Мое Далекое, Синее Море.

Вид на море завораживал. Ленивые волны перекатывались друг через друга и разбивались о лазурный берег. Алая кровь заката уже немного выступила на синем, безоблачном небе. Крикливые чайки угомонились, а вдалеке, на горизонте прогудел пароход.
На песчаном берегу, укрытый вечерним саваном, стоял человек. Мужчина тридцати – тридцати трех лет. Он, молча, смотрел на море, наслаждаясь пейзажем и умиротворенностью атмосферы. Прохладный, соленый воздух с нежностью обволакивал его спортивное, полуобнаженное тело.
На покрытом легкой щетиной лице проступала белозубая улыбка. Синие как лед глаза были чуть прищурены. Мужчина курил трубку и о чем-то думал…
…позади, послышался громкий, надрывный крик десятника. Синеглазый всадник, в тяжелых латных доспехах успел среагировать на предостережение и вовремя увернулся от копья врага метившего в его грудь. Наискось ударил по врагу тяжелым, булатным мечом, тот разрубленный от плеча до пояса повалился на землю. Конь врага, выпучив глаза, стремглав помчался по полю боя. Тут и там раздавались звуки боевого рога.
Увлеченный безумной сечей, синеглазый воин не сразу сообразил, что мир вокруг из жаркого, огненного ада успел перевоплотиться в прохладную, ночную обитель. Сеча давно закончилась. Редкие враги предпочитали убираться с пути зловещего всадника укрытого, в непробиваемые, латные доспехи, нежели нападать на эту несокрушимую, железную башню. Поле боя сплошь было покрыто трупами воинов. Прожорливые чайки садились на еще теплых людей и с жадностью выклевывали им глаза, затем окунали свои острые клювы в их теплые внутренности…

…взгляд синеглазого мужчины заволокло легкой пленкой. Сейчас, пожалуй, и известие о неминуемом Конце Света, не отвлекло бы его от своих раздумий. Мужчина уже не стоял, а сидел, на большом гладком валуне. Закат мощной, багряной струей вытек за горизонт, а на смену пришла черная, как крыло ворона ночь. На небе зажглись сотни и мириады мерцающих огней. Среди них, как неведомая, горделивая королева, сияла большая, желтая луна, покрытая легкими язвами. Ее ровный, чахоточный свет падал на морскую гладь.

…ровный, желтый свет луны падал на морскую гладь, отражаясь в ней, невообразимым, колдовским свечением. Латные доспехи синеглазого воина впитывали колдовской свет луны и сияли. Он, молча, сидел на морском берегу. За его спиной, лежало множество мертвых людей. Крабы, чайки, различные насекомые с жадностью вгрызались в тела мертвецов. Шепот легкого бриза успокаивал, обещая, что всё еще наладится. Тяжеловооруженному воину хотелось спать. Битва вымотала так, что ныли все мышцы, отзывались болью все шрамы и порезы, полученные в невероятной сече.
Глаза воина постепенно начало заволакивать туманом. Рухнул, не снимая лат…

…дневной зной, сменился невыносимым, ночным холодом. Синеглазый мужчина, невольно стучал зубами, но мечтательный взор, ясно говорил о том, что ему до этого нет никакого дела. Луна, не то от злости, не то от скуки, швыряла в морские глубины звезды. Те, не долетая, успевали затухнуть в небе. Огромное, морское тело было неподвижно. Невообразимая масса воды, казалось, застыла, оказавшись в безвременье…

…легкая поступь была едва различима в сгустившейся, неподвижной тишине. Тонкое лезвие стилета, аккуратно вошло в щель, в забрале шлема, синеглазого воина. Кровь алыми струйками хлынула, сквозь забрало, заливая металл шлема, стекая на песок. Фигура в легких, кожаных доспехах, опасливо осмотрелась по сторонам. Спрятав стилет за пояс, отдалилась от воина, жизнь которого еще недавно была так важна… и так пуста теперь, когда все закончилась так нелепо и до боли обидно. Мародер пошел дальше, добивать раненых и обирать мертвых…

…взгляд синих глаз стал печальным, тревожным. Схватившая за шею рука, в булатной рукавице, появилась так же внезапно, как раскат грома на безупречно чистом небе. Мужчина попытался оказать сопротивление. Рука усилила стальное объятье – что-то хрустнуло, чавкнуло. Изо рта мужчины, вывалился разбухший, как от укуса осы, синий язык. Предсмертные конвульсии сотрясли тело. А мрачная фигура в надежных, латных доспехах, поднявшись в полный рост, устремила свой взор на луну, свет которой четко осветил прорезь в шлеме и льющиеся из нее струйки крови. Воин заревел подобно раненому зверю. Ему вторил более жуткий раскат грома. Затем фигура направилась к морской глади и вскоре скрылась в воде, надежно сомкнувшей свои объятия над его головой. Раздался крик наглой чайки, усевшейся на теле синеглазого, мертвеца. Клюв уже нащупывал самые теплые и мягкие места. Вопреки всему клевать начала живот, откусывая теплые кусочки плоти. Выпученные глаза трупа, с мукой смотрели на далекое, синее море. Из которого медленно и неуклюже на поверхность выбирались крабы и прочие любители, полакомиться свежей мертвечиной. В третий раз раздался раскат грома, а затем начался жуткий ураган. Море как обезумевший великан, начало метаться из стороны в сторону, стараясь покинуть свою темницу, выплеснуться через края и убежать, снося все на своем пути.