Это была даже не камера, так, подвал, хотя, надо отдать должное, все условия застенок соблюдены: холодный земляной пол, сырые каменные стены и тяжелая давящая темнота, правда не совсем лаконично вписывался труп крысы в дальнем углу. Вообщем, благодаря запаху мне устроено вполне правильное, неуютное и грязное, ломающее самого крепкого и стойкого человека предпоследнее пристанище. Для меня же последним станет котлован, на окраине города, хоть всю жизнь звезд с неба не хватал, но высшую меру все же заслужил.
Не ожидал, думал, ведут пулей на завтрак угощать, а оказалось в Зал Совета, но ничего, свое получить успею. Пока ведут, могу понаблюдать город. Не грязно, нет – пыльно, и холодно. Редкие люди, прохожие не разговаривают – шепчутся, угрюмо, уныло, от этого еще холоднее. Какой-то небритый мужик в черной телогрейке, быстрым шагом идущий нам на встречу резко остановился вдалеке, и испугавшись моих конвоиров юркнул в переулок. Страшно сейчас, опасно, особенно здесь, так близко к границе. Приграничье… раньше был самый центр родины, город на Средней Гряде. Громадные промышленные районы, вокруг них города, тут все богатство. Слишком рано поспешили ставить мирную власть, война не закончилась, Альянс лишь делает передышку, набирает сил. Зачем им голый европейский край Родины, разве только зиму переждать, но не дольше. Рано.
Зал Совета расположился в бывшей школе, меня оставили в коридоре, одного. Бежать все равно невозможно, да и нет смысла. И начинает казаться, что еще поживу. Меня заставили ждать, значит, ломают. Раздумывать, зачем привели и что от меня хотят, не собираюсь, просто, с тщательно очищенной заплечных дел мастерами, от мыслей головой смотрю на дверную ручку. Наверное, со стороны кажусь умалишенным, к сожалению это не так, а хотелось бы – было бы легче.

Открылись двери, пора заходить. Стоит круглый стол, полукругом, что бы всем было видно, сидят все девять членов Совета. С помощью чистой красной клетчатой скатерти и графина с водой пытались создать более цивильную атмосферу, но скопившаяся в углах пыль и обветшалые шторы на треснувших окнах губят все начинания на корню. Стою смирно, смотрю на них, они отвечают тем же. Шесть мужчин и две женщины, последние даже смотреть на меня не хотят, а когда все-таки поднимается взгляд, то ненависть трудно скрыть, все-таки они желают мира своим детям, пусть даже на разоренных обломках некогда великой Родины. А я пришел забрать последнее, мне нужны их дети и их мужья, а им нужен ведущий, вождь. Нет, я ни в коем случае не считаю себя достойным, но кроме меня никто не стремится на это место. Я обратил внимание на человека во главе стола, сидящего прямо напротив меня, узкоплечий мужчина, с аккуратно расчесанными длинными черными волосами, в накинутой серой шинели без погон, спасавшей от сквозняка из разбитых, местами, и заклеенных пленкой окон. Кашлянув и посмотрев прямо на меня, он негромким голосом немного растряс затянувшуюся тишину.
- Вы Дмитрий Куринов, по вашему мнению, лидер освободительного движ
ения. Это так?
- Так.
- Нет не так, впредь я советую вам не лгать Совету. Вы Деян Курич…
- Я не Деян Курич, а Денис Куринов, этим именем меня крестили, это имя мне дала моя мать, русское имя.
На стол обрушился удар кулака, одного из членов Совета, сидящего по правую руку от председателя. – Отвечай только на вопросы и не перебивай Совет! Не для того отменили твою казнь, что бы ты здесь, там понимаешь, демагогии разводил!
- Верно, Петр Иванович, только… тише. – обратился председатель к соратнику. – А вашу казнь еще не отменили, но вопрос вашей жизни мы решим в процессе, но несколько позже. Итак, Денис, если вам так удобнее, Милорадович, с какой целью, даже почему, вы, сын предателя - оккупанта оказались здесь?
- Я воспитан не отцом, меня вырастила мать. Она считала, что мой отец ошибся, страшно, непоправимо, но все же просто ошибся, сбился с пути. Я здесь, потому, что здесь Россия, то, что осталось. Надо вернуть остальное.
- То есть вы собирались неким образом встать во главе Совета? Возглавить правительство?
- Нет, не совсем. Я собирался собрать армию, всех кто еще остался.
- В обход официальной централизованной, уже существующей власти?
- Ваша власть слаба и неустойчива. А мне удалось уже организовать довольно обширное движение.
- Допустим. Вопрос вашей участи довольно сложен. Трудно предположить, что ваш отец мог бы умышленно подвергнуть сына такой опасности, для диверсии использовали бы куда менее ценных…кадров. Но и поверить вашим словам о настолько горячем патриотизме мы не можем. Сейчас вас уведут в камеру, но допрос не окончен. Уведите – чуть громче произнес председатель.
Открылись двери, и в помещение зашли два моих знакомых конвоира.