Драконы Алагейзии - это огромные создания, пожалуй, наиболее совершенные из всех, что когда-либо странствовали под небесами. Фактически бессмертны, ибо живут чрезвычайно долго, при этом никогда не переставая расти, так что, по словам Брома, "некоторые из стариков — пока их не погубила Империя — на земле вполне могли сойти за холм приличных размеров". Их клиновидные головы, "украшенные" заметными клыками, торчащими из-под верхней губы, сидят на гибких длинных шеях, и по позвоночнику, от затылка до кончика хвоста, спускается ряд слегка изогнутых белых шипов - только там, где шея переходит в плечи, между шипами есть ложбинка, достаточно широкая для того, чтобы мог расположиться человек. Когти у драконов тоже белые (впоследствии становятся цвета слоновой кости), с пилкой по внутренней стороне, а мощный хвост вполне может сойти за палицу, и никому не рекомендуется подходить к дракону сзади. Крылья у них чрезвычайно мощные и сильные, с полупрозрачной перепонкой, натянутой между пальцами, и в воздухе драконы весьма подвижны и проворны, к тому же, именно полет, а не хождение по земле, доставляет им истинное наслаждение, так что они весьма неохотно спускаются вниз. От кончика морды до кончика хвоста их шкуры покрыты прочнейшей чешуей, всегда одноцветной и лишь незначительно меняющей оттенок от спины к брюху, причем на солнце эта броня сверкает и переливается, точно зеркальная, бросая вокруг тысячи тысяч солнечных зайчиков, поэтому спящего дракона вполне можно сравнить с слабо посапывающей грудой драгоценных камней, а стая драконов похожа на ожившую радугу. Вариации цветов весьма разнообразны, и известны драконы черного и белого цветов, а также всевозможных других - коричневого, пурпурного, алого, синего, золотого, зеленого, фиолетового и прочих. Цвет глаз обычно повторяет цвет чешуи, хотя может отличаться по оттенку - так у зеленого дракона Фирнена глаза были скорее зеленовато-золотые, а черного Шрюкна глаза и вовсе были бело-голубые, как горные ледники. Также изменяется и цвет выдыхаемого драконом пламени - например, пламя Сапфиры было отчетливо голубым, а вот Торн дышал багровым огнем, в соответствии с собственным цветом, и примерно тем же образом (и по той же причине - магия есть магия!) различается и цвет волшебства Всадника, связанного с драконом, хотя тут все не столь строго, и Всадник синего дракона вполне может использовать красную магию. Или наоборот. Сами же драконы используют магию неосознанно, импульсивно, поэтому никогда не знаешь, что именно они выкинут в следующий момент.

После появления Всадников дикие драконы заселили самые отдаленные регионы Алагейзии - окраины леса Дю Вельденварден, скалы в пустыне Хадарак и отроги Беорских гор, хотя время от времени и появлялись на обитаемых землях, повсюду сея страх и восхищение. Самки диких драконов пользовались чрезвычайной популярностью среди драконов Всадников, и вплоть до возвыщения Гальбаторикса то один, то другой дракон отправлялся погоняться за дикой драконихой. Естественно, яйца в таком случае принадлежали матери, но одно-два она обязательно позволяла забрать Ордену, читая над ними особое заклинание, позволявшее малышу вылупиться лишь в том случае, если он почувствует рядом "подходящего" всадника. В обычное время эти чары использовались для того, чтобы регулировать численность драконов в соответствии с обилием возможных жертв, тогда как для Ордена эта драконья способность сделала возможным выбор подходящих кандидатов, что должны были по очереди касаться "свободных" яиц, пока, наконец, дракончика не устраивал тот или иной претендент, и он не покидал скорлупу яйца. В другое же время разбить эту чрезвычайно крепкую оболочку можно было разве что с помощью магии, и ничего удивительного, что для непосвященного продолговатое драконьей яйцо казалось каким-то невероятным драгоценным камнем. Схожее, кстати, впечатление производит и Элдунари - "сердце сердец", особая структура в груди дракона, похожая на крупный самоцвет, в который, в случае гибели дракона, может переместиться его душа, таким образом сохранив его личность, энергию и память, однако полностью ограничив в перемещении и продолжении рода, так что, по сути, Элдунари полезно лишь в союзе с живым Всадником и его драконом, что и было продемонстрировано на примере Муртага, которому лишь несколько Элдунари подарили невероятную мощь и способности, выходящие за рамки умений любого Всадника.

 Драконы растут очень быстро - в течение первого года жизни они уже могут начать спариваться, хотя полное взросление продолжается несколько лет, по мере которых дракон накапливает опыт и знание, что могут пригодиться ему в будущем. Никто не знает точно, сколько может прожить дракон, ибо, вступая в телепатический и духовный симбиоз с Всадником, они дарят и своему партнеру вечную молодость, однако в случае гибели одного из них второй часто впадает в отчаяние, и хотя не обязательно сводит счеты с жизнью, но все же до конца дней своих пребывает в неизбывной тоске, и требуется по-настоящему великое потрясение, чтобы вывести их из подобного состояния. Также стоит отметить печально известный Дю Намар Аурбода, обряд Изгнания Имен, когда, после предательства Гальбаторикса и некоторых других всадников (позже ставших Проклятыми), драконы объединили всю свою магию и лишили драконов-предателей их имен, опустив их до уровня обычных животных. Никто впоследствии так и не понял, что же именно они сделали, но несомненно, что этот обряд в очередной раз доказал, насколько опасной и непредсказуемой может быть магия крылатого народа. Что касается имен драконов, то, судя по всему, они сами выбирают себе имя, хотя, в случае с Всадниками, предпочтения партнера тоже имеют свой вес: так Эрагону пришлось долго перебирать все известные ему имена, пока юная драконочка не выбрала себе имя Сапфиры, а вот в имени Торна, дракона Муртага, явно чувствуется влияние имени "Торнак", которое носил наставник сына Морзана, долгое время бывшего его единственным другом. Также практически неизвестны случаи переименования дракона - единственным достоверным является случай с Шрюкном, вторым драконом Гальбаторикса, которому новый хозяин (заметьте, не Всадник - хозяин!) выбрал новое имя после того, как своей магией заставил черного дракона забыть прежнего Всадника и отдать всю верность новому господину. Естественно, что ни о какой любви между подобными партнерами речи быть не могло, и гибель Шрюкна от рук Арьи было неизбежностью - и долгожданным спасением, что подарило покой истерзанной душе этого дракона, наконец-то воссоединившейся со своим настоящим Всадником в забвении.