Protexena, я учла товоё замечание. Спасибо.
Итак вашему вниманию предлогается вторая глава. Она получилась немного мрачноватой.
Напоминаю что я, как опытный читатель и "зелёный" автор, принимаю от вас любую критику, за исключением розовых тапочек с помпончиками, запущеными в меня в пылу недовольства.

«Стоп!
Я же шагнула на обочину! Откуда там мог взяться КАМАЗ? Нет, нет, я точно помню, как хрустнули кости, расплющенные ударом! Или… Что со мной происходит?!»
Мимо моего лица проплыла чья-то прозрачная рука. Она каснулась моего носа, но я ничего не почувствовала. Это было так странно. Не ощущалась сила притяжения земли, словно голубоватая жидкость, которая обволакивала меня, компенсировала её. Мне было так легко и спокойно, что недавно возникшее волнение мгновенно затухло.
Мой левый бок обдало холодом, и я увидела, как костлявая, сморщенная рука схватила меня за запястье. Тело или то, что было вместо него, пронзил загробный холод. Меня потянули наверх и вытащили из воды. В голову не пришла не одна мысль о сопротивлении, будучи потушенной невыносимо сладкой негой.
Меня нисколько не удивило и не смутило то, что вытащил меня полускелет, кости которого скреплялись лишь тонкой кожей. Он был закутан в грязно-жёлтый плащ и что-то делал на носу гондолы.
Полускелет повернулся ко мне, и моё сердце упало куда-то в район почек потому, что на меня смотрело два огромных желтоватых, лишенных радужки и век глаза. Он молча встал на место гребца и, орудуя шестом, направил лодку к противоположному берегу, скрытому в густом, голубоватом, как вода, тумане. Лишь когда мой пристальный, испуганный взгляд стал для него отяжеляющим , полускелет заговорил непринуждённым тоном:
- Ну, как же вы, Иванова Ликочка, до такой жизни докатились? Ведь молодая красивая девушка. Жить, да жить ещё!
- Я не сама, - слабо пропищало моё оправдание.
- А-а-а, - печально протянул лодочник. – А что за молодой человек был с вами?
- Я не знаю.
- Значит, он даже не поплачет над вашим телом? Наверное, это печально – умирать на руках незнакомого человека?
- Не понятно пока.
Полускелет томно улыбнулся.
- А мне уже не отыскать в дебрях памяти обстоятельств последнего дня моей мотыльковой жизни. Я когда-то, как ты, был выловлен из реки Стикс. Видишь, во что превратилось моё тело?
- Вы Харон, - догадалась я.
- Третий идиот за всю историю мира, который согласился на эту должность.
Он тяжело вздохнул.
- Я так устал, высох за эти восемь тысяч лет!
Харон расправил спину, противно скрепя позвонками, от чего по спине невольно пробежала дрожь. Он схватился за поясницу и жалобно запричитал.
- Ох! Проклятый ревматизм. Все кости ломит, а до нужного берега осталось совсем немного. Поможешь старому, немощному человеку?
Харон протянул мне шест, безобидно улыбаясь. Я уже хотела взять его, сжалившись над ним, но, осознав всю суть происходящего, отшатнулась. Харон мгновенно изменился в лице. Его взгляд тут же потерял миловидность и сделался озлобленным каким-то голодным, словно он хотел сожрать меня.
Я медленно, осторожно добралась до другого края гондолы и устроилась там. Весь оставшийся путь мне пришлось сидеть так под престольным вниманием этого ужасного полускелета. Его жёлтые глаза, лишенные радужной оболочки неотрывно следили за каждым моим движением. Однако Харон не предпринимал попыток каким бы то ни было способом навредить мне.
Лодка заскребла по песку, и я шагнула прямо в воду. Мне вдруг стало так тяжело стоять на ногах, что они подкосились. Я рухнула, подобно мешку с картошкой, подавившись сладковатой водой, не выдержав невероятно сильной силы притяжения. Пришлось полсти на сушу по-обезьяньи потому, что разогнуться было не в моих силах.
- Лика, - позвал Харон.
Я упала на землю и посмотрела на него. Он достал из складок плаща конверт и бросил его мне.
- Это подарок от мойр. Знай, если бы не они, то ты бы до сих пор плавала в неге Стикса. И почему таким как ты дают шанс на воскресенье? Тебя даже родная мать бросила. Она, наверное, знала, что вырастит из её дочурки.
- Да что ты знаешь обо мне, ходячий труп?!
- Уж я то знаю, губительница звёзд. Что б ты издохла!!!
Я оцепенела от ужаса, когда он размахнулся своим огромным шестом, намериваясь исполнить проклятье. У меня не было сил подняться и убежать…

Внезапно сильнейшая боль пронзила всё моё тело, а во рту появился мятно-железный привкус. Я с трудом разлепила ссохшиеся веки и тут же закрыла их потому, что глаза резанул яркий солнечный свет, врывавшийся в окно реанимации. От меня к приборам шло множество проводов, а лицо покрывала кислородная маска, помогавшая дышать.
- Лика? – позвала приятным голосом незнакомая мне женщина. – Ликочка!
- Сестра, она очнулась! – радостно выкрикнул в коридор какой-то юноша.