. До скорой встречи!