На утро, с трудом приподняв голову, я решил не забивать её сразу насущными проблемами. В конце концов, это всё могло быть чьей-то шуткой или… что-то в этом роде. Короче, жизнь прекрасна и слишком коротка для таких пустяков.
Проверив сообщения на сотовом, я обнаружил смс от моего лучшего друга. Он сейчас проходил практику в другом городе, и так же, как и я, должно быть, грелся у вечерних костров. Всё-таки такой образ жизни всегда привлекал меня. Даже жаль, что мы живём не в средние века, а то я стал бы странствующим бардом. Правда, сейчас у меня нет ни гитары, ни гуслей, ни виолы, но… тем не менее, я не плохо с ними обращаюсь, что и смог продемонстрировать уже на следующий вечер. Меня же больше привлекали эльфийские песни или Калевала, одна из прародительниц всех эльфийских наречий. Но весь вечер я с нетерпением ждал, когда же запоёт она…
- Элен! Твой черёд!
Она вновь мягко улыбнулась, но сегодня даже как-то умоляюще. На миг мне показалось, что она не хочет петь, но потом взяла гитару и с первого до последнего звука инструмента, я сидел, как оглушённый. Я не вполне помню слова, но их тайный смысл доходил до моего сознания посредством её глубоких печальных глаз, выражения лица, позы, в которой она сидела, рук, которыми извлекала из обычной гитары волшебные звуки.

Под древом высоким лежал человек,
Он мало, что помнил за свой быстрый век.
Он мало искал на земле свой приют,
Нигде на земле его больше не ждут.
Нигде не найдёт он любовь женских рук,
И в сердце его потемнеет кристалл.
Он будет страдать от бессмысленных мук,
А кроме того ничего и не знал…

И вот придёт Урд, вся в лохмотьях, стара,
Посмотрит на то, что в нём было:
Его поразила любовью стрела,
И сердце любовь не забыло.
- Ты жил, как хотел, а так в жизни нельзя.
Ты знаешь ли, кто я, сынишка?
Ты жил, как хотел: без добра и без зла…

- Прости, но ты – просто трусишка… Ля-ля, ля-ля-ля…
- Счас убьём мы тебя! Саш, сколько можно уже?!
Опять он помешал… Я хотел дослушать эту песню. Не знаю, почему, но она тронула меня до глубины души. Когда все пошли в палатку, я остановил Элен и попросил следовать за мной. Она лишь удивлённо подняла бровь, но ничего не сказала, и мы молча пошли к озеру. Это было в пятнадцати минутах ходьбы от места наших палаток и мало, кто знал об этом маленьком озере, окружённом сказочной зеленью и охраняющемся могучим ясенем.
- Нравится? – я украдкой заметил её восхищённый взгляд. Видно, что она не знала об этом укромном уголке природы.
- Да. Зачем ты привёл меня сюда?
- Хотел дослушать твою песню.
Я честно ответил. Сейчас у меня не было других намерений. И она, кажется, почувствовала это.
- Ну, хорошо…
Я лёг у корней моего старого друга ясеня и приготовился слушать вновь.

- Ты жил, как хотел, а так в жизни нельзя.
Ты знаешь ли, кто я, сынишка?
Ты жил, как хотел: без добра и без зла…
Ты – лишь беззаботный мальчишка.

Под древом могучим лежит человек,
Не зная, что в мире творится.
Он проклял короткий мучительный век,
Ему здесь с людьми не ужиться.
Не ищет уже ни друзей, ни врагов,
Чудес он не ждёт благосклонных.
Не скажет никто ему тёплых здесь слов,
Не будет впредь мыслей спокойных.

Верданди придёт, как цветущая ночь,
И смех её звонкий и чистый.
Она у судьбы только средняя дочь,
Но путь её ясный, лучистый.
- Ну, что ты поник головой, человек?
Ужель тебя слабость сгубила?
Зачем до конца прозябаешь свой век?
Где дева, что в ночь отравила?

И будет, отравлен, он долго лежать,
И ждать, пока звёзды обрушат.
И тысячи гроз будет он призывать,
Но с жизнью они не разлучат.
И в облаке сером придёт к нему Скульд,
Чтоб ранить стрелою забвенья.
И норны ведут человека на суд,
Он больше не знает сомненья.

А их приговор беспощаден и строг:
«Другую судьбу ты сам выбрал.
Так будь до конца этих дней одинок,
Поймёшь: в жизни нет места играм».

Склонился главой непокорный юнец,
По пыльной дороге поплёлся.
В седых волосах – лишь терновый венец,
Сквозь сотни дорог он прошёлся.
Лишь ветры ему о любви говорят,
Лишь море шумит на закате,
А люди судьбу свою где-то творят,
Мечтая о щедрой награде.

Когда стих её голос, я ещё долго лежал, закрыв глаза, и уже готов был поверить, что та женщина была одной из этих мифических норн.
- Спасибо, Элен, это красивая песня.
- Многие не понимают её, поэтому она нравится далеко не всем. Но я знала, что тебе понравится.
- Почему?
Вопрос был глупый, но я всё равно спросил.
А она, естественно не ответила. Только вновь загадочно улыбнулась.
- У тебя красивая улыбка. Такое чувство, что ты – дитя солнца, и каждый стремится впитать твои лучи, чтобы согреться.
- Тебе холодно? – удивлённо спросила Элен.
Я понял, что она играет и всё это не всерьёз. Или она просто не могла себе позволить вести себя серьёзно?
- Это твоё настоящее имя?
- Нет, но то, другое, осталось в паспорте. Когда я его слышу, то даже не признаю… уже.
- А раньше?
- Раньше я не любила имя «Элен». Какая из меня звезда?
- Значит, тебе его дали друзья?
- Не совсем так… это имя дал мне совсем незнакомый человек.
- Но он угадал. Впрочем, это сразу бросается в глаза. Почему ты грустила вчера?
Долгий взгляд на воду и молчание. Да и кто я такой, чтобы лезть ей в душу при первом же разговоре.
- Извини. Это не моё дело.
- Пойдём к лагерю, нас уже, наверное, ищут.
Мы вновь спустились к тропинке, покинув зеркальную гладь озера, которую освещала одинокая луна и далёкие звёзды. А моя звезда, моя эль, была по-прежнему далека от меня. Я смотрел на её силуэт жадно и по-воровски одновременно. Наконец, она почувствовала мой взгляд и попросила идти впереди, якобы забыв дорогу. Я лишь горько улыбнулся и продолжил путь, чувствуя за спиной её невесомое дыхание. А моё всё учащалось и учащалось.
Но тогда я не понимал ещё, что готов отдать всё в этой жизни, только чтобы засыпать и просыпаться вместе с этим дыханием, чтобы дышать с ней одним воздухом.


* * *

На следующее утро я подошёл к Максиму и спросил об Элен.
- Кто она?
- Новенькая, приехала из другого города. Никто и не знает толком ни о ней сегодняшней, ни о её прошлом. Да и друзей у неё, насколько я знаю, нет. Я имею в виду близких друзей.
- Зато, должно быть, много поклонников, - заметил я.
- Что есть, то есть. Но не надейся, друг, ещё никому не удалось очаровать её.
С этим словами он задорно подмигнул мне и ушёл встречать вновь прибывших студентов. С ума сойти! Впереди целый день, а я уже с нетерпением жду вечера, чтобы снова услышать её голос, увидеть, как она танцует.
Дабы хоть немного прийти в чувства я пошёл к своему любимому озеру, где меня ждал очередной сюрприз.
- Юля? Что ты здесь делаешь?
- Я видела вас вчера.
Сам по себе неприятный сюрприз поразил меня с ещё большей силой:
- Так ты следила за мной?
Эта взбалмошная девица начинала меня раздражать. Жаль, что когда-то я вообще посмотрел в её сторону.
- Помнится, я не давал тебе клятву верности, - холодно сказал я.
- Она тебе нравится? Что ты нашёл в ней?!
- Прекрати!
Злость медленно вливалась в меня с каждым произнесённым ей словом.
- Ну, что ты нашёл в ней? Жалкая соплячка, истязающая гитару!
- Замолчи, а то я за себя не ручаюсь.
Это был край… конечно, она не замолчит. Конечно, я не справлюсь со своим гневом. Но я и не хочу справляться. Уже не слыша её слов, я прижал её к земле, сцепив руки в замок и заткнув эту мерзкую пасть. Глаза медленно наливались кровью, а я с удовольствием смотрел на её испуганное лицо. Таким она меня ещё не видела.
- Прекрати, - сказал уже знакомый голос за моей спиной.
Я медленно убрал руки с горла задыхающейся девушки и рухнул между корней могучего ясеня. Я не мог быть таким же сильным, как и он.
- Слабый глупый мальчишка, ты бы, правда, это сделал, если бы я не остановила тебя?
- Нет! - выдохнул я из последних сил.
Гнев всегда забирает силы, оставляя болезненную пустоту, которая гложет изнутри, не давая покоя. Но на этот раз было в этом что-то ненормальное… мягко говоря. И что на меня нашло, я, конечно, не мог тогда понять. Я не мог видеть смеющихся теней у себя за спиной, я не мог чувствовать боль, которую испытывает могучее дерево, видя жестокость людей…
- Как тебя зовут, незнакомка?
Не снимая строгой маски, женщина, тем не менее, благосклонно ответила:
- Верданди.
Горько усмехнувшись, я попытался хотя бы присесть, но неожиданно перед глазами всё поплыло, и я потерял сознание. Последнее, что я слышал, был её звонкий смех.
- Рэй… Рэй, очнись…
Слова доносились откуда-то из тумана. Ещё видя свой хмурый сон, я чувствовал лёгкое прикосновение её рук… её дыхание. И лишь её ладошка коснулась моего лба - морок погас в глубинах сознания. Задыхаясь, я открыл глаза, чтобы увидеть новый мир и увидеть по-новому, прижал её к своей груди и, казалось, это будет длиться вечность. Потому что только она была по-настоящему реальной в этом кошмарном бессмысленном мире.
- Андрей, там Алексей приехал, твой друг… и мой парень.
Я продолжал держать её в объятьях, хотя до моего сознания уже добрался коварный смысл этих слов. Мой лучший друг и… моя первая настоящая любовь.
- Иди к нему, я следом.
- Мы весь вечер искали тебя. Что случилось? – обеспокоено спросила она.
- А разве Юля не рассказала?
Штиль. Необычайное спокойствие перед бурей…
- Нет… Она прибежала вся в слезах и не выходила из палатки.
- Я чуть не убил её, - равнодушная фраза, ничего не значащая для меня.
Элен отшатнулась, но это не было испугом. До неё начинал доходить зловещий смысл моего спокойствия. Я был на грани безумия и освободить меня от него мог только один человек, который, увы, никогда не будет со мной.
- …никогда.
- Ты… что случилось? – она вновь пододвинулась ко мне и хотела обнять, как мать обнимает маленькое дитя.
Но это всё ложь, жалкая ложь… нет, жалость мне не нужна. Они всё-таки посмеялись надо мной. Что ж! Посмотрим, кто кого!
- Не надо! Уходи!.. Прошу тебя…
Не было сил даже для гнева. Я вновь остался лежать под корнями могучего древа. Один. Тишина. Никого не хочу видеть. И слышать. Эти люди… почему я? Разве они живут не так же?
- Возможно, ты прав.
Старческий голос неприятно резанул слух. Не поднимая головы, я чувствовал, что старушка склонилась надо мной.
- Жаль, ты без косы, - равнодушно сказал я, уже зная, что это старшая из норн, Урд.
- Не зови её прежде времени. Она уже просила твою душу полакомиться, но я здесь и хочу спросить тебя: действительно ли ты хочешь смерти или попытаешь счастье, избрав другой путь.
- Какой? Вы показали мне бессмысленность моей жизни.
- Верно, мальчик. Но ты неужели так быстро сдашься?
Я сел рядом с Урд и заглянул в её морщинистое лицо. Сотни, тысячи лет избороздили её кожу глубокими морщинами. Но оно не казалось безобразным.
- И всё-таки вы злые, - упрямо сказал я.
Она лишь рассмеялась. Горько и печально.
- Я не люблю, когда обо мне забывают, а ты слишком долго это делал.
Я знаю о норнах из скандинавской мифологии. Это три богини судьбы. Две уже говорили со мной, осталась младшая Скульд. Что же она преподнесёт мне? Может, облегчит страдания беспамятством, как в песне?
- Не надейся, - сказала Урд, прочитав мои мысли. – Она не сделает это.
- И что теперь? – я не понимал их замысла. Это было выше моих сил.
- Тебе придётся научиться быть сильным, мой мальчик. А теперь отдыхай…
- Нет!..
Снова забытье. Снова этот сон. И снова эта песня преследует меня…