- Вот они, - прошептал Арстелион.
- Но какой куда? – Феллисита сняла с плеча сумку, - Здесь четыре Камня!
- И каждый уникален, - Арстелион задумчиво посмотрел на статуи, а Тельмира тихо заметила:
- Каждый Камень – его Духу.
- Что ты имеешь в виду? – спросил Риккен.
- А вот это, - и она кивнула на стену, - Гравюры.
- Ну и что? – самург скептически осмотрел рисунки, что были выгравированы на стенах и изображавшие все пять стихий, - Да тут везде они нарисованы.
- Но вот именно здесь, возможно, это и неспроста, - сказала Феллисита и подошла к первому постаменту, напротив картины, изображавшей могучее дерево с развесистой кроной. Достав из сумки бледно светящийся в темноте Изумруд, она на мгновение задумалась, но потом решительно протянула руку вперед и положила зеленый Камень на постамент.
- Очень впечатляет, - саркастически заметил самург, но тут Тельмира вос-кликнула: «Смотрите!» - и ткнула копытом на рисунок. Сперва никто не понял, что ее испугало, но потом они заметили, что гравюра... засветилась! Сначала слабо, у самых корней дерева, но потом все ярче и ярче, пока она вся не засияла, от подножия до кроны, а прямо перед ним, на крошечном кусочке земли, тут же вспухла давным-давном иссохшая, растрескавшаяся почва, выпустив наружу нетерпеливый, жадно тянущийся наверх сочно-зеленый росток, что на глазах начал ветвиться, и уже через несколько мгновений на пустом месте расцвел роскошный шиповниковый куст, весь усыпанный великолепными нежно-розовыми цветами... Некоторое время друзья смотрели на него, не в силах поверить в чудо, но потом Феллисита, оправившись от изначального потрясения, торжествующе посмотрела на Риккена и подошла к постаменту напротив рисунка с языками огня. Рубин подтвердил ее догадку, и пламя вспыхнуло жарким пурпуром, заплясав на холодной стене чудесным цветком, а перед ним, словно из камня выскочив, радостно затрещал роскошный костер, будто бы там были горой навалены сухие сучья, и юная графиня направилась к статуе Лайфарона. Ветер свистнул, когда Алмаз встретился со своим Духом, и возникший маленький, в рост ребенка, смерч заурчал, точно кошка, прогнав по залу освежающий ветерок, а там и зажур-чала вода, взвившись вверх небольшим радужным фонтаном, едва только синий Сапфир лег напротив статуи Аверлога... Друзья наблюдали за ней, затаив дыхание, и вот все Камни заняли свои места... все, кроме одного.
- А Камень Света? – спросила она у них, - Вы его не нашли?
- Нам сказали, его нельзя найти, - прошептал Арстелион. Он с надеждой смотрел на четыре Камня, четыре великих Самоцвета, но они хранили молчание. Как и статуи, что словно и не слышали всю силу призыва, всю ярость его отчаянной мольбы, идущей из самых глубин сердца... Помогите! Прошу вас, помогите... Больше нам надеяться не на кого... Если не вы, Великие Духи... Если не вы...
- Если не вы – то кто же?! – неожиданно громко воскликнул он, и голос его отразился от стен пещеры, точно колокола зазвонили, - На кого еще нам можно, позволено возложить наши надежды? Кто еще достаточно силен, чтобы одолеть Керра и вернуть отнятое им солнце Стране Пяти Стихий?! Объясните!
- Они не слышат тебя, Арстелион, - грустно сказала Тельмира, - Они... спят. Они спят уже сотни веков.
- Но мы все в опасности! – воскликнул тот и заходил по пещере, обуревае-мый злостью и яростью, - Все мы! Мы нуждаемся в помощи! Так почему Великие Духи не желают нам помочь? Почему?!
- Да потому, что им всем на нас наплевать! – закричал Риккен, - Этим пре-словутым Великим Духам наплевать на созданный ими мир, и на всех, кто в нем живет! Мы им не нужны! Может быть, они и создали все то, что мы называем своим домом, но больше и пальцем о палец стукнуть не пожелали! И пусть тут Керр хоть всех нас в Страну Теней отправит – да и что!
- Риккен! – Тельмира округлила глаза, - Что ты!
- А что я? Ты у них спроси, что это я! Я-то как раз ничего, я-то хоть что-то пытался сделать! Я прошел с вами весь этот путь, вытерпел такое, что мне и во сне присниться не могло, и что же получил в ответ? Ничего! Очередную загадку! Которую я не хочу и пытаться разгадывать! Все, хватит, надоело мне все это! Я возвращаюсь, в Тайнолесье или куда там мне захочется, и пусть этот Керр сдохнет в своих Мглистых Землях – но без моего участия! И если в ваших мозгах, ребята, сохранились хотя бы крупицы разума, - он расправил крылья, - вы пойдете со мной.
- Но как же наше путешествие, Риккен? – спросила Тельмира, - Наши при-ключения? Испытания, которые мы прошли?
- А, забудь, девочка, - он махнул лапой, - Все это было лишь сплошной ошибкой, когда мы, сборище дураков, решили, что все так просто и легко – пошел, отдал, разбудил, победил! Вспоминать смешно... Мы думали, что мы все такие вот могущественные и великие, что никакому Керру нас не остановить... глупцы. Но мы должны учиться на своих ошибках. Я, во всяком случае, усвоил урок. И больше не повторю такой глупости. Я все-таки уже не так молод, и пол-Страны для меня – не крюк, так что гори это все драконьим пламенем! – и, сплюнув, он поднялся на крыло и полетел прочь из пещеры. Тельмира посмотрела на Арстелиона, но тот и головы не повернул – он просто стоял, неподвижный, точно скульптура из черного мрамора, и не сводил взгляда с пяти статуй, на которых зиждилась вся его надежда...
- Ты идешь? – шепотом спросила она его, но он не ответил.
- Дай ему время, - Феллисита похлопала ее по шее и, смахнув выступившие на глазах слезы, пошла вслед за Риккеном. Крылатая кобылица посмотрела на своего друга, вздохнула и побрела за ними, повесив голову. А Арстелион все стоял. Молча. И душа его медленно, как будто вновь оказавшись на Мертвых болотах, проваливалась в черную трясину отчаяния, и не было у нее никакой возможности спастись и выбраться из этой всепоглощающей тьмы...
«Нет! – вдруг воскликнул его несломленный, непобежденный дух, - Я не сдамся! Я не предам своих родителей, свою землю, своих друзей и самого себя! Никогда! И пусть даже все, что мне говорили и во что я верил, оказалось ложью, пусть я остался совершенно один в этой битве со злом – что ж, ему на погибель! Я не отступлю...»
- Ради всего хорошего, что есть в этом мире, ради всех фениксов, грифонов, людей и всех тех, кто мне дорог – я не отступлю! – яростно воскликнул он, и столько силы, воли и надежды было в его голосе, что конец его рога засиял, точно ночная звезда, собираясь в единый шар, в сферу чистого слепящего света, которая разгоралась все ярче... и, оторвавшись, небесным метеором пролетела вперед, оставив в воздухе искрящийся след, после чего, полыхнув радостным солнечным золотом, медленно опустилась на постамент, где превратилась в круглый Камень, сияющий, как само небесное светило...
- Арстелион! – услышал он испуганный крик, и, оглянувшись, увидел своих друзей, что вбежали в зал, но сумел лишь улыбнуться им, сам не веря в произошедшее... а потом Камни вспыхнули разноцветными огнями, выпустив лучи колоссальной энергии, что вихрями промчалась по Святилищу, едва не сбив наших друзей с ног, и огненными стрелами вонзилась в пять статуй Великих Духов, прокатившись по их каменным телам искрящимися волнами...
- Что это за фейерверк еще? – заверещал Риккен, - Что здесь вообще...
Договорить он не успел. Неожиданно раздался грохот, и они увидели, что статуи оживают! Без всяких кавычек и недомолвок – оживают! Первым проснулся Ирельтиас, и вся четверка, затаив дыхание, смотрела, как вся статуя Великого Духа наливается ярким изумрудным сиянием, как оно разгорается все ярче, окутывая всю его громадную фигуру, пока, будто бы юная бабочка, освобожденная от покровов кокона, из самых глубин каменного изваяния, сверкавший так, что было больно смотреть, не появился с шорохом листвы и сам хранитель земной стихии. При его появлении шиповник заблагоухал еще приятнее, словно приветствуя своего покровителя, и древний единорог, чья шкура сверкала, будто усыпанная мириадами изумрудов и бериллов, походка напоминала шелест листвы, а дыхание навевало мысли о лесной прохладе, глубоко-глубоко вздохнул, задумчиво прошептав:
- Ах… Как же долго мы спали.
- Воистину, брат, - донесся другой голос, более хриплый и шипящий, а морской змей, чья чешуя отливала глубокой благородной синевой, посмотрел на него ясными лазурными глазами, будто впитавшими цвет волн великого Океана, а его длинное тело мягко, загадочно зашуршало, точно само море, ворвавшись в храм, набежало на каменный постамент, после чего, вспенившись, отхлынуло прочь, - Долог был наш сон, и много с тех пор воды утекло...
- Ты прав, Аверлог, - вступил в разговор феникс с перьями, что были краснее крови, краснее старого вина и ярче самых великолепных рубинов, а в его огненно-красных очах отразилась древняя печаль, - Но чувствует мое сердце, что не в самые спокойные времена довелось нам очнуться. Чувствую я, что грядет великая битва... Много воинов в ней поляжет, много жизней обор-вется.
- Много смертельных заклятий будет произнесено, - поддержал его Лайфарон, сжимавший в своих лапах длинный посох и сверкавший, будто ледник на ярком солнце, будто целая россыпь алмазов, - Это будет схватка не на жизнь, а на смерть, схватка когтей и клыков, магии и мечей, - и он прикрыл свои сияющие белым огнем глаза, - Много крови прольется.
- А значит, пришла пора и нам вступить в эту схватку, - раздался рокочущий глас, и последний дух, великий дракон Сирингар посмотрел на них взглядом, в котором отражался золотой свет тысячи солнц, - Ради всех существ, которым мы когда-то даровали эту Страну. Ради тех, кто жил, ради тех, кто живет, ради тех, кто будет жить под солнцем – мы примем бой! – и он поднялся, - Но нам нужно спешить... Ведь последняя битва уже началась.
- Как началась?! – не сдержавшись, воскликнул Арстелион, и тут же пять пар сверкающих глаз посмотрели на четверых друзей, явно впервые их заметив. От их взглядов молодой единорог немного занервничал, но не опустил головы.
- Ну надо же, - наконец промолвил Аверлог, - Какая странная компания собралась в этой пещере, чтобы разбудить нас! Единорог, крылатый конь, самург и человеческая девушка! Удивительное сочетание, поистине удивительное, и не виданное мною со времен пришествия Керра!
- Простите, - подала голос Тельмира, робко прижавшая ушки, - Но я не конь.
- А, так вы... О, тысяча извинений, госпожа, - кажется, змей даже слегка покраснел, хотя, возможно, это лишь полыхнул на его чешуе свет Фаараля, - Надеюсь, меня простят за невольную грубость, - и он слегка поклонился ей, а молодая кобылица, совсем смутившись, отвернулась.
- Так значит, это вы собрали Камни? – Сирингар переводил взгляд с одного путешественника на другого, - Что ж... тогда спасибо вам.
- Но вы так и не сказали! – Арстелион смотрел на них полными ужаса глазами, - Битва с Керром... началась?
- Что, видно, не одни мы отстали от жизни? – слегка засмеялся Фаараль, но потом снова посерьезнел, - Милый мой юноша, бой продолжается уже не один день, а гораздо, гораздо дольше... и, боюсь, что перевес явно не на стороне людей Арванского королевства!
Арстелион почувствовал, как от страха у него стальными тисками защемило сердце, и он посмотрел на Феллиситу, что была больше похожа на призрака, чем на живое существо, и когда она заговорила, то ее голос задрожал:
- Тогда нужно им помочь! И скорее!
- Но бой идет не здесь, а на границах Мглистых Земель, - заметил Лайфарон, - Добраться же туда не так-то просто, даже для нас. А чтобы одолеть полчища Керра понадобятся силы всей Валладельфии, всех разумных существ, которые способны сражаться. И собрать их – дело не пары мгновений, даже для нас.
- Тогда я отправляюсь сейчас же! – заявила юная графиня, а сверкающий, точно сама луна грифон скептически поднял бровь.
- Пешком, юная госпожа?
- Хотя бы и пешком! – отрезала она без тени усмешки, - Я правительница, или, по крайней мере, однажды стану ей, и в час невзгод я должна быть рядом со своими людьми. Мы послали немало воинов в поддержку Верховного Короля, и, раз теперь они сражаются, я буду сражаться вместе с ними! – и, окинув всех гордым пламенным взглядом, она развернулась и зашагала прочь из заколдованной пещеры... но, не успела она отойти и на несколько шагов, как до плеча ее дотронулся влажный нос, и, обернувшись, она увидела у своего лица темные глаза молодого единорога.
- Я с тобой, - просто сказал Арстелион, - Я отправлюсь с тобой на эту битву и буду сражаться, как только умею, но только своими силами нам никак не поспеть вовремя, поэтому я и прошу вас, Великие Духи, - он посмотрел на них, - Помогите нам. Ради всей Страны.
- Ради всех ее жителей, - кивнул Сирингар, - Мы поможем вам, черный единорог. Но надо торопиться, - и он тяжело поднялся на лапы, - Времени мало.
Остальные духи только кивнули и с шорохом и свистом начали спускаться со своего постамента. Поняв, что становится тесновато, четверо друзей поспешно выбрались наружу, едва успев обойти со стороны пелену водопада и почти не замочиться, как стена воды раздвинулась, точно занавесь, и из темноты пещеры показались ожившие духи древности.
- Солнечный свет, - промолвил Сирингар, подняв голову к небу, - Как это хорошо... Но он может померкнуть навсегда, если мы ничего не сделаем, - и он посмотрел на наших путешественников, - Таково уж оно, это странное время – время перемен, - и, слегка шевельнув кончиком хвоста, он приказал Арстелио-ну приблизиться. Единорог явно немного забоялся (полнейшим глупцом он был бы, если бы не испугался!), но послушно приблизился, и солнечный дракон, склонив свою огромную голову, посмотрел на него светящимся янтарным глазом, чем-то неуловимо напоминая Лампфельдара, своего далекого потомка.
- Сын Фаландара, - пророкотал он, - Ты сказал, что отправляешься на битву с силами тьмы, но этот бой может стать для тебя последним. Однако ты уже исполнил свое главное предназначение – разбудил нас. Зачем ты решил продолжить борьбу?
- А разве для этого нужны причины? – спросил в ответ Арстелион, про себя грустно усмехнувшись: как им всем не надоело спрашивать об этом? – Я хочу, чтобы Керр пал – неужели этого недостаточно? Я буду бороться с ним, пока могу, и успокоюсь лишь тогда, когда он будет свергнут со своего темного трона. Я буду драться до конца.
- Пока держишься на ногах?
- Пока дышу, - еще радикальнее заявил наш герой, а Сирингар удовлетво-ренно улыбнулся и сказал:
- Ну что ж... Твои слова искренни, малыш, и я тебе верю. Но тебе и твоей отважной подруге нужен какой-либо способ побыстрее добраться до поля сражения... и мне кажется, что я знаю один, - он посмотрел на Лайфарона, а грифон, будто прочитав его мысли, кивнул и спросил:
- Я слышал, ты хотел научиться летать, единорог?
- Признаться честно, всегда мечтал, - он слегка улыбнулся.
- Только из-за того, что ты вырос среди тех, кто крылат? – Лайфарон чуть прищурился.
- Я думаю, не совсем. Просто так уж получается, что больше всех стремятся испытать радость полета именно те, кому от природы не дано подняться в воздух. Вы ведь летаете не телом – душой.
- Верно, - кивнул грифон, - Верно, а значит, ты и вправду крылат, малыш... Что ж, тогда... - и он поднял свой посох. Арстелион заметно напрягся, под черной шкурой его вздулись тугие мускулы, но он не пошевелился и просто молча наблюдал, как Лайфарон начинает нараспев читать заклинание, похожее на дивную песню, а посох его медленно загорается белым огнем. Постепенно голос его становился громче, и магическая энергия мощными волнами раскатывалась во все стороны, заставляя траву колыхаться, будто под порывами сильного ветра, а потом Арстелион почувствовал, что как будто становится легче, что его поднимает вверх, окутывает теплым белым сиянием... Оставшиеся на земле друзья наблюдали за ним с восторгом и тревогой, а он поднимался все выше, сияя, как утренняя звезда, но потом раздались последние аккорды волшебного песнопения, и молодой единорог закричал, чувствуя, как из его плеч, раздирая кожу и вновь ее сращивая, на свободу пробивается что-то новое, что-то... удивительное. Голос Лайфарона напоминал перезвон тысячи колоколов, отзывающихся в ушах Арстелиона, и он, сам того не замечая, подпевал Духу Воздуха, и когда заклинание завершилось, то сила, поддерживающая его тело, исчезла, но он не упал, а мощно, страстно рванулся вперед, и крылья, его новые, могучие крылья радостно зашумели за его спиной, со свистом разрезая воздух... Они были черные, как и он сам – лишь по краю шла кайма светлых перьев, которые блестели на солнце, отливая благородным серебром, и казались сотканными из лунного света... Сделав несколько кругов, наш герой медленно опустился на землю, и в глазах его светилось счастье, какого ему еще не доводилось испытывать...
- Ты доволен ими? – спросил его Лайфарон, и Арстелион посмотрел на него так, что всякая потребность в ответе тут же отпала, - Что ж, это хорошо. Видно, я еще не все позабыл, пока спал, - добавил он с усмешкой.
- Теперь ты принадлежишь не только стихии Земли, - подал голос Ирельтиас, - Ты теперь еще и сын Воздуха. Но ты заслужил это, - и он склонил голову, чтобы его горящие изумрудным пламенем глаза оказались на одном уровне с лицом молодого единорога, - Я горжусь, что ты – мой потомок, Арстелион. Ты так молод, но уже совершил достаточно, чтобы оставить свое имя в веках. И все равно ты стремишься дальше, навстречу новой битве... навстречу своему главному врагу.
- Если не я, то кто же? – грустно улыбнулся Арстелион, - Чем ждать, пока вырастет новый лес, не лучше ли самому бросить семена в землю?
- Хорошо сказано, особенно для единорога, - одобрительно кивнул тот и повернул голову к Феллисите, - А ты, дитя человеческое? Просто ума не приложу, как только такая отвага может жить в столь хрупком теле!
- Наша храбрость, старейший, идет из сердца, - с поклоном ответила та, - И пристанищем своим может избрать любого – важно лишь суметь найти ее. А я обязана быть храброй – ради тех, кто в меня верит. Поэтому я и отправляюсь на этот бой. За моего отца, за наше графство и за всю Валладельфию! – она посмотрела на Арстелиона, - Я рада, что ты со мной, друг.
- А про нас что, забыли? – раздался ворчливый голос Риккена, - И мы с вами!
- Нет, - покачал головой Арстелион, - Не в этот раз.
- Почему это? Мы что, слишком нежные для битвы?
- Нет, вы слишком нам дороги, - улыбнулся Арстелион и подошел поближе, - С самых ранних лет вы заменили мне семью, и словами не передать, как я дорожу вами... Я не хочу вас потерять.
- Мы тоже, - тихо сказала Тельмира, а он ласково фыркнул и положил голову ей на спину, прошептав:
- Ты для меня – все, Тельмира, ты же знаешь это... Без тебя... я бы не смог пройти этот путь. Спасибо тебе.
- Но тогда обещай мне, что вернешься, - она слегка отстранилась и посмотрела ему в глаза, - Обещай, Арстелион.
- Даю слово, - он зарылся носом в ее гриву, - Я вернусь к вам.
- Смотри, я запомнил твои слова! – заметил Риккен.
- Вот и отлично, - он подмигнул ему, а потом повернулся к Феллисите.
- Ты готова к полету?
- Да... только вот мои доспехи и мой лук... все осталось в нашем дворце, на западе. Может быть, по дороге?
- Тогда мы не успеем, - покачал головой Арстелион и посмотрел на Ирельтиаса, а изумрудный единорог кивнул в ответ и склонил голову к юной графине.
- Тебе нужен лук?
- Да, и мой меч... для ближнего боя. И мои доспехи. Иначе от меня будет немного пользы в битве.
- Польза есть всегда, - усмехнулся тот и легонько дохнул на нее. Волна теплого воздуха окутала графиню, обволакивая ее мягким сиянием, сливаясь сперва в отдельные колечки, что потом сцеплялись в единое полотно, а потом и вовсе начиная вычерчивать доспехи... Арстелион и остальные с интересом наблюдали за этим перевоплощением, а Ирельтиасу, пожалуй, было любопытнее всего, так что, когда сияние угасло, а Феллисита предстала перед ними в полном боевом облачении, то она даже смутилась немного, увидев, как ее разглядывают. Теперь вместо обычного охотничьего костюма на ней была серебристая цепная кольчуга, изящный шлем, поручи и наголенники, за спиной устроился длинный боевой лук со спущенной тетивой и полным колчаном стрел, а на поясе в кожаных ножнах повис длинный меч с узким лезвием, отточенным до бритвенной остроты. Посмотрев на себя со всех боков, девушка поправила шлем и спросила:
- Ну, и как я выгляжу?
- Весьма впечатляюще, - честно сказал Арстелион, и ее, кажется, удовлетворил этот ответ, но потом она нахмурилась.
- А тебе не будет тяжело?
- Я справлюсь, - он улыбнулся и подставил ей спину, чтобы помочь девушке забраться на нее во всем этом вооружении. Справилась она с задачей ловко, и, уперевшись коленями в основания крыльев единорога, устроилась довольно-таки удобно, ухватившись за его шею. Арстелион пошевелил плечами, проверяя, достаточно ли устойчиво она разместилась, после чего ласково посмотрел на Тельмиру, кивнул Риккену, обвел взглядом всех Великих Духов, а потом немного присел на задние ноги, заржал, стрелой пронесся по земле и, подпрыгнув, несколькими сильными взмахами поднялся в воздух. Сделав пару кругов над озером, он заложил плавный вираж и, постепенно набирая скорость, понесся на запад, а оставшиеся на земле еще долго смотрели ему вслед, пока черный единорог и его всадница не растворились в низко висящих серых облаках...