Конец разгадки тайны, так волновавшей мою душу ушел в небытие, ибо Рейган вздрогнул и подскочил к двери, принюхиваясь к чему-то. Через пару секунд и я начала ощущать запах горелого в воздухе. Где-то пылала древесина. Почти сразу после этого послышались крики прислуги, грохот, треск и прочая какофония. Прыжок из окна третьего этажа не казался хорошей идеей, а потому мы, еще не до конца удостоверившись в источнике дыма, быстро направились на первые этажи. Сюда вместе с густыми слоями дыма уже проникла паника, и слуги сновали повсюду, сталкиваясь, ругаясь, хватая все подряд вещи. Уже начиная чувствовать легкое головокружение, я выбежала на улицу, да так и остановилась на крыльце. Огромный дом, еще так недавно казавшийся под крепкой неразрушимой цитаделью, горел и рушился на моих глазах. Казалось, преждевременное марево загорелось в ночи. Из вещей более всего было жаль линнет, но я таила последнюю надежду, что хоть кто-нибудь вытащит его из огня. Кровля дома потрескивала, но большинством своим держалась, хотя с западного крыла уже упала почти полностью обгоревшая башенка. Рей из дома еще не вышел, шкала беспокойства во мне возрастала с каждой секундой, и я уже решилась войти в наполовину пылающий дом, как неподалеку послышалось улюлюканье. Из-за угла с видом победителей выбежали варртанги с горящими факелами. Целый отряд человек в тридцать приближался к крыльцу, а человек, возглавляющий шествие, размахивал чем-то шароподобным во все стороны. Приглядевшись, я впервые в жизни пожалела, что имею столь хорошее зрение, ибо в руке варртанг вертел ни что иное, как отрубленную человеческую голову. По мере приближения южан, становилось ясно, что хозяином ее был Залмон.
- Изменник Даархата заслужил свою смерть, а дом врага и враг да очистятся Священным Огнем!- проорал первый южанин, а его товарищи загоготали, оборачиваясь друг на друга в поисках поддержки. И тут они увидели меня.
Все краткие размышления привели меня к тому, что нужно бежать, не дожидаясь брата. И я понеслась, точно зная, что одурманенные запахом крови и столь быстрой победы варртанги бегут за мной. Прямая улица вывела меня прямиком в Туманный лес, перед которым южане застыли в неуверенности: еще бы, их пугал ночной зверь, так жестоко расправившийся с их товарищами. Я не следила за их покачивающимися фигурами, а все дальше удалялась вглубь леса. Мутно-зеленые листья окружали меня повсюду: на деревьях, опавшие, на земле и даже в воздухе. Когда боязнь погони отступила, я поняла, что, по-видимому, южане так и не решились войти в лес, а мне пора искать выход отсюда. Однако в какую сторону идти, я не имела ни малейшего представления, потому как, убегая, за дорогой не следила совершенно. Но идти куда-нибудь нужно было. Я произнесла молитву лесной богине Хаале и двинулась туда, куда ветер направил клубы пара. Влажность легла на волосы мягко, почти неразличимо покрыв их тонким слоем, и на плечо упала маленькая капля воды. Упрямый детский страх не отходил от меня ни на минуту: постоянно казалось, что в сгустках пара у земли кто-то перемещается за мной и вот-вот неожиданно выпрыгнет, а я даже не узнаю перед смертью, жив ли мой брат, или нам предстоит с ним встретиться в Стране мертвых.
Путь занял уже порядочное количество времени, и у меня не осталось ни одного сомнения, что я заблудилась. Внезапно где-то неподалеку раздались мужские голоса, и я, словно в воду, нырнула в омерзительную влажную дымку, стараясь скрыться от посторонних людей, на случай, если они окажутся не дружелюбными. Темный цвет ткани платья должен был послужить мне хорошую службу, сливаясь с цветом земли. Поэтому даже когда клубы пара расходились, перед взором все равно оставалась земля.
Разговор на ни с чем не путаемым Южном наречии становился все громче и громче, а спустя некоторое время тяжелый военный сапог с грохотом опустился недалеко от моего лица, поднялся, и я поняла, что опасность миновала. Но радость была преждевременная. В тот же момент по лесу прокатилась уже знакомая мне волна голого, непонятного ужаса. Я попыталась встать, но тело парализовало страхом, и у меня лишь получилось привалиться к дереву и замереть, в надежде, что зверь, а я была совершенно уверена, что это он: в прошлый раз все было также, правда тогда нам с братом удалось убежать, не заметит. Я с величайшим трудом повернула голову на какой-то незначительный градус, но в таком положении мне замечательно было видно, что происходит на поляне, где двое варртангов в испуге прижались к земле и с немым ужасом в глазах глядели куда-то вглубь леса. Страх все увеличивался, и я чувствовала, как становятся свинцовыми ноги, а кровь в висках лихо отбивает барабанную дробь. А через секунду я увидела их.
Убийственно грациозные, холодные и прекрасные, они словно танцевали на лезвии кинжала. Казалось, не они давят на землю, а земля отягощает их своим присутствием. Его глаза мерцали ледяным блеском, и в них не видно было ни жалости, ни пощады, ничего - одна пустота, рваная рана на месте чувств. Ее глаз горел колдовским огнем, беспокойным, торжествующим, никогда не угасающим. Она в один легкий прыжок очутилась возле безуспешно пытающихся встать варртангов. Их движения становились все более вялыми и апатичными, они будто превращались в камень под этими двумя неестественными взглядами. Нежно, точно любовника, она обхватила шею одного из варртангов и звенящим в сумраке голосом спросила:
- Смерть страшит тебя?
Воин, чье лицо перестало быть похожим на человеческое, испуганно закивал, будто опасаясь, что если он остановится, то умрет. Но судьба его была предрешена заранее. Зеленый глаз хитро глянул в очи полуживого от страха варртанга. Взгляд этот был направлен в самую душу, туда, где находится самое скрытное, самое опасное в человеке. Она отвела взгляд и задумчиво промолвила:
- Да, в тебе есть та ничтожная часть, что нам нужна. Именно она называется трусостью.
Она едва заметным движением обнажила шею варртанга, и впилась в нее до рези в глазах белоснежными зубами. Темно-багровая густая жидкость закапала на землю, но мутная дымка поглотила ее. Меня замутило от увиденного, но отвернуться я не могла, и поэтому, лихорадочно шепча молитвы богам, неотрывно наблюдала за открывшимся передо мной зрелищем. Все это время Он с безучастным видом смотрел за сестрой, сложив руки на груди и так застыв, словно мраморная статуя. Второй варртанг попытался отползти в сторону, чтобы потом, собрав все силы, убежать, но встретил Его обычный, совершенно невыразительный взгляд и вдруг забился в конвульсиях, как мышь, пойманная котом. Его мучения продолжались недолго, уже через минуту он замер, окончательно упал на землю, и тут же облепившая его дымка скрыла тело внутри себя. Внезапно я поняла, что ноги мои ничто уже не держит, и со всей данной мне аккуратностью и осторожностью стала пятиться назад. Так я и двигалась, иногда падая и с замиранием сердца ожидая в клубах пара своей участи. Но все было тихо, вскоре, когда ужасная картина скрылась, замолкли крики истекающего кровью варртанга. Тогда я развернулась и принялась бежать вперед, отпустив из мыслей то, что этот путь, скорее всего, неправильный. Но разум застила пелена страха, и я неслась, не разбирая дороги. В носу защекотал рассеянный дым костра, надежда переплелась с паникой и победила ее в неравном бою. Элихан появился так неожиданно, что я от испуга резко остановилась. Незнакомые маленькие домишки сгрудились в ночном мраке, словно боясь остаться в одиночестве, и в черных окнах не горело ни одной свечи, было ощущение, что дома пустуют. Эта часть города была не та, в которой мы оказались с Реем в прошлый раз, выбежав из лесу, но, приглядевшись, я увидела в небесной темноте шпили башен отцовского дома.
Варртангов в округе не было, они сделали свое дело. Огонь при помощи горожан потушили, но здание выглядело жалко: прекрасный камень, из которого был сделан дом, закоптился, сада, что казался мне когда-то необыкновенным чудом, больше не было, лишь землю вокруг дома подобно десяткам кольев была истыкана обгоревшими стволами деревьев. Прошла всего какая-то половина часа, но меня, наверняка, успели потерять. Как только я вошла через то, что недавно было воротами, ко мне из темноты бросились две тени. Волна холодного ужаса вновь окатила мое сердце, и разум заставил бежать без оглядки, но вполне человечный оклик меня остановил. Фигуры подошли ближе, и я с немалым облегчением вздохнула: Рейган и Натана. Сзади, отставая на один шаг, подошел Ханс с масляной лампой. Лица бледные от ночной прохлады, глаза сверкают блеском водной глади, и в них испуг. Такими увидела я этих троих. Такой, наверное, увидели и они меня, но на моем лице был написан небывалый ужас, который уже не вмещался внутри меня и выливался наружу, ужас, о котором я никому не собиралась рассказывать, в попытках убедить себя, что все произошедшее в лесу было дурным сном, кошмаром. Рейган, убедившись, что я цела, прохрипел севшим от волнения голосом:
- Лиро, куда ты пропала? Я думал, варртанги тебя...
Я махнула рукой и покрутилась на месте, показывая, что совершенно здорова. Натана, до этого настороженно на меня глядевшая, чуть успокоилась.
- Когда ты вышла из дома во время пожара, дверь загорелась, и нам пришлось бежать к задним дверям. Но когда мы пришли сюда, не нашли ни варртангов, ни тебя. Рейган едва всю округу на ноги в поисках тебя не поднял.
Я благодарно посмотрела на брата и губами спросила, что случилось с отцом и где он.
- Никто не знает,- ответил Рей,- он выбегал с нами из дома, а затем исчез. Постояльцы, кажется, семья Гран (я непроизвольно напряглась), вообще не выходили из дома, хотя отца семейства я видел буквально пять минут назад.
Я понимающе кивнула и отвернулась, чтобы никто не видел моего перекошенного от ужаса лица. Кто же они такие, эти Гран? Я бы поспорила хоть на собственную жизнь, что они не люди. Но кто тогда? И как вести себя с ними? Вопросы метались в голове, не находя ответа, но ответов бы мне сейчас не дал никто, их нужно было искать самой, а я боялась.
Одна половина дома сгорела полностью, а во второй едва возможно было находиться: едкий дым пропитал всю оставшуюся неповрежденной мебель. Заходить в здание не хотелось, хотя на дворе стояла ночь, далеко на Юге небо алело клюквенным цветом. Слуги прибирались в доме, искали любые следы Тксомина, а поэтому остаток ночи нам предстояло просидеть во дворе в ожидании конца уборки. Но я ждала совсем не этого, ежесекундно вглядываясь в темноту улицы. Рейган отвел меня в сторону, и внимательно посмотрев мне в лицо, произнес:
- Пожар прервал наш разговор, но я все-таки закончу, что начал рассказывать.
Ты можешь не верить мне так же, как я не верил Амили, но мы много лет держали это в тайне от тебя, и мама хотела, чтобы когда-нибудь ты это узнала. Конечно, ты знаешь, что видела мама в своих видениях. Двенадцать лет назад, в свой день рождения, Амиль увидела собственную смерть, поэтому она была готова к ней уже давно. А в тот день, когда тебе исполнилось семь лет, она увидела тебя в своих видениях. Ты стояла на окраине этого мира и заглядывала в другой, а рядом мелькали черные тени. И они сказали, что тебе, Лирона, предстоит важнейший выбор, от которого зависит многое в этом мире, едва ли не он сам. Тени приходили к ней с каждым видением и внушали, что ты - ключ от истины, а твой образ по-прежнему беззаботно прогуливался по краю мировой бездны. Спасения от этого видения не было, тени истощили внутренне мать и погубили ее.
Я отшатнулась от брата в изумлении. Поверить в сказанное оказалось делом трудным, но пропустить мимо себя всегда правдивые видения матери было еще сложнее. Серая тоска подкралась незаметно, обвязав меня липкими нитями паутины уныния, и, несмотря на бегающих в еще не стихнувшей суматохе людей, я почувствовала себя в полном одиночестве. Рейган больше не мог послужить мне надежной стеной, он бы не понял. Захотелось убежать отсюда далеко-далеко, забиться в угол и обдумать все, хотя нет, лучше просто-напросто все забыть. Я развернулась, что привести свой план в исполнение, но две руки мертвой хваткой вцепились в мое плечо. Два голоса одновременно прозвенели в ночи, голос брата и голос женщины, приручившей отца: "Не уходи, Лиро!" и "Ее видения были правдивы, видения твоей матери, моей сестры". Держать меня больше не требовалось, я и так замерла на месте, чувствуя, что уныние связывает мое тело и сознание все плотнее. Рейган, видимо, тоже опешил от изумления, он отпустил меня и сделал шаг к Натане.