Глава 11.
Соблазн.
Грех подхватил ее на руки. Алиана не стала пытаться идти, потому что знала, что ноги ее держать не будут. Она смотрела только ему в глаза.
-- Расскажи мне о себе
Он глубоко вздохнул, но все же решился рассказать
-- Как ты знаешь, имя мое Курт Синнер. Я в свое время учился в школе алхимии. О, как я мечтал быть великим алхимиком, помогать людям, лечить болезни. Я желал внести свою лепту в мир. Остаться в истории. Когда я изучал труды других алхимиков, я много читал о философском камне и идеальном человеке. Для меня эти два понятия всегда были не различимы. Когда создают философский камень, алхимик тратит на это время и свои душевные и физические силы, камень впитывает это через огонь, где его сплавляют, а в это время происходит очищение человека, сплавление его «Я». Но я знал, что философский камень – это детская сказка для юнцов-глупцов. Тем более, что деньги меня не интересовали, но я был тщеславен. Я решил, что я могу создать идеального человека. Но время пришло и в шестнадцать лет я был зачислен в конники. Что ж, я принял это, как должное. Я служил родине и увлекся…трансмутацией. Я очень увлек этим своих друзей. Они-то и стали моими подопытными. Знаешь, сколько человек я погубил? Своих сослуживцев? Не знаю, не считал, сбился на тридцати. Конечно, об этом знали, но молчали, а потом им это надоело. Меня обвинили. Меня отправили под трибунал. Меня осудили на пожизненное, но один из алхимиков Джей Каер, которого ты знаешь, как Мастера решил, что я слишком опасен для общества, поэтому, я не должен остаться в живых. Меня приговорили к смертной казни. Обвинили в убийстве, в измене Родине, в нарушении законов космоса и алхимии, в нарушении баланса. Меня решено было четвертовать, и не просто…Сначала, меня прибили, да-да, именно прибили, к кресту именуемому крестом Фламеля. Крест имел свойство раздвигаться. И меня «раздвинули» на этом кресте. Это было долго и больно. Они тянули больше четырех часов, но что самое интересное, я не терял сознание. Тогда они взяли раскаленный метал, и выжгли на моем правом плече знак Уробороса, чтобы я помнил, чем я заплатил за темную алхимию. Как я умер, я не помню. Помню, что хрустнули кости, а потом резко наступила темнота. Я говорил с Атаниэль, с Паладином. Паладин сказал, что понимает, но не может принять, но, тем не менее, прощает…
Грех помолчал
-- Но в жизни моей был светлый отблеск. Это была юный алхимик Светлая Шиаль, девушка, что была младше меня на четыре года, что была безнадежно в меня влюблена, мы хотели пожениться.…Но…меня казнили.
Шиаль просила отдать ей тело, но они говорили, что это против правил. Юная хитрюга проникла в гробницу, где меня готовили к эксгумации, и выкрала мои части. Пару лет бедной не давали покоя, но в эти года скитаний, она успела изучить про запретную алхимию все, что смогла. Она взяла все нужное и пуф, вернула меня. Надо сказать, что в тот момент я ее ненавидел. Я убил ее. Я жалел об этом, поэтому сбежал. Долгое время я привыкал к своим странным силам, привыкал снова жить. Знаешь, жить так даже интереснее. Но…я забыл сказать, что чтобы я жил, она использовала 333 жизни. Пять из них я уже прожил…
Алиана молчала. Они поднялись в какой-то дом. Темная фигура Курта зловеще вырисовывалась на фоне окна. Алиана не знала, что теперь будет делать, но она пришла сюда, зная, что здесь вполне может развалиться ее клятва. Грех сел рядом, смотря ей в глаза
-- У тебя ее взгляд, ее дух. Ты ее новое воплощение…
-- Ты ее любил?
-- Нет, я хранил ей верность. Когда была она, мне не было дела до других женщин. Я в принципе, отрицаю любовь…
Алиана взглянула в его странного цвета глаза
-- Что же ты хочешь от меня?
-- Будь со мной…
Он притянул ее к себе. Алиана думала, что гомункул, как неживой должен быть холодным, но от него веяло огнем, горячим огнем страсти. И ей не хотелось бежать прочь, она забыла свои правила, клятвы, обещания. Она позволила омуту затянуть ее. И она с радостью ответила на его объятья, уже не желая думать о том, что будет потом. Грех, кажется, тоже забыл, что он гомункул, тепло жрицы, как некогда его возлюбленной, с которой он так и не разделил любовь, ранила ножом воспоминаний, но это оживляло прошлое, будто это было совсем недавно. До рассвета было куча времени. И он знал, что это ей пересилить не удастся. Некоторые говорят, что любовь рождает желание, для Курта все было наоборот. Но он почувствовал себя вновь человеком. Чувствующим, мечтающим, желающим. Звезды горели на небе, яркими искрами, как ее глаза, и свет луны, мягкий, как ее голос, что шептал о любви. Шелк волос ее был, не сравним с мягкостью перин, а тепло с тысячью солнцами.
На горизонте вспыхнули первые лучи солнца. Глаза гомункула были обращены в потолок. В разводах бежевого цвета он видел все еще кожу, той, что покоилась на его плече. Дыхание ее было ровным, как у ребенка. И все обещания верности Богу были забыты. Курт смотрел на нее, гладя по волосам. Ангел, нежный светлый ангел. Он вдруг пообещал себе, что ангел будет только его, вновь и вновь. Как тогда, когда он только ее увидел, он понял, вот та стрела, что уже поразила его. Алиана вздрогнула и улыбнулась во сне. Курт взглянул на часы, и поцеловал девушку в лоб
-- Вставай, тебя будут искать в храме.
-- Пусть катятся к черту – проворчала она, потягиваясь, но на лице ее отразилась тревога – Я наверно, зря,…что ж, случившееся не судят
Курт посмотрел на нее долгим, пронизывающим взглядом
-- Я еще долго буду здесь
Алиана встала и начала одеваться, потом повернулась, и на лице ее появился румянец
-- Что ж, это хорошо…

Алиана прошла к храму другим входом, открыла дверь и сразу же кинула плащ на кровать. С удивлением она заметила, что в кресле, у стены спал Эдвард. Алиана почувствовала себя виноватой. За прошлую ложь и за будущую. Шелест ее платья разбудил мага. Эдвард открыл глаза и потянулся. От неудобной позы затекли конечности
-- Прости, я хотел поговорить, ждал тебя здесь всю ночь
Алиана смущенно улыбнулась
-- Ты меня прости, я не знала. Я была…в долине реки, в честь Паладина, плела венки…
Эдвард кивнул, будто успокоившись
-- Я так и думал.
-- Так о чем ты хотел поговорить?
-- А…ну, это уже неважно, похоже, что ты просмотрела библиотеку по поводу гомункулов?
Алиана зарделась. Эдвард подумал, что от гордости и улыбнулся
-- Я так и думал, что ж, значит, мне не имеет смысла искать еще что-то. Что ж, я попытаюсь связаться через Сармана с моими старыми знакомыми, быть может, они что-то знают…
Она кивнула молча, остановившись у зеркала, она поправила прическу.
-- Али, все в порядке?
-- Да
Эдвард посмотрел на нее с сомнением
-- Ты мне что-то не рассказываешь.
-- Да, но это тебе же во благо. Я нашла учителя…
Эдвард расслабился.
-- Хм, я рад. Надеюсь, что ты мне позже расскажешь об этом. Ну, я пойду…
Он встал и молча вышел. Алиана без сил упала на кровать. Глаза смотрели в потолок. Из-под ее опущенных ресниц текли слезы. «Что, ну, что ж я сделала? – думала она – Я совершила преступление, преступление перед моим Богом, перед Храмом, я грешница, я нарушила клятву…». Она обхватила голову руками. Зачем? Зачем она сделала это? Ведь у нее есть воля, не слабая воля, почему она так быстро поддалась. Нет, больше она не согласиться, теперь она будет верна Богу. Но…как говориться, было бы сказано.

Грех сидел на кровати, счищая кровь с сапог щеткой. Сквозь дверь, подобно ветру, просочилась Всплеск. Некоторое время она сверлила глазами гомункула
-- И что?
Грех посмотрел на нее и усмехнулся
-- Ну? Ревнуешь? Брось, тебе ничего не светит
-- Отчего же?
Грех отшвырнул сапог.
-- Ты не в моем вкусе.
-- Как же.
-- Ты подобна философской ртути, я с двойными не вожусь.
-- Я готова бросить это ремесло, я могу быть только твоей
-- Да? Только мне это не надо…Вы достали шкатулку?
-- Да – выдохнула она – Но мы не смогли ее открыть
-- От вас это и не требуется. Этим займется мой ангел.
-- Перестань ее так называть!
-- Я называю ее, как хочу!
Он сверкнул глазами в ее строну. Затем зашел в соседнюю комнату. На миг воцарилась тишина, а потом раздался крик. Всплеск вздрогнула. Грех вернулся, весь забрызганный кровью.
-- Уберись там
Он стер кровь с лица, облизнув губы
-- Сладость…металлического вкуса…первовещества…

Алиана не могла ничего поделать с собой. Она будто велением какого-то зова, как только пробили часы, встала и пошла к тому дому. Она знала, что он будет ждать и трепет охватил ее. Она видела жестокость, на которую он способен, но не могла с собой ничего поделать. Ей хотелось быть рядом, каждый миг, каждую секунду. Одетый лишь в простую одежду цвета зелени, но держащийся, как граф гомункул ждал ее у выхода. Едва Алиана приблизилась, он заключил ее в объятья и, опаляя кожу горячим дыханием, прошептал
-- У меня сюрприз, идем, сегодня мы отмечаем праздник…
Он взял ее за руку. Алиана не произносила не слова, она не сводила глаз с бледной фигуры и темных волос. Ей казалось, что она влюблена, что она ослеплена, ей было трудно дышать, а дышать она могла лишь тем странным ветхим запахом лаванды, который всегда веял от Курта. Мысленно, она всегда называла его Курт, ей нравилось имя. Она будто каждый раз взвешивала его на чаше весов. Черта города закончилась, реку окружала роща. В роще, вдали пылал костер, вокруг костра были люди. Грех привел ее в толпу людей, которые что-то дружно кричали, танцуя вместе с искрами огня. Они то ниспадали, то вновь возносились вверх, унося крики под самый свод небес. И в ярких сияниях звезд отражались искры, лукавые и неуловимые. И на лицах людей и в их глазах, плясала огненная страсть. Их тела изгибались и вились, как сотни лент, воздвигнутых к небу
-- Что за праздник? – спросила Алиана.
-- Это День Костра! – воскликнул в ответ гомункул.
Он надел венок на голову жрицы
-- Этот праздник важнее всех, что когда-либо возносились, это великий день перерождения, оживления, горения, преобразования! В этот день соединяются сердца, в этот день благословляют детей. Этот праздник старше самих Богов, еще Паладин венчался в этот праздник…
И он снова заключил ее в объятья, кружась вокруг пламени.
-- Я хочу, чтобы сегодня мы поклялись друг другу, что не расстанемся! – прошептал он ей на самое ухо
-- Я не могу жить, я не могу дышать без тебя, но разве мы имеем право быть вместе? Я отдана моему Богу, ты принадлежишь своей создательнице. Как мы можем…
-- Молчи, просто забудь обо всем. Есть только мы, в целом мире и этот союз одобрит лишь Шакрель, исцеление, любовь и высшее сияние глаз звезд. Лишь она поймет нас, но разве тебе этого мало? Мало просто остаться со мной?
-- Я шла в этот путь, надеясь найти семью, свое место в жизни, но … теперь?
-- Что теперь? Ты можешь искать родителей и со мной. Какая разница?
-- Я не могу! Я жрица
-- Брось, в ту ночь ты уже нарушила данный обед, так скажи, жрица ли ты и поныне? Или теперь ты всего лишь женщина, что стоит на распутье, что боится довериться тому, кто будет беречь ее?
Алиана склонила голову, позволяя хороводу все еще вести ее. Вдруг она посмотрела ему в глаза
-- Имею ли я право решать, ведь моя жизнь теперь не мне принадлежит.
-- Неужели ты не поняла? Твоя жизнь иссякла уже давно, тебя Шакрель вернула, ныне ты лишь под ее покровом, ответь, одобрит ли она?
-- Она одобрит любой мой выбор, я знаю, я чувствую ее благодать.
-- Тогда, что тебе мешает?
-- Человек, что говорил мне о своей любви.
-- Всего лишь человек? Какая мелочь? Неужели это столь важно? Мелочен, ничтожен. Кто он Олорен, ведь верно?
Алиана лишь склонила в голову
-- Да…
-- Знаешь ли ты, какие цели он преследует, что он желает получить от тебя? Ты думаешь, что душа его чиста, но в ней из поколения в поколение живет тьма. Жажда мести убило в нем живое. Он сжигаем Восходящим Огнем, и однажды он его погубит.
Алиана совсем почувствовала себя беззащитной, несчастной и маленькой. Она вновь подняла глаза
-- вверяю себя воле твоей. Я в твоей власти, я согласна…
Грех вывел ее прочь, где пылал синий костер.
-- Здесь и сейчас, именем синего пламени, что возносит почести лишь алхимии одной, я велю и поручаю наши жизни. Мужчина и женщина желают быть вместе, да будет священен их союз.
И он увлек ее на мягкую подстилку травы, и лишь звезды знали об этом…

Глава 12.
Тайна дракона.
Алиана ничуть не удивилась, почувствовав себя наутро еще более разбитой, чем раньше. Она, еле волоча ноги пришла в Храм. Рене хвостом плелась за ней. Алиана сначала кричала на нее, а потом разревелась на ступеньках, в объятьях подруги.
-- В чем дело? Просто скажи мне…-- прошептала Рене, успокаивая девушку.
-- Рене, я не…не сдержала клятву…
-- Что именно?
-- О чистоте…
Рене вдруг рассмеялась. Алиана зарыдала пуще прежнего. Подруга еще крепче обняла ее
-- Дурочка, храм это самая колыбель разврата. Здесь ни одна из жриц давно уж не чиста, да и сам верховный жрец. Нет, девушек он не любит, он у нас того…больше по мальчикам…
Алиана с отвращением отвернулась
-- Не все так страшно…-- сказала Рене – Я рада за вас с Эдом…
-- При чем тут Эд?
-- Черт побери, когда ты успела?
Алиана не смогла вдруг сдержать улыбки
-- Он замечательный, я таю в его объятьях…
-- И в чем проблемка?
-- В том самом, у меня еще есть совесть и долг…
-- Забудь. Просто будь с тем, с кем хочешь, это так просто…
Алиана опустила глаза. Рука ее скользнула вдоль юбки платья.
-- Не знаю,…я на празднике…, уже поклялась, что буду с ним…
-- О,…так все серьезно? Кто ж он?
-- Тот, кого ищут
Алиана утерла слезы и встала
-- Ладно, сейчас все это не важно
Рене сочувственно проводила ее взглядом
-- Бедная девочка, бедный…Эдвард…
Алиана оглянулась на подругу и попыталась улыбнуться. Потом руки ее безвольно опустились, и она показалась себе разбитым кораблем. Мечты будто улетучились, все казалось сошлось на одном. Быть с ним, быть с ним рядом, видеть его глаза, чувствовать его дыхание, плевать, что он не человек. Лишь бы вновь оказаться с ним, и утонуть в этих глубоких фиалковых глазах. Совесть, что такое совесть против любви? Но любовь ли это? Может всего лишь жажда? Будто по пустыне идти столько дней, столько лет и натолкнуться на источник, пить и пить, сколько угодно, сколько хочешь. Но жить около него ты не можешь, он рано или поздно опустеет…так и здесь. Когда искра исчерпает себя, что будет потом? Холод и отрешенность? Разве могла она себе представить его холодный взгляд? Его сухие речи? Нет, нет, это похоже на кошмар! Она забыла все свои цели, все стремления. Она похожа на зверя, который поддался инстинкту, но, Паладин, отчего она поддается снова и снова? Есть ли сострадание всевышнего к мукам желаний? Зачем люди так падки на бренные удовольствия тела? Отчего вечно стремятся получить их больше, чем это возможно? Почему не может быть чистой любви? Почему она всегда столь запятнана? Почему любовь отдают на растерзание страсти? Алиана вошла в комнату и посмотрела на себя в зеркало, щеки ее пылали. От одного воспоминания…
Она отвернулась, глаза ее упали на записку на столе. Дрожа, она развернула ее:
«Знаю, сейчас может совсем не время, но у меня есть одна весьма…любопытная вещь, хочу чтоб ты взглянула… Твой маленький грешок»
Алиана выдохнула. Опять, опять ее затянет в омут. Почему она упорно попадает в его сети каждый раз? Вот и сейчас. Разве она откажет?



Грех провел рукой по дереву шкатулки, украшенной камнями и резьбой, свет кокетливо переливался в гранях камней, отражаясь в глазах гомункула. Он взвесил ее на руке. Какая легкая, но какая важная. Скрипнули половицы, о…эти шаги, он узнает в любом шуме. Он оказался рядом с дверью еще раньше, чем она успела ее приоткрыть.
-- Здравствуй – тихо сказала она, ожидая, что как всегда он кинется ее целовать, но нет, гомункул был холоден как грани кристаллов.
-- У меня к тебе дело – сказал он
Алиана выдохнула с облегчением…и сожалением.
-- И в чем оно заключается?
Гомункул взвесил шкатулку в руках вновь, и протянул ей
-- Вот это. Это нужно открыть.
-- Что это вообще такое?
-- Да, собственно какая разница? – раздраженно воскликнул он
-- Я не буду ничего делать, пока ты мне не объяснишь – твердо сказала жрица
-- Открой.
-- Нет
-- Ну же…
-- Нет
-- Не зли меня…
-- Я уже сказала – НЕТ!
Гомункул сжал кулаки
-- То, что находится там, очень нужно мне…
-- Что ж ты не расскажешь мне, что это? – перебила Алиана.
Гомункул упрямо отвернулся
-- Я не скажу. Просто сделай это для меня, открой ее.
Алиана вскинула голову и повернулась к выходу
-- Она может быть опасна, я не буду рисковать ради твоей прихоти.
-- Так значит…-- прошипел он, схватив ее за руку и резко развернув к себе. Глаза его излучали почти ощутимую угрозу
-- Просто открой эту чертову шкатулку
-- Ты делаешь мне больно…
-- Мне плевать.
Алиана с размаху влепила ему пощечину. Гомункул вспыхнул злобой, как факел и наотмашь ударил девушку по лицу. Алиана упала, сбросив с тумбочки какие-то склянки. Струйка крови сочилась из разбитой губы
-- Так ты не добьешься этого…я думала, я верила в твою нежность, но я ведь просто нужна тебе, как средство достижения цели, верно?
Жрица не поднималась с пола, не боялась. Сейчас превосходство было у него, она не собиралась что-либо менять. Она вполне была согласна зависеть от него, по крайней мере, пока. Она давила на живые струны в его сердце
-- Ты лгун, ты говоришь про людей, а сам…
-- Что? Я предупреждал тебя. Что никогда не буду тебя любить! Я отрицаю ее, как таковую. Ты просто можешь быть моей, на время ли, навсегда решать лишь тебе. Я говорил, что мною движет жажда. Я заполучил бы тебя любыми способами. Твоею волей, или любым другим. Назвался лошадью - тяни. Ты сама согласилась на это, значит, тебя это устроило. Или ты веришь в чувства? Их нет, просто нет! Я живое воплощение тщеславия и холодного расчета, несломленной гордыни и жестокости. Я люблю боль и кровь во всем. Ты можешь сейчас уйти, уйти и не вернуться. Но знай, я все равно снова заполучу тебя, потому что я так хочу. Я поставил себе цель и все…
-- Я глупая, да?
Гомункул ядовито усмехнулся, грубо подняв ее голову за подбородок
-- Наивна просто. Я…ведь не так нежен, как ты хотела, да? Жесток и бессердечен? Что ж, в этом моя суть. Но именно того ты и хотела. Тебе надоела святость, которая есть в твоем сердце и ты поселила в ней семя раздора, некого чувства ко мне…
-- Я тебя ненавижу…
-- Спасибо, высшее проявление чувств, что гораздо сильнее «любви», я тебе противен? Что ж, в этом весь смак.
-- Мне жаль тебя, всего лишь жаль … бездушное существо.
Он убрал руку, небрежно оттолкнув ее
-- Нет, ты жалеешь себя. Нет, ты лелеешь свое тщеславие, какая ты замечательная, полюбила гомункула, несчастного, обделенного судьбой, бездушного, за жестокостью прячущего ранимую душу…
Он злобно рассмеялся. Алиана почувствовала, что ее разбили просто, вдребезги. Он прав, ведь на самом деле все было именно так.
-- Ты любишь лишь себя, милую и драгоценную, добрую и милую, милосердную… Что ты вообще сделала за свою жалкую жизнь? – продолжал гомункул – Ничего. Ничего для других, все для себя любимой. Все жалеешь себя. Ай-яй, какая я вся такая хорошая попала в лапы плохого парня, ой-ой, спасите-помогите – картавил Грех, дразня ее.
-- Мне противно, противно сейчас говорить с тобой, во что ты превратилась светлая жрица, прекрасный ангел, перед коим я преклоняться был готов? (но все же не преклонюсь, хе-хе).
Он выпрямился во весь рост
-- А теперь открой ее.
Алиана не поднимала глаз. Она просто подползла к нему, обхватив его ноги.
-- Нет…нет…
Грех почувствовал отвращение. «Какого черта она унижается?» -- промелькнуло у него в голове.
-- Нет, не надо так со мной…-- ныла она.
-- Убирайся.—сказал он сухо – Убирайся и забудь дорогу сюда. Тряпка. Вон!
Алиана бросилась прочь, со всех ног. Она не смотрела куда бежит, просто бежала.
Грех рухнул на пол, смотря в стену, просто пялился в стену. «Паладин, что я сделал? Я так любил в ней ту гордость, ту надменность…почему я сломил ее? Как так мне угораздило? Ее такую милую, кроткую, но пылкую, одной фразой, одним щелчком раздавить, унизить, сломить? Кто я после этого? – ком встал в горле, а мысли судорожно носились – Я прогнал ее, я дурак, зачем? Я не смогу без нее, я не живу без нее! НО мне было так противно, о боги, как я презираю ее! Но презираю ровно столько, сколько и люблю! О, Боги я это сказал!»
Грех откинулся назад и только сейчас заметил, что …шкатулки-то нет.
-- Вот чертовка! – как яд, выплюнул он.

Алиана почти торжествуя, неслась прочь. Да-да, ей удалось, нет уж, пусть сейчас он ее ненавидит, у нее будет время узнать, что это за шкатулка. Она резко завернула за угол и удостоверилась, что он за ней на направился. Чувствуя себя униженной и оскорбленной, она все равно ничуть не сердилась на Греха. Сама не зная почему, она готова была спустить ему все что угодно. Медленно, соизмеряя шаги Алиана, поднялась к себе и поставила шкатулку на стол. Закрыв дверь на ключ, чего раньше не делала, девушка решила все же разыскать Эдварда, в конце концов они не разговаривали друг с другом столько времени. Алиане было некогда, она вечно пропадала у Курта, а Эдвард как-то из лучшего друга превратился в постороннего наблюдателя. Алиана поднялась в крыло библиотеки и стала искать книги про антикварные вещи, надеясь разузнать что-нибудь о шкатулке. Неожиданно она натолкнулась на мага. Эдвард выглядел неважно, он был очень бледен. От столкновения он едва не потерял равновесие. Покачнувшись, он прислонился спиной к стене.
-- Эдвард, в чем дело? – обеспокоено спросила Алиана, помогая ему сесть. Маг отмахнулся. Алиана заметила, что его волосы впервые не собраны в косу или хвост, а просто свисают вниз, скрывая бледное лицо. Яркие янтарные глаза казались потухшими. Алиана присела на корточки прямо перед магом. Он поднял глаза на нее и слабо улыбнулся
-- Как давно не виделись…-- зашептал он.
Вдруг его согнул пополам страшный сухой кашель. Алиана судорожно соображала
-- Тебе надо к врачу, ты болен!
-- Это не та болезнь, которую можно лечить, -- с горечью сказал он, отталкивая ее и вставая – И не тебе беспокоится об этом.
-- Эдвард, в самом деле, я беспокоюсь!
Эдвард резко обернулся
-- С каких пор? Совсем недавно тебе было на меня плевать! – выпалил он и гордо развернулся, ковыляя прочь.
Алиана прикусила губу, ноги ее не держали и она села на уже пустующий стул. «Вот такой я друг!» - сказала она себе. Совесть неистово завопила
-- Нет, не могу же я бросить его больного только потому что он мне грубо ответил! Тем более…он ведь прав…
Алиана сжала кулаки, плюнула на эту чертову шкатулку и помчалась вслед за магом.

Нагнать мага, пусть даже в болезни, было довольно сложно. Алиана поймала его на повороте в холл, когда Эд уже валился с ног.
-- Упрямец! – воскликнула она, ловя его.
Маг побледнел еще больше. Он был похож на невменяемого. Он был как в бреду. Алиана оттащила его в комнату. Устроив его, она нашла кое-какие лекарства, которые временно ослабили жар. Быстрым шагом, она вернулась в библиотеку, натащила в комнату книг, взяла шкатулку и устроилась за письменным столом, напротив кровати больного. Девушка быстро пролистывала страницы, вообще почти не заостряя на них внимания. И вдруг на одной из страниц она увидела похожий предмет. Она прочла статью и поняла, что в самой шкатулке ничего такого примечательного и нет, все дело в содержимом. К сожалению, не о содержимом, не о способе открытия там не было ничего сказано. Алиана разочарованно вздохнула и стала банально пытаться сломать шкатулку. Бедная вещь протестующее выскользнула из рук. Алиана наклонилась и подняла шкатулку с пола. Эдвард пришел в себя и смотрел на нее. С абсолютно восковым лицом. Алиана поставила шкатулку. Она чувствовала себя неловко. Маг долго изучал ее выражение, потом слабая улыбка вдруг скользнула по его лицу
-- Расслабься. Я не буду тебя отчитывать. Это только твоя жизнь, ты имеешь право делать, что хочешь.
Алиана отвернулась
-- Все не так, как ты думаешь, я была занята другими вещами.
Она кивнула в сторону шкатулки. Эдвард хотел что-то возразить, но с интересом посмотрел на вещь
-- Что это?
-- Шкатулка
-- Я вижу. Что в ней?
-- Это я и пытаюсь узнать.
Алиана в гневе отодвинула от себя книги. Эд показал на шкатулку
-- Дай ее мне.
Алиана сморщилась, но протянула ему. Маг долго смотрел на резьбу, потом лукаво улыбнулся
-- Знаешь, что здесь написано?
Алиана покачала головой. Эд ухмыльнулся
-- Когда зайдет время алого заката, Дочь Праведная племени заявит право на трон, и жезл сей праведного гнева разбудит ледяной Хрусталь.
-- Ледяной Хрусталь?
Эд отмахнулся
-- Не на то внимание обращаешь. Более интересны строки Дочь Праведная племени. Знаешь, о ком идет речь?
-- Ну?
-- О Шрамоносцах.
-- Откуда ты можешь знать?
-- Ради Паладина, прекрати, о ком еще может идти речь?
-- И так что там, со Шрамоносцами?
-- Ну, по одной версии, говорят, что одна из племени, та, которую звали Леди Дракон, как посла к племени Драконов, был жезл. Сам по себе он не был примечателен. Он был из обычного металла, похожего на серебро и украшен резьбой. Но по версии он назывался Жезлом Истинной Власти. В то время, он лишь давал ей право быть наравне с драконами, ныне же это единственная вещь, которая может заставить драконов вернуться в Эллан.
Алиана склонила голову, волосы упали ей на лицо
-- Детские сказки.
-- Вот и нет! Открой ее и поймешь, что все совсем иначе!
-- И как же это сделать?
-- Это могут сделать Шрамоносцы.
-- И где я тебе их найду?
-- В горах…

Глава 13.
Поцелуй Шакрель

Алиана отнесла шкатулку к себе. До поры, до времени, она должна остаться в сохранности. Она закрыла комнату. Погода была самая, что ни на есть весенняя. Девушка вышла во двор, подставляя лицо свежему теплому ветру. На скамье, у беседки она увидела женщину, облаченную в светлые одежды. Та сидела и качала на руках ребенка. Алиана улыбнулась и подошла к ней
-- Доброе утро вам! Чудесный день, не правда ли? Только до молитв еще далеко. Может, я могу помочь?
Женщина подняла глаза, невидящие, покрытые белой пленкой. Алиана содрогнулась
-- Не бойся дитя, это не наказание, а награда не видеть безобразие и разврат этого мира.
Алиане стало неловко
-- Что вы, я не…
-- Не надо. Просто сядь рядом.
Алиана присела рядом с женщиной. Та продолжала качать ребенка. Некоторое время царила тишина. Женщина будто не знала, как начать
-- Скажи мне дитя, ребенок – это благодать?
-- Да, моя госпожа. Это свет, новый свет истины, перерождение и надежда на лучшее.
Женщина кивнула
-- Так скажи мне, зачем ты принесла обет?
Алиану, как молнией ударило. Она посмотрела на женщину, глаза ее отчего-то наполнились слезами
-- Я не знаю, не понимала, наверное…
-- Что лишила себя света любви? Я не говорю о плотских утехах – как бы с укором сказала она, Алиана чувствовала, что краснеет
-- Я говорю об истинном свете, где один может отдать жизнь за другого. Где высшей наградой является дитя, что влюбленная приносит в мир. Скажи мне, освященная праведным светом, отчего ты принесла клятву?
Алиана потупила взор
-- В самом деле, я просто сказала это, думая, что это все не для меня. Любовь, мир, семья… Моей семьей были эльфы, где в силу своего долголетия никто ни о ком не заботиться. Они боятся надоесть друг другу. Моей настоящей семьи я не знала вообще…
Женщина положила руку ей на плечо
-- Знаешь, я ведь…думаю, люди слепы. Да-да, именно слепы, чаще всего они не видят ту любовь, что у них прямо перед носом. Им хочется…все чего-то большего, иного…интересного. Но как же та искренняя нежность? Вот, скажи мне…была ли ты когда-нибудь с любимым?
Алиана еще больше смутилась
-- Я…я… -- она коснулась кольца – Я нарушила клятву. Я была с другим, я окольцована с ним на языческом празднике!
Женщина стала суровой, но лицо ее излучало светлое сияние.
-- Как думаешь, ребенок от гомункула будет живым?
Алиана почувствовала ужас, настоящий ни с чем не сравнимый ужас. Женщина встала. Лик ее развернулся к Алиане. Ребенок на ее руках повернулся к Алиане. Она увидела его черное лицо, покрытое слизью. Девушка закричала, и крик показался ей чужим и сиплым, она просто упала на траву. Женщина же вскинула руки к небу и засмеялась
-- Что надеялась предать меня без последствий, да? Ты будешь носить в себе эту червоточину, этого ребенка греха, который понесен от гомункула. Это будет твоим проклятьем! Узри силу великой Шакрель!!!
Алиана почувствовала резкую боль в животе, она склонилась над травой, и ее просто вывернуло наизнанку.
- Алиана! – услышала она знакомый крик, но была не в силах ответить, лишь шептала
-- Курт, помоги же….
Девушка в ужасе подпрыгнула на кровати. Ее резко кто-то осадил рукой. Протерев глаза, она увидела Сармана. Полубог скрестил ноги и сидел в кресле
-- Вы с Эдом, как сговорились. Оба решили свести меня с ума – обиженно сказал он – И самое главное, что никого не интересовало, где же я был всю эту зиму! Никто даже не заметил моего отсутствия!
Алиана вспоминала женщину, вернее саму Шакрель, и покрывалась холодным потом, ей было не до причитаний неофита.
-- Что, тебе плохо? – спросил он, оборвав свои причитания.
Алиана повернулась к зеркалу и увидела, насколько она бледна. Иначе и быть не могло. Ребенок гомункула…будет ли он жив…? Алиана содрогнулась
-- Черт побери, я и не подумала не разу, что по сути он мертвяк…-- вырвалось у нее.
Сарман опешил
-- Кто мертвяк? Эд мертвяк?! Да он живее всех живых!
Алиана схватилась за голову. Стон сорвался с ее губ. Сарман быстро понял, что он тут лишний
-- Ладно, я пойду спрошу, нужны ли там…э…отчеты какие или еще чего…э…я типа того, ну…э, потом зайду…
И неофит пулей вылетел из комнаты. Алиана чувствовала, как ручейки слез бегут по ее щекам. Она встала, отряхнула платье. Быстро, но слегка шатаясь, она направилась к Эдду. Открыв дверь без стука, она увидела, что маг стоит у шкафа, повернувшись к ней спиной, в одних только черных штанах.
-- Я не вовремя…-- прошептала она, уже разворачиваясь, но маг поймал ее руку
-- Не самое время меня стесняться. Что с тобой приключилось?
Алиана села на край кровати, смотря в стену.
-- Мне Шакрель явилась.
Эдвард сел рядом. Алиана боялась взглянуть на него, поэтому снова отвела глаза
-- Чего же в этом плохого? – удивился маг, заплетая волосы.
-- То, что она хочет меня наказать…
Маг вздохнул. Тихо-тихо за ее спиной
-- Есть за что?
Алиана молча кивнула.
-- А…-- протянул маг, и вдруг засмеялся. – Я-то наивный был, думал, хе-хе, светлая жрица, чистая, невинная. Где уж там невинная.
-- Я не давала повода так говорить обо мне.
-- Разве это не так? Просто скажи мне кто это урод, и …
Алиана сжала кулаки, слезы стали капать на платье.
-- Все так. Я нарушила клятву. И было бы с кем! Он преступник, перед моралью и перед законом. Он во всем преступник. Мне так сложно было тебе это рассказать. Я знаю, я дура, но он был такой…
-- Очаровашка – фыркнул маг – Еще бы, это банальная магия, девочка моя. Все просто. Только вот Богиня во время открыла тебе глаза.
-- Боюсь, что теперь уже не во время…
Эдвард резко развернул ее к себе. Алиан не знала, куда спрятать глаза, она чувствовала себя до ужаса неловко. Тут она вдруг заметила, что волосы мага уже не черные, они стали цвета пшеницы. Алиана провела рукой по его волосам
-- Как странно…
-- Алану, предводителю моего клана, не нравились блондины, приходилось краситься, но…она сошла наконец. – Как бы оправдываясь, сказал он.
Алиана звонко рассмеялась
-- Тебе так даже лучше.
Она встретилась с ним взглядом. И снова увидела в них тот пожар, что пылал в них обычно. Дрожь пронзила, как острое лезвие все ее тело. Эдвард выглядел несчастным. «Не время» - сказал он себе, и просто прижал жрицу к себе. Алиана продолжала всхлипывать. «Живой, настоящий. От него веет теплом человеческого тела. Такой добрый, такой нежный…» -- думала она.Она подняла голову и снова посмотрела ему в глаза. Потянувшись, она едва коснулась его губ. -- Ты такой…другой…-- сказала она, щеки ее пылали.Маг улыбнулся-- Или уходи сейчас, или я за себя не отвечаю.Алиана сомневалась. Ноги ее не слушались, она просто не могла встать. Эдвард притянул ее к себе. Алиане казалось, что в этот момент Шакрель, наверно, просто катается со смеху. Но он ответила его горячий поцелуй, снова и снова. «Живой» - снова промелькнуло в ее голове. Он увлек ее вниз. И что-то перевернулось внутри у нее. Что-то новое, иное, настоящее. «Что я делаю? Как можно? – думала она – Сначала один, теперь другой…, последний раз даю себе такую поблажку, и только из-за него…». Мир снова стал полон иных запахов и восприятий. Алиане казалось, что где-то внутри нее дремал зверь, и когда приходил момент, он вскакивал, как сейчас. Она была даже готова поклясться, что в ней прослеживалась обычно не присущая ей изящность и страстность. И этот зверь жаждал нового, нового, снова и снова. Но тут…дверь распахнулась-- Хай, Эд, может пропустим по стакану медовухи… -- воскликнул Сарман и сразу же смутился – Ой, я помешал…Алиана краснея еще больше, застегнула платье и пулей вылетела из комнаты. Сарман опустил ресницы. Эдвард сидел на кровати сверля глазами полубога с какой-то идиотской улыбкой.-- Ну, Сарман…тебе не жить…Алиана быстро захлопнула дверь комнаты за собой. Ее всю трясло. Она посмотрела в зеркало и увидела, что зрачок ее вертикальный. Она в ужасе, закрыла голову руками, но когда посмотрела снова, увидела, что все как прежде. «Спасибо тебе, Сарман, что ты ворвался в комнату, иначе мне было бы опять стыдно…» - думала Алиана, пытаясь унять жар, что полыхал у нее внутри. Глаза ее упали на шкатулку. Она положила руки на крышку. Раздался щелчок и она открылась. Алиана чувствовала дрожь. Внутри лежал небольшой, аккуратный жезл, и он поблескивал в свете солнца. Алиана прижала его к груди.-- Бог мой, вот он, вот Истинный Жезл…Трактир под названием «Алый обман» мог бы своим названием и отталкивать постояльцев, если б они не знали, что он находится в долине Мелиан. По приданию здесь жила ведьма, у которой было целое поле алых маков. Трактир был построен прямо на месте ее дома. Там всегда было куча народу и шумно. Даже сейчас, когда температура воздуха значительно прогрелась, трактир был полон любителей горячительных напитков. Старая деревянная стойка была полна стаканов, наполненных золотистым элем, медовухой. Хмель горчил на губах, и раззадоривал характеры и без того веселой толпы. В камине игриво потрескивал огонь, обнимая свежие сухие бревна. Огонь, видимо счастливый, что больше мокрых бревен не будет, бушевал и трещал пуще прежнего. Хозяин трактира, относительно молодой мужчина, с ровной двух дневной щетиной и годовым пузом, сам стоял за стойкой. Ему помогала дочь, девушка, из рода тех, что имеют внешность ангела и привычки блудницы. Которая может и пожалеть, и «утешить». Она, как и ее отец была пухленькая и лучилась счастьем. Постояльцы в этот хороший день тоже лучились от удовольствия и поднимали в трактире невыносимый шум. Сарман, Сот, Морион и Эдвард, наконец, нашли время и место, чтобы вновь встретиться. Эд не посчитал нужным тревожить Алиану, поэтому решили обойтись без нее. Эдвард уже покончил со второй кружкой эля, и легко распространялся о делах Храма. Гном вставлял крепкие словечки и попивал что-то жутко вонючее из своей фляги.-- Я слышал, что зреет война – сказал Морион, когда остальные утихли. – Появились разного рода организации, которые проповедуют революцию, о свержении жрецов. Что мол, мы цивилизованные люди, у нас должен быть король, а не жрец, мы не стадо баранов. Там и тут вспыхивают мятежи, даже на моей родине.-- Брось, это пустое, такое часто бывает, скоро все утихнет – сказал гном, еще хлебнув из фляги.Сарман сделал заинтересованное выражение, но не придал этому значение, а Эд задумался-- Знаешь, а я думаю, все же это не спроста. Что-то явно назревает. Я вообще не удивлюсь, если Алан уже разжег на Севере гражданскую войну.-- Так и есть. Клан тьмы напал на клан равновесия – вставил Чершир – А это грозит, ой какими последствиями.-- Кстати, я слышал, что Алан теперь поддерживает какую-то секту – добавил Сарман – Я так и не добрался до Севера, чтобы проверить это, но слухи об этом уже ходят.-- Нужно узнать по больше. – Сказал Эд, задумчиво – Знаете, ребята, пора служить родине, думаю, я запишусь в конные войска. К алхимикам. -- Молодец, уважаю – сказал гном, спрятав улыбку в бороде – Нужно выпить за это!Сарман встретил вопрошающий взгляд мага и покачал головой-- Ты что! Я же трус, да и умираю часто…-- Ты не трус, друг мой, ты просто… не любишь рисковать – Сказал Морион, осушая стакан – Как-то потеплело…Ночь уже наступала на пятки. Луна горела в небе, подобно холодному факелу. Алиана стояла в ночной рубашке у распахнутого окна. Ее мучили вопросы и сомнения. Она ждала еще одного явления Шакрель, но боялась сама звать ее. Она видела, как вернулся Эдвард, и ее тянуло к нему, но ничего с собой поделать она не могла. Не могла решиться. Наконец, в комнате появилось лунное сияние и в конце комнаты, в кресле появилась женщина-- Безмолвный зов – тоже зов, дитя мое. Что хотела ты?Алиана повернулась к Богине-- Я не могу вам так сказать, могу лишь молча просить об освобождении…Шакрель опустила ресницы-- Должна признаться, я испытываю некую симпатию к тебе, мне тебя даже жаль. В конце концов, богам тоже ничто человеческое не чуждо. Ладно, Бог с тобой, но обещай мне, что станешь моей жрицей. Папочка отдаст мне свою жрицу, я думаю…Алиана упала на колени перед Богиней-- Да! Да! Богиня улыбнулась и поцеловала девушку в лоб-- Что ж, дарую тебе свой поцелуй, достойная дочь своего племени. Иди, мне кажется, что он сегодня не уснет…Богиня туманно улыбнулась и исчезла. Не накинув даже плащ, Алиана дошла до комнаты Эдварда и распахнула дверь. Маг сидел на полу, в углу и смотрел на дверь. Когда вошла Алиана, он поднял на нее взор, и в нем загорелось пламя. «Власть огня….» -- подумала Алиана с дрожью. Она шагнула в комнату. Маг и не думал вставать к ней навстречу, думая, что она передумает. Но Алиана остановилась прямо перед ним. Ночная рубашка упала к ее ногам, и она опустилась на колени перед ним. Эдвард притянул ее к себе. Алиане еще долго слышался звонкий и пьянеющий хохот Шакрель…