1.

Ржавый отсвет эполет /подбиты кровью/

Треск ломающихся лезвий в полутьме.

Это гвардия слегка навеселе

Сводит счеты с меланхолией и болью.

Под подошвами сапог хрустят бокалы,

Эта жизнь хмельная сладостно-горька!

Завтра праздность смоет горная река,

Завтра наша блажь напорется на скалы…

Скука дохнет в пуль свинцовом пересвисте,

Боль по венам – перебродит и пройдет.

Конь несет вперед, и глушит вязкий мёд

Южных запахов… Пехота, расступись-ка!

Берег праведной надежды переполнен,

Всепрощение исчерпано в любви.

Это гвардия, омытая в крови,

Сводит счеты с меланхолией и болью…

2.

Зубы покрепче стиснув. «Вашевысокобродь!»

Не показать им виду, не поднимая бровь.

Шагом, родная, шагом, только потом в галоп,

Вихрем легко в атаку с шашками наголо.

«Помнила да забыла… думал, что навсегда? –

звонко смеется – Милый, глупый ты мой…»   Продать

Душу, поймать бы пулю. Верную да в висок.

Зубы до скрипа… «…умер. Вашевысокобродь…»

3.
Чуть припорошена снегом февральская стынь,

Груз эполет нависает над скользкими нервами.

Росчерком кровь на рубашке – в небесную синь

Гвардия первая…

«Это который по счету разбитый бокал?

Плюнь, забивать еще голову этими стервами?!»

В ночь, за дрожащую грань прикроватных зеркал –

Гвардия первая…

Срезаны пулями лишние струны души,

Честь выше воли и страха, я верю и верую.

В пекло посмертия ржавое ты не спеши –

Гвардия первая…