– Ничего, – Харт покачал головой, выходя из дома

Это был уже пятый, который ему пришлось обыскать самолично, а другие рыцари тем временем проверяли остальную часть деревни. Сейчас Харт очень сильно сомневался, что результаты их поисков будут хоть чем-то отличаться от его. Деревня покинута, это свершившийся факт. 

– И никаких следов? Ничего, что могло бы указать причину? – Ларот, стоявший во дворе раздражённо потёр подбородок.

Он видел ответ в глазах Харта. 

С той самой минуты, как они приехали в эту деревню, рыцарь менялся на глазах. Если поначалу он был типичным, жизнерадостным обалдуем Хартом, которого так любили дворцовые служаночки и почитали стражники, то теперь рыцарь преобразился. Рассеянный, весёлый взгляд уступил место сосредоточенному и холодному, улыбка на его лице погасла, а рука то и дело ложилась на эфес меча.

Принц понимал, почему его друг так резко переменился. Самому Лароту тоже было жутковато от этого места. Деревня, всего несколько дней назад полная жизни, вдруг опустела. Куда ни глянь – везде стояли оставленные дома с распахнутыми нараспашку дверьми, на полях лежали брошенные инструменты… Жуткое место. Оно было живым и одновременно с этим мёртвым.

– Не кисни, – бросил Лароту проходящий мимо Харт, – солнце появилось.

А ведь действительно. Небо начало очищаться от несколько дней закрывавших его туч, и на землю наконец-то начали падать тёплые солнечные лучи. Взглянув на светило, Ларот непроизвольно улыбнулся такому доброму знаку. Разом он позабыл обо всей жуткости и неправильности этого места.

Мысли принца были прерваны окриком одного из рыцарей.

– След! – крикнул он, склонившись над землей. 

Спустя несколько секунд на его месте уже стоял сам Харт. Опустившись на корточки, он тронул размокшую землю пальцами и негромко сказал:

– Странно. 

– Что странно? – спросил протиснувшийся сквозь обступивших Харта рыцарей принц.

Взглянув на то место, где должен был быть след, он ничего не заметил – только размокшая грязь вперемешку с травой. Но Харт тут что-то видел…

– Кто-то прошёл здесь сегодня, а может, и вчера, точно сказать не могу. Но уж никак не раньше. Дожди бы всё смысли к Ютару в задницу. 

– Я ничего не вижу, – задумчиво протянул принц.

– Не видишь, – рыкнул на него Харт, – потому, что смотришь хрен знает куда. Вот, – он указал на маленький, еле заметный след, судя по всему принадлежавшей детской ножке, – здесь прошёл ребёнок и шёл он… 

– В лес, – закончил за него Ларот, проследивший еле заметную цепочку следов, идущих от того места, где они стояли, в сторону поля, разделявшего деревню с Золотым Лесом.

– В лес, – повторил Харт поднимаясь на ноги.

Принц последовал его примеру: он чуть ли не кожей чувствовал воцарившееся среди рыцарей напряжение – все они нервно оглядывались в сторону леса, некоторые проверяли, легко ли мечи выходят из ножен, а другие доставали из-за спины тяжёлые щиты…

– Что мы будем делать? – спросил Ларот у Харта, задумчиво смотрящего на землю.

Что же они будут делать? Изначально вся эта небольшая экспедиция планировалась как прогулка за городские стены – не более того. Конечно, Харт понимал, что, скорее всего, в исчезновении жителей деревни повинен колдун, может быть, даже беглый из Империи, но дело было в том, что Ушалиртские солдаты уже давно тут всё обыскали, и если бы в деревне была хоть какая опасность, Харт первым бы узнал об этом. 

Дерьмо. Он же просто хотел вытащить мальчишку прогуляться, заставить молодую кровь быстрее течь по венам, не более того, погулять по деревне да вернуться обратно в Аларт, а потом уже, без Ларота и его царственной задницы, провести нормальное расследование и выяснить, что, как, где и почему. Да вот только с появлением этих следов всё полетело Арту в глотку. Ребёнок, возможно, единственный выживший из деревни, убежал в лес. Его надо было спасать и делать это немедленно, но проблема была в том, что с ними был принц, которого ни в коем случае нельзя было подставлять под удар.

– Мы – ничего, – ответил тот, не поднимая взгляда. – Это больше не похоже на увеселительную прогулку, парень. Ты возвращаешься в Аларт.

– Что?! 

– Что слышал, высочество, – Харт сплюнул и посмотрел на принца. – Тарок, Риг, вы сопроводите принца, остальные идут со мной в лес. 

Два рыцаря кивнули и подошли к ошарашено глядящему на них Лароту – тот просто не мог поверить, что ближайший друг лишит его такой возможности проявить себя перед отцом и братьями. Ведь они сейчас стояли в шаге от уничтожения опасного врага королевства, похитившего, а возможно, и убившего десятки жителей деревни! Как он мог сейчас просто взять и уйти?! Без почёта и славы, без головы проклятого колдуна?! 

– Я не уйду! – сказал он куда менее мужественно, чем хотел.

Все-таки возмущение дало о себе знать. 

– Не мели ерунды, парень, – покачал головой Харт, – это может быть опасно. Твои братья мне голову открутят, если я им вместо тебя привезу какую-нибудь синюю жабу. Это ж хреново колдовство. От него всего ожидать можно.

– Даже будучи самым младшим сыновей, я все равно твой господин, Харт, – уже более уверенно сказал ему Ларот. Принцу всё-таки удалось взять себя в руки. – Мы идём в лес. Мы. 

– Нет.

– Харт, я твой принц, и я приказываю…

– Штанам своим приказывать будешь. Здесь, за стенами дворца, ты подчиняешься мне и никак иначе. Ты будешь делать то, что тебе говорю я, Ларот, а знаешь почему? Да потому, что я…

– Харт… 

– Молчать! Я ещё не закончил. Так вот, ты будешь мне подчинятся, потому что твой отец…

– Сир, – один из рыцарей осторожно тронул Харта за плечо, пытаясь привлечь его внимание. 

– Да что тебе, нахер, надо?! 

– Сир… где мы? 

Деревья. Со всех сторон их окружали деревья. Не было ни деревни, ни полей, ничего… Только деревья, раскинувшиеся настолько, насколько хватало взгляда.

– Что за?.. Защищать принца!– одним движением Харт выхватил меч и остальные рыцари, последовали его примеру.

Они окружили ничего не понимающего Ларота плотным кольцом, выставив клинки и укрывшись окованными железом щитами
. 
– Хреново колдовство… – прорычал Харт, сжимая рукоять меча. – Это хреново…

– Привет! 

Девочка. Белокурая девочка, не больше семи лет от роду, вышла из-за ближайшего дерева и помахала ручкой оторопевшему Харту. Рыцарь, чуть не выронив меч от удивления, уставился на неё во все глаза. Девчушка, несмотря на холод, была босая, одеждой ей служило простое платьице из грязной холстины, в какие обычно обряжали бедняцких детей, а светлые волосы были покрыты солидным слоем грязи вперемешку с вплетёнными в них листьями и… шишками?

– Ты кто такая? Что тут делаешь? – опомнившись, Харт поднял меч и щит, ожидая атаки.

Девочка выглядела безобидной, но колдуны никогда не были похожи на обычных людей. Говорили, что им по силам менять облики с такой же лёгкостью, как змея сбрасывает шкуру.
– Я Шиэру, – девочка дружелюбно улыбнулась.

– Ты из деревни? 

– Да.

– Так… где остальные жители? 

– Они, – Шиэру замялась, оглянувшись назад, – ушли. Ушли, а меня с собой не взяли. Я немножко подождала, а потом пошла за ними, все же ушли, вот и я ушла. Только вот они все потерялись.

– Потерялись? – спросил Ларот, выглянувший из-за плотного строя рыцарей. – Как потерялись?

– Когда спали. Они уснули и заблудились, – с такой же дружелюбной улыбкой ответила Шиэру.

Ее, похоже, совсем не пугала дюжина вооружённых до зубов мужчин, стоявших перед ней. Девочка беззаботно глядела то на Харта, то на принца, а сейчас и вовсе, заскучав, судя по всему, она начала прыгать вокруг рыцарей, напевая какую-то песенку про «серых мышат».

– Ты знаешь, где они? – спросил Харт, пытаясь выловить девочку взглядом. – Знаешь, где жители деревни? 

Поначалу разум рыцаря немного затуманило странное перемещение из деревни прямиком в лес, и он даже не подумал, что прямо сейчас перед ними стоял тот самый ребёнок, которого он собирался спасать минуту назад. Но с девочкой этой что-то было не так. Она провела как минимум сутки в лесу, среди зверей и Ютар знает чего, и при этом выглядела совершенно нормально. Ни тебе усталости, ни испуга…

Сделав полный круг вокруг рыцарей, Шиэру, наконец, остановилась прямо напротив Харта и, взглянув на него (рыцарь подивился насколько чистые, голубые, были глаза у девочки) сказала:

– Конечно, знаю.

– Где?!

– Глупый, – рассмеялась Шиэру, – ты же стоишь на них! 

Рука мертвеца вырвалась из земли, схватив Харта за ногу. Ярость и ужас сковали сердце воина, когда он увидел тянущегося к нему из-под земли человека… того, кто когда-то был человеком. Харт видел только покрытую гнилым мясом руку и обезображенное лицо, наполовину скрытое землёй, но этого было достаточно. Взгляд молочно белых глаз, которым одарил его мертвец, навсегда остался в кошмарах рыцаря. 

Харт не видел, как десятки таких же тварей вырывались наружу, хватая его людей, он не видел, как мертвецы рвали на куски скованных ужасом рыцарей, он не слышал их предсмертных криков и хрипов, не слышал, как ударялись о землю выпавшие из рук мечи. Харт видел только белые глаза, смотрящие прямо на него, чувствовал только холодную руку, сжимавшую его ногу, слышал только утробное рычание мертвеца, выбирающегося из земли.

«Как можно с этим сражаться? – пронеслась в голове одинокая мысль, – как сражаться с таким кошмаром? Я не могу. Я сдаюсь…»

Харт уже готов был выпустить из рук меч и отдаться на милость смерти, как вдруг…

– Да что же вы делаете?! – визгливый, девчачий крик был словно ушат холодной воды.

Со странной смесью удивления и страха, Харт смотрел на то, как маленькая девочка Шиэру набросилась на мертвеца удерживавшего его за ногу, и начала колотить полусгнившую голову твари какой-то палочкой. 

– Отпустите их! – кричала Шиэру. – Отпустите их немедленно! Вы же хорошие люди! 

Рука крепче рыцаря крепче сжала эфес меча, колдовское наваждение, лишившее его сил, рассеялось, и Харт вновь стал собой. Но его люди – нет. Они всё так же стояли безвольными истуканами, не сопротивляясь, отдавая свои жизни проклятым мертвецам задаром! 

– Сражайтесь! – заорал Харт, что было сил. – Сражайтесь, мать вашу! Защищайте принца!

И сам он первым подал пример, вонзив меч в голову того самого мертвеца, что колотила своей палочкой Шиэру. 

– Отойди в сторону! – крикнул он девочке, и более не обращая на неё внимания, бросился на тварь тянущую руки к одному из его солдат. 



Лес содрогался. Десятки лап, ног, щупалец и ещё Ютар знает чего, несли отвратительных созданий вперёд, к добыче. Твари неслись, загоняя обессилевшую жертву, мчались, чувствуя запах крови и страха, разложения и боли. Они смеялись и плакали от наслаждения, предвкушая сладкое завершение охоты.

Но Вереск не видел их. Ни человеческому, ни звериному глазу не по силам было увидеть и осознать тех чудовищ, что порождала сила, пришедшая в этот лес. Они видели только лишь расплывчатые тени, медленно нагоняющие их. Тени, идущие отвратительным, чёрным плащом вслед за белой колдуньей. 

Она не бежала за ними, нет, гадина парила в полуметре над землей, и ей не требовалось касаться ногами земли. Даже деревья и бурелом, через который с таким трудом удавалось пробиться измотанному Чесуну, не мог остановить её – женщина просто проходила сквозь преграду, словно её и не существовало. И тени, проклятые тени неотступно шли за ней.

– Она нагоняет! – крикнул Вереск над самым ухом несущего его медведя.

– Знаю, – рыкнул тот в ответ. 

-Так беги быстрее! 

– Может… я на тебе… поезжу?! – рявкнул медведь, которому не очень-то нравилось возить на себе человека. Но Вереск был его другом, и отдавать его на съедение этой странной бабе Чесун совсем не хотел. – Обратись птицей да лети отсюда! Один я от неё убегу! 

Обратиться. Да, если бы Вереск обратился зверем, то Чесуну не пришлось бы нести его на себе и их шансы на выживание удвоились, но… Взгляд колдуна упал на почерневшую руку. Ту самую руку, которой коснулась белая колдунья. Она вся была словно огромная, гноящаяся рана. Боль была нестерпимой, но не являлась самым страшным. Каждый раз, когда Вереск обращался к Ауидас, призывая себе в помощь души зверей, он чувствовал, как те просто… исчезали. Уходили в никуда. Словно проваливались в какую-то неведомую бездну, из которой уже не было возврата.

Рана не давала ему сменить облик, она забирала почти все силы, что он брал из водоворота душ, не позволяя Вереску исцелиться, но всё-таки кое-что он ещё мог сделать.

– Нар-канорт, отара кин элатиш ор’гутар! – скороговоркой прошептал колдун, и на его здоровой руке вспыхнул свет. 

– Получай! – крикнул он, швырнув в белую женщину шар зелёного огня.

Но та, ухмыльнувшись, отлетела в сторону, избежав удара, который, тем не менее, нашёл цель. Несколько теней, шедших за ней, вспыхнули и сгорели, обратившись горстками пепла.

– Давай ещё штук двадцать таких, – рыкнул медведь, видя урон, нанесённый колдовством Вереска, – и у нас будет шанс!

– Беги, а не болтай! У меня сил не хватит и на пару таких, а ты про двадцать говоришь…

– А ещё колдун…

– Чесун!

Медведь на секунду отвлёкся, и это привело к очень грустным для него и колдуна последствиям. На бегу Чесун врезался в дерево, и только лишь чудом основная сила удара пришлась не на голову медведя, а на могучий бок, но этого оказалось достаточно, чтобы и сам Чесун, и Вереск, слетевший с его спины, покатились вниз с небольшого холма, на который они забрались в пылу бегства. 

И выкатились они прямо в гущу схватки между людьми, закованными в железо, и мертвецами, восставшими из могил.