Да, нехорошо как-то вышло. С секунду гениальный план казался безнадёжно проваленным, как вдруг: дракон взвился на дыбы, попятился, шипя на чём свет стоит и угрожающе потрясая отдавленной лапой… а свод пещеры был хоть и высок, но всё же не достаточно, чтобы одна из потолочных балок не стала серьёзной преградой на пути рогатой башки.
При столкновении сломалась почему-то балка. При этом вместе со щепой вниз из тьмы полетели тучи стрел, видимо, припрятанных на случай возможной обороны мудрыми и запасливыми эльфами, причём большая часть – тщательно упакованная в ящики, беспощадно разя дракона и случайно подвернувшиеся камни.
Когда бесчувственная туша со всего размаха рухнула об пол, горы содрогнулись чуть не до основания. Подвергшаяся надругательству пирамида развалилась подчистую, обнажив одинокий серый монолит, испещрённый мелкими письменами. Из пары тоннелей брызнула каменная крошка, оставалось надеяться, что к выходу вели не они.
Торвальд не без труда поднялся на ноги. Ощущения были хаотичными, однако вполне сносными. Но как же он всё-таки успел раскалиться, этот проклятый талисман!
– Дез? Ты живой там?
– Ну, что-то вроде того, – отозвался маг, взбираясь наверх по одной из лестниц, и тут же кинулся на товарища: – Нет, ещё одна такая выходка и я поверю в то, что в тебе спит пророк! Как ты догадался, что он не согласится признать поражение? А ведь я его победил! Победил ведь!
– Во-первых, это было очевидно, – протянул воитель и, лишь насладившись выражением лица друга, продолжил: – Во-вторых, ни о чём я не догадался, просто он колдовал.
– Что?!
– Он колдовал.
– Но драконы колдовать не могут! – выпалил Дезмонд очередную прописную истину.
– Угу, идём, – не стал спорить великан.
– Куда?
– Как куда? Ту… – Торвальд осёкся, взглянув через пещеру: как бы врата ни открывались раньше, теперь они не открывались уже никак: туша дракона напрочь перегородила створкам путь, как собственно и к створкам тоже. – Нужно искать другой выход, – заключил воитель и тут же отправился претворять свой план в жизнь.
Маг пошёл было за ним, вот только над диким лугом…
– Стой, Торвальд.
– Что случилось?
– Я чувствую рядом присутствие древнего волшебства.
– Помнишь, Ирдис говорил, что в этих горах скрыт могучий источник волшебной силы?
– Да. Да, и он совсем близко.
“А может, и ни при чём был дракон”, – вдруг подумалось воителю: стоило ему отойти от остатков пирамиды, как талисман заметно похолодел. А стоило вернуться – разогрелся пуще прежнего.
– Дезмонд, помоги мне сдвинуть этот камень, – испещрённый письменами монолит остался совершенно равнодушен к сокрушительному толчку богатырского плеча.
Надо было бы, конечно, сначала почитать, да что уж там! Изящный полуэльф принялся помогать, что было сил. Сначала просто толкал, потом попробовал с разбега. И только попытки после третей заметил, что товарищ его стоит столбом, руки на могучей груди сложив, и смотрит, укоризненно так.
Магу сразу стало стыдно, очень. Прочувствовав свою оплошность, он принялся за исправление: сосредоточился, глубоко вздохнул, направляя заклинание. Над диком… да-да, это мы уже видели.
Камень поддался сразу же, бесшумно скользнул в сторону, как будто всю вечность только этого толчка и ждал. За ним открылось пятиугольное углубление в отполированной стене. Оттуда плотным потоком изливалось золотисто-медовое сияние, а вместе с ним яркие зелёные искры, шипящие и мигающие, и белёсый дым. Весь фейерверк сопровождался странным переливчатым звуком, будто связка бубенцов рассыпалась по каменному полу, тут же собиралась вновь и снова рассыпалась.
– Смотри, Торвальд!
– Что это? – опасливо поинтересовался воитель, невзначай так нащупывая рукоять меча.
– Мы нашли жезл первых правителей Энии! – Дезмонд чуть подрагивающей от волнения рукой извлёк из ниши реликвию: три пяди длиной серебряная ветвь венчалась янтарной сферой размером с большое яблоко, точнее пушистую шапку семян линка, чьи стилизованные листья и составляли оправу.
– Ну и что? Это лучше, чем звуконервирующий модучто-то?
– Гораздо! Он пищать не будет! – обнадёжил полуэльф, бережно упаковывая бесценную находку в заплечный мешок, – Ирдис был бы… – но стоило ему завязать горловину, как изнутри раздалась знакомая трель. – Ох, помяни Учителя... – проворчал молодой маг и принялся расшнуровывать. – Алатиэ.
Полусфера вспыхнула, одновременно обрушив на друзей бурный поток шипения, треска и свиста.
– А потише она не может? – без особой надежды спросил Торвальд. Возможно и могла, но тогда голос Ирдиса вообще не был бы слышен:
– Дезмонд? Что у вас происходит? Вы в порядке?
– Нет. Мы в пещере.
– Вы нашли…
– Да, не беспокойся.
– Тогда почему вы тратите время?!
– Э-э-эм, дело в том, что Дезмонд победил дракона… – влез в разговор воитель.
– Сам ты его победил, – огрызнулся полуэльф.
– Дракона? Молодцы, и что же? – не понял Ирдис.
– Так он ворота заблокировал!
– Ворота? Какие ещё ворота?
– Дубовые. Те, которые в Энию ведут.
– Там не должно быть ворот! – взволновался маг. – Проход аркой в противоположной от алтаря стене…
– А… вижу, – обрадовался Дезмонд, которого высокий штиль Наставника начинал потихоньку раздражать: самому полуэльфу развороченная каменная пирамида много что напоминала, но алтарь в последнюю очередь. – Учитель, а как нам надлежит использовать жезл Энии?
– Жезл? Использовать? Да никак, скипетр это простой. А почему ты спрашиваешь? Постой! Вы нашли жезл Энии?!
– Да, – гордости молодого мага не было границ.
– Но это же…
“…катастрофа! Он совершенно бесполезен!” – вскричал Ирдис, но голос его подчистую съели помехи. Огонёк в его полусфере стал гаснуть, будто неведомая сила выпивала из неё свет.
– И что больше никакого оружия? – вопросил модулятор после очередного взрыва треска.
– Нет, а разве…? – Дезмонд осёкся: пусть даже искажённый помехами и расстоянием, этот полушипящий-полурычащий голос никак не мог принадлежать его Наставнику.
– Вы разочаровываете меня всё больше, – ревела между тем полусфера. – И какую глупость должно было учинить это пустоголовое пресмыкающееся, чтобы быть побеждённым вами? Я, признаться, ожидал…
Торвальд как раз самостоятельно подбирался к выводу, что говоривший никакого отношения к придворному магу Энии не имел, когда крик друга выгнал из его головы все мысли на эту тему, да что там, вообще все мысли:
– Тор, сзади! Дракон!
Воитель стремительно и мягко развернулся, одновременно уходя в сторону и обнажая меч. Широкий клинок сорвался в удар, готовый сокрушить на своём пути всё и вся, в том числе и абсолютно безучастную к мирской суете скалу, в гордом одиночестве возвышавшуюся позади героя. На челе стены остался глубокий шрам. Град мелких обломков просыпался на пол. Одновременно раздался жалобный звон хрусталя. Осколки мелкой крошкой брызнули в стороны, над местом падения на какой-то миг зависло голубоватое облачко света, в следующее мгновенье рассыпавшееся хвостатыми искрами.
– Дезмонд, какого лешего…?!!!
– Прости, Тор, но кто бы это ни был, только явно не друг. И потому, чем больше он в нас разочаруется, тем лучше, – устало молвил полуэльф, направляясь по одной из галерей в обход пещеры. Воитель молча двинулся следом: то, что Дезмонд начал вдруг изрекать мудрые мысли, да при том без тени улыбки, было куда как плохим признаком.

Романс о слезе

Ни о каком солнце тут и речи не шло. О том, что друзья оказались-таки снаружи, говорил лишь окончательно посвежевший горный воздух и молчало исчезнувшее эхо. Подстерегающие же беспечного странника, стоит ему шагнуть за врата, и повергающие оного счастливца в восторг и трепет величественные пейзажи Сокрытой Долины так и не явились взору спутников, хоть и не по своей вине. Кругом царила абсолютная тьма – полное отсутствие света.
Поняв друг друга без слов, друзья погасли факелы. Полуэльф зажёг магический светлячок, освещавший всего несколько саженей вокруг себя, но и видимый лишь с этого расстояния. Молча начали спуск. Меж камней вилась полуразрушенная лестница, в лучшие свои времена знававшая, должно быть, величественную поступь королей древности. Нынче же редкие остатки ступеней поросли толстым слоем мягкого мха. Среди мохнатых белёсых стеблей редкими звёздочками рассыпались ранние цветы, сиреневые и голубые, не имевшие названий на языке людей.
Дыхание ледников, оставшихся по ту сторону защитного купола, не долетало сюда, предоставляя местной флоре полную свободу самовыражения. И вскоре полог леса сомкнулся над спутниками, леса, совсем иного, нежели шумящие по ту сторону гор. Тусклый огонёк светляка выхватывал из тьмы лишь необъятные стволы дубов и вязов, видевших, должно быть, не одну тысячу рождений луны задолго до того, как Граничные горы вознесли их к небесам.
Обилием голосов древний лес не мог похвастаться и летними рассветами, не говоря уж об обычных днях, но нынче, лишённый даже шелеста листвы, он стоял в бледных отсветах магического огня как изощрённое видение долгого мучительного сна.
Ветра не было. Ветер был мёртв.
Сонный шёпот Серебристой, отличавшейся от своей сестры-близнеца по ту сторону гор кротким нравом и неторопливостью, веками мягко оттенявший общее молчание, был оглушителен, нежная песня её казался боевым гимном и безутешным рыданием.
Златокудрая девчонка стояла на берегу. На берегу Серебристой много ниже по течению реки, много выше по течению лет. Она смотрела на воду и, услышав позади себя шаги, не спешила оборачиваться.
– Алатиэль, – позвал Дезмонд, полсада обегавший в поисках подруги. – Что это, ты плачешь? Что случилось?
– Ничего, – заверила принцесса, поспешно смахивая слёзы.
– Но я же вижу. Кто тебя обидел?
– Никто, я не плачу, – губы сложились в улыбку, но синие глаза влагой переполняли тайные мысли. – Никто, – повторила она. – Просто ветер…
– Ах, ветер… Ну, погоди же, ветер, ты за этот поплатишься!
– К чему ты?
– Никто не смеет обижать мою принцессу! Ты не должна плакать! Никогда. Что бы ни случилось, я всегда тебя защищу. Эй, ветер, если ты не трус, выходи на честный бой! – мальчишка, лихо топнув ногой по одному концу, эффектно поймал за другой длинную почти что прямую палку, вычерненную водой, высушенную солнцем, и замер в приветственной стойке, ожидая противника. Оный не замедлил явиться: другая палка, подобно первой долго путешествовавшая по реке, взвилась в воздух и, брызнув в стороны песком, салютовала полуэльфу. И тут же, повинуясь воле юного мага, ринулась в бой.
Мечом Дезмонд владел недурно, заклинанием левитации тоже, и потому это сражение с невидимым, да и не существующим противником смотрелось стремительным танцем, изящные и отточенные движения которого, плавно и стройно сменяя друг друга, будто выплетали тонкое кружево. Во всяком случае, мальчишке очень хотелось, чтобы было именно так. Что ж, именно так и казалось златокудрой девчонке, в бесконечно-синюю глубину глаз которой партизанскими тропами пробиралась улыбка.
Впрочем, скоро полуэльфу пришлось серьёзно усомниться в обоих вышеназванных своих талантах: вопреки его намерениям оружие противника не скрестился с его собственным на излёте плавной, прекрасно рассчитанной траектории, а вовсе и даже нырнуло куда-то влево и вниз, заставив “меч” Дезмонда, потеряв замах, срочно рвануться в сторону, защищая бок от резкого короткого удара.
Не иначе как коварный ветер, разобидевшись на эту невинную инсценировку, решил включиться в поединок и, вырвав своё оружие из повиновения противника, закрутил его по собственному усмотрению, да так искусно, что мальчишке оставалось лишь спешно отступать. “Спешно” означало примерно то же, что и “не разбирая дороги”, и неудивительно, что первый же попавшийся под ногу корень предательски из-под оной выскользнул, вследствие чего, потерявший равновесие, боец кулём повалился на спину. Впрочем, кулём достаточно вёртким, чтобы спикировавшая с небес в надежде украсить супостата хорошеньким синяком палка с размаху хлестнула по песку, а взвившись для нового удара, упала уже лишь под действием собственного веса, сражённая развеивающим чары заклинанием.
Подобрав оружие противника и сложив оба “меча” к ногам своей дамы, Дезмонд опустился перед ней на одно колено.
– Ты отомщена, моя принцесса! – объявил он.
– Благодарю тебя, мой рыцарь, – молвила Алатиэль. – Поднимись же!
Но величие момента тут же было непоправимо испорчено взрывом дружного смеха.
– Вот где скрывается моя принцесса! В то время как её ожидают в королевских покоях для необходимых приготовлений к завтрашнему путешествию, – это заявление вдруг возникшего в непосредственной близости от места событий Эльдиора как ударом меча обрубило веселье. – А тебя, Дезмонд, ожидает Наставник и горничная в обмороке.
Полуэльф бросился спешно перерывать свою память на предмет того, что в его комнате могло довести сию настырную барышню до столь плачевного состояния. Вариантов оказалось много, даже слишком. Сколько раз он просил Учителя запретить этим нервным сударыням хозяйничать в его жилище!
– Уверена, Ирдис сумеет справиться с обмороком и без посторонней помощи, – говорила между тем Алатиэль голосом, резко похолодевшим до хрустального звона. – Дезмонд же сегодня оказал неоценимую услугу короне, и я намерена немедля говорить с Наставником о награде для него.
– Как угодно моей Повелительнице, – с улыбкой склонился молодой эльф, уговаривая себя не обращать внимания на этот странный, не имеющий к нему никакого отношения выпад. – И в чём же так преуспел мой дорогой друг? – осведомился он, не меняя слегка едкого тона, которым были сказаны и первые обращённые к Дезмонду слова.
– В искусстве левитации, – поведала принцесса с нежной улыбкой василиска, – которое он сумел продемонстрировать даже вопреки кое-чьей бескорыстной помощи.
– Поздравляю, Дезмонд, наконец твоё очередное колдовство не привело к катастрофе, – самодовольной язвительности Эльдиора не было границ, ещё бы, сегодня он был наисчастливейшим эльфом под этим небом, и даже досадная неудача в импровизированном поединке не могла заставить его спуститься на землю.
Впрочем, это могла сделать Алатиэль.
– Когда в провожатые мне был обещан ученик Ирдиса, я, признаюсь, думала о другой кандидатуре, но с того мгновенья, как отец назвал мне в этом качестве тебя, я со жгучим нетерпением жду завтрашнего дня, – изысканно молвила принцесса, при этих её словах Эльдиор так и расцвёл. – Ведь чем быстрее начнётся наше с тобой путешествие, тем быстрее оно завершится. Идём, Дезмонд.
Она развернулась и пошла ко дворцу, даже не взглянув на то, как с лица юного эльфа медленно стекала улыбка.
Дезмонд же, так ничего и не поняв, поспешил за принцессой, ободряюще взял её руку в свою, будто не ему сейчас предстояло повинно выслушивать разгневанного Наставника и истеричную главную фрейлину, что непременно вступится за свою не менее истеричную “девочку”, будто не ему… а впрочем, какая разница, что там предстало ему, главное:
“Никто не смеет обижать мою принцессу! Ты не должна плакать! Никогда. Что бы ни случилось, я всегда тебя защищу. Что бы ни случилось в тот день. Что бы ни случилось за эти годы. Даже если ты забыла мою клятву, я её помню. И я её исполню.”
– Дез, ты что-то сказал? – удивился Торвальд.
Торвальд?!
– Нет, ничего. Просто задумался.
Склон становился положе. Река уверенно забирала к западу, чтобы там, на равнине, из горного ручейка обратившись могучим потоком, мимо белых башен столицы гордо нести свои воды к океану. Восточнее от Граничных гор отделялся Внутренний кряж, между ним и Серебристой лежало ущелье врат.
Скоро впереди и внизу перед друзьями раскинулся лагерь Стражей.

Единственное солнце, оставшееся в распоряжении пойманных во тьме и неизвестности Стражей, было вышито золотыми нитями на синем знамени, поднятом над лагерем. Но молодому эльфу очень хотелось посмотреть хотя бы на него, вместо того, чтобы бесполезно таращиться во тьму.
Это просто смешно, нести дозор в полной темноте, лишённый не то что дневного – вообще любого света, когда едино открыты глаза или наоборот, полагаясь даже не на слух, скорее на чутьё, ожидая того, сам не знаешь чего.
Они возникли из ниоткуда прямо рядом с дозорным. Ещё мгновенье назад кругом была однородная тьма и вдруг: две фигуры, плывущий перед ними огонёк… Быть может, страж действительно не заметил, что стоял с закрытыми глазами?
Они шли, не таясь, с гор, с той стороны, куда не заходят эльфы. Впрочем, эльфами эти двое и не были. Один, высокий, могучий, – человек, что само по себе возмутительно, но в сравнении со вторым… Светлые волосы, едва достающие плеч, подали свободно, скрывая под собой уши, но что-то говорило дозорному, что они отнюдь не круглы. Походка, движения незнакомца заставляли эльфа хоть и с трудом но признать в нём родича, и, конечно, глаза, огромные, глубокие и тёплые, как торфяные озёра, пронизанные косыми закатными лучами. И всё вроде как у добропорядочного энийца, только… Тонкие черты открытого лица дополняли аккуратная бородка и усы. Вот уж чего никогда не водилось на прекрасных лицах эльфов, так это растительности!
Паника? Да, пожалуй именно так следует назвать дальнейшие действия караульного.

Солнце, вышитое золотыми нитями, безвольно свисало с флагштока вместе со стягом и потому даже Дезмонду, смотревшему прямо на него, видно не было. Впрочем, погружённый в прошлое, полуэльф вообще ничего вокруг не видел.
Из воспоминаний молодого мага резко вырвал протяжный зов рога, неожиданно запевшего в ближайших кустах. Через мгновенье рог гулко ухнул о камни где-то справа. Дозорный же кувырком бросился налево, побежал, прыгнул, перекатился, снова побежал, как будто боялся, что кто-то начнёт стрелять ему вдогонку. Треснула сухая ветка, зашуршали кусты… Такого возмутительного шума от эльфа Дезмонд никак не ожидал.
Будучи обнаруженными, друзья решили остановиться. Они обнажили мечи и, вонзив их в землю, отступили на шаг, по древнему обычаю давая понять, что пришли с миром.
Внутри Энии никогда не выставлялись дозоры, только перед вратами при входе в ущелье, где страннику надлежало назваться и ждать дозволения, чтобы войти. Но придерживаться этого правила в сложившихся условиях было бы в высшей степени неосмотрительно. Нынче опасности можно было ждать отовсюду. Чтобы, не приведите Небеса, их случайно с той самой опасностью не спутали, Дезмонд решил соблюсти ритуал.
То, что последовало дальше, вызвало у Торвальда презрительную усмешку: в световом пятне лагеря в беспорядке заметались тени, ещё кто-то трубил, слышались резкие, но невнятные команды.
– Они так мечутся, будто к ним сам господин захватчик пожаловал с собственной персоной, – откомментировал воитель.
Впрочем, если паника и была, то недолго: вскоре от огней костров отделилась стройная группа факелов. Дюжина воинов спешила навстречу гостям. Но не они одни. Далеко опережая парламентёров, не проявив себя ни звуком и всё время оставаясь в тени, лучники, очень много лучников, оперативно заключили незваных гостей в кольцо, густо ощетинившееся стрелами. Сколько внимания двум путникам! Впрочем, на тёплую встречу друзья и не рассчитывали.
Воины в сером – цвет Стражей врат – остановились в десятке шагов от незваных гостей. Вперёд выступили двое. Один нёс при поясе широкий меч, с рукоятью, стилизованной под ключ – знак Хранителя врат, – который эльф, не спеша, обнажил и вонзил в землю перед собой. Он будет говорить. Второго выделял синий плащ воина личного отряда Повелителя. Где-то Торвальд его уже видел… хотя это и невозможно. А вот Дезмонд сразу его узнал и, узнав, чуть не подпрыгнул от радости, но вовремя припомнил, что любое резкое движение может быть превратно истолковано стрелками, а уж если он ни с того ни с сего полезет обниматься…
– Олэрон, Эльдиор, – церемонно молвил полуэльф, назвав своих знакомых по старшинству, сначала главу Стражей, затем воина дворцового гарнизона. Разумеется, приветствие звучало на их родном языке, – в счастливый час свели нас звёзды.
Вот только счастья в глазах своих собеседников он не приметил. Острей и опасней всех стрел, что смотрели сейчас на друзей из мрака, был взгляд Хранителя Ключей. Каменной маской застыло лицо его спутника.
– Зачем ты пришёл? – был холодный и жёсткий вопрос.
– Я хочу помочь, – похоже, формулировка была не верной. По крайней мере неверной была реакция на неё.
– Ну конечно, – холодная ярость кипела в голосе Хранителя. – Разумеется помочь. Всех спасти. Мы только тебя и ждали, спаситель. Зря Повелитель не приказал сжечь тебя тогда, демон!
Вот об этом Дезмонд как-то не подумал: дома он был отступником, злодеем, чернокнижником, продавшимся Тьме. Никто не знал истинных причин его изгнания.
– Послушай, Олэрон, я… То, что случилось пять лет назад, не имеет сейчас никакого значения…
– Ах уже не имеет значения?! Ты насладился местью и…
– Это неправда. Я вместе с вами скорблю о гибели Повелителя. Мне жаль, что так произошло, я…
– Ну расскажи, расскажи, что не хотел, чтобы так вышло, что это всё для нашего же блага.
– Разумеется, – осторожно согласился полуэльф, уже не совсем понимавший куда свернул разговор. – Я пришёл помочь. Я могу помочь. Я принёс…
– Странные же у тебя представления о помощи. Ввергнуть страну во тьму, убить законного правителя – это по-твоему называется помощь?
– Вы… – Дезмонд явно чего-то не разумел. – Вы поддерживаете его, узурпатора и тирана?!
– Не смей произносить таких слов! – вступил в разговор до сих пор молчавший Эльдиор. – Он был нашим королём две сотни лет, мы присягали ему!
– Стоп! Я говорю о Деймосе…
– О ком?!
– О чародее, готовящем нам светопреставление! Выслушайте меня наконец!
– Ах да, Деймос, – протянул Хранитель, – значит, в третьем лице… Скажи, ты действительно считаешь, что в наших головах так же беспросветно темно, как нынче в небе, или Тёмная магия напрочь отбивает способность соображать?
– Быть может, не знаю. Вам виднее. Только, помнится мне, Истинная магия не бывает Тёмной, так что же с вами случилось? – а вот дерзить, наверное, не следовало. Или наоборот, следовало?
– Зря ты недооцениваешь нас. Думаешь, чёрный шлем может нас одурачить? Думаешь, уничтожил хрустальные сферы, и мы лишены информации? Разобщены? Беспомощны? Мы наблюдали за тобой, нам известны твои планы.
– Откуда? – опешил Дезмонд.
– Ты плохо учился в своё время, если позабыл, что существует множество следящих заклинаний. Серебристая Сова – не самое сложное из них, но для тебя хватило.
– Вы посылали за мной Серебристую Сову, но зачем? – и почему полуэльфа упорно не покидало паскудное такое ощущение полного взаимонепонимания? – Как вы узнали, что я…
– Скажи, если бы тебе стало известно, что в столице из ниоткуда, то есть телепортом, этим хвалёным человеческим фокусом, не иначе, появился чёрный маг Очевидного направления, с личным счётом к Повелителю, к тому же прекрасно осведомлённый о принципах работы купола, внутренних порядках Энии, а так же Пророчестве, на кого бы ты подумал? – полуэльф молчал. – На кого бы ты подумал? – повторил свой вопрос Хранитель. В сложившихся обстоятельствах, сопоставив все факты… молодой маг так ничего и не сказал: ответ выходил очевидный. – Хватит, игра затянулась. Ты раскрыт, довольно притворяться. Чего ты хочешь? Воспринимай этот вопрос как возможность огласить своё последнее желание.
– Ладно, хорошо, – с трудом проговорил Дезмонд, это обвинение было для него как удар булавой по затылку, – считайте это последним желанием: выслушайте меня.
Невнятный взмах руки, должно быть, призванный обозначить согласие исполнить последнюю просьбу врага, изобразил лишь холодное презрение. Тем не менее полуэльф начал:
– Три дня назад Ирдис сообщил мне о случившемся, мы…
– Ирдис мёртв, – прервал его Эльдиор. Видно было, что мысль об этом жжёт эльфа огнём. Но о каком именно “этом”?
– Ирдис жив, – отрезал полуэльф, – но тяжело ранен. Он сейчас в Академии Магии, человеческой академии. Он телепортировался туда, чтобы найти меня!
– Бред! – прервал его эльфийский маг. – Ваши Очевидные штучки эльфам не подвластны! Врёшь, так ври хоть достойно.
– Мы с Торвальдом сразу же помчались на помощь, – продолжал Дезмонд, не объяснять же им сейчас про ледяное озеро, холодное солнце и чёрные цветы. – Нам необходимо попасть в столицу. Деймос привёл с собой лишь малую часть своего воинства и этой ночью намерен доставить сюда остальных. Сегодня Совмещение. Мы должны ему помешать, во что бы то ни стало, иначе Эния погибнет.
– Но ты не собираешься губить Энию, – возразил Хранитель. – Ты намерен править. Банально до невозможности. Объявил себя исполнителем Пророчества, назначил свадьбу…
– Через седмицу? – уточнил маг.
– У тебя провалы в памяти? – участливо поинтересовался эльф, но всё же счёл возможным подсказать: – Через две.
– А Деймос должен был всем доходчиво растолковать, что у нас день, чтобы помешать ему?! Он тянет время, а вы и рады ему поверить!
– Уже завтра к столице подойдут войска с севера и…
– Уже завтра будет поздно.
– Откуда же столь точные данные? – с издёвкой спросил Олэрон.
– От Алатиэль. Она связалась с Ирдисом.
– А почему не с нами?
– А я откуда знаю? Вот спасу её и спросите!
– Ты сделал большую ошибку, придя сюда, – после недолгого молчания заключил Хранитель. – Мы не верим ни одному твоему слову и не попадёмся в твои сети. Я не понимаю, чего ты добивался. Но добился лишь одного: ты не уйдёшь живым. Нет веры предателю.
– Олэрон, какой леший в тебя вселился?! Не время сейчас рядиться, кто взял чью погремушку! Можете снова судить меня за чернокнижничество, хоть десять раз! Завтра. Но для этого нужно, чтобы завтра настало!
Но Хранитель уже вынул свой меч, разговор был окончен, по крайней мере та его часть, что ведётся на словах.
– Я не буду драться с тобой!
– Разумеется не будешь, – легко согласился Хранитель и вскинул руку, давая лучникам знак.
– Постойте! Олэрон, подожди, – Эльдиор сделал шаг вперёд и вонзил в землю свой меч. – Пусть говорит. Дезмонд, я хочу верить тебе. У тебя есть доказательства, что Ирдис жив? Что он прислал тебя? Что ты – не демон, обрушивший на Энию тьму?
– Ирдис зачаровал хрустальную сферу для связи с ним, – пробормотал полуэльф, неожиданная поддержка выбила его из колеи, – но она разбилась…
– Дез, подумай, что угодно, – продолжал уговаривать эльф, – чтобы мы могли тебе доверять…
– У меня ничего нет… Кроме моего слова…
– Замечательно, просто сказочно! – вернулся в беседу Олэрон. – То есть ты, преступник и изгой, вернувшийся вопреки приказу Повелителя, подозреваемый, хорошо, только подозреваемый в тысяче новых преступлений, хочешь, чтобы мы, положившись только на твоё слово, оставили врата без защиты и очертя голову бросились штурмовать столицу, захваченную неизвестными тварями, из опасения, что там появится ещё больше неизвестных тварей, и всё это в полной темноте и меньше, чем за двенадцать часов?! Это безумие!
– Разумеется, мы с тобой! – Дезмонд сделал неверный шаг вперёд и чуть не наткнулся на собственный меч скорее от неожиданности, чем от силы дружеского удара в плечо. Под скрещеньем десятков изумленных взглядов Эльдиор счёл необходимым пояснить своё решение: – Даже самый извращённый злодейский ум не измыслит такой истории и уж тем более ни в одну больную голову не придёт явиться с ней к врагам и хлопать под стрелами честными глазами. Слушай, Олэрон, я видел всё то же, что и ты, и я сразу сказал и снова скажу: под чёрным шлемом скрывается не Дезмонд. Я не мог бы не узнать его. Но даже если ошибся я, Её Высочество не могла ошибиться. Алатиэль не стала бы разговаривать с ним ТАК. Я знаю обоих с детства. Я знаю… Я пойду с Дезмондом и пусть все, кто хочет, присоединятся к нам, ведь лучше довериться врагу, чем не поверить другу. Если он лжёт и мы попадём в ловушку – что ж, мы погибнем героями, вы продолжите борьбу, если же всё это правда…
– Нашёл повод, – буркнул Хранитель. – Всё рвёшься в бой, мальчишка, сложишь ты свою голову.
– Я же говорил, у нас хорошие шансы! Их там не может быть много. Чтобы телепортировть целую армию, с десяток людских архимагов потребуется, скажи ведь, Дезмонд?
– Хорошо, – не дожидаясь подтверждения, сдался Олэрон, – можете идти, все, кто хочет присоединиться к этому безумию, могут идти. В конце концов, случись что, я и один смогу удержать врата, никого сквозь них не пропустив.
Эльф развернулся и пошёл в лагерь, некоторые двинулись за ним. Некоторых было мало.
– Опустить луки. Возвращаемся, – уже во всю распоряжался Эльдиор.

Где-то в бесконечной вышине солнце шло извечным своим кругом, удивляясь про себя наглости, с которой на земле, не обращая на ясный полдень ни малейшего внимания, чёрной кляксой разлеглась непроглядная тень.
Друзья сидели у костра и наслаждались последними минутами покоя перед грядущей скачкой и боем. Если конечно покоем можно назвать состояние поспешно свёртываемого лагеря. В руках дымились кружки с горячим тонизирующим отваром. Впрочем, действие его пока не ощущалось: тело казалось туго набитым прошлогодней соломой, мысли даже разбегаться не имели сил.
Она не пришла.
В ранний час на площади Радуг собрались немногие: воины Его Величества, некоторые придворные, представители Совета. Она не пришла.
Повелитель читал приговор:
– Чернокнижник и отступник, предавшийся Тьме… – приговор, в который сам не верил.
Дезмонд слушал молча: всё, что он мог сказать, прозвучало уже, вчера.
Ни свет, ни заря молодого ученика мага вызвали во дворец. В тронном зале мальчишку ожидали Повелитель и его первый советник.
– Мой король, это злостный навет, – с жаром говорил Ирдис. – Я абсолютно уверен, что Дезмонд сумеет всё объяснить.
А вот полуэльф уверен в этом вовсе не был.
– Повелитель, Наставник, – поклонился он.
– Где ты был нынче ночью? – безо всяких вступлений вопросил король.
Пол в тронном зале был изумительной красоты мозаикой. Не отрываясь от изучения оной, ученик отвечал:
– В своей комнате, Повелитель.
– А как же моё задание?
– Я выполнил его, Наставник. Точнее, я пытался. Но так произошло… совершенно случайно…
– Что именно? – мягко уточнил придворный маг.
– Ну, я пролил эликсир. На конспекты.
– И что?
– И они улетели.
– Куда?
– В окно.
– Дезмонд, объясни мне, пожалуйста, как такое возможно? – возмутился наставник полуэльфа. – Нет, я не спрашиваю, как сложнейший, требующий столько внимания и концентрации при изготовлении эликсир проливается на конспекты, но как, почему пергамент, пропитанный обезболивающим снадобьем, вдруг решил полетать?!
– Учитель, я изловил пару листов, – с полным осознанием своей вины сообщил мальчишка, – но допросить их относительно причин столь недостойного поведения ещё не успел…
Ирдис только глухо застонал, в то время как Повелитель решил развить эту тему:
– Хорошо. Ты отправился ловить эти хм… конспекты и не нашёл для того лучшего места, чем среди гробниц, – не спросил, констатировал он.
– Нет, государь, я сразу же пошёл в свою комнату. У меня голова разболелась. От паров, наверное…
– Паров обезболивающего снадобья, – подтвердил государь.
– А те листы, что ты поймал… – напомнил первый советник, пытаясь добиться стройного и убедительного рассказа, получив при этом его противоположность.
– Ну их я изловил сразу же, пока остальные разлетались, эти я твоим посохом сбил и котлом сверху… – да, Дезмонд и сам понимал, что зря это сказал.
– А куда ты пошёл потом? – продолжал допрос король, которого судьба посоха и котла не волновала ни в коей мере.
– Прямо сюда, Повелитель, меня разбудили и…
– А между? – продолжал давить монарх. – Ты выходил?
– Нет, государь, – торопливо повторил ученик. – Всю ночь я провёл в своей комнате.
– Да? И что же ты там делал? – с издёвкой осведомился Повелитель.
– Спал.
– И, конечно же, тебя никто не видел?
– Разве что шпионы моего короля!
– Дезмонд, – одёрнул маг.
– Что?! Что это за бредовый допрос? Какие ещё гробницы? Что я там забыл?!
– О, очень многое: обгорелые кости, какие-то склянки, ритуальный нож. Я что-то упустил? Что там ещё необходимо для Тёмного ритуала?
– Почему Повелитель спрашивает об этом меня?!
– Кому же знать, как ни тебе, других некромантов в Энии нет.
– Что?!
– Дезмонд, ты обвиняешься в чернокнижии и Тёмном колдовстве.
– Это неправда.
– Нет, уж поверь мне, обвиняешься. И что ты можешь сказать в своё оправдание?
– Я не виновен, мне не в чем оправдываться!
– Ну тогда потрудись объяснить, почему нынче ночью тебя НЕ БЫЛО в твоей комнате. Говори правду.
– Я там был, – пробурчал мальчишка.
– Ах так, стража, проводите этого юношу в темницу. Ирдис, наложи чары.
– Какие чары?
– Гарантирующие нам его покорность. Как видишь, он только что не моргнув ослушался моего приказа.
– Но Повелитель!
– Никаких “но”, никаких “Повелителей”, я не потерплю некромантии в моём королевстве.
Придворный маг покорно возложил руки на голову Дезмонда, лишая того возможности прибегнуть к Силе.
“Всё будет хорошо, если ты больше не будешь делать глупостей”, – заверил он ученика, не произнеся ни звука.
Когда конвой проводил обвиняемого из зала, король повернулся к своему советнику:
– Не беспокойся, я всего лишь изгоню его.
– Но я не понимаю, Повелитель, за что? И я и ты прекрасно знаем, что обгорелая кошка на кладбище свидетельствуют лишь о бедной фантазии одного из твоих подданных! Никакого ритуала там и близко не было.
– Дезмонд немедленно покинет Энию.
– Но его обучение ещё не завершено! Если теперь прервать…
– Помнишь, что ты сказал мне тогда, сорок лет назад, когда спрятал от меня его мать, вынудил отправить её в изгнание, вместо того, чтобы публично наказать преступницу…
– Мой король…
– Не надо, Ирдис, я знаю, что это сделал именно ты. Это неважно. Но что ты сказал мне, когда я хотел устранить это недоразумение, которое никогда не должно было появляться на свет?
– Я сказал, что этот мальчик соединит в себе несовместимое: Истинную магию эльфов и Очевидную – людей, он станет великим, возможно, величайшим волшебником в истории мира. Станет, если только мой государь позволит мне продолжить его обучение.– А теперь скажи мне, первый советник, скажи, что важнее сейчас для Энии: одни маг, пусть величайший, пусть наимогущественнейший и прочая, или наследник, чьи права на престол не подлежат сомнению?!– Но как ты не можешь понять, возможно, более чем возможно, что Дезмонд сумеет возродить Неугасимый Пламень. Только позволь мне попытаться…– Прекрати, Ирдис, довольно. Ты и так вертишь мной, как хочешь.– Не так, как хотелось бы.– Вот, опять за своё! Ну расскажи мне снова об опасности межмирового конфликта.– Опять и ещё тысячу раз, пока ты не прислушаешься ко мне. Вероятность прорыва сейчас велика как никогда, и как никогда близко спасение…– Вероятность прорыва равна нулю, потому что нечему неоткуда и некуда прорываться.– Мой король…– Никаких твоих королей! Не желаю слушать! Тебе ведь приказано молчать.– Нет, мне всего лишь запрещено говорить с твоими подданными на некоторые темы, как то о том, что наш мир не одинок, о том, что существуют пути, ведущие за грань, и мало того, из-за грани, о том, что по этим путям можно ходить, но нужно соблюдать определённую осторожность… Я ничего не забыл?– Забыл, как бы я хотел, чтобы ты наконец забыл всю эту ересь. Нет никаких демонов, никаких Врат, никаких других миров! Ничего такого нет. Я сказал.– Если бы мироустройство подчинялось твоим приказам, как вынужден делать это я…– Мои предки были мудрыми эльфами и если они приказали тебе не возмущать умы этими байками…– Последний из Королей Древности и вправду был великим правителем, но у него были весьма своеобразные взгляды на народное счастье. Когда Неугасимый Пламень отказался повиноваться его сыну, Его Величество предпочёл похоронить Сияние в горах и сказать, что так и было задумано. Кому нужно приказать молчать. И сделать вид, что опасности, о которой не говорят, не существует. Разумеется, это лучше, чем признать, что короли Энии потеряли Силу. Любые сомнения могли бы угрожать процветанию державы или его собственному. И потому для народа лучшим было забыть…– Как ты смеешь?! Для правителей Энии благо страны всегда было превыше всего.– Благо страны или же её Повелителей?– Да будет тебе известно, что это одно и то же.– Я всегда мечтал в это верить. И если это так, ты должен понимать, что, когда придёт мой час отправиться на Ледяной Берег, по эту сторону снегов не останется никого, кто знал бы правду и мог противостоять грядущей опасности.– Прекрати, Ирдис, во-первых, ты само солнце переживёшь. А во-вторых, даже на твоём веку ничегошеньки с миром не случиться. Впрочем, одного ученика для сохранения твоих драгоценнейших знаний я, пожалуй, позволю тебе завести, лет эдак через двести.– Мой Повелитель безумно щедр, – голос мага был совершенно нейтрален и выражение лица полностью соответствовало этикету, что же придало сказанному столько горькой иронии?– Даже слишком, – тут же подтвердил монарх, – потому, что выслушиваю все эти бредни.– Но ты же не ставишь под сомнение, что Истинная магия позволяет мгновенно перемещаться в пространстве?– Нет. Но это колдовство запрещено.– А почему? – вопросил маг. – Я сам отвечу: потому что слишком похоже на то, что ведёт по тропам через границы…Но развить эту мысль Повелитель ему не дал:– Не думай, что своими дурацкими угрозами сможешь занять меня настолько, чтобы под шумок оставить своего щенка при себе. Завтра Дезмонд покинет Энию. А ты более не смей надоедать мне со своим прорывом. И со своим Сиянием. Эния прекрасно живёт и без него! Это королевский приказ.На что магу осталось только, склонив голову, печально ею покачать.– Если бы, мой Повелитель, солнце вращалось вокруг тебя...– А так и есть, Ирдис, так и есть.Стоило принцессе узнать о случившемся, как она тут же кинулась к отцу, но, на своё и всеобщее счастье, застала в тронном зале лишь придворного мага, который как раз вертел в руках один из листов злосчастного конспекта, погружённый в хитросплетения магий, вызвавшие столь интересный эффект. Лист же упорно пытался освободиться.– Дезмонд не виновен! Ирдис, я скажу отцу, он его оправдает! Я…– Даже и не думай, девочка.– Что? Но ты не понимаешь…– Наоборот, я прекрасно понимаю. Понимаю, что прошлую ночь Дезмонд провёл не у себя в комнате, а вовсе даже в дворцовом саду и что кто-то видел его там. И этот кто-то – ты.– Да, так и есть.– И что ты намерена делать?– Рассказать Совету.– Рассказать Совету, что полночи он провёл наедине с принцессой?– Но что тут такого, мы друзья, мы ведь…– Не делали ничего предосудительного? Просто гуляли, считали звёзды? Нюхали цветочки? Говорили о вечном?!– Вовсе нет! – возмутилась принцесса. – Мы охотились на конспект. И очень успешно.– Где сейчас листы?– У меня.– Сожги.– Зачем?! Ведь это доказательство невиновности Дезмонда!Ирдис тяжело вздохнул:– Я научил его далеко не всему, что он должен знать об Истинной магии, но сейчас Дезмонду нужно ехать в человеческую Академию Волшебства и учиться владеть второй, с сожалением должен признать, большей частью своих сил. Я не в состоянии контролировать его эксперименты, – маг выразительно помахал летучим листом, или лист, вырываясь, выразительно помахал его рукой. – Так для Дезмонда будет лучше. И для всех нас. А лично для тебя, девочка, будет лучше, если ты как можно быстрее забудешь его.Всю ночь Дезмонд ждал, но она не прислала птицу.И проститься она не пришла.– … заслуженной карой тебе будет вечное изгнание. Я сказал, – дочитал приговор Повелитель.Ирдис быстро произнёс необходимые заклинания. Полуэльф вскочил в седло. Больше ему нечего было делать здесь. Дорога уводила вдаль, к вратам и за врата, как надеялся государь, навсегда.Она не пришла. Пусть знает, она не пришла.А о том, как слёзы текли по щекам, пусть не знает. Никто.Дезмонд смотрел, как свет костра искрится на узких лепестках серебряного линка. Покинув Энию, он никогда не надевал этот талисман. Не позволял себе вспоминать.“Моя принцесса не должна плакать, никогда, даже если она давно уже не моя, даже если никогда уже моей не будет”.Тонкая цепочка соткалась прямо из воздуха. Полуэльф бережно убрал цветок под рубашку, поправил воротник.– Пора, Дезмонд, идём, – Эльдиор сразу же исчез в темноте, из которой появился. Друзья поднялись неожиданно для себя легко и поспешили за ним.– Дез, а почему твой спутник всё время молчит? – выразил грызшее его беспокойство эльф. – Он нем?– Торвальд? – удивился маг, за всеми этими спорами, обвинениями, воспоминаниями ему было как-то не до странностей в поведении друга.– Дез, – воитель был безумно рад, что о нём, наконец, вспомнили, и, влив в свой голос как можно больше ядовитого мёда, вежливо так попросил: – не мог бы ты мне вкратце пояснить события последнего часа? Самые общие детали.И как Дезмонд сам об этом не подумал?!– Эль, как насчёт талисмана-переводчика?В Академии Магии наблюдалась необычная для столь раннего рассветного часа активность. Светились все защитные поля. Грозовой тучей носились вспугнутые вороны. Надрывался школьный колокол, скликая адептов на площадь.Нет, в самой этой ситуации ничего особо необычного не было: разные сомнительные эксперименты устраивались учениками с завидной регулярностью, и после каждого из них Академия выглядела примерно так же. Но ровно через пять минут после объявления тревоги к адептам всегда выходил ректор с собственной персоной, грозными очами обводил свою паству, вылавливал или находил отсутствующим непосредственного виновника очередного взрыва-смерча-потопа-землетрясения-разведения-жаб-в-учительской и мирно распускал всех прочих досыпать-доедать-доучиваться-досмеиваться.Нынче же колокол надрывался уже с полчаса, и в умах адептов, давно уже запрудивших площадь, потихоньку начинали зреть самые ужасные догадки.Впрочем, ни одна из них не была столь смелой, чтобы отразить реальность. Просто в поисках виновника не было сегодня никакой надобности – его с потрохами выдал опустевший лазарет. Но выйти к адептам или хотя бы заткнуть несчастный колокол было решительно некому: весь преподавательский состав толпился в телепортационном зале, в расплавленной груде металла пытаясь опознать центральный портал и в голос сожалея, что этой ночью не дали эльфийскому магу ни позволения телепортироваться с их помощью и под их контролем, ни хорошей дозы снотворного.Магия и мечСолнце давно успело скрыться в дымке заката, больше того, уже готово было выступить в новый путь. Но никто из заключённых под куполом тьмы в тот час не мог даже предположить, сколь близок рассвет. Да и времени на всякие там предположения у них не было.Эльфийское воинство, условно говоря воинство – некоторые из Стражей и те, кто присоединился к ним по дороге – яростно атаковало врата своей же столицы. Впрочем, полуразрушенная ныне арка, никогда не знавшая створок, вряд ли могла быть предметом этого противостояния, но именно из-под неё с попеременным успехом выгоняли друг друга защитники и захватчики. Ни конца ни края этому видно не было, и если объяснение действий эльфов укладывалось в двух словах – “отвлекающий манёвр”, то причины ослиной упёртости интервентов так и остались неизвестными.Тем временем в глубине тьмы, окутавшей город, сражались собственно те, от кого и отвлекалось внимание, вполне успешно, следует признать, но всё же не полностью.Чёрная тень метнулась от стены. Это было последним, что она сделала. Тяжёлый меч, завершая круг, аккуратно снял с плеч рогатый шлем вместе со всем его сомнительным содержимым. Из-за угла выскочили ещё двое. Размахивая алебардами наподобие ветряков, они попытались обойти воителя с двух сторон, но Торвальд одним точным движением укоротил обоих ровно вдвое.Удар. Отход. Пригнуться. Выпад. Удар. Обвод. Ложное движение. Туфу ты, не повёлся. Тогда отступить и пульсаром его. А вот и следующий.Следующий этот был не так проворен, потому Дезмонд обошёлся одним выпадом. Меч вошёл точно между воротником и шлемом. А вот выходить оттуда не спешил. Враг начал падать. Полуэльф рванул вверх и на себя: клинок освободился, но слишком поздно, чтобы блокировать удар очередного противника. Дезмонд отпрянул назад. Грудь обожгла резкая боль. Впрочем, нападавшему пришлось куда хуже: удар Силы, не успевшей даже оформиться в заклинание, смял его доспехи, как скорлупу. Н-да, неизящно вышло.Несколькими шагами дальше в неровный штабель сложилась ещё троица ворогов, запечённая в доспехах Огненным Вихрем Эльдиора. Остальные эльфы тоже не скучали. Ещё трое, нет четверо, лежат.Заметив, что больше никто не нападает, отряд поспешил дальше.– Дез, ты ранен, – счёл своим долгом уведомить воитель, оглядев товарища.– Ну надо же, а я не заметил, – изумился тот, набегу латая рану заодно и рубашку. – Ничего, царапина.Поблуждав ещё немного меж домов и деревьев, меж развалин и обугленных остовов, если быть точнее, воины оказались на главной площади. Никаких радуг в данный момент на ней не наблюдалось, вода в фонтанах искрилась ядовитой зеленью, отражая свет, изливавшийся из окон дворца.– Как будем штурмовать? – пожелал знать Торвальд, рассматривая балкон в шести саженях над собой и тяжёлые створки парадного входа впереди.– Идём через сад, – предложил Эльдиор.– Идите, – согласился Дезмонд, – встретимся в тронном зале.Эльф кивнул. Воины, следуя за своим командиром, скрылись среди деревьев. Маг за ними не спешил.– Ну а мы? – поинтересовался воитель, успевший уже достаточно изучить фасад дворца, чтобы с полной уверенностью заявить, что с этой стороны он совершенно неприступен. Даже вязы раскинули свои ветви предусмотрительно далеко, так что использовать их в качестве штурмовых башен не представлялось возможным. В общем, кроме как по воздуху… Одного взгляда на примолкшего и сосредоточенного товарища, Торвальду хватило, чтобы понять, что он не ошибся. Через мгновенье его догадку подтвердил и разогревшийся талисман.А ещё через мгновенье непреодолимая сила мягко оторвала воина от земли и всё быстрее повлекла куда-то вверх и вперёд, высоко вверх, далеко вперёд, так, что расстояние до балкона вскоре стало неуклонно возрастать. Дезмонд что-то прошипел: магический полёт резко сменил направление и завершился полной остановкой где-то в сажени над мраморным полом, далее последовало обыкновенное падение.– Дьявол, – выругался воитель, поднимаясь.– Он не виноват, – честно сознался молодой маг, тоже не слишком удовлетворённый результатами своего колдовства.Тронный зал был разрисован всевозможными магическими символами, пол и стены, и даже потолок, гобелены сорваны, листья с хрустальных люстр наполовину облетели. Эль-Гилэт нестерпимо сияла в противоположном конце помещения, в её неровном свете по стенам и потолку металась угрожающая тень, что-то дымило и искрило. От скопившейся в зале мощи воздух казался вязким. А вот стая фейрболов, хищным, но неровным клином нёсшаяся из его глубин, необходимой частью ритуала являлась вряд ли.Ещё раз увидеть рассвет. Рассвет, встающий над её страной. Солнце, побеждающее мрак. Ещё хотя бы один раз. Пусть последний в её жизни. Но не последний для Энии. Алатиэль молилась о том, чтобы настал рассвет. Чтобы Дезмонд успел.– У меня всё готово, Ваше Высочество. Что, не передумали? – Деймос, поигрывая кривым кинжалом, подошёл к принцессе, восседавшей на троне.– А напомните-ка мне условия, – промурлыкала Алатиэль. Чародей споткнулся, брови его уехали куда-то под забрало. – Я долго думала… – эльфийка постаралась принять более раскованную позу, что с привязанными к подлокотникам руками было весьма затруднительно. Деймос немного поморгал, подошёл ближе.– О чём же Вы думали, расскажите, – в тон принцессе пропел он и нежно коснулся пальцами её щеки. И какой нехороший бог придумал этих прекрасных пленниц невинным захватчикам во искушение?! – Я с удовольствием выслушаю Вас, и не только выслушаю, буде Вам угодно занять меня чем-нибудь ещё, ведь Совмещение продлится ещё часов шесть…– Я думала, какое Вы ничтожество, – в голосе эльфийки снова зазвенела сталь. – Не прикасайтесь ко мне!Чародей изумлённо глядел то на свою перчатку, вдруг покрывшуюся искрящейся корочкой льда, и теперь валявшуюся перед ним на полу, то на собственную руку, обожжённую магическим холодом.– Значит киска показывает коготки, – прошипел Деймос. – Но Вы правы, тянуть время не имеет смысла. Всё будет так, как Вам угодно, – чуть поклонился он и поднял руки для заклинания.Но вдруг сзади донёсся звук падения, приглушённые чертыханья. Чародей обернулся: на балконе двое. Самоубийцы. Этот недобитый маг, да и полуэльфа он уже определённо где-то видел. В воспоминаниях короля? Неважно. Раз уж они так хотят умереть…Деймосу понадобилось несколько секунд, чтобы преобразовать уже начавшееся колдовство. К тому же обмороженная рука давала о себе знать.Чем дальше летели фейрболы, тем сильнее их шатало. При попытке вылета на балкон, половина из них расплескалась о стены и уцелевшие рамы, вторая – о поставленный Дезмондом щит. Уже ставшее привычным золотистое тепло разливалось по телу мага. Скрываясь за дымовой завесой, добрым напоминанием о первой отбитой атаке, друзья поспешили проникнуть внутрь.– Дезмонд! – крикнула принцесса, тщетно вглядываясь в смутные очертания фигур в дыму.– Нет, что Вы, просто кому-то из Ваших подданных не хватило терпения дождаться кульминации. Что ж, они погибнут немедленно, как и хотели, – пояснил Деймос и в глубину серой завесы нырнула ещё стайка фейрболов, что-то громыхнуло, дыма стало ещё больше. – А насчёт Вашего обожаемого рыцаря не беспокойтесь. Его там нет. Скай о нём позаботился. Дезмонд мёртв. Эй, я сказал Дезмонд, а не Вы! – не на шутку встревожился злодей, увидав как исказилось лицо принцессы.– Вы лжёте, – с трудом выдохнула она.– Разумеется, он лжёт! – выкрикнул полуэльф, появляясь в зоне видимости. Долгий взгляд, которым одарила его Алатиэль, заставил сердце юноши совершить сальто: в глубокой синеве впервые за последние дни засиявших глаз он за миг прочитал то, что не сказать и тысячей слов: что он ошибался, что весь мир ошибался, что весь мир – сплошная ошибка, не ошибка лишь тот поцелуй, единственный, и в свою очередь сказал…Сказал бы, если бы ледяная молния, растроенной плетью протянувшаяся через зал, совершенно беззастенчиво не напомнила бы ему о реальности. Пожалуй, она сама и стала бы последней реальностью в бурной, но краткой жизни полуэльфа, если бы с его рук, самовольно, не дожидаясь никакого приказа, ни сорвался огненный шар. Молнии скрутились вокруг него тугой спиралью и, соприкоснувшись, аннигилировали. Взрывной волной спасителей чуть не вышвырнуло с балкона, но Дезмонд успел прикрыть себя и товарища. Впрочем и Деймос, рисковавший куда как сильнее, ведь с его стороны земля начиналась ровно в десять раз позже, сумел воздвигнуть щит над собой и сферой. Об Алатиэль он, конечно, не подумал, зато это сделал кто-то ещё, причём если бы у кого-нибудь хватило времени разглядеть накрывший её щит, он непременно заметил бы, что тот отличается от обоих других прям таки всем, но в основном тем, что был порождением Истинной магии.– Вы, сударь, крайне невежливы! – укорил ворога Торвальд в надежде продлить возникшую паузу. – Разве Вас не учили, что сначала положено зачитать нам декларацию Ваших злодейских намерений и лекцию о том, почему мы, жалкие и убогие, никак не сумеем Вам помешать, а потом уже швыряться чем ни попадя?Подействовало, Деймос задумался:– Учили где?– Где-где?! А где Вас страны чужие захватывать учили?– Ах мы шутники, – дошло до чародея, – ну тогда сейчас посмеёмся!Он хлопнул в ладоши, при этом сильно ушибив правую руку о левую перчатку, двери, находившиеся слева от трона распахнулась, но тут же захлопнулись, сметя на своём пути самых проворных из воинов захватчика. Чародей недовольно пошевелил бровями – двери жалобно скрипнули, но не шелохнулись. Дезмонд протянул к ним руки, чтобы легче удерживать заклинание. По створкам, сковывая их, медленно пополз лёд. На который тут же обрушился пламенный шторм. На который полуэльф ответил шквальным ветром, заморозив сразу полстены. На что ворог бомбардировал лёд фейерболами. Которые молодой маг…Пока все присутствующие были увлечены исключительно дверьми, которые, про между прочим, от объединённых усилий волшебствующих ничуть не пострадали, Торвальд бочком-бочком пробрался почти к самому трону.Но тут, неожиданно для всех, отворились двери с противоположной стороны, и оттуда хлынули воронёные воины, только почему-то спинами вперёд. Впрочем, вполне понятно почему – следом за ними появились эльфы. И началась битва. Обоим магам как-то резко стало не до дверей.– Освободите меня, я тоже буду драться! – немедленно потребовала Её Высочество.– Не смейте, а то ведь действительно будет! – предостерёг потенциальных освободителей Эльдиор. Принцесса надула губки.Дезмонд тем временем, плюнув на двери, которые в конце концов заклинило, стал пробираться непосредственно к ворогу и уже преуспел в этом начинании… очень неудачно, так как тот как раз закатил очередной фейерверк из молний и огня. То, что от его усилий страдали в основном его же воины, Деймоса ничуть не смущало.Хорошенько попрыгав и покувыркавшись, полуэльф всё же сумел избежать встречи с творениями супостата. Теперь пришло время атаковать. Но боевой пульсар по всем правилам оптики срикошетил от чёрной брони чародея и окончил свой краткий век, столкнувшись с витой колонной, не причинив при том ни малейшего вреда ни ей, ни врагу.Ещё один обмен магическими любезностями… У него же доспехи заколдованы! Но на правой руке не было перчатки, это молодой маг успел заметить. Только бы прицелиться получше… Нет, пульсаром не попасть. Придётся вспоминать ещё что-нибудь полезное из Истинного…Да, вспомнить что-нибудь полезное неплохо, но не когда в радиусе трёх шагов от тебя самоотверженно фехтует пар десять. В самый ответственный момент чей-то отведённый на замах меч ненароком чуть не поделил Дезмонда пополам. От чего колдовство, разумеется, сорвалось. Вышел только оглушительный хлопок. Но и его оказалось достаточно: многократно отражённый от стенок шлема, звук молотом ударил Деймоса по голове, заставив замереть и морщиться от боли. Поток магического огня прервался.Воспользовавшись передышкой, Дезмонд одним ударом освободил ближайших к нему эльфов от партнёров по фехтованию. Впрочем, те мгновенно нашли себе новых. И не по одному. Превосходство было явно на стороне противника. Дезмонд понял, что медлить больше нельзя.Молодой маг поднял жезл Энии. Янтарная сфера вспыхнула, медово-золотистое сияние разлилось по залу, смешиваясь с ядовито-зелёным. Все замерли. Даже дышать позабыли. В абсолютной тишине Дезмонд медленно опустил руки, направив жезл на Врага, и прикрыл глаза, готовясь унестись в потоке Силы древнего талисмана. Сфера медленно угасла.Дезмонд стоял. Ничего не происходило.Вскоре не дышать всем надоело. Не дождавшись никакого развития, замершие начали потихоньку отмирать и припоминать, что они собственно не постоять-поглазеть здесь собрались, ну а припомнив, продолжать прерванный бой.Дезмонд стоял. Ничего не происходило. Не было знакомого ощущения тепла, никакой дружественной Силы, никакого дикого луга… Ничего.Ворог наблюдал с интересом.– Ну что не так, леший тебя побери! – маг потряс артефакт, пытаясь привести его в чувство – не помогло. – Ветер, пламя, твердь и волны призываю…– Не надо, Дез! – нашёл время взмолился Торвальд как раз между разрубанием одного противника и шинкованием другого. – Это опять на три часа!– О том я даже не думал! – успокоил его товарищ и тут же обрушил на непокорный артефакт Формулу Освобождения. Эффекта ровно ноль.– Что ты делаешь?! – не выдержал наконец Деймос. Где же он раньше видел этого мальчишку? Да, в воспоминаниях, но в своих собственных.– Будто не видишь, – огрызнулся полуэльф. – Тебя изничтожаю!– А-а-а, – протянул ворог, – заметно. Как закончишь, скажи. Хотя нет, смотри и учись, как надо! Впрочем, тебе уже будет всё равно…Чародей поднял руки для решающего удара. Дезмонд встретил его взгляд.– Не думай, что это будет легко.О да, вот теперь Деймос его узнал, эти глаза тёплые, как солнечный луч, задремавший на сосновой коре, полные дерзости и решимости, нет, не было тогда никакой дерзости, был страх. Страх ребёнка, вдруг оказавшегося в темноте, в неизвестном месте, в одиночестве. Он сидел на земле и сжимал рукой опухающую руку. Первопроходец…– А знаешь, я не убью тебя сейчас. Ты сам себя убьёшь. За то, что сотворил с этим миром. Помнишь, тьму, застывшую во льду в свете умирающего солнца. И цветы, синие, плоские, будто нарисованные. Это был мой мир. И ты связал его со своим. Ты создал путь, по которому я пришёл. Ты показал мне дорогу сюда. Ты. А теперь, прости, у меня ещё есть дела.Воронёные, почему-то в упор не обращавшие внимания на мага, тем временем теснили эльфов повсюду. Торвальд единственный сумел удержаться недалеко от Эль-Гилэт.Деймос не спеша обнажил кинжал и, небрежным жестом отшвырнув с пути сражающихся, с очевидными намерениями направился к Алатиэль.“И буде герой довольно бесстрашен и силён, и буде довольно велика вера его, Великие Духи, хранители Неугасимого Пламени, даруют ему Силу для подвига, то единственное спасение, которого сочтут достойным этот мир”.Вот он схватил принцессу за руку. Путы, державшие её на троне, тут же пали. Вот тащит к сфере и рядом нет никого, кто мог бы ему помешать.Дезмонд сбросил с себя оцепенение.“…то единственное спасение…”– Леший всё побери, почему не работает?! – теперь маг даже не мог атаковать врага, опасаясь задеть принцессу. Если бы как-нибудь не допустить его к Эль-Гилэт. Если бы её… Но уничтожить сферу невозможно, только… Миг и всё встало на свои места: вот почему золотистой Силы больше не было – её поглощала мощь сферы.– Торвальд! Жезл Энии и Эль-Гилэт настолько однородны, что, если привести их в соприкосновение с достаточным импульсом, произойдёт аннигиляция!Нет, поймать-то кинутый в него жезл воитель поймал, но вот что с ним предполагалось делать…– Разбей сферу! – перевела Алатиэль, одновременно рванувшись из рук Деймоса и с размаха наступив ему на ногу. Чародей озадачено смотрел на свой металлический сапог и пинающую его принцессу.– Вам не больно? – участливо осведомился он, но вдруг, вспомнив, что сейчас должно произойти, оттолкнул эльфийку и кинулся к сфере. Слишком поздно.Торвальд размахнулся и опустил жезл. Брызнул жидкий свет и осколки. Мириады золотых и зелёных искр закружились в сияющем смерче, поднялись к потолку, временно замещавшему небеса, и сквозь оный. Брызги стекла наоборот посыпались на пол. Мгновенье, и всё угасло. Зал погрузился во тьму. Ещё один миг и рухнул, истаял, развеялся защитный купол, пролив на Энию ослепительно яркий предрассветный мрак. За провалами разбитых окон густой благородной синевой вспыхнуло небо.Деймос понял, что проиграл, это трудно было не понять. Он бросился назад, за трон, туда, где разбитые окна не служили достойной преградой между залом и пустотой над волнами Серебристой.Дезмонд, Торвальд, Алатиэль, ещё кто-то из эльфов, оказавшихся поблизости, кинулись за ним, но чародей не стал их дожидаться – не замедляя шага, выбежал из зала и, совершив тройное сальто, исчез за краем балкона.Мгновенье все стояли как вмёрзшие в пол, глядя на светлеющее небо там, где только что ещё находился враг. Но тут небо закрыла чёрная тень. Дракон, Сеющий Ужас, пронёсшись перед ними, разворачивался, заходя на второй круг. По спине его, цел, невредим, карабкался Враг. Скай набрал побольше воздуха: никто и шелохнуться не успел, как дыхание дракона окатило всех… рассветной свежестью. Н-да, а заклинание-то ещё действовало.Про которое Деймос ничего не знал, но в ситуации сориентировался мгновенно. Скай зашёл на третий круг.– Приятной вам победы! – прошипел чародей и от души добавил к пожеланию волну магического огня, скрываясь за которой и перебросил дракона домой, в свой замерзающий мир.Дезмонд выкинул вперёд руки, активируя щит. Волна пламени схлынула, оставив после себя закопчённые внешние стены, но внутрь не прорвалась.В этот миг небо Энии, наконец свободное и от купола и от вражеской авиации, пронзил первый луч долгожданного рассвета.Позади принцессы что-то тяжело рухнуло на пол.Алатиэль обернулась, медленно, как во сне. Дезмонд лежал на спине, раскинув руки, закрыв глаза. Светлые волосы разметались, рубаха распорота на груди и залита кровью. Дева бежала к нему, целую секунду, бесконечно долгую, вязкую, а вокруг неё мириадами осколков разлетался мир.Эльфийка упала рядом Дезмондом на колени. Схватила его руку – на пожатие юноша не ответил.Ему было не до того: он как раз смотрел, как в густую багровую мглу опускаются мутные пятна зелёных солнц. Пустота разливалась в груди, холодно и гулко, всё медленнее билось сердце. Ледяная пустота, ни вздохнуть, ни пошевелиться, а пол, он твёрдый и неудобный аж жуть.Ничего больше не было вокруг. Исчезло всё, даже воздух. Алатиэль пыталась вдохнуть и не могла. Пустота жгла лёгкие.А где-то, невыразимо далеко, в прошлом, среди осколков мира, что-то гремело и бренчало: исполнившись энтузиазма, эльфы методично добивали врагов, впавших в панику с бегством своего предводителя. Как громом поражённый, стоял Торвальд, и медленно-медленно, как сквозь густой кисель, падала на пол пустая оправа разбитого жезла. Кто-то подбежал. Что-то говорили. Волос касался лёгкий ветер. Что такое ветер, если воздуха нет? Если ничего больше нет? Если ничего уже не может быть? Медленно, но неотвратимо по балкону полз никому не нужный теперь рассвет.– Моя госпожа! Принцесса! Алатиэль! – Эльдиор пытался отстранить деву, но её здесь не было, она была там, среди пылающих осколков погибшего мира, она не могла слышать, не могла двигаться, только сжимать холодеющую руку, только смотреть в пустеющие глаза… – Алатиэль, ты мешаешь!Торвальд подошёл сзади, бережно поднял девушку на руки, мягко, но настойчиво разжав её пальцы, отступил на несколько шагов. Она уткнулась лицом ему в плечо. В мыслях девы была пустота. И встающий над пустотой, сжигающий всё рассвет.Этого мальчишку, совсем ребёнка, лет шестнадцати, Торвальд заметил ещё до начала боя. За свою жизнь воитель перевидал довольно чародеев, а этот явно был из них: увешан всякими побрякушками, короткий меч пристёгнут под левую руку, чтобы колдовать не мешал – перевидал многих: старых и молодых, теоретиков и практиков – но выпускать на поле битвы такого вот безусого юнца было просто возмутительно со стороны Академии.Впрочем, повозмущался и забыл, не его это дело. А вспомнил лишь, когда эта туманная тварюга, беспрепятственно пропускавшая сквозь себя его меч, но довольно чувствительно порвавшая ему бок своей куда как материальной лапищей, не смутившись даже прекрасной кольчугой, когда эта тварюга, щёлкнув своей, на взгляд Торвальда, излишне зубастой пастью в непосредственной близости от его единственного носа, резко переключилась на того самого мальчишку.Причём его меч сквозь зверюгу не прошёл, увязнув глубоко в глазнице, что заставило тварь лишь досадливо поболтать головой, прежде чем вновь броситься в атаку. Но за это краткое время маг успел, как он сам позже объяснил воителю, телепортироваться на некоторое расстояние и, пока бестия за ним бежала, “забацать одно заклинаньице”.Тварь взвилась в прыжке, нацелившись порвать горло наглому колдунишке, но, едва коснувшись мага, вспыхнула, беспорядочно задрыгав всеми лапами, да так и истаяла, разошлась белым дымом. Только меч по кольчуге зазвенел, оставив живописный оттиск оголовья у хозяина на лбу.Потом Торвальд безучастно наблюдал, как мальчишка прокладывает себе путь среди вражеских воинов, прорываясь к раненному ему, как что-то шепчет, жидким льдом заливая рану, как кругом на миг стало пусто и темно, совершенно пусто, абсолютно темно и очень холодно, как потом они очутились в лазарете и мальчишка куда-то исчез.Через пару часов выяснилось, что воин был больше оглушён – рана же оказалась из разряда глубоких царапин – в чём не последнюю роль сыграло странное чародейство мальчишки, впервые пробудившее приснопамятный зелёный камушек. А засевший в боку коготь быстро извлекли, заботясь скорее о его, бесценного, сохранности, чем об оной раненого. Впрочем, воитель не жаловался, потому как был относительно здоров уже к вечеру. Обидно было лишь, что вся потеха, когда враги дрогнули и побежали, прошла без его активного участия.Так что бой тот окончился с большинства сторон удачно для всех, кроме убитых и врагов, разумеется. Но спасителя своего и героя прошедшей битвы Торвальд сумел отыскать только дня через три – сутки после боя Дезмонд, а это был никто иной как полуэльф, провёл неотлучно волшебствуя над особенно тяжело раненными, последующие двое – наедине с подушкой. Ну а отыскав, немедля изъявил намерение по первому же знаку отдать за него только что спасённую жизнь, против чего молодой маг решительно возражал, а затем поклялся в вечной дружбе, которую мальчишка с благодарностью принял. Хотя какой там мальчишка, случилось это всего с год назад, просто выглядел полуэльф тогда бессовестно молодым. Только по совету своего нового друга отпустив усы и бородку, стал смотреться поприличней, впрочем ненамного...И вот он лежит на холодном полу, и что все те клятвы? Кого рубить? От кого заслонять собой?Эльдиор разорвал пропитанную кровью рубаху. От этого резкого движения и не подумали шелохнуться переплетшиеся цепочками два цветка-талисмана: плоский синий трёхлистный и серебряный, чьи длинные лепестки медленно тлели, роняя искры, отдавая своё тепло бьющемуся ещё сердцу. Этот второй цветок эльф сорвал и, моментально спалив до крошечного уголька, отшвырнул прочь, первый же высоко поднял над головой.– Смерть, – провозгласил маг, его благоговейно слушали. – Он ранен давно, яд подействовал уже. Я ничего не могу сделать, – нет, Эльдиор всегда был прилежным учеником и заклятие, изолировавшее цветок, от его внимания не ускользнуло, просто... – Дезмонд должен был стать нашим Повелителем, явившись из Тьмы в час нужды, чтобы спасти нас, но смерть он принёс себе, – то что цветок совершенно безвреден, эльф прекрасно понимал, главное, чтобы не поняли другие, а навредить он как-нибудь сумеет и сам …– Довольно с нас мёртвых Повелителей, вон их целая усыпальница, – как гром пронёсся властный голос, и эхо, исполнившись торжественности, размножило шаги. Истинный маг, шествовавший через зал, и пальцем в его сторону не пошевелил, но в том, что Эльдиор не по собственному желанию отлетел к стене, по которой безвольно и сполз, никто не мог бы усомниться.Ирдис опустился на колени рядом со своим учеником. На ладони эльфа крошечный уголёк, собираясь по искорке, вновь обращался в прекрасный цветок.Алатиэль ничего этого не слышала, без воздуха нет звука. Первым, что пробилось к её сознанию из-под осколков рухнувшего мира, был голос, спокойный и насмешливый, голос, которого она уже не чаяла услышать, голос, который вернул миру форму и краски:– Эй, Торвальд, это моя принцесса!– Так забирай, – пожал плечами великан, но передавать ценный груз с рук на руки раненому не решился – осторожно опустил девушку на пол.Заключив Алатиэль в объятья, Дезмонд мог бы простоять ни одну вечность, только вдруг многострадальная рубашка на его плече стала мокрой и горячей. Мягко отстранив деву, он взглянул ей в лицо. Оно было счастливым, невыразимо счастливым, перемазанным кровью и слезами, сияющим, как показавшееся из-за гор солнце.– Алатиэль, – нежно прошептал полуэльф, – что ты, свет мой, теперь поздно уже плакать.– Нет, – улыбнулась дева, – нет, теперь уже можно.Позади них что-то тяжело рухнуло на пол.Осколки прошлогоСолнце, опираясь на редкие облачка, несмело перегнулось через Граничные горы, немного посидело на одной из вершин, кокетливо свесив в долину рыжие ножки-лучи, и уже решилось было карабкаться дальше, когда душераздирающий крик, потрясший королевский дворец до самого основания скалы, что служила ему фундаментом, заставил робкое светило крепко призадуматься: а не зайти ли ему в другой раз?– Я не буду Повелителем!!! Не хочу! Не могу! Не умею! – заново вставленные стёкла жалобно звенели и подпрыгивали в рамах, им дребезжаще вторила люстра. Будь ковёр хоть чуточку потоньше, ко всей музыке присоединился бы ещё и звук быстрых нервных шагов. – Ни за что! Никогда! Не-е-е бу-у-уду-у-у!!!– Прекрати, Дезмонд, истерика – неподобающее времяпрепровождение для монарха, – терпеливо уговаривал Ирдис, уютно расположившийся в кресле у окна. – Хватит уже бегать, сядь. И изволь успокоиться, не то ещё шторм на Серебристой поднимешь.Полуэльф резко развернулся к своему Наставнику:– Учитель, я ужасно польщён… Это огромная честь для ничтожного меня… Но… и объясни это Совету – я недостоин… Я… Ирдис, я не буду королём, – последние слова, видимо, для большей выразительности были произнесены по слогам.У придворного мага очевидно на сей счёт имелось собственное мнение. Но озвучить оное ему не пришлось: двери глухо ухнули о стены и нервно и негодующе задрожали в петлях, открытые, их судя по всему, при помощи обыкновенного пинка. Ворвавшийся со скоростью вихря, Торвальд замер посреди небольшой залы, опустив обнажённый меч и недоумённо переводя взгляд с ученика на учителя и в обратном порядке.– Дезмонд, кто тебя убивает? – осторожно уточнил воитель, отчаявшись разрешить сей вопрос самостоятельно.– Он, – полуэльф ещё и пальцем показал.Торвальд проследил за указующим перстом: два кресла, резной столик, полупрозрачные занавеси, небрежно кинутые на карниз, цветы, много цветов – встретился глазами с эльфом, учтиво кивнувшим в знак приветствия.– Метр Ирдис, рад снова видеть Вас…– Тебя.– …тебя в добром здравии, – нашёл необходимым сообщить воитель.– Я бы тоже не отказался, – усмехнулся эльф, зябко дёрнув раненным плечом, и потому улыбка вышла несколько кривоватой. – Впрочем, быть в сознании само по себе уже довольно приятно.В продолжение обмена любезностями Торвальд внимательнейшим образом обследовал пространство за креслами, вазы, подоконник, окно.– Должен тебя обрадовать – тут никого нет, – рапортовал он, завершив осмотр.– А я должен тебя огорчить: он всё ещё здесь и продолжает паскудно ухмыляться. Торвальд, он хочет, чтобы я был Повелителем Энии! – наябедничал полуэльф, обиженно скривив губы.– Сочувствую, – просто сказал воитель. – Энии. А это так необходимо?– Думаешь, я согласился бы добровольно? – удивился придворный маг. – Просто в сложившейся ситуации это единственно приемлемое решение, а кое-кто не желает этого понимать.– Ну вот. Сначала в пояс кланяются, будь, канючат, нашим королём, а потом вот так прямо в лицо… – обиделся Дезмонд.– Ты погоди, вот Совет к тебе на поклон придёт, в полном составе, с официальным предложением…– Которое я официально отклоню.– Которое ты официально примешь. Сядь наконец!Полуэльф повиновался: скрестив ноги, уселся на пол, демонстративно проигнорировав указанное кресло. Что ж, пусто оно в любом случае не осталось, с трудом, но вместив в себя Торвальда.– Но почему я?!– Ты исполнил Пророчество, по крайней мере Совет в этом убеждён.– Постой, ну явился я из тьмы, так ведь всюду темно было, да и… мы же с Торвальдом вдвоём пришли!– Ну да, ты ещё предложи на Торвальда венец спихнуть.– А что, Торвальд Первый, милостию Небес Повелитель Сияющей Энии, звучит.– Эй-эй-эй! – подал содержательный протест новоотитулованный, но внимания на него обратили ровно ноль.– Но почему я, а не он?!– “…из тьмы придёт новый Повелитель, …, и принесёт с собой Смерть…”, – процитировал Ирдис.– Но Торвальд, небось, больше народу уложил, – не сдавался молодой маг.– Смерть, – весомо повторил эльф. Проследив за его взглядом, Дезмонд уткнулся себе в грудь, на которую невзначай так выбился из-под рубахи тёмно-синий цветок.– Но… но… ты же дал мне его!– Я, – кивнул придворный маг.– И ты знал о Пророчестве.– Знал.– Но это не честно… Это подстроено!– Самой Судьбой, – улыбнулся эльф, н-да, после ранения улыбки ему явно не удавались. – Главное, что Совет согласен признать тебя.– Что-то Совет ничего мне не предлагал, пока ты двое суток отдыхать изволил.– Такие решения должны приниматься единогласно. Я только что поставил последнюю подпись.– Интересно, кто внёс предложение?– Представь себе, не я. Я был немного не в том состоянии, как ты сам изволил заметить.– Да, ещё бы ты был в том состоянии, когда, и так еле живой, разнёс пол-Академии, мне уже успели нажаловаться, телепортировался леший знает куда, они даже отследить не смогли, потом ещё и дрался. И зачем всё это? Вдруг осознал, что без тебя не справимся?– Знаешь, Дезмонд, когда ты сообщил мне, что нашёл жезл Энии, я чуть не… в общем, не думал, что когда-нибудь буду столь близок к панике.– Почему?!– Потому что я посылал тебя вовсе не за этой безобидной в сущности игрушкой.– Игрушкой?!– Мне и в голову не могло прийти, что спасти мир можно так, как сделал это ты.– Но что в таком случае я должен был сделать?!– Всего лишь пройти в зал Вечности, следуя коридорами, отмеченными рунами Судьбы. Там тебя ждали точные указания к действию. Я подготовил их на тот случай, если бы мне пришлось уйти на Ледяной Берег, не передав свои знания дальше. Ты должен был использовать Неугасимый Пламень, чтобы снова закрыть Врата во Мрак. Но этого не понадобилось. Врата ведь и не открывались. Время ещё не пришло. Я ошибся. Но, хвала Небесам, вовремя понял, что ошибся, и глупостей натворить не успел. Духи образумили меня.– Да, не натворить глупостей по-твоему называется, самому одной ногой по ту сторону снегов, участвовать в магическом сражении? Или это Духи образумили тебя до такой степени, что, стоило мне чуточку подустать, как ты кинулся меня спасать, по дороге чуть не прибив Эльдиора, который кстати до сих пор не очнулся, и сам ещё чуть на Ледяной Берег не отправился, врачеватель такой-то, как будто Эль без тебя бы не справился!– Он бы справился, не сомневайся. Ты очнулся бы мгновенно, а кругом только вечный лёд.–Что?!– Твоя информация устарела, Эльдиор успел уже очнуться и признаться в покушении на твою жизнь.– А нельзя ли с этого момента поподробней? – влез Торвальд.– Когда Дезмонд потерял сознание…– А почему он потерял сознание?– Потому что, и дня не попользовавшись артефактом, перестал различать его Силу и свою. Типичная ошибка… Ладно. Просто наш юный маг так приноровился колдовать за счёт Жезла, что, когда ты его разбил, зачерпнул слишком много из своей Жизни. Это называется перерасход Силы и часто происходит с адептами на первом-третьем годах обучения. А Эльдиор, смышлёный мальчик, решил воспользоваться ситуацией.– Но Эль не мог желать моей смерти! Ведь если бы он не поверил мне тогда, Олэрон просто расстрелял бы нас!– Он спасал не тебя. Подозреваю, он знал, что ты не лжёшь.– Но зачем ему убивать меня?– За тем же, зачем одной прекрасной ночью истязать кошку в тиши гробниц. А потом доносить на тебя.– Он…? Но я всё равно не понимаю…– Алатиэль, – всё объяснение уместилось в одном слове.– Сватался к ней тоже он?!– Да. Завтра будет суд. Если не появится новых улик, его изгонят.– Новых улик?– Произошло предательство. Кто-то из эльфов помогал Деймосу. Но у меня нет никаких доказательств.– Это не мог быть Эль.– Как ни больно мне так говорить, лучше бы это был он, иначе предатель останется безнаказанным.Этим словам наследовала тяжёлая вязкая тишина, что заливается в уши будто свинец.– Ирдис, ты не мог бы рассказать поподробнее о том, что собственно здесь произошло, – не то чтобы воителя это действительно очень волновало, просто он чувствовал, что пауза слишком затянулась. От Торвальда не укрылось, как оба мага вздрогнули от звука его голоса. – Этот Деймос, куда он, леший его побери, подевался?– Куда подевался? – переспросил эльф. – Очевидно туда, откуда пришёл.Тишина повисла вновь.– Ирдис, я… – подал голос Дезмонд, ему отчего-то было ужасно стыдно, будто это его поймали на вранье, но похоже Наставник не собирался ничего объяснять добровольно, – я говорил с магами из Совета, ты не мог телепортироваться самостоятельно, никак, это совершенно исключено. Как и телепортация сквозь Купол.– Это правда, – не стал спорить придворный маг, чем поверг своего ученика в очередной шок, – я не проделывал тех манипуляций, что теоретики Очевидной школы называют телепортацией.– Ты солгал!– Нет, просто мы не поняли друг друга.– Но почему…– Если я скажу, что причина в том, что я пожалел времени и сил на посвящение тебя в тайны метафизики мгновенного переноса вещества, ты ведь не поверишь?– Не поверю, – признал молодой маг.– Вот я и не буду так говорить, – заявил эльф, считая вопрос исчерпанным, с чем Дезмонд никак не мог согласиться.– Ирдис, ты не мог телепортироваться в Академию, Деймос не мог телепортироваться в Энию. И не открывал этих трижды проклятых Врат. Что произошло? Я должен знать.– Зачем? Деймос повержен и бежал. Этого знания тебе вполне достаточно.– Нет, не достаточно, – продолжал настаивать полуэльф. – Он сказал мне, сказал нечто странное: что я показал ему дорогу сюда. Он знал про цветы, про лёд и холодное солнце.– Да? Ну что же, это вполне… Не забивай себе голову всякой ерундой. Он просто пытался напугать тебя, сбить с толку.– Это вполне что? Ирдис, договаривай! – молодой маг был так возбуждён, что даже всегдашнее благоговейное уважение к Учителю куда-то испарилось, вытоптанное табуном беспорядочных мыслей. – А вдруг он сможет вернуться? Я должен…– Когда мой Повелитель прикажет мне говорить, я не смогу ослушаться, – с усмешкой поклонился придворный маг.– Это шантаж.– Отнюдь, констатация факта.– Ирдис, но я не могу быть Повелителем. Это немыслимо! Невозможно, чтобы Сокрытой Долиной правил…– Невозможно, разумеется, потому что Сокрытой Долины больше нет. Купол рухнул. Настал День Перемен. Началась новая эра. А править тебе вообще никто не предлагает. Править буду я, меня уже утвердили регентом. Ведь ты, между прочим, не совершеннолетний и можешь быть лишь номинальным правителем. Вы с Алатиэль пока сможете пожить без забот, она немножко придёт в себя… Нет, я, конечно, могу походатайствовать, чтобы тебя досрочно признали дееспособным, тем более, что по меркам людей ты уже зрелый муж…– Ирдис, – спокойно, очень спокойно, так спокойно, как говорят только на грани истерики молвил Дезмонд, – почему ты сразу это не сказал?И снова над Энией сияли звёзды, бледные ещё в угасающем блеске самой яркой из них. Ветер рвал и уносил облака. Столица засыпала.Но закат нынче был совсем другим и ветер был другим и другой была столица. Потому что Дезмонд смотрел на них другими глазами. Просто ещё одна история закончилась. А это всегда грустно, когда истории кончаются. Даже если кончаются хорошо. И прошлое, отныне и навек, останется только прошлым, воспоминанием, в лучшем случае, песней менестреля. Хотя это как посмотреть…– Ну, моя судьба решена, уж видимо, бесповоротно, а что намерен делать ты? – после долгого молчанья обратился Дезмонд к другу.– Поеду куда-нибудь, – прикинул Торвальд. – Я слышал, на западе намечается война.– А не хочешь остаться здесь? Будешь моим телохранителем, а?– Нет, ни за что. У тебя есть хоть одна стоящая причина в это ввязаться, – причина смущенно улыбнулась, Дезмонд притянул девушку к себе, – мне же золотая клетка, прости, без надобности.– Но время идёт. Когда захочешь повесить свой меч над камином, постарайся, чтобы тот камин располагался поближе к Энии.– Дезмонд, – иногда лицо воителя принимало такое серьёзное выражение, что становилось просто жутко, вот как теперь, например, – если однажды увидишь мой меч на стене, можешь смело мстить тому, кто его туда повесил, потому что, прежде чем сделать это, он должен будет убить меня, – уверил он друга. – А вот если тебе когда-нибудь снова захочется померить землю своими шагами, хлеб походный погрызть, да мечом помахать, милости прошу.– И когда уезжаешь? – внимание полуэльфа вдруг привлекли потёртые сапоги друга.– Вы, товарищи, только прощаться не спешите, – а вот и Ирдис, нашёл минуточку, стоит в дверях. – Надеюсь, по пути на запад Торвальд согласится дать небольшой крюк, чтобы сопроводить нашего Повелителя в Академию.– Меня? В Академию? Зачем?– Неужели ты думаешь, что я отдам мою прекрасную принцессу за шалопая, который даже магистерского посоха получить не сумел?Другое дело, что в действительности истории не заканчиваются, никогда, просто об этом слишком мало кто догадывается.ЭпилогНад диким лугом у кромки леса вставало солнце. Его нежные розоватые лучи ощупью пробирались сквозь густые кроны, то там то здесь бросая на землю причудливые световые пятна. Кристальной свежестью и росой дышал пробуждающийся ветер. По-утреннему длинные, древесные тени скользили по выбеленной летним зноем траве, точно инеем покрытой пушистыми венчиками отцветшего линка. Подобно невесомому туману над озёрной гладью, косматые шарики парили над длинными узкими листьями, будто вовсе не касаясь собственных стеблей, лёгкие и прозрачные, словно сотканные из золотой паутинки.Золотой, как волосы эльфийки, бежавшей босиком в облаке вспугнутых её приближением мохнатых снежинок, проворно кидавшихся врассыпную, стоило ей неосторожно совершить слишком резкое движение. И молодой маг, позабыв любое другое волшебство, чувствовал лишь её руку в своей, слышал лишь её смех, их смех, один на двоих, и в этом был весь мир. И в вихре поднятых в воздух лохматых искр они кружились, золотые волосы, струясь, переплетались с медовыми, синие глаза отражались в карих. А ночь сгорала в высоте, и, меняя мироздание, пылали вершины гор, и плавились облака. “Ещё одна эра закончилась, пусть новая дарит нам свет и тень”. Двое соединяли руки, и с их ладоней в небеса уносились невесомые пушинки, новыми звёздами вспыхивая в лучах грядущего рассвета.