Ночь выдалась безлунной. Сидя в своем кабинете, Крыс невидящим взглядом смотрел в камин, вслушиваясь в завывание ветра за окном. Буря началась с раннего утра и даже теперь, в полночь, ветер не желал стихать. В прибрежном Клодасе, где прошло его детство и юность, бури были частым явлением, и Крыс нередко вспоминал нарастающий гул ветра, шум волн, разбивавшихся о скалы. Удивительным образом непогода, заставившая пеллийцев в ужасе прятаться в своих домах и лачугах, приносила Крысу спокойствие. Даже о Сангриде ему не приходилось беспокоиться - вернувшись из затворничества, она все время проводила в Малом дворце, и сейчас мирно спала в своей спальне, так же как и он, умиротворенная завыванием ветра.

Крыс уже решился отправиться на боковую, когда в дверь негромко постучали. Крыс насторожился. Он ненавидел, когда его беспокоили по ночам, это непременно означало очередную угрозу, нависшую над его правлением.

- Да? – с трудом скрывая страх, произнес он.

В комнату тенью проскользнул лакей и, поклонившись, тотчас исчез, предав Крысу тяжелый футляр со свитком.

- Черный остров... – пробормотал Крыс. Только нерии предпочитали свитки запечатанным сургучом письмам. Опустившись обратно в кресло, он извлек толстый свиток и принялся за чтение.

«Господин мой! Спешу к вам с недобрыми вестями. Наши опасения подтвердились — Гидеон взошел на престол Черного острова. Я не смог ему помешать. Как вы и просили, мною было направлено письмо Аластеру, в котором я изложил ему всю правду о спасении Черного принца. Но письмо, по всей видимости, не было доставлено. Я не могу иначе объяснить произошедшее. Простите. Клянусь, что я сделаю все возможное, чтобы возвести на престол Лестера, но не знаю когда и главное как мне это удастся. Сейчас принц выслан в Красные пашни и обложен осведомителями Гидеона. Главный из них, Червь, остался подле принца рабом. Если я только попытаюсь войти в контакт с Лестером, Гидеон это тотчас узнает. Я растерян.

Нет слов чтобы я мог выразить вам свои чувства. Я виноват перед вами. Если вы позволите, я мог бы заколоть принца самолично, но, вы просили не рисковать.

В ближайшее время Гидеон прибудет в Королевскую равнину. Он намерен забрать Сангриду. Я, разумеется, включен в его свиту. Я не уверен, что смогу лично с вами встретиться, а действовать нужно немедленно. Я ожидаю вашего наставления. Я не знаю, что Гидеон замыслил. Если мое письмо Аластеру было перехвачено его людьми, мы с вами обречены. Молю вас, будьте осторожны и не лишайте меня своего мудрого совета».

Холгер замер. Кожа на его спине покрылась мурашками. Черный принц жив! Черный принц стал владыкой! Черный принц движется в Королевскую равнину!

Не в силах побороть охвативший его гнев, Крыс отшвырнул прочь от себя позолоченный футляр, и тот с громким звоном ударился о пол.

Его план провалился! На престол должен был взойти Лестер! Лестер! Руки у него задрожали сильнее, чем бывало в минуты немощи. Вновь Крыс вспомнил о словах Нуадор Тактимар.

Лекарь. Она намерена приставить к нему лекаря.

И мальчишка Альдо. Он видел его прошлой ночью. Видел в момент слабости и, если он осознал произошедшее, если поделился своими сомнениями хоть с кем-то во дворце, то часы Крыса Холгера сочтены.

Гнев ослепил его. План к которому он шел столько лет повис на волоске. Куда бы Крыс ни взглянул, он не видел спасения. Если Гидеон прочитал письмо… Если Нуадор Тактимар пришлет лекаря… Если Альдо проболтается...

Нужно было действовать и немедленно. Уничтожив письмо в камине, Крыс направился к себе в спальню и надел плащ. Эта ночь была решающей. Никогда прежде он не был настолько близок к разоблачению, и риск, даже стоящий жизни, не казался таким уж и серьезным. Он долго еще копался в своих сундуках и шкатулках, а затем набросил на голову капюшон и вышел прочь из дворца.

Сангрида проснулась от гула взволнованных голосов. Прислуга, выбранная Крысом для Малого дворца, была идеально вышколена, и никогда не смела прежде проявлять подобную неучтивость. Позвав к себе камеристок, Сангрида принялась осыпать их вопросами, но те лишь молчали, и, разозлившись, нерия велела им помочь с платьем, после чего быстрым шагом направилась в кабинет Крыса.

Несмотря на ранний час, советник был не один. Напротив него, крайне взволнованный, сидел Альдо. Увидев Сангриду, он даже не улыбнулся, хотя со времени неудобного разговора, они нередко общались, обходя стороной тему женитьбы.

- Советник? Что-то случилось? Прислуга взволнована.

Он ответил не сразу. Казалось, что Холгер с трудом владеет собой, и Сангриде дважды пришлось его переспросить.

- Сегодня утром, - сказал Крыс, подходя к столу и наливая себе полный кубок вина, - Нуадор Тактимар покинула этот мир.

- Как? - воскликнула Сангрида. Новость застигла ее врасплох. Конечно, Крыс и прежде говорил, что королева слаба здоровьем, и все же в последнюю их встречу Нуадор Тактимар выглядела здоровой, полной сил женщиной. Ничто в ней не предвещало скорой смерти.

- Она с вечера чувствовала сильное биение сердца, - отозвался Крыс. Он был крайне взволнован. Осушив одним глотком целый кубок, он вновь наполнил его вином. Руки его дрожали так сильно, что комнату наполнял стук, каждый раз, как носик кувшина ударялся о золотую кайму кубка. - Лекари сделали все возможное, чтобы спасти ее жизнь, но ничем помочь уже не смогли. Она умерла незадолго до рассвета.

- И что теперь будет? - настороженно спросил Альдо, во все глаза смотря на Крыса. Он выглядел растерянным, точно ребенок и в его глазах читался страх.

- Я уже отдал приказ подготовить все необходимое для оглашения завещания. Моя дорогая, - Крыс повернулся к Сангриде, - ты знаешь, что должно произойти. Я вынужден просить тебя принять участие в этом спектакле. Подготовь свое самое красивое платье и надень лучшие украшения. Завтра в полдень тебе придется подняться на эшафот вместе с остальными сестрами.

- Что это означает? - насторожился Альдо. - Советник Холгер, неужели Сангрида должна проходить через все это? Советник, не хотите ли вы сказать, что она может быть… - он замолк, боясь озвучить самое страшное.

- Все будет хорошо, - мягко улыбнулся Крыс. - А теперь, простите мне, ваше высочество, я должен переговорить с принцессой Айаной наедине.

- Разумеется, - отозвался тот, но не ушел. Вместо этого он продолжал вглядываться в Сангриду, точно пытаясь навсегда запомнить ее черты. Она выдавила из себя натянутую улыбку и Альдо, тяжело припадая на трость, медленно направился к выходу.

- Славный малый, - усмехнулся Крыс. - Что касается завтрашнего дня, тебе, моя дорогая, не о чем беспокоиться. В полдень ты в лучшем своем платье поднимешься на эшафот, где и будет озвучено завещание королевы, по которому престол переходит к тебе. После чего тебе дается традиционное слово.

- Слово?

- Да. Обычно наследник говорит о том, что принимает престол, о том, как намерен править и с кем связать себя узами брака. Ты же скажешь, что готова править, но перед богом давно отказалась от всех своих прав в пользу мужа, ныне покойного принца Дована. Я задам толпе вопрос стоит ли нам передать престол Талтосам или, нарушив варварский обычай, последовать примеру других стран и предать свои судьбы в руки старшей из дочерей Нуадор Тактимар? Остальное не нуждается в представлении. Трон перейдет к Гексии, а мы вернемся во дворец и отпразднуем ее триумф.

Сангрида молчала. Чувство беспокойства не давало ей покоя. Интуиция, которой она всегда доверяла, кричала о том, что что-то пойдет не так. Она бросила на Крыса внимательный взгляд, точно надеялась обнаружить в нем свидетельства нависшей над ней угрозы, но тот выглядел безмятежным и куда более спокойны, чем был, когда она вошла в кабинет.

- Советник, что если пеллийцы выберут Талтосов?

- Тогда король Черного острова обретет желаемое.

Она резко обернулась и пораженно замерла. В считанных метрах от нее, насмешливо улыбаясь, стоял Гидеон. С губ Сангриды сорвался восторженный вздох, но он потонул в словах Крыса.

- Черный принц? - ошеломленно произнес советник. Он побледнел еще сильнее, а руки у него задрожали, точно в припадке. Он зачарованно сделал шаг к вошедшему. - Как вы оказались здесь? Ваши корабли должны быть в Лазурном океане.

Гидеон рассмеялся.

- Вижу, не у одного меня есть полезная привычка заводить друзей в чужих странах. Письмо, кем бы оно ни было послано вам, лишь немногим опередило мое прибытие. В Равнину ведут многие пути. и не все их возможно проделать на кораблях. Что касается причин, по которым я оказался здесь, то, думаю, вы уже знаете их. Как новый владыка Черного острова я спешил подтвердить договоры, заключенные между моим государством и Королевской равниной. Но судьба распорядилась так, что мне предстоит говорить с новой королевой. Соболезную вашей утрате, принцесса Айана.

- Благодарю вас, ваше величество.

Глаза Гидеона вспыхнули изумрудным пламенем. Крыс нервно переводил взгляд с него на Сангриду, но те вовсе не замечали его.

- Я хотел бы поговорить с вами наедине, принцесса, - точно эхо, повторил он просьбу Крыса.

Сангрида бросила взгляд на советника, но при владыке он не смел распоряжаться ею, а потому лишь почтительно кивнул и вышел, оставляя их в обществе друг друга.

- Гидеон…

Он шагнул к ней и порывисто заключил в свои объятия. Сангрида спрятала лицо на его груди и услышала, как неистово бьется в ней сердце.

- Я так за тебя боялась.

- Напрасно, - он горделиво усмехнулся. - Бог любит Гидеона Талтоса, владыку Черного острова. Лестер жив, но изгнан. Это мой дар тебе к свадьбе.

- Свадьбе? - Сангрида отстранилась и испуганным взглядом воззрилась на Гидеона. Вся ее радость мигом улетучилась.

- По-твоему отчего я здесь? - улыбка Гидеона померкла. Лицо его обрело странную жесткость. - Ты сама дала мне слово. Я не вырывал его у тебя обещаниями или угрозами. Ты была свободна в своем решении, не так ли?

- Да, но…

- Но?! - голос Гидеона перешел на крик. - Какие еще могут быть преграды?

- Что, если Аластер был прав в своих подозрениях? Что, если во мне кровь Талтосов?

- Когда ты завтра примешь престол, все твои грехи будут прощены. Если мы сегодня обвенчаемся, завтра святые отцы будут вынуждены признать наш брак действительным, что и с меня снимет любые обвинения. Это наш единственный шанс. Мы обойдем все запреты.

Сангрида молчала. Она прикрыла глаза, боясь взглянуть на него.

- Даже если нас простят святые отцы, мы будем виновны перед богом.

Гидеон ошарашенно замер. Сперва его шея, а затем и все лицо налились алым, глаза вспыхнули яростным пламенем.

- Богом?! Нет никакого бога! Нет! Я — бог! Я! Разве я не доказал это, объединив земли Черного острова? Разве не доказал, заняв престол? Я грешен, ни одни слова святых отцов, ни одна коронация этого не изменит. Где твой бог, Сангрида?! Почему он не покарал меня, а продолжает осыпать дарами? Есть лишь судьба и твой выбор — принять ее, позволить возвысить над всеми или прятаться на дне. Нужно только рискнуть.

- Я… Не могу…

Сангрида опрометью бросилась прочь из зала. Напрасно Гидеон звал ее по имени, она бежала не разбирая пути, ослепшая от слез и боли, сдавившей, точно цепи грудь.

Она снова потеряла его. На этот раз навсегда. Она отреклась от всего, что их связывало. Мать всегда говорила, что поступать нужно верно, чего бы это тебе не стоило, но никогда прежде ей не было так тяжело принимать решения. Ну отчего же Гидеон не может быть ей просто братом? Почему не может забрать обратно в Нерелиссу, позволить жить в отцовском дворце, нянчиться с его детьми? Неужели она так много хочет? Это во власти Черного принца, но единственный, кого он никогда не сможет сломить, это он сам. Гидеон Талтос живет своими желаниями, в обретении их он готов действовать даже себе во вред.

Но она не такая. Ей чужды страсти Талтосов, их неуемная алчность, жадность до жизни и ее наслаждений. Она свободна от их проклятья. Ее любовь к Гидеону была самым сильным чувством, которое она только испытывала в жизни. Но она не могла пересилить ее любовь к богу. Вера была главным фундаментом жизни Сангриды, и не оттого она ходила в храм, чтобы спрятаться от Крыса и пеллийцев, ее манило иное чувство. Где бы она ни находилась, в храме она ощущала себя как дома, она обретала спокойствие и безопасность.

Ноги сами привели ее на Круглую площадь. Здесь уже сбивали эшафот для завтрашней церемонии, и, проходя к храму, Сангрида поймала на себе сочувственные взгляды рабочих. Верно не она их ставленница на роль королевы. Преклонив колени, Сангрида снова и снова повторяла слова молитвы, прося бога о наставлении. Запах благовоний и масел успокоил огонь, горящий в ее груди, она погрузилась в странное оцепенение, проваливаясь в него, как в беспамятство. За окнами барабанил дождь, дыхание Сангриды замедлялось, она все реже перебирала бусины четок, а голова ее склонилась к груди.

- Госпожа? - тихий голос вырвал ее из чудесного забытья. Вздрогнув, она обернулась и увидела темную фигуру Альдо, в нерешительности замершего у входа. Волосы его блестели от дождя, он пристально вглядывался в нее, точно ожидая увидеть следы внезапной болезни.

- Сир Альдо? Что вы тут делаете?

- Искал вас. Я знал, что вы будете в храме. Я могу к вам присоединиться?

- Разумеется.

Он, тяжело опираясь на трость, осторожно приблизился к ней, неловко опустился на колени, но в последний момент покачнулся, и тяжело завалился на каменный пол. Щеки его вспыхнули румянцем.

- Я слышал, что Черный принц жив, - произнес он, бросая на Сангриду робкий взгляд.

- Да.

- Он приехал, чтобы просить вашей руки, я правильно понимаю? Если вы дадите сегодня ему согласие, то никакое завещание не сможет отнять у вас жизнь. Так вы уцелеете.

Сангрида не ответила и вновь обратила взгляд к горящим свечам.

- Вы должны согласиться, - коротко вздохнув, продолжил Альдо. Сангрида в изумлении уставилась на него. Всего месяц назад он делал ей предложение, клялся в своей любви, а теперь просит выйти замуж. И за кого? За Черного принца, к одной памяти которого испытывал ревность.

- Я вас не понимаю.

- Вы не можете умереть. Это было бы просто нелепо. Вы называете нас, морнийцев, дикарями, варварами, но ни один наш владыка не убил свое дитя. Я не понимаю вашего закона.

- И вы готовы отдать меня Гидеону?

- Я не хочу, чтобы вы умирали, - тихо повторил Альдо. Он сложил ладони и принялся шептать слова молитвы. Сангрида же не могла отвести от него взгляда, в который раз поражаясь собственной слепоте. Как и все она видела в Альдо калеку, юношу, которому даже корона не позволит возвысится в глазах остального мира. Но сейчас перед ней на коленях стоял владыка, честный и благородный, какие бывают лишь в старых легендах о королях давно минувших столетий. Может Гидеон и прав — нет никакого бога. Отчего иначе лавровый венец венчает голову Черного принца, а принц Альдо Креллинг, благородный юноша царственного дома, влачит существование жалкого калеки?

- Вы будете великим королем, - прошептала Сангрида, не сводя с лица Альдо восторженного взгляда. Он улыбнулся одними уголками рта.

- Я знаю только одно — я стану последним королем Морно и бесславно закончу историю своей страны. Я последний в своем роду, а за мной лишь пустота.

- Этого не случится. Бог дарует вам сыновей, я не сомневаюсь в этом ни миг. Такие, как вы, достойны рая на земле. И вы обретете его. Вы должны бороться за свое будущее.

- Как и вы. Согласитесь на предложение принца. Спасите свою жизнь. Что бы ни удерживало вас от этого шага, я знаю, что вы его любите. Так послушайтесь же вашего сердца.

- Если я это сделаю, то я откажусь от всего, во что всегда верила.

- Тогда поверьте мне. Вы станете королевой Черного острова и вновь обретете счастье. Вы усмирите своего супруга, восстановите мир на острове и будете счастливы. Вы не позволите ему пойти против Крыса, который стал вашим защитником после смерти отца, не отречетесь от сестры, взошедшей на престол и, быть может, останетесь моим другом. Пока мы будем живы, война не вспыхнет вновь, матери не станут хоронить сыновей и жены оплакивать мужей. Вы родите сыновей Талтосов, которые унаследуют львиную силу отца и ваше милосердие, дочерей, столь же прекрасных, как их мать. Ваше сердце принадлежит Нерелиссе и Черному принцу. Так позвольте же ему затмить разум.

И Сангрида решилась. Божье слово было передано ей устами Альдо, тем единственным, кому она беззаветно верила и кого единственного могла услышать. Она чуть заметно кивнула и Альдо вновь улыбнулся.

- Вы должны спешить. До полуночи осталось не больше двух часов, а после ни один договор не будет иметь власти. Черный принц остановился в Брейгоне, в загородном доме советника Холгера. Вы знаете это место?

- Знаю! - воскликнула Сангрида. Она порывисто вскочила на ноги, боясь упустить хотя бы минуту драгоценного времени. Ее едва заметно потрясывало, не то от возбуждения, не то от страха.

- Мой конь ждет у храма. Возьмите его и скачите во весь опор. Обещайте мне, что завтра мне не придется прощаться с вами навсегда.

- Обещаю, - воскликнула Сангрида и, не поблагодарив Альдо, выскочила на площадь. Слуга Альдо тотчас передал ей вожжи, и, с его помощью забравшись в седло, она направила его к южным воротам. До Брейгона было не меньше получаса езды, а ей никогда прежде не доводилось садиться в седло после заката.

Дождь становился все сильнее. Плащ Сангриды давно насквозь промок, ночной ветер, бьющий в лицо, пробирал до костей, но все, о чем она могла думать, был Гидеон. Ее тело горело, точно в лихорадке, сердце билось в такт со стуком копыт, едва касающихся земли и вновь взмывающих в быстрой рыси. Ее не пугали ни темнота ночи, ни ослепительные вспышки грозы, лишь бы скорее прибыть в Брейтон, пока страх не так силен, как вдохновленная словами Альдо решительность.

Резиденция Крыса была так близко, что за деревьями уже можно было различить наполненные светом окна главных покоев, которые теперь принадлежали Гидеону. Оставив коня у подъездной дорожки, Сангрида бросилась вперед. Она легко миновала зазевавшихся стражников и стрелой промчалась вверх по парадной лестнице, тускло освещенной двумя канделябрами. Ноги сами несли ее вперед, и окрик Себастиана, дежурившего в коридоре у главных покоев, ничуть ее не затормозил. Пальцы Сангриды уже сомкнулись на ручке двери и она ворвалась в комнату.

Он был не один. В комнате царил полумрак, и сперва Сангрида лишь услышала приглушенные голоса и смех. Неровное горение свечей бросало тени на сплетенные страстью тела. Сангрида не смела шелохнуться, точно ее поразила молния. Она во все глаза смотрела на Гидеона и ублажавших его шлюх, не веря, отказываясь принять то, что происходит. С ее губ сорвался сдавленный вскрик, она испуганно замерла, когда их взгляды с Черным принцем пересеклись. Тот, был ошеломлен ничуть не меньше, и лицо его выражало лишь одно — ужас.

- Сангрида!

Она бросилась прочь, не разбирая дороги, мчась в спасительную темноту. Лицо ее горело, слезы обжигали глаза, а сердце готово было разорваться точно сжатое в тисках. Оступившись, она пролетела несколько последних ступеней и рухнула на пол у подножия лестницы. Подол платья мешал ей подняться, она вновь покачнулась, но руки Гидеона удержали ее от падения.

- Сангрида!

- Прочь! - ее крик показался рычанием зверя. Гидеон отшатнулся, но не ушел. Он молча стоял рядом с ней, надеясь услышать обвинения, проклятия, хоть слово, но она продолжала молчать. Чтобы ни происходило сейчас в душе Сангриды, оно не могло быть выражено словами. Да и нужны ли слова, когда весь твой мир и планы на будущее рушатся, подобно карточному домику?

- Сангрида, ты должна успокоиться. Пойдем, я отведу тебя в зал, а Себастиан подогреет вино. На тебе нет сухой нитки.

- Будь ты проклят.

И вновь Гидеона поразило звучание ее голоса. В нем не было ни злости, ни упрека, он прозвучал абсолютно холодно и безразлично. Набросив на голову капюшон, она направилась прочь.

- Мы поговорим завтра. Я буду рядом с тобой при оглашении завещания. Мы все решим.

Она обернулась.

- Нам нечего решать. Возвращайся обратно на Остров, я же останусь здесь. Я больше никогда не хочу тебя видеть. Не хочу знать, где ты и что с тобой. Мой дом - Королевская равнина. Прошлое осталось в прошлом, и теперь не важно была ли Сангрида Талтос сестрой Черному принцу. Она умерла по велению Митридата. Она мертва!

- Ты была любовью всей моей жизни, - прошептал Гидеон, с трудом сдерживая в голосе дрожь. Его взгляд был взглядом затравленной лани, Черный принц уступил место мальчишке, каким он некогда вошел во дворец Аластера. Гидеон не верил, отказывался верить в то, что это все, конец. Она была смыслом его жизни.

Не он, Сангрида была тем стволом, вокруг которого, точно вьюн, Гидеон возвысился над толпой. Их корни сплелись так крепко, что невозможно было представить одного без другого. Их любовь была единственным, что давало свет в его жизни. Что бы он ни делал, к какой бы жестокости ни принуждала его жизнь, она всегда прощала его грехи, очищала его душу от скверны.

И вот теперь Сангрида отворачивалась от него из-за такой ничтожной малости, какую и грехом нельзя было счесть. Гидеон был ошеломлен, и не знал, что теперь делать. Точно последний выживший в шторме, он мог лишь молиться о спасении, осознавая, что счастливого исхода нет, и лишь мгновения отделяют его от конца.

- Любовью? - безучастно переспросила она. Сангрида была неестественно спокойна, на нее невозможно было смотреть. Казалось, она обратилась в мрамор, ее совершенное лицо не выражало ни единой эмоции, а голос был тихим и ровным, скрывая огненный шквал, заживо пожирающий ее изнутри. - Ты ничего не знаешь о любви, Гидеон. Разве возможно такое, чтобы любя, человек отдавал себя объятиям других? Чтобы его губы ловили чужие поцелуи, а плоть желала чужую плоть?

- Я мужчина, Сангрида. Я всегда буду желать других женщин. И я более, чем кто-либо иной заслуживаю их ласк. Я командую войсками, которые берут их города. Они ничто, безымянные игрушки в моей постели, - Гидеон позволил себе улыбку, но тотчас об этом пожалел. Сангрида смотрела на него все так же холодно и равнодушно. Что-то в ней изменилось, безвозвратно ушло, забрав с собой любовь и всепрощение. Гидеон привык видеть в ней нежное трепетное дитя, прелестное и наивное, но теперь перед ним стояла женщина, охваченная гневом и болью. Черты ее исказились, а в глазах горел огонь Талтосов. Эта перемена пугала, Гидеон был сбит с толку и отчаянно искал слова, которые могли бы вернуть все на круги своя.

- Ты должна смириться. Жена подчиняется воле мужа, так рассудил бог. Мы будем счастливы, как не был счастлив никто до нас, в нашем доме будет царить благодать. Твоим мужем будет Гидеон Талтос, он будет верен тебе и под сенью его дворца станет любить лишь свою жену. А то, что происходит за его стенами, тебя не должно касаться. Миром правит Черный принц.

Сангрида молчала. С неприязнью, какую Гидеон никогда не видел на ее лице, она пристально его разглядывала.

- Я совершила ошибку, - тихо произнесла она, отведя взгляд. - Гидеон Талтос давно умер, но я продолжала надеяться увидеть его в Черном принце. Гидеон, которого я знала, был лучшим из людей. Он был смел и храбр, предан и великодушен. Он всегда знал, когда я нуждаюсь в нем, и приносил свет в самые темные дни. То, кем ты стал, эта личина Черного принца, просто отвратительна.

Все это время я убеждала себя, что это лишь маска, которую ты вынужден носить, что в глубине души ты остался прежним. Я слышала о том, что устраивали твои войска в завоеванных городах, и убеждала себя, что ты вынужден закрывать глаза на этот ужас. Но я ошиблась. Ты упиваешься этим, принц. Ты как создание ночи, о которых так любят посудачить крестьяне, упиваешься кровью и пороками. Ты чудовище.

- Чудовище?! Ты так считаешь? - Гидеону показалось, что его ударили кинжалом в грудь. Кровь в нем вскипела, бросилась в голову, на мгновение он оглох от гнева. - Хорошо, пускай я чудовище, но и ты такая же. Тебе просто нравится мучить меня.

Ты нашла мою единственную слабость, вонзила в нее когти и наслаждалась этим. Еще бы, ты одна имела надо мной власть. Не так ли, Сангрида? Ты бы никогда не уступила мне, ты бы годами держала меня на крючке, играя как мальчишкой. И ты злишься не из-за моих шлюх, ты злишься из-за того, что не можешь быть одной из них, хотя так страстно желаешь этого. Ты прикрываешься верой, как щитом, но это все мираж. Тебе нравится управлять мною, ты используешь свою девственность, разжигая во мне желание и злишься оттого, что тоже хочешь меня. Но ты скорее умрешь, чем раздвинешь ноги, теряя возможность мною управлять. Ты не можешь этого признать.

- Не могу, и не стану. Все кончено, Черный принц. Я любила тебя так долго и так сильно, что забыла, кто я такая. Я была готова на все, чтобы когда-нибудь стать твоей, проживала чужую жизнь, потакая твоим желаниям. Но теперь все кончено. Больше нет Гидеона и Сангриды. Ты говорил, что никогда не умрешь, пока я жива, и что я тоже не посмею умереть, пока ты дышишь. Но Гидеон Талтос умер. Он умер уже очень давно, когда впервые ушел в поход с армией Аластера. Я оплакала его, получив письмо из Фолленда, и я простилась с ним в храме. Гидеон мертв, Сангриды больше нет, она исполнила данное им пророчество. Мое имя Айана Пеллар из рода Митридата. Я дочь Нуадор Тактимар, и завтра я взойду на престол, чтобы править Королевской равниной. Мы увидимся с тобой еще один раз, когда ты станешь повторять клятву союза, а затем ты навсегда покинешь Равнину, потому что в следующий раз тебя здесь встретят обнаженные клинки.