Мы шли прямо север вот уже три дня. Точнее летели ночью, а днём находили скромный приют и отсыпались. За это время я перестал смотреть на Фудо с недоверием и начал интересоваться его жизнью. Но он мало о себе рассказывал, как будто у него не было прошлого или он не хотел его вспоминать. Вечером перед вылетом он непременно разводил костёр и мог часами смотреть на чарующее пламя. Эта своего рода медитация, по словам Фудо, прибавляла ему сил. Однажды я тоже попробовал зарядиться энергией огня, но ничего кроме разболевшихся глаз мне это не принесло. Как оказалось, у моего спутника тоже были крылья, только под цвет огненных волос. Красное оперение было не так заметно в ночи, как белое, поэтому по обыкновению он летел ниже меня, а я прямо над ним.
Во время остановок он начал обучать меня техникой владения оружием, но ученик из меня был никудышный. Я плохо схватывал информацию, и лишь часы самостоятельной работы помогали мне закрепить те или иные навыки. У Фудо были два средней длины изогнутых клинка, которые могли двигаться с молниеносной скоростью. Мне же оставалось заворожено смотреть за его движениями и втайне мечтать о том, что и у меня так когда-нибудь получится. Зато у меня была воистину нечеловеческая сила, способная сокрушать при желании горы …а иногда и по неосторожности.
На четвёртый день мы уже видели таинственный город. Его нельзя было назвать особенным, но мы сразу поняли, что здесь что-то не так. Но пока город не раскрывал своей страшной раны, и мы видели лишь ничем не примечательные окраинные селения, одинокие окна не спящих ранним утром людей. Мы стали спускаться вниз, пока не оказались около совершенно заброшенной лачуги. Это место нельзя было назвать дружелюбным. Я чувствовал, что здесь разыгралась настоящая трагедия, трагедия для целой семьи, но что произошло в точности, я не мог сказать. Фудо поморщился и огляделся по сторонам.
- Не нравится мне здесь. Скорее всего, это их логово.
- Чьё? – не понял я.
- Теней. Они опутали город, словно ненасытные пауки. Ты сможешь их увидеть, если постараешься, но ещё не время. Пойдём.
Он махнул рукой и повёл за собой. Истинный следопыт, он видел малейшие штрихи, неуловимы движения этих тварей и всего, что оставляет за собой следы.
- Что там случилось? – спросил я Фудо, когда мы отошли на безопасное расстояние.
Видно, что он не хотел говорить, но всё-таки рассказал о том, что отец семейства отправился на заработки за северные горы, где обнаружили месторождение нефти. Оставшиеся дома мать с детишками прожили здесь одни два года, пока не пришёл к ним путник. Он постучался в дверь и попросил приютить на ночь. Добрая женщина не могла ему отказать и расплатилась сполна за своё великодушие. Пришелец оказался злодеем, который сначала в шутку стал приставать к ней, а потом избил.
- Но она решила, что лучше умрёт, чем потеряет честь. Вместе с ней умерли и её дети: двое дочурок и маленький мальчик. Когда отец семейства вернулся с кипой денег в заплечном мешке, они уже никому были не нужны. Он поджёг этот дом, а сам ушёл прочь из города.
Я был поражён этой историей. Неудивительно, что тени выбрали именно это место. В нём чувствовалась невыразимая скорбь и отчаяние. Словно крики малолетних детей разрывали просыпающуюся природу вокруг. Я постарался прогнать морок и встряхнул головой.
- Что, слышишь? – спросил меня Фудо. – А я слышу это всегда.
Мысленно посочувствовав его страшному дару, я спросил:
- Куда мы идём?
- Туда, где ещё светло.
Туманно… впрочем, не купола ли это блестят при первых лучах солнца?
Церковь оказалась на редкость ветхой, только золотые купола сохранили небывалую молодость. Здесь действительно было светлее, если так можно выразиться. И я буквально физически это ощущал. Но на этом же фоне был темнее весь остальной город. Лишь церквушки по периметру и в центре были как бы очагами света, и то тусклого.
Мы вошли внутрь. Никого нет. Шаги раздавались гулким эхом. Я почувствовал, как накалился клинок с рунами норн.
- Что теперь? – растерянно спросил я.
- Помолимся, - без тени сомнения сказал мой спутник и закрыл глаза, нашёптывая что-то на непонятном мне языке.
Я честно постарался вспомнить хоть одну молитву и так же, закрыв глаза, стал повторять её как заведённую. Прошло, наверное, полчаса, а, может, целая вечность. Когда я, наконец, открыл глаза, Фудо стоял на коленях впереди меня и всё так же горячо молился. Я ничего не понимал, но чувствовал, что здесь именно по этой причине. Желая, хоть что-то прояснить в этом царстве мрака, я попросил Господа дать мне понимание всего происходящего, как мне теперь жить и что делать с этим. Я уже мысленно представлял себе Древо Жизни, зная, что где-то на вершине стоит нерушимый трон Творца.
Нашу молитву прервали торопливые шаги настоятеля церкви. Он вышел из боковой двери и сначала не заметил нас. Потом внезапно остановился, медленно повернулся и… буквально подпрыгнул на месте, как ужаленный.
- Ты?!
- Да, это снова я, - Фудо развёл руки, в которые, словно ребёнок, бросился уже довольно старый человек. Их объятия длились не менее трёх минут. На глазах обоих я заметил слёзы, но ни одного слова не было произнесено.
- Этот человек очень помог мне в своё время, когда все отвернулись от меня. Тогда я потерпел первую свою неудачу… по моей вине тени завладели душой очень чистого и непорочного человека.
- А такие ещё бывают? – усмехнувшись, спросил я.
- Бывают… - печально ответил он. – Таким образом, они чуть не подобрались к Древу Жизни. Думаю, ты понимаешь, чем это грозило всем.
- А разве тогда не было другого…
- Посвящённого? – понял мою заминку Фудо. – Был… Но я не хочу о нём вспоминать.
Мне было крайне любопытно, но я не стал настаивать. Возможно, придёт время, я и так всё узнаю.
Дед Никола, как его называл Фудо, жил около своей церквушки в маленьком деревянном домике. Там мы и остановились.
- Ну, что? Ты чувствуешь её? – спросил я своего проводника как-то.
- Да. Это молодая девушка. Но пока не время вмешиваться. Пойдём, погуляем по городу.
Надо сказать, что эта идея мне совсем не понравилась. В такой мороз я обычно обкладывался подушками и читал книги или сидел грелся у камина. Однако сейчас у меня не было особого выбора, да и жить по-прежнему мне уже не светит. Видно, грустные мысли тотчас отразились у меня на лице, потому как Фудо лишь удручённо покачал головой и махнул рукой, указывая на дверь.
На улице мела метель, но впервые в жизни мне было не холодно. Новое чувство было до того странным, что я со страхом посмотрел на Фудо.
- Не волнуйся, это нормально. Полетели!
Я редко слышал, чтобы мой спутник смеялся, но когда это всё же случалось, невозможно было не скрыть изумления от переполнявшей его искренности. Ему нравился этот город, который дышал северным духом. А внутри нас теплился, словно живой, огонёк, который согревал даже в такие холода.
Совершенно обычный город, только весь покрытый снегом. Но было в нём что-то волшебное. Какая-то древняя искорка, которая давала силы его жителям. И теперь всё это было под угрозой, под властью невидимых теней. Я видел, что немногие сохранили любовь в своих сердцах. Многие ходили по пустынным, словно вымершим, улицам города, озлобленные, опустошённые, неспособные ни на что, кроме слепой злости.
Вот показался шпиль самого высокого здания города. Башня, которая теперь вряд ли была видна с земли, утопая в белом свете дня и свирепой метели. И там, мне показалось, я увидел тень. Это был бес, который, сложив свои маленькие крылышки, наблюдал за людьми и откровенно смеялся. Фудо тоже его заметил и, не задумываясь, кинул в него снежком из набранного в горсть снега. Я ожидал, что комок просто пролетит сквозь бесплотное создание, но оно довольно сильно заехало по его уродливой морде. Существо сначала растерялось, а потом, отряхнувшись, злобно оскалилось, взлетев в небо. Кажется, мой друг искал приключений… или просто хотел размять крылья?
Словно из ниоткуда появились его быстрые клинки и, рассекая воздух, полетели в беса. Он увернулся и показал язык. В ответ Фудо лишь рассмеялся, достал из-за пазухи флакончик с прозрачной жидкостью и помахал у обнаглевшего беса перед харей. Тот всё понял без слов и поспешил ретироваться. Однако Фудо не собирался его миловать. Клинки вновь оказались в его руках, а уже через мгновение они застряли в спине твари. На моих глазах та, что звалась тенью, рассыпалась в горстку пепла.
- Тебе надо научиться владеть оружием и силами посвящённого.
Я скептически кивнул, и мы полетели дальше.
На следующий день, однако, Фудо решил твёрдо мной заняться. Каждое утро мы ходили в церковь, а после этого начинался нелёгкий трудовой день. Однажды я спросил его:
- А тебя кто учил?
- Никто, - категорично заявил он да ещё с таким видом, будто я нанёс ему неизгладимое оскорбление. А затем последовал удар с такой силой, что я чуть не проглотил свой язык.
- Эй!
- Поменьше вопросов – побольше действий!
И дальше мне оставалось только уворачиваться от молниеносных ударов.
Но эти занятия пошли мне на пользу. Уже по прошествии двух недель я мог гордиться своими достижениями, да и Фудо порой удивлялся. После одной такой тренировки он предложил сходить куда-нибудь развеяться. Выбрали ночной клуб и сразу поняли, что отдыхать там не придётся: уж больно много в том месте было теней.
- Эх, молодёжь! – с горечью вздохнул Фудо.
- Ты так говоришь, будто тебе самому уже давно за седьмой десяток стукнуло, - сказал я.
- За седьмое столетие мне стукнуло. И больше не спрашивай, - угрюмо ответил он.
- Ясно…что ничего не ясно.
Одну тень изловили в уборной. Коварная бежала от нас через весь танцпол, а потом так и норовила нырнуть в унитаз. Собственно, там ей и место, но уж больно мерзкая была она. Наверное, со стороны это смотрелась крайне удивительно, потому как весь честной народ собрался напротив булькающей и завывающей кабинки, из которой потом нас еле выпустили. Интересно, чем, они думали, мы там занимались на пару с Фудо?
- Тяжёлый случай, - сокрушённо покачал головой мой друг.
Если уж и он признал это тяжёлым случаем, то что говорить про меня! Я вообще раньше не встречал теней с таким норовом. Да что там с норовом! - вообще не встречал.
- У них здесь особая сила. Видишь, как беснуются, - Фудо указал на подвыпившую компанию на танцполе.
- И это ещё полбеды…
Я впервые видел, как мой бесстрашный проводник затравленно оглядывался. Казалось, мы попали в место разврата и всевозможных человеческих пороков. Причём за каждым столиком сидел свой особый экземпляр, а вокруг летала даже не одна тень, потому как где один порок, там тут же и второй-третий поспешает. Вон сидит чревоугодник, он уже, наверное, весь бар скупил. Вон сидит местный казанова, роковой соблазнитель ещё неиспорченных девиц, которых, к слову сказать, тут уже и не осталось. За другим столиком творилось что-то совершенно немыслимое: мужчина лет под сорок привёл совсем юную девушку, которая при других обстоятельствах выглядела бы не иначе, как семиклассница с двумя аккуратными косичками. Теперь же эта омерзительная парочка щедро тратила дары ночи и пары алкоголя в голове на грязные ласки.
На минуту я задумался, можно ли ещё увидеть среди этого безумства что-нибудь чистое, неиспорченное и нетронутое тленом этого города.
- Не старайся, - тихо сказал Фудо. – Здесь ничего нет.
- Уходим?
- Да.
Мы уже шли к выходу, когда мой проводник буквально согнулся пополам, словно получив под дых. Заиграла медленная мелодия, пары стали стягиваться на танцпол. Многие из них еле стояли на ногах. Совершенно неожиданно ко мне подошла молодая девушка, пошатываясь, держа в одной руке бутылку виски, а другой схватившись за мой рукав. Фудо всё так же стоял, согнувшись пополам, а изо рта текла струйка алой крови.
- Потанцуй с ней, - хрипло сказал он.
- Что? – мне показалось это злой шуткой.
А затем я посмотрел в её глаза, и всё понял. Это была та самая девушка, ради которой мы и пришли сюда. И, кажется, опоздали…
Не время для сомнений. Я взял бутылку из её рук, сделал глоток и выбросил в стоявшую рядом урну. Она никак не отреагировала, только молча смотрела на меня каким-то обречённым взглядом. Рядом стояли её подруги. Наверное, они напоили её, а потом на спор пустили в свободное плавание пригласить какого-нибудь капитана корабля в увлекательное приключение. Ну, что ж… Мы доплыли до места всеобщего безумия и слились с толпой. Оказывается, она не плохо танцевала. Даже я вспомнил давние уроки танцев. Конечно, танго у нас ней вряд ли получилось бы: через пять минут она практически повисла на мне. Я тоскливо поискал глазами Фудо, но так и не нашёл его.
- Как тебя зовут? - я не был уверен, что она меня слышит. Кажется, ей было плохо. Я взял её на руки и поспешил в туалет. Моё появление в женском будуаре вызвало противоречивую реакцию: кто-то яростно зашипел, кто-то ехидно ухмыльнулся, глядя на мою спутницу, а кто-то и вовсе стал строить глазки, мол, на кой мне сдалась эта развалюха, когда я здесь такая в полном расцвете сил, а впереди вся ночь. Это ли моя фантазия? Или я действительно научился читать мысли других? Право, это было не сложно. И только один голос настойчиво взывал ко мне: помоги… Слабый, еле различимый, но ещё не сломленный.
Кажется, она ещё ничего не ела, а добрая половина бутылки на голодный желудок – это страшная вещь.
- Где она?
- Надя!
Надежда… вот, значит, как её зовут. И всё знакомые лица. Это были её подружки. Я решительно загородил путь к кабинке.
- Ты что? – возмутилась грудастая блондинка.
- Мы за неё в ответе. Отойди, парень, - с угрозой в голосе сказала рыжеволосая бестия, которой всё это, однако, доставляло огромное удовольствие. Я видел тень, соткавшую за её плечами плащ, она уже признала над собой власть демона.
Но тут появился Фудо.
- Бери её и уходим. А вы лучше бегите отсюда подобру-поздорову, пока я серьёзно за вас не принялся.
В очередной раз я видел, как люди безмолвно его слушаются, то есть, конечно, не люди, но то, что свернулось змеёй у них под сердцем. Они инстинктивно чувствовали его власть над собой, в его лице они видели гнев Творца, но не это больше всего их пугало, яростнее всего их сражала Любовь Всевышнего. Вот каким оружием обладал мой проводник. А мне ещё очень далеко было до этого, годы и годы медленных шагов, подвиги и трусливые отступления, взлёты и падения - я не исключал ничего.
Я взял на руки девушку, и мы вышли из этого ада на земле. На душе было мерзко и грязно. Мы сразу полетели по направлению к церквушке. Бедняжка потеряла сознание и ничего не могла видеть, это хорошо. Всю ночь дед Никола молился о душе принесённой нами девушки, а мы тоже стояли рядом и молились. Только под утро все заснули.
- Она – ключ, - сказал за завтраком Фудо.
- Верно, - кивнул дед Никола.
Я покосился в угол, где на кровати лежала Надежда. Длинные светло русые волосы раскиданы по подушке, руки тоже. Её сон был неспокоен, всю ночь она металась из стороны в сторону. Правильные черты лица напоминали чистокровных славян, образец чистоты и непорочности, неведомым образом оказавшийся в том гиблом месте.
- Не думай, что она так уж невинна. Она ведь добровольно туда пошла, - сказал Фудо.
Кажется, мои мысли не были для него тайной.
- Но она не такая как все.
- Пока нет. Разбуди её. Дома, небось, волнуются.
Надя долго не могла понять, что с ней произошло. Видно, события вчерашнего вечера и первой половины ночи начисто стёрлись из её памяти. Она не помнила, как пригласила меня на танец, более того посчитала это злой шуткой, когда я рассказал ей о случившемся. Она была удивительным человеком, наивным и простым, словно ребёнок. Когда Надя впервые увидела Фудо, она не могла оторвать от него глаз. К моим седым волосам она всё-таки уже привыкла, но длинные пламенные волосы, да при том ещё очевидно натуральные приковывали внимание против воли. Она старательно отвела взгляд, на что мой друг только усмехнулся:
- Нравлюсь? – с издёвкой спросил он.
Надежда ничего не ответила, лишь глубже погрузилась в тарелку с супом.
- А вот и наша гостья проснулась! – дед Никола зашёл, как всегда неожиданно. – Фудо, присмотри за церквушкой, сестра Мария тоже заболела.
- Да что ж это такое! Эпидемия что ли?
На самом деле смотреть было не за чем. Вот уже более двух лет никто туда не ходил.
- В нашем городе давно потеряли веру. Кругом царит мрачное беззаконие и жестокость, для которой нет причин, кроме как в нас самих, в нашем падении.
Я слушал Надежду и ужасался её словам. Это действительно была эпидемия. Люди разлагались прямо на глазах и видели это сами, не желая, однако, бороться с происходящим и не считая это нужным.
- Мне дали прозвище Лучик, потому что, как говорят мои подруги, я представляю собой вымирающий тип безнадёжного оптимиста.
Она весело засмеялась, но глаза её оставались безумно печальными. Видно это прозвище стало для неё проклятием, и её лучик медленно угасал. Я быстро придумал ей имя – Лучиэнь. Так когда-то называл свою возлюбленную великий писатель, придумавший для себя иной мир, но с теми же проблемами, что и у нас. И всё же иногда очень полезно посмотреть на происходящее в свете других событий, другого времени и даже мира.
- Мама, наверное, уже волнуется…
- Да, конечно! – подхватил я, после состоявшейся беседы. – Я провожу тебя.
Мы вышли на улицу. Кругом царила снежная зима, но лишь вблизи церкви и нашего дома она была белоснежной, а чем ближе к центру города, тем отчётливее виделась серость и унылость окружающего пейзажа. Солнца, как всегда не было, и снег не блестел от радости зимней сказки. Не светились мягким светом волосы Лучиэнь так, как это было в церкви от простой тусклой свечи. Тогда они казались мне то медовыми, то пшеничными, но обязательно тёплыми и почему-то вкусными. Теперь они были пепельными, как и у меня, как и всё вокруг. Лишь пепел и прах – всё, что царит в этом городе, что завладевает сердцами его жителей. И нет тепла, нет ничего, что можно было бы почувствовать и сказать, что это вкусно, а это сладко, вот это мягкое, а то – нежное и белое. Нет чувств, нет эмоций… Холодное равнодушие или беспричинная злость, но какая-то тихая, затаённая до поры, до времени, которая копится и бережно лелеется, а потом внезапно выплёскивается на окружающих людей и совсем не важно, виноваты они или нет, они просто оказались рядом…
- Их взгляды пугают, - сказал я, нарушив тягостное молчание.
- Да-а-а…
Кажется, она стала смотреть на всё не привыкшим уже взглядом, а тем, которым смотрю до сих пор и я.
- А там, откуда пришёл ты, всё по-другому? – робко спросила она.
- Да. Давай завтра сходим куда-нибудь. Ты свободна?
Она радостно кивнула головой, совсем как ребёнок, даже страшно представить её вновь с бутылкой виски в окружении беснующейся молодёжи.
Лучиэнь показала мне университет, в котором училась на первом курсе. Он был рядом с её домом, практически в трёх минутах ходьбы. Но и при всём при этом она умудрялась просыпать. Вновь её чистый смех, который вызывал у меня ассоциации с кристально прозрачной родниковой водой.
- Она как нетронутый водоём в центре таинственного леса, куда не ступала нога человека или быстро заблудилась ещё на самой окраине. Но в центре не было никого, никто не посмел испортить источник, и лишь потому он такой светлый и яркий.
«Даже ты сумел разглядеть это», - сказал мне тем же вечером Фудо. Он долго был в городе, а когда вернулся молча сел за стол, промолчал весь ужин и всю телевизионную программу, где надлежало смеяться самым непристойным образом. Никто, однако, не смеялся, в комнате повисла угрюмая задумчивая тишина. И каждый о своём…
- Я заметил, но… Она ведь не тот, кого мы искали.
- Почему ты так подумал? удивился Фудо.
Я лишь пожал плечами. Эта мысль пришла мне спонтанно.
- Я тоже так решил, но чтобы проверить окончательно, нужно вызвать норн.
Мне этого очень не хотелось делать, но я знал, что другого выхода нет. Достал из сапога клинок (он всегда был при мне) и подул на руны. Они засветились знакомым зеленоватым светом и в комнате мгновенно возникли три фигуры. Но теперь это были лишённые тел тени.
- Извини, мы не можем появляться на глаза другим людям, - тихо сказала Верданди.
- Преподобный отец Никола, вы не могли бы оставить нас наедине, - почтительно сказала Урд.
Лишь третья тень напряжённо молчала, я сразу это почувствовал.
Дед Никола вышел, не теряя достоинства. Он не казался удивлённым, видимо, Фудо уже многое рассказал ему из жизни не простого смертного.
- Приветствуем тебя, Фудо! – отсалютовали разом три богини.
Мой спутник лишь вежливо склонил голову и загадочно улыбнулся.
- Поздравляем, ты нашёл ключ, - обратилась ко мне Верданди.
- Но это только ключ, - продолжила Урд. – Эта девушка должна привести вас к тому человеку, за которого в последнее время идёт ожесточённая борьба.
- И чем это вызвано? – спросил я, уже зная ответ.
- Вашим появлением, конечно, - сказала старшая норна.
- Вам следует поторопиться.
Верданди выглядела необычайно серьёзной. Лишь Скульд всё это время молчала, присев на край дивана и делая вид, что скучает. Проследив за взглядом Фудо, я понял, что его загадочная улыбка вызвана её поведением.
- Мы сделаем всё, что сможем, - сказал мой проводник.
- Всё, что не можете, желательно тоже, - напоследок улыбнулась Верданди и первая исчезла, кутаясь в серебристый плащ.
- Мы не сможем вам помочь, если что-то пойдёт не так, - тихо сказала Урд. – Будьте осторожны.
Скульд опять ничего не сказала, лишь зло посмотрела на меня, отчего я так и опешил, опустившись на стоящий рядом стул.
- Кажется, они поссорились из-за тебя, - нагло ухмыляясь, прокомментировал Фудо.
Мне со-овсем не понравился его тон, и я посчитал, что лучше промолчать.
- Знаешь, это впервые на моей памяти, - не унимался он. – Что между вами случилось?
- Ничего, - буркнул я и отвернулся, не желая продолжать разговор. Однако мысли теперь было не унять. Я стыдливо вспомнил, как принял Скульд за Элен тогда в палатке и, кажется, покраснел.
Фудо довольно хмыкнул. Может, он и прочитал мои мысли и увидел воспоминания, но мне от этого уже ни тепло, ни холодно. Я мгновенно стал ко всему безразличным и сосредоточился на завтрашней встрече.
Безрезультатно… В ту ночь мне приснилась Элен, и некуда было деться от её чарующего голоса. И нельзя было закрыть глаза, чтобы не видеть её волшебного танца. Она была само совершенство. Была… и сейчас где-то есть. Но отныне наши жизни вряд ли пересекутся, если только трём своенравным норнам не угодно будет вновь посмеяться над их верным слугой, напомнив о нормальной человеческой жизни.


Ты помнишь ли мои глаза
И обещания любви?
Я помню, как твоя слеза,
Просила: не зови…
Страдаешь ли или молчишь?
Остыл ли ты ко мне сейчас?
Я слышу, как во сне кричишь
И как твой день угас.

Я далеко, и ночь другая,
Стою у грозных ворот рая.
Твоя загадка – призрак для меня,
Она смеётся, за собой маня.
Она смеётся, как когда-то я…

А я не помню уже глаз твоих,
И слов не говорил любви.
Мы слышали слова любви других,
И в эту ночь меня ты не зови.
На небо смотришь или ждёшь меня?
И что ты чувствуешь сейчас, скажи.
Скажи, кем стала нынче для тебя,
Ведь день угас, остались миражи.

Я далеко, и ночь другая,
Стою у грозных ворот рая.
Твоя загадка – призрак для меня,
Она смеётся, за собой маня.
Она смеётся, как когда-то я…