Я оглянулся, чтобы все-таки посмотреть, о чем он говорит, попробовал сфокусировать взгляд. От того что я увидел неприятно засосало под ложечкой.
Теперь черви были везде – они заполонили собой все соседнюю улицу, с которой меня только что вытащил капитан – мой спаситель, я был бесконечно благодарен ему, хотя и мало что сейчас соображал. Улица кишела червями, как разлагающийся труп кишит опарышами. Они сплелись, словно клубок змей и медленно ползли в нашу сторону - не торопились, полагали, что загнали нас в ловушку, - «неужели это действительно так и было?». Я видел, как их горящие огнем тела вылезали из проемов окон зданий, с посеревшими стенами от сотен дождей и снегопадов, истрепленные ветрами, выжженные солнцем. Черви сползали по стенам этих домов, напоминали гусениц, которые ползли по стволу дерева – то сжимались в пружину, то разгибаясь. Эти огромные гусеницы падали в основную кучу к своим сородичам и их клубок разрастался. Их было слишком много - наверное, все здесь собрались - изо всех нор повылезали.
- Ты сам виноват капитан. – Вот оно истинное торможение мысли, опьянения мака, когда до тебя доходят чужие слова с большим промежутком времени, и осоловевший мозг еще некоторое время думает, прежде чем дать ответ. Капитан обратился ко мне уже давно, а я только сейчас смог ответить, нашел себя, нашел мысль. – Что ты со мной сделал? Я дурею. Нет, я, наверное, уже свихнулся. – Сейчас у меня было точно невменяемое состояние.
Я смотрел на него, а он все стрелял из лука, и в который раз я удивился, какой же он быстрый, как кролик при случке – «остановите меня – я гоню, причем не туда куда надо».
Неожиданно, я даже не успел удивиться - наемник, что стоял со мной рядом, будто подпрыгнул в воздух и исчез. Сначала я подумал, что это все галлюцинации, но решил посмотреть, поднял свои взгляд вверх – так сказать удостовериться. Одни ноги болтались из пасти червя, молотя по горячему раскаленному воздух, остальное тело эльфа червь уже поглотил в себя, засосал, и это я не о поцелуе. Мне стало не по себе, ведь на месте наемника мог вполне быть и я, что как слепой бредет и не может найти спасения, потому что не видит куда он идет, и не чувствует опасности – пожалуй именно это было самое страшное. Основной мой, выработанный годами рефлекс - доведенное до максимума чувство самосохранения исчезло полностью, забилось куда-то в отдаленные уголки сознания, и никак не хотело выходить наружу, а сейчас оно бы мне очень пригодилось. Ощущение что ходишь по лезвию ножа, а под ногами пропасть, и ты в абсолютной эйфории и уверенности, что ты туда не упадешь – и это глупость скажу я вам.
С горящего тела червя, когда он затрясся, пропихивая в себя заглоченного наемника, полетели искры и горящий пепел - все это посыпалось на меня, отчего приятно защипало по всему телу. Я засмеялся, мне было щекотно – а вот это уже пугало.
Я огляделся, стал вертеть головой во все стороны, кого-то пытаясь найти и к своему ужасу не нашел, жуткая мысль пробивалась в сознание, что больше из нашего отряда никого не осталось, одни ползающие кругом твари. И я увидел капитана – «куда уж без него?», и как говорится - от сердца отлегло, а то я уже приготовился к смерти.
Меня привлек свет, что сиял в проеме между домами, чьи шпили, терялись в небе, а стены потрескались и оголились. Я улыбнулся, потому что знал - это сияет свет "темного" и он здесь. Я был уверен – он нам поможет, только никак не мог понять, наверное, виной тому было мое состояние, почему он до сих пор этого не сделал. Тогда не мог, потом понял и ужаснулся.
- Осторожно! – Закричал капитан. Я и сам уже увидел, как тело червя, извиваясь и виляя в разные стороны, ползет ко мне, расталкивая в разные стороны мусор, что загромождал ему путь. Мелкие камушки вылетали из под его брюха и пыль поднималась в плавящийся словно воск воздух.
- Лиден! – Капитан орал, словно тетка, торгующая на базаре. А ведь я же просил не называть меня – «Лиден», ненавижу это имя, впрочем, как и капитан свое – наше время тех, кто ненавидит свои имена, кто не помнит свой род, но другого времени у нас уже не будет, да и это уже на исходе. Когда умру, не дай Бог напишут на могильной плите – «Лиден» а не «Лид», ведь я же в гробу перевернусь. Быть бы еще уверенным, что тебя похоронят в могиле, а не в чьей-нибудь ненасытной утробе – именно так, вероятнее всего и может закончиться моя жизнь.