Возможно, это был самый большой тронный зал в мире. Стены его терялись в алой дымке, потолок скрывался за серым туманом. Посреди зала стоял трон черного камня, на котором восседал повелитель Мира Семи Ветров – Хантили Великий, темноволосый мужчина средних лет с аристократичными чертами лица. В руке он держал скипетр, увенчанный замысловатым узором.
Едва заметное движении скипетра и из-за трона вылетел ворон, устремился в серый туман…

Коттеджный поселок спал, дома отбрасывали тени в свете ущербной луны, редкие фонари неясно обрамляли дороги.
Никто не мог видеть ворона, кружившего над домами. Вот ворон сел на печную трубу одного из коттеджей, потоптался, каркнул и улетел прочь. Ночь близилась к концу и скоро небо на востоке оттенилось синим, потом алым цветом, поднялось апельсиновое солнце. Ворона не интересовало небо, он предпочел улететь обратно, к хозяину.

Утреннее солнце весело освещало кухню, на которой светловолосая симпатичная женщина лет 30, Мария, варила кофе. Она проспала - не сработал будильник, и никто из родственников не удосужился разбудить ее. Встав с постели, Мария обнаружила, что отключено электричество. "Замечательно"- вяло подумала женщина, заспано моргая.
Дома никого не было. «Скорее уехали куда-то". Теперь ей пришлось готовить кофе по старинке, в турке, внимательно наблюдая за пузырьками. Главное - не переварить кофе. Но внимание Марии отвлекло происходящее за окном. Солнце пропало за серой пеленой, неестественно быстро набежавшей с запада, серость окутала мир, лишь зелень стала ярче. Удивляясь перемене, Мария не заметила, как кофе вылилось на плиту.
-Черт!
Мария допила остатки кофе, умылась и вышла во двор коттеджа.

Ее оглушила абсолютная тишина, не слышно ни птиц, ни собак, ни автомобилей.
-Так, а где собака?
Подойдя к закрытому вольеру и обнаружив в нем лишь пустой ошейник, Мария испугалась.
Страх холодом сжал тело и ударил в солнечное сплетение, улица показалась чужой и злобной, что-то было там, в сером сарае? Мария быстро вернулась в коттедж и заперла дверь на все замки.
-Господи, что же это?
Что делать? Просыпаться! Ведь это сон! Мария с облегчением села на стул. Конечно, сон! Если очень захотеть, можно проснуться в уютной кроватке, раньше звонка будильника и услышать радио, о чем-то бубнящее на кухне.
Увы, как ни старалась Мария, ей не удалось проснуться.
За окном стало чуть темнее, небо помрачнело, зато листва стала зеленее, ярче, словно впитала в себя жизнь из природы, оставив ей лишь серый цвет.

Неожиданно в голове у Марии, заставив ее вскочить, зазвучал тихий мужской голос.
-Иди…Иди ко мне…

В это время в тронном зале восседал Хантили и смотрел в пустоту. Неподвижный, как изваяние, но все же полный жизни, повелитель шептал:
-Иди ко мне, Мария, на запад. Иди.

Женщина тревожно огляделась, обошла дом, и никого, конечно же, не обнаружила. Ноющие чувство необходимости заполнило ее грудь. Да, идти, туда, на запад, идти.…Словно к сердцу привязали нить и тянут.
Зов повторился еще и еще раз, и Мария заплакала. Сердце стремилось куда-то, разум же хотел спрятаться - в подвал, в гараж, закрыться, забаррикадироваться и сидеть, сидеть и ждать, но что такое разум в сравнении с сердцем?
Мария схватила походную сумку и, плача, стала набивать ее вещами - белье из комода, одежда из шкафа, нож и спички, продукты из кухни, фонарик…Что еще?
Мария металась по дому, за окном сгущалась серость, а голос тихо и настоятельно звал, серебряные нити тянули сердце, грозя вырвать его. Куда идти? Голос скажет. Голос поможет, только идти, нет, бежать, здесь опасно оставаться, разве известно, что здесь будет ночью, разве в сарае не прячется существо, поглотившее все живое?

Мария вышла из калитки и оказалась на пустой, чистой, двуцветной улице. Миг - и голос подсказал - иди. Мария торопливо пошла по улице на запад, темные дома блестяще чернели окнами, вот перекресток- безветрие накопило пыль на дороге, поворот налево, уже ближе к западу, бегом, бегом.
В темном окне дома краем глаза Мария заметила движение. Или показалось? А если нет? Вперед, быстрее, бегом, голос, приятный, спокойный - ждет, скорее, скорее.
Улица, опять поворот, теперь направо, и прямо на запад, а за поворотом город внезапно кончился, словно кто-то ножом обрезал булку хлеба.
Впереди Марию ждала степь. Жухлая, серо- желтая, бескрайняя степь, серое небо над ней горизонтом округляло мир. Невысокая трава - словно стада подстригли ее.
Мария оглянулась - город серел все больше, становился сумеречным и навсегда чужим.

-Иди, иди, Мария, я жду…

Мария пошла по степи вперед, на запад. Ее город умер.
Здесь небо было светлее, чем над городом, трава почему-то была осенней, хотя в самом городе лето только начиналось. Сделав несколько шагов, Мария оглянулась, ожидая увидеть темные дома, но увидела лишь ту же степь, бескрайнюю, вечернюю. Страх - вот что испытывала Мария, животный страх, гонящий стада к обрыву, заставляющий рисковать всем. Но хуже страха было абсолютное одиночество. Голос, такой надежный и обещающий - исчез. Пустота степи ждала ночи. Или это одиночество породило страх?

Мария торопливо шла вперед, на запад. Она точно знала, где запад - там, где небо чуть светлее, там садится солнце. Минута за минутой, шаг за шагом, Мария приближалась к ночи и, наконец – то встретила ее.
Сухая трава потемнела, совсем слилась с темным небом, и мир погрузился во мрак. Мрак и тишина- напоминание о смерти, но Мария старательно прятала эту мысль под ворохом догадок, однако, с наступлением полной темноты, мысль о возможной смерти стала тревожить Марию. Что-то ждет ее впереди? Кто может бродить по бескрайним степям в поисках пищи? Не был ли голос приманкой некоего умного хищника, которому достаточно открыть пасть и жертва войдет в нее?
Но степь вокруг пуста и Мария постепенно свыклась с мыслью об одиночестве. К тому же она утешала себя тем, что где-то должен быть источник голоса, и надо просто взять себя в руки, отбросить страхи и шагать вперед. Строго на запад.
Удивительно, но фантастичность происходящего, не свела Марию с ума, не заставила забиться в угол своей комнаты, не выгнало женщину на улицу в поисках собратьев по несчастью. Звучавший в ее сознании голос помог пережить Марии трагедию, произошедшую с ней, но не последнюю роль сыграла ее природная невозмутимость и способность приспособиться к новой ситуации. В темноте Мария вспомнила про фонарик и включила его.

После нескольких часов ходьбы, Мария решила устроить привал. Ночью в степи стало холодать, покопавшись в сумке, Мария нашла теплый свитер.
Усевшись на прохладной земле и выключив фонарик, стала смотреть в темноту. Ничего. Шум в ушах - гудение крови - заставлял вслушиваться в тишину, но степь молчала.

Вдруг опять раздался голос, мягкий, но настойчивый
-Иди ко мне, Мария, я жду. На запад.

Мария вскочила, озираясь по сторонам. Неведомый помошник вернулся! Но с ним пришла и совершенно определенная тревога - теперь степь не пуста. Далеко позади кто-то есть, кто-то настолько недружелюбный, что сердце Марии замерло от ощущения чужеродности, перекувыркнулось в груди и гулко застучало. С каждым ударом сердца женщина понимала - бежать, бежать на запад, должна успеть.
Мария побежала, луч света от фонарика зигзагами выхватывал степь, и когда дыхание у женщины начало сбиваться, свет скользнул уже не по жухлой траве, а по камню. Мария остановилась и попыталась осветить камень полностью, но у нее это плохо получилось - камень был огромным, свет не доходил до его края. А через несколько секунд Мария, двигаясь вдоль глыбы, поняла, что пред ней не просто камень, а каменная стена из мегалитов, переплетенных в сложной кладке.
Но отступивший страх вновь захлестнул Марию, когда она поняла, что не может найти ворота в замок, а нечто чужеродное все ближе и ближе к ней. Спина у Марии похолодела, и ноги отяжелели, страх уступил место панике, ведь оно, нечто, все ближе, а это значит ближе смерть - реальная, трудная, нечеловеческая.
Мария выключила и отбросила фонарик - зачем он ей теперь, когда смерть, может быть, близка. Без света Мария обнаружила, что видит в темноте лучше, чем раньше, а слух, обостренный опасностью, престал слышать ток крови. Женщина пошла вдоль стены, касаясь ее рукой - холодный камень был сухим и очень гладким, и, через несколько шагов, Мария увидела свет.