Глава II. Отверженная.
Что было дальше – Гэбриэлла помнила очень смутно, но когда она очнулась, то сразу поняла, что она не дома, и случилось что-то очень плохое. Иначе как объяснить то, что ее руки были крепко связаны за спиной, и она сидела в каком-то низком помещении, похожем на чей-то пустой погреб? Шатаясь, она попыталась подняться, но лишь с третьего раза ей удалось встать, и, подойдя к двери, она толкнула ее плечом. Не поддается. Заперта! Ее заперли в каком-то подвале! Она толкнула посильнее, но тут боль острым копьем пронзило ее затылок, и, застонав, она медленно сползла на пол. Зачем ее держат здесь? Неужели нельзя было просто перерезать ей горло... но за что? В чем она провинилась? Она не знала ответа ни на один из этих вопросов, и оттого еще сильнее ощущала, что осталась совсем одна... на всем белом свете. Веревка сильно натерла ей локти, но она не смогла даже немного ослабить узлы – постарались на славу, и девушка, прикрыв глаза, обессилено привалилась к стене, чувствуя себя совершенно несчастной... никому, ни единой живой душе не нужной...
- Гэбриэлла!
Шепот, прозвучавший во тьме, заставил ее вздрогнуть и проснуться, и она испуганно оглянулась... но никого не увидела.
- Где ты?
- Да здесь, у стены... Наконец-то ты проснулась!
- Миера! – она прижалась ухом к камню, - Что происходит?
- Не знаю! Но что-то нехорошее, Гэб! Вся деревня только о тебе и говорит!
- А что? Они знают, что произошло?
- Да болтают, что на тебя наложили проклятие... проклятие дракона. И... Гэб, по-моему, они хотят убить тебя!
- Убить? Но за что?
- Да из-за того же! Они говорят, что теперь ты опасна... что-то про этого Адальстара. Мне страшно! И я ничем не могу тебе помочь! Я пыталась выкрасть ключи, но меня чуть не поймали! А потом... я еле вырвалась сюда, чтобы с тобой поговорить! Гэб, ну скажи, что нам делать?
- Я не знаю, - прошептала та, - Я не знаю... Миера, а что с моим отцом?
- Он умер в ту ночь. Мы похоронили его вчера.
- Это хорошо... Хотя бы не бросили в лесу... Папа не заслужил такого, - и она расплакалась, - Миера, но за что? Что я сделала?
- Ничего плохого, просто... просто все так сложно! Я...
Неожиданно она осеклась, и Гэбриэлла вскочила.
- Миера? Что случилось?
- Сюда идут! Роэгур, а с ним еще кто-то...
- Беги! – тут же приказала Гэбриэлла, - Если тебя поймают...
- Но как же ты?
- Не волнуйся, все будет хорошо! Беги! Я ни за что себе не прощу, если по моей вине пострадаешь ты!
- Ладно... Держись, Гэб! – пискнула та, совсем как котенок, и бросилась наутек, а Гэбриэлла села у стены и прикрыла глаза. Ну, вот и все... Вскоре загремели ключи, грубо щелкнул старый ржавый замок, и Гэбриэлла заморгала, ослепленная светом четырех факелов. Первым в ее темницу вошел Роэгур, старейшина деревни, могучий и кряжистый, с косматой светлой бородой. Его серые глаза напоминали острые ножи, а походка была одновременно тяжелой и плавной, словно подчеркивая ту немалую силу, что крылась в этом человеке. Вслед за ним внутрь, опираясь на костыль, следовал Ирвал, целитель, а с ними еще двое или трое крепких парней, у которых на поясах явно не красоты ради висели наточенные ножи. Едва взглянув на пленницу, Роэгур кивнул им, и они, выступив вперед, они попытались дотронуться до Гэбриэллы, но она, как могла, отодвинулась в сторону и спросила, голос ее задрожал:
- Что вы делаете?
Ответом ей было молчание, мужчины холодно пилили ее взглядами. И прошло еще немало времени, прежде чем Ирвал промолвил:
- Это неисцелимо. Ради всех нас.
- Что вы собираетесь со мной делать? – спросила Гэбриэлла, - Я ни в чем не виновата!
- Но выхода нет, - покачал головой Ирвал, - Ради всех нас. А может быть, и ради всего королевства.
- Барвон знал, что это может случиться, - жестко заметил Роэгур, - Еще когда он впервые появился у нас с тобой, новорожденной, на руках, я понял, что ничего хорошего ждать не придется! – и, кивнув своим подчиненным, он добавил, - Времени мало.
- Что вы делаете, не трогайте меня! – взвизгнула Гэбриэлла, отбиваясь, как попавшаяся в силок дикая кошка, но тут ее ощутимо стукнули по голове чем-то тяжелым, и она безвольно обвисла на руках у своих пленителей. Осторожно подняв ее и старательно не прикасаясь к ее обнаженной коже, они вынесли ее из погреба и потащили в лес. Длинные волосы девушки болтались в такт их шагов, и Ирвал становился все мрачнее, но Роэгур постоянно повторял:
- У нас нет другого выхода. Ради блага всего королевства, мы должны это сделать... пока еще не поздно.
- Я знаю, - глухо отвечал тот, - Но поверь, Роэгур: мне от этого нисколько не легче... Я уже слишком стар для подобного.
- Но без тебя мы не справимся. Лишь ты можешь изгнать демона.
- К сожалению, - вздохнул целитель.
Они остановились на небольшой поляне посреди дикого леса, и молчаливые парни тут же собрали несколько охапок хвороста. Вбив в землю деревянные кол, они крепко привязали Гэбриэллу и начали раскладывать топливо под ее ногами. Работа заняла некоторое время, и вот девушка медленно пошевелилась, а потом приоткрыла глаза... и тут же распахнула их еще шире.
- Нет! Нет, не надо!
- У нас нет другого выхода, - сказал Роэгур, скрестив руки на груди, вся его фигура излучала уверенность и мрачную решимость, - Мы должны уничтожить зло, пока оно не проснулось и не истребило всех нас. Мы должны избавиться от этого проклятия! Ради блага всей деревни и всего королевства! – после чего он кивнул Ирвалу, и тот, морщась на каждом шагу, подошел к девушке и достал из-за пояса кремень и огниво. Гэбриэлла извивалась и отчаянно кричала, в ее глазах стояли слезы, но искрам была неведома жалость, и вот они затлели на кончиках веток крохотными огоньками, а потом сухой хворост начал быстро разгораться, и Гэбриэлла, почувствовав, как ее обдало жаром, застонала от боли... Огонь подбирался все ближе, он уже лизал ее ноги, и ткань ее сорочки трещала, чувствуя его опасную близость... Ирвал нараспев читал какие-то заклинания, а Роэгур с каменным лицом смотрел на девушку, заживо пожираемую огнем, тогда как парни, что тащили ее сюда, побледнели, как молоко, и поспешно отвернулись прочь... поэтому и не увидели, как посреди костра неожиданно полыхнуло яростное фиолетовое пламя, и будто из-под земли выросла высокая фигура в длинном, затканном серебром плаще. Издав какой-то блеющий звук, Ирвал отскочил прочь, и даже у невозмутимого Роэгура при виде этого незнакомца камень рухнул на душу: волшебник! Он нисколько не сомневался, что видит чародея, и это заставило его крепче сжать рукоять кинжала. Но маг, кажется, нисколько не интересовался теми, кто копошился за пределами ревущего костра, и уж подавно не замечал, в какой огненной бездне стоит – все его внимание было приковано к девушке, которая без чувств висела на веревках, не сумев выдержать эту пытку, этот ад наяву, что едва не уничтожил ее... Старческая рука в темной перчатке дотронулась до ее закопченной щеки, немного повернула голову, пока волшебник рассматривал шрамы от когтей дракона на ее лице, а потом он взял одну ее руку и перевернул ладонь тыльной стороной вверх. Увидев нечто странное на белой коже, глаза его вспыхнули, как у хищника, наметившего жертву. После этого, уже не сомневаясь, он одним щелчком заставил пламя утихнуть, а веревки – лопнуть, и, подхватив тело девушки, он неторопливо спустился с костра, заявив.
- Я ее забираю.
- Не имеете права, - ответил Роэгур совершенно спокойно, - Она опасна.
- Вот как? – прищурился тот, - А знаешь ли ты, кто перед тобой?
- Мне все равно. Но ее я не отдам. Она должна умереть.
- Что ж, очень глупо с твоей стороны, - заметил чародей и произнес какое-то малопонятное слово. В тот же миг глаза Роэгура выпучились, и, схватившись за горло, он повалился наземь, хрипя, как будто его веревкой душили. Некоторое время волшебник наблюдал за этим зрелищем, но потом едва заметным движением заставил чары развеяться и негромко сказал:
- Даю тебе хороший совет, деревенщина: никогда не говори волшебнику, что ему можно делать, а чего нельзя, и уж конечно не советую тебе спорить с Верховным магом Беоларского королевства! – после чего он исчез в языках яркого фиолетового огня, вместе с Гэбриэллой, а пораженные селяне еще долго смотрели в пустоту... не зная, что и думать.
Что-то горькое, как полынь, полилось в горло Гэбриэллы. Закашлявшись, она попыталась отодвинуться или хотя бы повернуть голову, но чья-то рука не дала ей этого сделать, и поневоле приходилось глотать эту вонючую гадость. Однако, к ее удивлению, от этого варева мысли в ее голове странным образом прояснились, и девушка смогла с трудом открыть глаза. Хм, странно... Незнакомая обстановка: комната с высоким потолком, в которой царил мягкий полумрак, едва рассеиваемые слабым светом, льющимся сквозь задернутые шторы на окнах, преимущественно темных оттенков, хотя и роскошная мебель, кровать с пурпурным балдахином... и лицо склонившегося над ней старика с крючковатым носом и серыми глазами, чей взгляд напоминал ястребиный – холодный и цепкий. В руках у него была чашка с малоаппетитной жидкостью, от которой поднимался легкий дымок.
- Наконец-то ты проснулась, - сказал он, оставляя в сторону свое зелье, - А то я уже испугался, что опоздал...
- Зря... не опоздали... – с трудом прохрипела Гэбриэлла, на глазах ее показались слезы, - Лучше бы я умерла...
- Почему же, - он улыбнулся, неприятно блеснув желтоватыми зубами, и присел на краешек ее кровати, - Когда я увидел, как твои односельчане решили заживо спалить тебя на костре, то отнюдь не мучился сомнениями, достойна ли ты жизни! Нет, нет, я знаю, почему они так поступили, - поспешно добавил он, - Я все понимаю.
- Но тогда что со мной? – спросила она, - Почему они хотели меня убить?
- Из-за этого, - и он ткнул ей на руку. Недоуменно подняв ладонь, она по-смотрела на нее, и глаза ее расширились, потому что на тыльной стороне ладони, словно выжженный на нежной светлой коже, появился странный знак – черный дракон с огромными перепончатыми крыльями и когтистыми лапами, крошечный, но уже грозный... Некоторое время она смотрела на него, а потом взглянула на Киррана.
- Что... что это?
- Отметина дракона, - ответил тот, - Символ древнего проклятия.
- Какого еще проклятия?!
- А вот на этот вопрос, малышка, лишь ты можешь дать ответ. Но проблема в том, что ты можешь неправильно истолковывать некоторые вещи, потому что это явно лишь избранным... Но я могу тебе помочь. Однако для начала нам стоит получше узнать друг друга, - и, протянув руку, он положил ее на голову девушки, старательно не касаясь кожи, и закрыл глаза. Вначале Гэбриэлла ничего не почувствовала, но потом почувствовала, как волшебник, будто превратившись в некое тонкое и голодное существо, протискивается в ее мозг. Ничего подобного она еще никогда не ощущала, но это оказалось необычно, неприятно и... больно! Она пыталась стряхнуть его с себя, но никак не получалось.
«Не надо, я не причиню тебе зла, - настойчиво вещал он, продираясь сквозь переплетения ее воспоминаний, - Я не причиню тебе зла!»
«Но мне больно... больно!»
«Это потому, что ты сопротивляешься, поэтому мне и приходится причинять тебе боль! Прими меня, не отвергай!»
«Но я... а-а-а!»
Новый удар пронзил ее череп, и она забилась на кровати. Она пыталась успокоиться, сосредоточиться на чем-то другом, на чем угодно, но мысли ее путались и сбивались в ком, и думать можно было только о том, когда же кончится эта пытка... Будто бы длинный острый щуп сновал в ее голове, а Гэбриэлла извивалась и кричала... пока, собрав все последние силы, она не схватила безжалостного мучителя за руку... за страшно горячую, почти обжигающую руку, и тут же волна странной энергии прокатилась по ее телу, а волшебник с воплем отпрянул прочь, и девушка, будто окаченная ледяной водой, рухнула на подушки. В голове все плыло...
- Что же ты делаешь? – донесся до нее голос колдуна, - Ты же меня чуть не убила, девочка!
- Я... не хотела, - едва справляясь с заплетающимся языком, прошептала она, - Но мне было... очень больно.
- Ты должна уметь терпеть, - он покачал головой, потирая покрасневшее запястье, на котором четко отпечаталась ладонь девушки, - А также сдерживать себя, иначе пропадешь... Ну да ладно. Значит, ты Гэбриэлла? Ангел Печали... Что ж, у твоего отца были все причины так тебя назвать! Да еще это проклятье... Адальстар, Старый Колдун. Я слышал о нем, правда, никогда, к своему же счастью, не встречался лично.
- А кто это?
- Черный дракон. Умер несколько лет назад, если не врут слухи. Он жил на южных островах соседней с нашим королевством Империи, и считался едва ли не единственным драконом на свете... впрочем, скорее всего, он просто был таким существом, которое невозможно не заметить. Поговаривали, что он волшебник, при этом настолько могущественный, что даже хваленым чародеям с острова Агнорган с ним не тягаться. Выходит, это он наложил на тебя проклятие... Не повезло тебе, девочка.
- Но что это за проклятие? В чем его суть?
- В том, что ты превратишься в дракона, - просто ответил тот.
- В... кого? – Гэбриэлла побледнела.
- В дракона, - невозмутимо повторил Кирран, - Существо, которое ты встретило в лесу, был призраком Адальстара, посланной им ищейкой, которой приказано было найти тебя. Он выполнил приказ, и отныне в твоей человеческой душе поселился дракон. Пока он еще мал и не дает о себе знать, но он будет расти, а значит, ему нужна пища, чтобы превратить тебя из юной девушки в огромного огнедышащего ящера. Причем пища совершенно особая – жизненная энергия других существ. Он бы мог высосать ее и из тебя, но тогда ты погибла бы, а с тобой он бы тоже умер, поэтому тебя он бережет, однако как только ты будешь дотрагиваться до кого-либо другого – человека, собаки, кого угодно – он будет высасывать из несчастного его жизнь, а тело твое, по мере накопления энергии, начнет меняться, - он посмотрел на свою руку, - Первую порцию, к счастью, небольшую, он уже получил.
Но Гэбриэлла уже не слушала. В голове ее царил хаос, а на глазах снова закипели слезы. Дракон. Она превратится в дракона. И все люди начнут ее бояться, а если какой-нибудь воин вызовется ее уничтожить, то его будут приветствовать, как героя героев... И отрубленная голова ее будет украшать стену в каком-нибудь замке, и никто никогда и не узнает, чья душа скрывалась когда-то в глубине этих остекленевших глаз, в недрах этого гигантского черепа... Душа ее смерзлась в ледяную глыбу, и она так сильно сжала кулаки, что ногти впились в ладони, и из-под них выступили капельки крови.
- Ну, не все так безнадежно, - Кирран как-то не совсем естественно улыб-нулся, - И не так плохо, как кажется. Я помогу тебе. Вместе мы справимся с этим... зверем.
- Вы правда можете мне помочь? – она недоверчиво на него посмотрела, - Но ведь это проклятие не снять!
- Кто знает? – он пожал плечами, и в глазах его мелькнул огонек, когда Гэбриэлла так и подалась вперед, не отрываясь от его лица, - Магия – вещь невероятная, и порой преподносит совершенно неожиданные сюрпризы.
- И вы... попытаетесь? – все еще не веря, спросила девушка.
- Обещаю, я сделаю все, что смогу. Но ты должна мне верить.
- Я вам верю, - прошептала она, - Я верю вам всем сердцем.
- Вот и хорошо, - он улыбнулся ей, - А теперь отдыхай, поправляйся. Тебе понадобятся силы, чтобы мы с тобой смогли решить, как обуздать твоего назойливого дракона.
Гэбриэлла слабо улыбнулась в ответ и закрыла глаза, а Кирран, про себя усмехаясь, вышел из комнаты и закрыл дверь. Молчаливый слуга уже хотел последовать за ним, но чародей покачал головой.
- Оставайся здесь, - сказал он, - Головой за нее отвечаешь, понятно? – и, не ради убедительности – он знал, что тот не посмеет ослушаться – а ради чистого удовольствия щелкнув пальцами и вызвав язычок фиолетового огня, он зашагал по коридору, похожий на тень в этом замке теней. Немногочисленная прислуга при его появлении замирала, почтительно прижимаясь к стенам и давая дорогу хозяину, так что он быстро добрался до той комнаты. Куда так хотел попасть. Это было небольшое круглое помещение, посреди которого, обрамленный концентрически расходящимися кругами, испещренными какими-то непонятными символами, пылало пламя. Оно было какого-то жутковатого зеленого оттенка, да к тому же совсем не грело, и в комнате было прохладно. Впрочем, Киррана это нисколько не интересовало, потому что мысли его были заняты совершенно другим. Вытащив из-за пояса кинжал с бронзовой рукоятью, он подошел к огню и сделал широкий надрез на запястье, после чего стряхнул несколько капель крови в огонь. Ответом ему было странное шипение, а потом сверкнул яркий свет, и волшебника отбросило прочь мощной энергетической волной – кто-то, или что-то, вызванное им, готово было вот-вот появиться. В полном благоговении глядя на то, как из языков магического пламени восстает высокая, закутанная в плащ фигура, Кирран на коленях отполз в сторону и встал там, ожидая, пока первым заговорит хозяин.
- Кирран? – раздался холодный голос, - Зачем ты звал меня? Говори, и моли всех Богов, каких знаешь, чтобы причина оказалась достаточно веской, иначе...
- О владыка, внемли мне, ничтожнейшему и вернейшему из твоих последователей! – Кирран распластался по полу, отлично зная, на что намекает его повелитель, - Позволь мне поведать тебе, что стало мне известно, и, клянусь, ты не пожалеешь о потерянном времени!
- Хорошо, - тень кивнула, - Говори, но побыстрее!
- Осмелюсь спросить тебя, повелитель, слышал ли ты когда-нибудь о могущественном волшебстве, называемом Проклятием дракона?
- Слышал, - судя по голосу, он презрительно скривился, - За всю историю известно лишь два достоверных случая наложения этого проклятия, и оба они имели место в далеком прошлом. Так что, если ты хотел меня этим удивить, тебе это не удалось, - и он повелительно поднял руку.
- Постой, владыка, это еще... – в голосе Киррана впервые прозвучал неподдельный ужас, но поздно. Словно огромная лапа, вся покрытая холодной слизью, схватила его за горло, не давая сделать ни вздоха, и старый волшебник, захрипев, повалился наземь, корчась и извиваясь, точно червь, пока безжалостный мучитель с каким-то странным, почти маниакальным удовлетворением наблюдал за ним, и не думая отпускать свою жертву – наоборот, он только сильнее сжимал свою хватку, похожий на питона, которому в кольца попалась глупая добыча, так что Киррану пришлось постараться, чтобы, набрав в грудь остатки воздуха, отчаянно прохрипеть:
- Я нашел его!
- Что? – хозяин слегка отпустил его, и тот, царапая ногтями пол, повторил:
- Я нашел человека, на которого наложено проклятие!
- Вот как?! – проревел ледяной голос, и лапа, сжимающая горло старика исчезла, - И ты молчал все это время? Говори, сейчас же!
Но Кирран еще долго не отвечал, понимая, что теперь владыка его не при-кончит – по крайней мере, пока... Постепенно его дыхание выровнялось, и. подняв голову, он уже спокойнее сказал:
- Повелитель, три дня назад я обнаружил мощное колебание магической силы на одном из маленьких островов королевства, но я не мог понять его причины, однако сильно заинтересовался – подобного рода силы я еще не встречал! Я отправился туда...
- Короче! – нетерпеливо прорычал тот, - Ты нашел его?
- Да, хозяин! Я отыскал его, вернее, ее – молодую девушку, которую ее односельчане хотели сжечь на костре. Я помешал им...
- Весьма благородно, - последовала саркастическая реплика, - Где она те-перь? И кто она?
- Она сейчас в моем доме, хозяин. Ее зовут Гэбриэлла...
- Дочь Барвона? – перебил его тот, и лицо Киррана вытянулось.
- Вы знаете ее?
- Не твое дело, - отрезал он, и Кирран, опомнившись, склонил голову, - Насколько осуществлено проклятие?
- Совсем ненамного. Процесс только начался. Думаю, это займет некоторое время...
- Так ускорь его! Тебе не хуже меня известно, что для этого нужно!
- Но... боюсь, рано или поздно девушка может заподозрить, что я задумал, и тогда... Я слышал, это очень мощное колдовство...
- У тебя что, все мозги мыши выели? – кажется, хозяин начал не в шутку злиться, - Волшебник ты, в конце концов, или нет?! Вот, - он словно из воздуха выхватил небольшой флакон и бросил его Киррану. Тот машинально поймал его, вылетевший прямо из огня, но, как ни странно, ничуть не горячим – наоборот, темное стекло было страшно холодным, будто внутри был только лед, - Добавляй по капле каждый день, этого будет достаточно. Через несколько дней она уже и слова поперек не скажет! А там... рано или поздно она станет драконом и будет безоговорочно подчиняться моим приказам!
- Слушаюсь, - поклонился тот и уже хотел развернуться и уйти, но...
- Кирран!
- Да, повелитель?
- Не подведи меня, - прошипела тень и исчезла, а Кирран, стараясь не оглядываться, вышел прочь из комнаты. Указания были получены, и в их недвусмысленности сомневаться не приходилось... Ну что ж...
Гэбриэлла проснулась лишь на следующее утро, и еще долго лежала под одеялом, глядя в потолок. Всю ночь ее мучили жуткие кошмары, и чувствовала она себя плохо, поэтому смогла лишь повернуть голову, когда в ее комнату вошла высокая молодая женщина с подносом в руках. Она ничего не сказала – просто поставила его на столик у кровати и с поклоном вышла. Щелкнул замок. Значит, она опять заперта? Выходит, ей уже надо привыкать к одиночеству... Гэбриэлла вздохнула и с трудом села. На ней была только ее рваная и опаленная сорочка, едва прикрывающая голое тело, так что она оглянулась в поисках чего-то более целого, и тут же заметила на столике аккуратно сложенную одежду, развернув которую, она обнаружила длинное платье из довольно плотной темной ткани и такой же плащ, а также пару перчаток, на которые она посмотрела с грустной готовностью. Переодевшись, девушка кое-как прибрала волосы и села за стол. Ей принесли довольно густой суп в серебряной миске, от одного вида которого ее живот, совершенно пустой, жалобно заурчал. Был, правда, у этого супа немного странный кисловатый привкус, но она его едва заметила – да и мало ли отчего этот привкус! В двух разных родниках вода тоже не одинаковая, а когда кушать хочется... в общем, она испытала только сожаление, когда ложка скребнула по дну. Вот только голова почему-то закружилась, и, едва добравшись до кровати, она повалилась на одеяло, чувствуя, как в где-то у самого горла гулко колотится сердце. Взгляд ее помутился, и Кирран, что наблюдал за всем этим, сидя в своих собственных покоях перед магическим зеркалом, уже потирал руки: попалась, птичка! – но тут Гэбриэлла, встряхнув головой, встала, и маг глухо зарычал от ярости, однако быстро взял себя в руки. Ничего, еще не конец! Ни одной девчонке не выстоять перед ним! И скоро он добьется своего!
Глава III. Когда стены рушатся.
Гэбриэлла прислонилась к стене и потерла виски. Нет, с этим что-то надо делать! Уже который раз за день ее мучили головные боли, порой переходящие в настоящее забытье, когда она будто засыпала на время, и, проснувшись, не знала, куда и зачем шла. Как будто ее разум медленно засыпал, опутываемый невидимой паутиной, и она казалась самой себе мухой, что без толку билась в липком капкане, не зная даже, что за напасть ее настигла. Несколько раз она говорила об этом Киррану, но тот лишь разводил руками, и постепенно девушка замолчала, решив, что, верно, просто устала и расстроена, вот и чудится ей всякое. Встряхнув головой, она с трудом припомнила, что собиралась в библиотеку. На улицу ее, естественно, не выпускали, да и вид из окон доставлял мало радости – какие-то голые скалы, без всяких признаков растительности, так что библиотека действительно была единственным местом, где можно было с пользой провести время. Правда, читала она не очень быстро, и одну книгу осиливала дня за три, но, учитывая, какую скромную практику она получала до этого, Гэбриэлла считала, что это вопрос времени. Которого у нее было – хоть отбавляй. Дома у нее всегда было, чем заняться – постирать, пошить, приготовить, в огороде прополоть, воды принести, а здесь – ничего! За нее все делали слуги, а когда она пыталась помогать, они на нее смотрели, мягко говоря, с недоумением, так что постепенно она это бросила, и, решив воспринимать все, как есть, и полностью уйдя в себя... вернее, в книги. Надо сказать, библиотека Киррана носила весьма специфический характер, и в основном содержала книги, посвященные магии, да к тому же таким ее аспектам, что порой у нее волосы на голове от страха шевелились. Но это было все же лучше, чем сидеть на одном месте и пялиться в потолок, так что постепенно она перебралась с нижних полок стеллажей на более высокие, и книги, что она брала, были все толще и толще. Киррану, кажется, до этого не было дела, и они редко встречались в коридорах (правда, никто не говорил, что старый колдун не наблюдал за ней через свое зеркало, изучая ее поведение – и терпеливо ожидая, когда же зелье начнет действовать по-настоящему). Пока что он не спешил давить на Гэбриэллу, понимая, что, если она что-то заподозрит, то у него могут возникнуть проблемы, поэтому в общем она была предоставлена самой себе. И пока что такое положение всех устраивало... пока. С немалым трудом прогнав тошноту, Гэбриэлла машинально провела рукой по своей перечерченной глубокими шрамами скуле – памятке о встрече с духом Адальстара, которая всегда придавала ей сил, чтобы бороться дальше, оторвалась от стены и зашагала дальше по коридору, слегка пошатываясь от слабости. Подъем по лестнице показался ей восхождением в гору, и она с трудом одолела последние ступени, прежде чем оказалась на одном из верхних этажей. Немного передохнув, девушка отправи-лась дальше. Библиотека, как всегда, была не заперта, и она уже с облегчением думала, как сядет в свое любимое кресло и погрузится в мир пожелтевших, пахнущих старым пергаментом книг, как вдруг...
- Ты еще узнаешь, с кем связался!
Крик Киррана громоподобным ревом прокатился по всему коридору, и Гэбриэлла вздрогнула – кажется, он сильно разозлился! Понимая, что обращается он явно не к ней, а значит, и лезть не в свое дело ей совсем не стоит, девушка поспешно зашагала дальше, но, уже взявшись за ручку двери в библиотеку, она в страхе замерла на месте...
- Она будет подчиняться только мне!
В душе ее закопошились сомнения. Кто «она»? Уж... уж не Гэбриэлла ли? Нахмурившись, наша героиня осторожно, на цыпочках приблизилась к двери в покои Киррана. Они были чуть приоткрыты, и она заглянула внутрь. Самого чародея она не увидела – вернее, увидела, но только его спину. Он стоял, сжимая кулаки, у какого-то зеркала, в котором почему-то отражалось не его явно разъяренное лицо, а чье-то другое, не менее старое, но у незнакомца были большие голубые глаза, совсем как у мальчишки, а аккуратно подстриженная борода спускалась до пояса. И он улыбался.
- Значит, так? – несколько насмешливо спросил он, - Выходит, великий Кирран решил воспользоваться помощью дракона? При том, что его король пуще всех имперцев вместе взятых терпеть не может магических созданий?
- Посмотрим, как он их возненавидит, когда я и мой дракон свергнем его с трона! – недобро усмехнулся Кирран, - О, это будет то еще зрелище! Я заставлю все острова дрожать только от упоминания моего имени! И пусть все захлебнутся в собственной крови – меня ничто не остановит!
- Ты безумец, - незнакомый волшебник посмотрел на него с презрением, но Кирран только расхохотался в ответ.
- Да уж, Рассен, действительно безумец. Но очень скоро я явлюсь и на твой драгоценный Агнорган. Посмотрим, как вы со мной справитесь! Вы еще пожалеете, что изгнали меня из Сальванги!
- Очень сомневаюсь. Клянусь, из всех решений, принятых нашим Советом, это было одно из самых мудрых. Можешь лелеять свои мечты и дальше, Кирран. Но против нас тебе лучше не идти, иначе погибнешь. К тому же, все твои россказни о драконе, якобы готовом тебе служить – не больше, чем пустая болтовня. Я неплохо знаю племя драконов, и уверен, что ни один из них не станет добровольно подчиняться тебе – не из добрых чувств, так просто из гордости! Неужели ты забыл свои уроки в Сальванге, Кирран? Они слишком независимы, чтобы хотя бы прислушаться к приказам сумасбродного колдуна! А если ты попытаешься силой подчинить хоть одного из них... что ж, мне жаль тебя.
- Лучше пожалей себя и своих друзей! – рявкнул Кирран, - Скоро у тебя будет достаточно поводов для этого! У меня есть Коготь Ночи, а также у меня скоро будет собственный дракон, и поверь мне, бедный глупец, это не пустая похвальба! Скоро мы встретимся, и посмотрим, кто из нас был прав, когда был подписан указ о моем изгнании! Посмотрим!
- Сумасшедший, - покачал головой Рассен, - Ты не понимаешь, с чем связался! Коготь Ночи принадлежит не тебе, и заслуживает более достойного хозяина, чем обезумевший, вообразивший о себе невесть что маг! Ты погибнешь!
- Посмотрим, - осклабился Кирран, - Но поверь мне, старый дурак: когда мы встретимся в следующий раз, то будет поздно! По единому моему слову ты превратишься в груду пепла, и тогда, за миг до своей гибели, ты поймешь, каким недальновидным глупцом ты оказался! – после чего, не дав ему и рта раскрыть, он щелкнул пальцами, заставив зеркало мгновенно потемнеть, прервав связь... и в его обсидиановой поверхности он успел заметить, как мгновение спустя прочь от его двери метнулась чья-то гибкая тень...
- Гэбриэлла! – рявкнул он, поняв, что она все слышала, но от его окрика девушка только быстрее помчалась по коридору, и глаза ее были полны дикого ужаса! Она верила ему... она относилась к нему, как к спасителю, как к избавителю... а он! Он и не пытался ей помочь! Он только использовал ее! Он только и хотел, чтобы она стала драконом, а вовсе не старался ее исцелить! Задыхаясь от страха, она чуть ли не кубарем скатилась по лестнице, сбив с ног поднимающуюся по ней служанку, но потом ее, как волна прибоя, захлестнула слабость, и, не удержавшись на ногах, она покатилась по ступеням, набивая шишки и синяки... теперь-то она поняла, откуда взялась эта болезнь, кто так медленно и методично воздействовал на ее разум, связывал его себе в угоду... Чувствуя себя новорожденным кутенком, которого еще не держат даже собственные лапы, она приземлилась на пол, съежившись от боли, а когда она подняла голову, то перед ней уже стоял старый волшебник...
- За что? – воскликнула она, и в тот же миг волна обжигающей боли обрушилась на нее, и она страшно закричала... но потом, руководствуясь каким-то внутренним чутьем, она раскрыла душу навстречу магии, не отвергая ее, а всасывая, точно губка, впитывая ее всю, до последней капли! Глаза Киррана от удивления полезли на лоб, а тут Гэбриэлла свирепо на него взглянула и, яростно вскрикнув, раскрыла в его сторону светящиеся уже не фиолетовым, а золотым светом ладони, и его же собственное заклятие обрушилось на него мощным потоком. Не успев даже охнуть, Кирран отлетел к стене, и, наверное, погиб бы, но тут лицо Гэбриэллы неожиданно перекосилось от боли и слабости, после чего она в бессилии рухнула наземь, потеряв сознание.
- Какая мощь! – покачал головой Кирран, с трудом вставая на ноги, - Какая потрясающая сила! Да никакому волшебнику и не снилось подобное! Нет, она будет принадлежать мне! – он с невольным восхищением посмотрел на девушку, ничком растянувшуюся на полу, но потом вспомнил, что, очнись она не вовремя, ему не поздоровится, три раза хлопнул в ладоши. В тот же миг рядом с ним завихрился фиолетовый туман, из которого показались его безмолвные слуги.
- Возьмите ее, - приказал он, ткнув пальцем на Гэбриэллу, - и несите за мной, да поживее! – после чего он зашагал куда-то в боковой коридор, а его никогда не задающие вопросов и не ждущие на них ответов подчиненные – следом, таща на плечах безвольно обвисшую Гэбриэллу. Хозяин уводил их все глубже и глубже, пока они не оказались в подземельях дворца – холодных и мрачных темницах, где вода капала с потолка, а крысы копошились по всем углам в поисках каких-то объедков. Не обращая на все это ровно никакого внимания, Кирран заставил появиться шарик фиолетового света, и он завис над его ладонью, освещая им путь, пока волшебник и его спутники спускались все глубже и глубже, прежде чем оказались в самых потаенных подвалах дворца, где с потолка свисали плети слабо светящегося мха, и даже обычные жители подобных тюрем, вроде пауков и мокриц, уже не добирались до этих мест. Именно здесь, как казалось Киррану, было единственное место в его дворце, откуда, при случае, не смог бы выбраться даже дракон! С противоположной стены свисали кандалы из какого-то необычного серебристого металла, и, подойдя к ним, Кирран пробормотал несколько слов, отчего браслеты, как живые, разомкнулись. Волшебник молча указал им на Гэбриэллу, и оковы тут же подплыли к ней. Слуги стояли, не шевелясь, и цепи, чуть слышно позванивая, без труда отыскали запястья девушки, после чего замкнулись, вновь став цельным куском металла, а потом стали как будто бы втягиваться в стену, и в конце концов Гэбриэлла полуповисла над землей, едва касаясь ее ногами. Удовлетворенно кивнув, Кирран ткнул рукой ей в грудь и повелительно произнес:
- Галья!
Узкий луч света сорвался с его пальцев и ударил девушку в грудь, отчего та, вскрикнув, вскинула голову и дернулась прочь... однако сумела только слабо трепыхнуться – кандалы держали крепко.
- Ну что ж, - промолвил Кирран, и голос его резал слух, как скрип ножа по стеклу, - Вот и настало время поговорить с тобой начистоту. Ты мне нужна, Гэбриэлла, так что благодари свою удачу, иначе от тебя бы уже не осталось даже воспоминаний. Отныне ты принадлежишь мне, а потом будешь принадлежать моему хозяину...
- Ни за что! – яростно воскликнула девушка и дернулась изо всех сил, да так, что даже несокрушимые кандалы опасно заскрипели, и Кирран невольно попятился, но потом поднял руку, и удар мощной магии едва не заставил Гэбриэллу вновь потерять сознание.
- Молчать! – рявкнул он, - Ты будешь делать то, что я скажу, девчонка, иначе я разорву тебя на куски, а сердце брошу собакам!
- Так бросай! – пересиливая боль, вскричала она, - Лучше убей меня, потому что я никогда – слышишь? Никогда! – не буду тебе служить! Никогда!
- Будешь! – Кирран неприятно усмехнулся, - Я заставлю тебя покориться! И рано или поздно ты станешь мне подчиняться!
- Никогда! – взвизгнула Гэбриэлла и вновь рванулась, едва не вырвав кольца и цепи из стены, - Никогда! Никогда! – и вновь дернулась изо всех сил, причем с такой яростью, что Кирран понял: это небезопасно, и, призвав на помощь всю доступную ему магию, одним сокрушительным ударом заставил ее повиснуть на стене без сознания.
- Будешь, - повторил он сквозь стиснутые зубы, - Скоро ты будешь валяться у меня в ногах, а потом по первому слову исполнишь любое мое приказание! Я заставлю тебя покориться! – и, подняв руки, он начал ограждать ее самыми могущественными чарами, какие только знал, наслаивая их друг на друга, чтобы усилить общий эффект... хотя, признаться, не верил, что это долго продержится – уж слишком жуткую тварь он надеялся удержать. И после этого, день за днем, ему приходилось спускаться в это подземелье, каждый раз усиливая чары и погружая Гэбриэллу в полубессознательное состояние, когда она вполне отчетливо понимала, что происходит, но помешать не могла, а потому ей приходилось лишь слабо корчиться от ужаса, когда Кирран, желая ускорить процесс превращения и дать дремлющему в ней дракону достаточно живой пищи, приводил к ней других людей, пленников, которых его слуги доставали на рабовладельческих рынках или попросту похищали из окрестных селений, чтобы те, погруженные в глубокий транс, прикасались к девушке голыми руками, тем самым отдавая ей все свои силы и мертвыми кучами сваливаясь у ее ног. Как могла, она пыталась сопротивляться ему, пыталась сбросить чары и разорвать мерзкого колдуна на куски, однако тот разумно соизмерял ее силы и свои, поэтому на все ее попытки вырваться отвечал такими страшными заклятиями, что она не выдерживала и безжизненно обвисала на кандалах, пока не наступал новый день... и новая пытка, и новая боль, и новые трупы, что приносились в жертву безумному колдуну! О, как она его ненавидела! Одного вида его было достаточно, чтобы ни слова больше не срывалось с ее губ – лишь свирепое рычание, и она рвалась в оковах, ничего так не желая, как уничтожить своего заклятого врага! А он, казалось, утратил всякое терпение, и порой покидал подземелья лишь потому, что его пленница, замученная до полусмерти, уже едва дышала, распираемая от влитой в нее энергии, и дракон в ее душе ликовал, получая столько желанной пищи... кровавой пищи! И это могло продолжаться вечно, день за днем, ночь за ночью... вечно... до самого конца времен… Но, как это часто бывает в жизни, случилось непредвиденное...
Агеан, невидимый под свои волшебным плащом, оценивающе осмотрел дворец Киррана, и пальцы, сжимающие деревянный посох, украшенный серым камнем, побелели от напряжения, а глаза сузились. Снова – через столько лет! А давно ли они были неразлучными друзьями, давно ли вместе учились в школе волшебников... целую вечность назад! А потом были совместные путешествия, сражения, веселые пирушки... кто же думал, что все кончится так, в тот страшный судьбоносный день, когда они, лучшие друзья, стали заклятыми врагами, и каждый пошел своей дорогой... а вот, тридцать лет спустя, их тропинки, такие разные, вновь сошлись воедино. И, как подозревал Агеан – в последний раз. Слишком уж долго они избегали этой завершающей схватки, слишком долго, а ведь в жизни магов так мало случайностей, так мало событий, которые происходят просто так – по прихоти судьбы! Все имеет свой смысл... И вот они опять встанут лицом к лицу... в последний раз. Покачав головой, старый волшебник вздохнул и, пробормотав магическую формулу, медленно поднялся в воздух, точно перышко, а несколько мгновений спустя мягко, по-кошачьи, опустился на подоконник распахнутого настежь окна на пятом этаже. Подозрительно осмотревшись, он спрыгнул на пол, опять-таки совершенно бесшумно, едва пошевелив стоячий воздух и не бросив на стену, залитую лунным светом, даже легкой тени. Коридор был пустынен, и чародей, убедившись, что рядом действительно никого нет, достал из-за пояса приспособление, отдаленно напоминающее маленький серебряный компас. Едва слышно он прошептал:
- Поиск! – и в тот же миг золотая стрелка, дрогнув, повернулась направо. Нисколько не сомневаясь, Агеан направился туда, но не напролом, а используя еще одно полезное заклинание, благодаря которому он успевал выявлять разнообразные ловушки и капканы еще до того, как они срабатывали.
- И это все, чему ты выучился? – пробормотал он, обезвредив очередную западню – любого, кто прошел бы мимо этого зеркала, затянуло бы внутрь, но только не Агеана. Дешевый трюк... Сошел бы для мальчишки, но не для взрослого волшебника, тем более – Верховного Мага Беоларского королевства! Агеан презрительно хмыкнул и посмотрел на свой компас, так как дошел до очередной развилки. Стрелка, повертевшись, ткнула налево, а ее усиливающееся сияние показывало, что цель близка. Осторожно, стараясь даже дышать потише, Агеан направился туда, пока не увидел то, что ожидал увидеть – полуоткрытую дверь в комнату, на которой был искусно изображен извивающийся змеевидный дракон – символ хозяина Киррана. Стрелка компаса тут же указала на нее, и Агеан, чувствуя, что сердце начинает биться чаще, медленно направился туда. В комнате жарко трещало пламя камина, на кресле лежал скинутый и небрежно скомканный плащ, но, если не считать одинокого паука в углу, она была совершенно пуста. Не доверяя своим глазам, Агеан бесшумно повел рукой по всему помещению, но тщетно – заклинание никого не обнаружило. Нахмурившись и все еще не веря, что ему просто повезло, Агеан вошел внутрь... и тут дверь захлопнулась за его спиной, посреди истертого ковра полыхнул фиолетовый огонь, и оттуда выступила высокая фигура.
- Рад, что ты ко мне заглянул.
В голосе Киррана слышалась насмешка. В одной руке он сжимал свой посох, а в другой держал длинный меч в черных ножнах.
- Это ищешь? – спросил он, подняв Коготь Ночи, - Что ж, очень мило с твоей стороны. Решил навестить старого друга только затем, чтобы отобрать у него его же собственный меч?
- Собственный? – Агеан, понимая, что прятаться бессмысленно, сбросил плащ, - Если не ошибаюсь, он принадлежит не тебе, а Совету. Ты не имеешь права называть этот меч своим.
- Нет, Агеан, - покачал головой тот, - Этот меч принадлежит не тому сборищу дураков, что мнит называть себя Советом Сальванги, а моему хозяину, и я лишь храню его в своем дворце.
- А ты, значит, все еще служишь Мардону?
- Я – его преданнейший слуга на протяжении вот уже тридцати лет, - с некоторой толикой презрительной гордости заявил Кирран.
- И это после всего, что он с тобой сделал? – Агеан покачал головой, - Ты удивляешь меня. Неужели ты не видел того, что видел я?
- Ты струсил! – сквозь зубы, точно подачку, бросил Кирран, - Побоялся тех сил, что показал тебе владыка! Ты предпочел сбежать к нашим врагам!
- Врагам? Нашим учителям! Тем, кто дал нам все – наши имена, наши силы!
- Мне они не дали ничего. Они просто слабаки! Они не позволяли нам полностью испробовать свою силу!
- Они сдерживали нас, но лишь ради нашего блага! Есть магия, которой лучше вообще никогда не касаться!
- И не знать, что она в себе таит! Ты испугался, Агеан. Ты не возжелал об-рести новую силу!
- Я сделал свой выбор, - Агеан слегка наклонил голову, в свете камина его седые волосы полыхнули льдом, - Я не дал тьме окутать себя, и успел вырваться из черных лап Мардона. Это ты струсил, не я. Ты предпочел остаться во мраке. И, признаюсь, долгие годы я тосковал по тебе, по той дружбе, что нас связывала... Неужели она пропала навеки? И сражаясь против Мардона я в первую очередь хотел спасти тебя...
- Спасти! – Кирран расхохотался, будто ворон раскаркался, - Спасти меня! Нет, Агеан, даже от тебя я такую глупость не ожидал услышать! Спасти! – и он снова расхохотался, - Ты просто не подозреваешь, насколько могуч мой хозяин!
- Я знаю, насколько он безумен, и этого достаточно! Посмотри на него повнимательней, Кирран: он ненавидит весь мир, а людей – и того больше! Его ярость не знает границ, а его душа темна от дикой злобы! Это даже не человек, это зверь, демон, бессердечное чудовище, не знающее ничего, кроме умения уничтожать все, что встретится ему на пути! Посмотри ему в глаза, Кирран! Он не живой и не мертвый, потому что существует лишь благодаря ненависти, и в конце концов она его погубит!
- Замолчи! – то ли рявкнул, то ли прошипел Кирран, - Не смей!
- Загляни ему в глаза! – еще громче крикнул Агеан, и взгляд его пылал странным вдохновенным огнем, - Ты увидишь только пустоту – ничего более! Как ты не можешь быть таким слепым, не замечая этого? Как ты можешь верить бредням сумасшедшего? Как ты можешь отдавать свою верность теням? Духам? Клочьям тьмы? Он поработил тебя, швырнул к своим ногам твой разум, но неужели он сумел так изуродовать твою душу?!
- МОЛЧИ!!!
Косматый сполох лилового огня сорвался с ладоней Киррана и ударил Агеана в грудь, отшвырнув его к стене, точно тряпичную куклу. Еще чуть-чуть – и старик точно сломал бы себе позвоночник о каменную стену, но в последний момент он успел вызвать чары и завис в воздухе, даже не коснувшись ее.
- Тебе меня не победить! – крикнул он, - Однажды я уже справился с тобой, справлюсь и во второй раз!
- Не получится! – прорычал Кирран, - Ты сейчас умрешь!
- Кирран! – крикнул тот, но поздно – новый сполох света ударил как раз в то место, где мгновение назад была голова Агеана.
- Ты безумен, так же, как и твой хозяин! – проревел волшебник, но ответом ему был еще один огненный снаряд, однако на этот раз огонь не попал ни в Агеана, ни в стену – голубой огонь, полыхнув на ладонях, превратился в сверкающий ледяной энергией щит, что поглотил вражеские чары.
- Тебе меня не одолеть! – серо-голубые глаза Агеана, казалось, излучали такой же яркий серебристый свет, голос прозвучал, точно удар колокола, - Ты черпаешь свою силу из тьмы, а мне доступна вся мощь света, поэтому тебе со мной никогда не справиться!
- Ошибаешься! – прорычал Кирран и метнул в него еще одно заклятие, но Агеан с легкостью уклонился от него, отбив его своим щитом, который лишь сильнее засиял, - Я сильнее! Ты даже не подозреваешь, какая сила мне доступна! – и, взмахнув рукой, он повелительно выкрикнул несколько слов, после чего посреди комнаты вспыхнуло фиолетовое пламя, и Агеан отскочил прочь, опасаясь, что его противник решил вызвать какое-то страшное существо, вроде демона или духа, но потом его глаза широко распахнулись, потому что он увидел... молодую девушку! Некоторое время она недоуменно озиралась по сторонам, не понимая, где оказалась, но потом она увидела Агеана, в глазах ее зажглось дикое, жестокое пламя, и свирепо, по-звериному зарычав, она бросилась на него! Для ее взгляда, замутненного чарами Киррана, это был ее ненавистный враг, чародей, что так долго мучил ее глубоко в подземельях! Волна страшной энергии пронеслась за ней, как шлейф, и щит Агеана прогнулся под ударом, а потом и вовсе разлетелся на куски, и старый волшебник задохнулся от боли, когда его так и впечатало в каменный пол под немалым весом разъяренной воительницы. Безумные зеленые глаза девушки так и впились в его лицо, пальцы с силой сжались на его горле, и Агеан понял, что дело плохо...
- Погоди! – выкрикнул он, - Я тебе не враг!
- Она тебя не слышит! – Кирран откровенно потешался над ним, - И не ус-лышит! Прощай, глупый Агеан! – он взмахнул длинным мечом, - Прощай!
Агеан почувствовал, что вот-вот погибнет... Он посмотрел в глаза девушки, пытаясь найти в них хоть искру разума, но не увидел ничего – только дикую, лютую ненависть, сжигающую ее изнутри...
«Погоди!» – мысленно воскликнул он, пытаясь пробиться к ней, но тщетно – разум ее был словно окружен непробиваемой стеной, явно созданной не без участия колдовства... Так вот в чем дело! Это Кирран заколдовал ее, чтобы заставить служить себе! Но нет, нет! Он не даст ей умереть под гнетом темной магии! Агеан яростно зарычал и, сложив все свои силы единым тараном, устремился на приступ этой ментальной стены, выискивая малейшую трещину в прочной кладке, однако тщетно – та не хотела поддаваться... а времени оставалось так мало, так мало...
«Помоги мне! – наконец, не в силах молчать, воскликнул он, надеясь лишь на чудо, - Кто бы ты ни была, но если ты меня слышишь – помоги! Сбрось опутавшие тебя оковы! Спаси свою душу, вызволи ее из заточения!»
- Нет! – яростно закричал Кирран, увидев, что Гэбриэлла, содрогнувшись, как от боли, отшатнулась прочь, - Тебе не победить на этот раз!
Но было поздно – неприступная стена дрогнула, пошла глубокими трещинами, и Агеан, слив воедино всю доступную ему силу, в последний раз ударил по стене. Кирран пытался удержать ее, пытался сохранить наложенные чары, но неожиданно мощный удар донесся откуда-то изнутри, и стена, не выдержав, тут же рухнула, развеялась серой пылью, и мысленным взорам двух волшебников предстало удивительное существо – не человек, не дракон, но нечто их единое целое, огромное, крылатое, с диким взглядом горящих глаз...
- Не-е-ет! – закричал Кирран, но ничего не мог поделать, и существо, торжествующе расправив крылья, вознеслось вверх, опалив воздух пылающей энергией, что пронеслась над землей, разгоняемая могучими взмахами... страшное неукротимостью своей дикой силы...
- Нет!
Раскаленная цепь сорвалась с пальцев Киррана полной страха, ярости и отчаяния мыслью, чтобы светящейся змеей попытаться обхватить шею сбежавшей узницы, сковать ее, вернуть в бездну небытия, однако его слабые попытки были ничем рядом с гневом и безудержной силой, пробудившейся от долгого тяжелого сна... Свирепо лязгнув острыми, как бритва, клыками, дева-дракон играючи сбросила его оковы и, полусложив черные крылья, бросилась на него, как коршун на цыпленка. Завопив от ужаса, он попытался остановить ее, отгородиться стеной, но не успел – сломав все преграды, развеяв их, точно дым по ветру, она упала на него с небес, неминуемая и беспощадная, как сама смерть... Настигнула. Ударила. Всеми когтями, враз! Волна ее ненависти, пылающей жутким багрово-красным светом, обрушилась на Агеана, и его отшвырнуло прочь, а когда он, задыхаясь от боли, сумел поднять голову, то стал свидетелем жуткого зрелища: девушка, юная девушка, точно дикий зверь, прижала к стене уже мертвое тело своего мучителя и терзала его, в самом прямом смысле раздирая его на части, и такая неистовая ярость светилась в ее глазах, такая неистовая ярость... Она рычала и выла, обнаженные руки ее пылали огнем, и на одной из них, став из черной малиново-красной, пульсировала темная отметина... Отметина дракона! Агеан почувствовал, что бледнеет. Страшнейшее из всех проклятий, проклятие дракона, высасывающее жизнь из всех, кто дотронется до ходящего под ним! Невольно он попятился, и на шорох рыжеволосая девушка тут же обернулась, точно кошка на топоток мышиных лап. Увидев Агеана, она сощурилась, пальцы ее сжались сильнее... Разъяренная охотница замерла перед прыжком, и Агеан знал, что ни одна сила в мире не сможет ее остановить... Сила расползалась вокруг нее, сияла ослепительным нимбом, и казалось невероятным, невозможным, что живое существо может быть настолько могущественным... Издав некий утробный звук, существо – Агеан так и не мог решить, каким же именем его называть – сжалось в комок, его глаза не отрывались от лица волшебника. Казалось, что все кончено... Агеан зажмурился... Это не больно, совершенно по-детски подумалось ему... Но тут глаза девушки округлились и она повалилась наземь, крича от боли, раздирающей спину где-то на лопатках. Кожа ее словно превратилась в расплавленный воск, а в глубине, разрывая и вновь сращивая приютившую его плоть, шевелилось нечто... живое. Будто готовящаяся выбраться из кокона бабочка раздвигала мохнатыми лапками отгородившие ее от остального мира оболочки, а девушка извивалась и билась на полу, царапая себя ногтями, сдирая одежду, а губ ее срывались яростные и жалобные крики, порой прерываемые хриплым рычанием... Агеан, не понимая, что происходит, медленно поднялся сперва на колени, а потом, опираясь на свой посох, встал на ноги, и едва успел поднять голову, как увидел, что тело по-прежнему слабо корчившейся, сжавшейся в комочек девушки неожиданно напряглось, наливаясь невиданной силой, на ее плечах странно и страшно взбугрились мышцы, какие-то острые углы туго натянули бледную, как молоко, мокрую от холодного пота кожу... пока не раздался звук, похожий на треск разрываемой бумаги, и несчастная отчаянно закричала от дикой боли, а над ее спиной, сбросив с себя обрывки кожи, распахнулись громадные черные крылья... те самые крылья, перепончатые, с острыми кривыми когтями на сгибах... Отшатнувшись назад, Агеан со страхом ждал, что вот-вот пока еще вполне человеческое лицо, перечерченное по виску страшными рваными шрамами, вытянется в клыкастую драконью морду, но, к счастью, этого не случилось. Пока не случилось. Пока… Видимо, еще не настолько силен был этот дремлющий зверь...
- Ну, ну, успокойся, - он как можно ласковей похлопывал ее, дрожащую, как осиновый лист, по спине, - Все кончено... – но она все плакала и плакала, а крылья трепетали за ее плечами, будто напоминая о том диком безумии, что она только что пережила...