19. 07. 20ХХ. 12.19
У нас с Михаэлем состоялся серьезный разговор. Я требовал отвезти меня домой, он тупо молчал. Ноль разнообразия. Круговорот моих слов в этом доме, однако.
- Вы делаете из меня какую-то бабу! – негодовал я.
- Вероятно, не снежную, - заметил Мишаня.
Ой, мамочки! Неужто барин шутить изволит? Откуда что взялось?!
- Да уж не матрешку.
- Тогда в чем проблема?
- Я тебе уже полчала про нее рассказываю!
- Правда? Извини, я думал, у кого-то на радио помехи.
Че???? (да-да, именно так). Уже второй раз?! Михаэль язвит! То есть, Михалыч(!!!) язвит(!!!). Злобный Ктулху съел его мозг? Супермен дал легкий подзатыльник? Товарищ – льготник ЧАЭС? Инопланетяне захватили наш планету? Юпитер оказался в созвездии Козерога и пообломал тому рога?
- Миша, - начал я проникновенно (приятно наблюдать, как он передергивается), - у тебя что-то случилось?
- С чего ты взял? – Удивленно приподнятая бровь (кто бы сомневался).
- Друг мой любезный, мы знакомы уже четыре века двадцать семь лет. Проснись и пой.
- Действительно, - задумчиво протянул Мишаня. – Как меня угораздило с тобой связаться?
Подобный вопрос следовало бы задать мне. Имею полное на то право. Вечер воспоминаний, блин. Я усмехнулся.
- О, тут предъявляй отдельную благодарность своему брату.
- Нет. – Ого, категорично.
- Что – нет?
- Не смогу. Мы с ним поссорились.
Мой громкий хохот разнесся по всему коттеджу. Мишаня явно в ударе. ЖЖОТ!
- На этот раз я не шучу. Мы с ним поссорились, - на полном серьезе повторил Михалыч.
Мой хохот превратился в нервный смех.

19. 07. 20ХХ. 13.05
Я в ужасе. Я представил, чем грозит мне похожий разлад, и впал в состояние, близкое к анабиозу. Я определенно попал. Почему?
Габриэль (да-да, сплошные -эль-) – мой создатель, тот, по чьей милости я умер в расцвете юности (точнее, в 21 год) и жив до сих пор (относительно, конечно).
XVI век – второй период эпохи Возрождения, расцвет культуры, наплыв философов, художников, архитекторов и проч., в общем, торжество ноосферы.
Вечер. Красивый молодой человек идет по узким улочкам на тайную встречу с дамой сердца. Он полон энергии, радужных надежд и высоких порывов. Он относительно богат, удачлив, любимец общества, словом, все у него тип-топ. И тут видит: впереди, прислонившись к каменной стене дома, сидит мужчина. Очень странно сидит и даже постанывает от боли, а на его запачканной, порванной кое-где рубашке расплывается темное пятно.
Ну, благородный юноша, ни секунды не раздумывая, кидается к несчастному с целью оказать посильную помощь (если б вы знали, как я жалею, что не пнул тогда этого гада пару раз!), наклоняется над ним…. Здесь “жертва” издает тихий смешок, произносит: “Ты добрый мальчик”, - и буквально вгрызается в шею горе-благожелателя.
А потом, чуть не высосав последний литр, ехидно так:
- Ты хочешь жить?
Естественно, он хотел, жаждал, алкал и желал!
- Тогда выпей мою кровь, и перед тобой откроется вечность!
Уж не знаю, с какого перепуга (или перепоя) эта сволочь выдвинула подобное предложение, но бедный юноша, доведенный до отчаяния и полуобморочного состояния, согласился….
Занавес.
Не будем вспоминать, как мучался он первые дни, какие сомнения, терзания и страсти пылали в душе его, но Габриэль до сих пор находится у меня в самом черном из всех черных списков.
Итак, на четвертый день после своего нового рождения, юноша - теперь уже вампир - пребывал в роскошном дворце перед хозяином (а что вы хотите: тот, кто обратил, имеет над обращенным БОЛЬШИЕ полномочия). Проще говоря, его вызвали “на ковер”.
И тут, словно соткавшись из тени, рядом с мастером возникает… еще один мастер. Абсолютно аналогичный. Юноша в смятении (ага, меня чуть удар не хватил, и радостное “чуть” приписалось только благодаря моему не совсем живому состоянию).
- Что это? – с презрением вопросил двойник, окинув молодого человека беглым взглядом и приподняв бровь (привычка – вторая натура).
Хозяин промолчал, и юноша взял на себя смелость ответить:
- Кто это, - храбро поправил он. – Я Алессандро (ну, сейчас-то проще: Александр, Алекс, Саша).
Прибывший слегка нахмурился и произнес:
- Защитник людей, значит.* Отныне ты Альфео** (бла-бла-бла, не он первый, не он последний).
- Я польщен, Эджидио***. – Юноша, выразив свою покорность, поклонился (заметьте, козлом я его не назвал).
Помрачнел лик мужчины, обратил тот свой тяжелый взгляд к мастеру, безмолвно наблюдавшему за развернувшейся перед ним сценой, и вынес вердикт:
- Отвратительное создание (это был первый и последний раз, когда друг позволил себе откровенную грубость).
- О, не стоит быть столь самокритичным! – улыбнувшись, воскликнул молодой человек.
Смех хозяина разнесся по великолепной зале, затерявшись в высоких сводах.
- Михаэль, не правда ли, он очаровательный мальчик?
“Очаровательного мальчика” перекосило. Новоприбывшего тоже.
- Зачем ты обратил его? Тебе четверых мало?
- Не начинай, прошу. Я вижу, вы с ним поладили (ага, полное взаимопонимание на почве абсолютного непонимания). Покажи ему все, Михаэль. Я полагаюсь на тебя, брат мой.
“Брат его” красноречиво посмотрел на юношу, и тот пожалел, что появился на свет (во всяком случае, с языком и голосовыми связками).
Занавес.
Собственно, так мы и познакомились. Опустим то, что, выйдя за пределы залы, Мишаня ласково взял меня за горло, бережно приподнял над полом (за то же многострадальное горло, естественно; одной рукой) и вежливо пояснил, как нехорошо хамить старшим.
Справедливости ради стоит отметить: всем моим знаниям и умениям (в качестве вампира, конечно) я обязан именно Михалычу. Тот покривился немного (две недели, если быть точным), бровью презрительно подергал, но таки просьбу брата начал выполнял. Вскоре я перешел под его покровительство (мы сами не поняли, когда это произошло, однако все вокруг пребывали в твердой уверенности, что Миша – мой мастер). Габриэль про меня благополучно забыл (и слава всем богам!), а Михаэль ему ничего не напоминал (и слава его порядочности!).
Вообще, близнецы оказались абсолютно разными. Во всем. Хозяин, говоря начистоту, - повеса, конченный ловелас и кутила (конечно, можно назвать и положительные качества, но их нет). Серьезный Мишаня в похожей роли выглядел бы… как кролик, пожирающий удава… дико, то есть. Первый в XVI веке придерживался интересной тенденции – обращать кого ни попадя (и как ни попадя), потому сейчас у него полно подчиненных. У второго, насколько мне известно, ни одного. До сих пор.
Несмотря на их непохожесть, близнецы на моей памяти (я уже говорил, что она мне не изменяет?) никогда не ссорились. Крепкие семейные узы и проч. НИКОГДА.
Если Габриэль вспомнит обо мне (а он вспомнит, поверьте), я окажусь между молотом и наковальней.

*Форма греч. имени Αλεξανδρος (Александрос) – «защитник людей»
**От имени греческого речного божества Алфея (Αλφειός), «светлый, белесый» Михаэль, назвав так главного героя, опирался на его внешность.
***Форма позднелатинского имени Aegidius, происходит от греч. αιγιδιον (айгидион) – «козленок».