5.  КРЫС 

Сангрида проснулась от громкого пения птиц. Не открывая глаз, она долго лежала в кровати, прислушиваясь к этому непривычному звуку.  В прошлой жизни, жизни, оставленной за водами Лазурного океана, она просыпалась от набегающего шелеста волн, голосов рыбаков, доносившихся из гавани, стука молотков, криков купцов и хохота шлюх. 

Ее отец, Рерик Гейн, был богатейшим купцом Черного острова. Он мог позволить себе дом в любой части Нерелиссы, но предпочел поселиться в вонючем Портовом переулке, где прошло его детство. С балкона их дома открывался вид на всю гавань, где были пришвартованы отцовские корабли. 

Сангрида любила Портовый переулок. Не осознавая своего особенного положения, она носилась по улицам с детьми бродяг и портовых шлюх, вместе со всеми воровала орехи с прилавков нерасторопных лавочников, училась брани у моряков и подолгу засиживалась в комнатах шлюх, у которых всегда были самые красивые украшения и ткани. 

Как же она скучала по этой беззаботной жизни, когда болезнь забрала обоих ее родителей. Но даже во дворце владыки Аластера она по-прежнему продолжала слышать манящий шелест волн. Сангрида и не представляла, что будет так сильно скучать без океана. 

За окном вновь было сумрачно. Ей даже не нужно было открывать глаза, чтобы убедиться в этом. За месяцы жизни при дворе Митридата солнечных дней было совсем немного, хотя погода стояла столь же теплая, как и в Нерелиссе. 

- Госпожа, - незнакомый мужской голос заставил ее окончательно проснуться. В малый дворец вход был разрешен только евнухам и священникам, приближение каждого из которых Сангрида могла предугадать по звуку их шагов. Незнакомец же появился в комнате совершенно бесшумно, или он пришел сюда, когда она спала?

- Простите, что разбудил вас, - с улыбкой произнес Крыс, очарованный ее нежной красотой. 

- Вам нельзя находиться здесь без евнухов, - со страхом прошептала она, подбирая одеяло все выше. Крыса она боялась с того самого дня, как впервые увидела его в стенах дворца Аластера. Все в нем наполняло ее страхом, начиная от сухой изломанной фигуры, заканчивая проницательными серыми глазами, такими светлыми, что порой казалось, будто у Крыса есть только зрачки. 

- Я и есть евнух, - спокойно произнес он. - И с сегодняшнего дня этот дворец вместе со слугами принадлежит мне. Впрочем, он принадлежит и вам, моя дорогая.

- О чем вы говорите? - не поняла Сангрида. Она прислушивалась изо всех сил,  надеясь услышать голоса слуг, позвать на помощь, разорвать пугающее единение с Крысом, но  дворец точно вымер. В нем не раздавалось ни звука, кроме пронзительного пения птиц.

- Наша новая королева и ее дочери переехали в Белый дворец. Теперь я, на правах главного советника, могу потребовать себе этот, раз он пустует. Насколько мне известно, вам нравятся его сады?

Сангрида кивнула, избегая смотреть в глаза Крыса.

- Я обещал позаботиться о вашем благополучии, и я намерен сдержать это обещание. Став наложницей Митридата, пусть даже условно, вы согласились навсегда поселиться в этих стенах. Ни один закон не может освободить вас от этого обещания. Но я могу спасти вас от незавидной участи служанки. Мне нужна хозяйка в доме, женщина, которая возьмет на тебе вопросы управления дворцом и слугами. Женщина, которая сможет развлечь меня беседой за столом и составить мне пару на официальных приемах. Вы будете жить в достатке, как это было прежде, и сможете не бояться за свою честь. 

- Я не понимаю, сир Холгер, - пролепетала Сангрида.

- Чего вы не понимаете, моя дорогая? - все с той же ласковой улыбкой осведомился Крыс,

- Причины вашей милости ко мне. Ваша репутация...

- Ох, уж эта репутация, - рассмеялся он. - Обо мне чего только не говорят. Не верьте всему, что услышите, моя  дорогая. О вас тоже много судачили, перед вашим приездом. Готов поклясться, что слышал, будто у вас кожа черная, точно уголь и есть хвост.

Сангрида прыснула в одеяло. 

- Сейчас у меня много дел в Мраморном дворце, но после обеда я зайду за вами, и мы прогуляемся по саду. Будет нелишним, если мы получше узнаем друг друга.  

Не давая ей опомниться, Крыс поднялся со своего кресла и, отвесив поклон, вышел прочь, оставляя Сангриду в задумчивом одиночестве. Идя по комнатам малого дворца, Крыс не мог сдержать улыбки на некрасивом лице. 

План, который он вынашивал десятилетиями, наконец-то начал исполняться. Малый дворец не был пределом его мечтаний, однако никогда прежде он не поднимался так высоко, как теперь. Был краткий период, когда положение Холгера было столь же велико, однако он почти не помнил той жизни, и уж точно не осознавал собственного величия. Теперь это место вновь принадлежало ему. 

Вчерашние слуги были изгнаны из малого дворца, и его заняли люди советника. Нуадор Тактимар, разумеется, не высказала ни слова против, когда Крыс положил на ее стол приказ о казни всех тех, кто прислуживал ей последние двадцать лет. Не испытывая ни малейших угрызений совести, новоявленная королева одним росчерком пера пресекла жизни двухсот сорока человек. 

Уже сейчас на Круглой площади собралась толпа зевак не меньшая, чем накануне днем. Чернь любит кровавые зрелища, а палач не зря получает свое жалование. За два дня он заработал золота больше, чем за весь последний год. Теперь его сыновья сумеют купить себе права честных горожан и заняться более благородным делом. И все же, как бы искусен не был бы палач, двести сорок голов это двести  сорок голов. Даже у такого мастера как Старый Карл рука рано или поздно устанет. 

С особым удовольствием Крыс думал о том, что та вполне может дрогнуть во время казни отца Сейдреда. По своей сути Крыс не любил насилия, более того, он никогда не посещал казней, находя их отвратительнейшими актами, единственная цель которых, уничтожение людей, неугодных короне. Но отец Сейдред был преданнейшим из недругов Крыса. 

С самого рождения отец Сейдред был приставлен к Митридату в качестве партнера по играм, мальчиков воспитали вместе, и не было ничего удивительного в том, что те стали близки точно братья. Митридат, к старости утративший былой самовластный дух, все чаще испрашивал мнения отца Сейдреда, точно тот был носителем божественной истины. В отце Сейдреде не было ни мудрости, ни преданности. 

Ощущая, как слабеет разум его венценосного друга, он делал все возможное, чтобы набить свои карманы золотом. Все чаще он выступал против Крыса, ведя государство к упадку и смуте. Алчность не была грехом в глазах Крыса, он и сам не гнушался запустить руки в чужой ларец, но предательства он не терпел. Сколько раз он желал предать лицемерного ублюдка смерти, и вот теперь его желание сбывалось. Он специально оставил отца Сейдреда на конец - возможно рука палача все же дрогнет, и ублюдок помучается, прежде чем уйти из мира.  

Мрачно улыбаясь собственным мыслям, Крыс вошел под своды Белого дворца, и остановился, решая, где именно сможет найти новую госпожу.

Нуадор Тактимар обнаружилась в комнате покойного Митридата. Прикрыв глаза, она сидела на широкой тахте, а принцесса Милит растирала ее виски розовой водой. Заметив Крыса, она страшно покраснела и застыла на месте. Тот усмехнулся. 

Отчего-то младшая из дочерей Митридата и Нуадор Тактимар всегда его побаивалась. Еще в раннем детстве она заходилась в неистовом плаче, стоило Крысу зайти в малый дворец. 

Милит было шестнадцать, как и Сангриде, но выглядела она гораздо старше нерии. Она была так же стройна, но вытянутый подбородок Митридата и выпирающие скулы придавал этой худобе болезненность. Черные волосы Милит прятала в узел, точно боясь показаться кому-то привлекательной, а в ее темных карих глазах Крыс вечно видел страх. Не будь она королевской крови, бедняжку едва ли ждала бы завидная участь. Впрочем, и теперь он не видел для Милит счастливой жизнь.

Стоило Милит остановиться, Нуадор Тактимар открыла глаза.

- Ах, это ты, Крыс, - небрежно произнесла она, знаком веля дочь оставить их, - проходи. Надеюсь, ты не станешь истязать меня государственными делами, признаться, у меня кошмарно болит голова.

- Вы пережили страшные минуты, моя госпожа, - улыбаясь, отозвался Крыс. Он опустился на другом конце софы, и Нуадор Тактимар была вынуждена к нему повернуться.

- Что насчет Айаны? Ты выяснил, где она? - требовательно спросила женщина.

Крыс покачал головой.

- Боюсь, у меня самые неутешительные новости. Никто в городе не видел девушки, соответствующей ее описанию. Стражи, бывшие на Круглой площади и в храме, клянутся, что не заметили ничего подозрительного. 

- Бедные мои девочки, - прошептала Нуадор Тактимар, - неужели им действительно нужно было проходить через все это? Если бы только ты позволил мне все им рассказать...

- Мы уже не раз это обсуждали. Мы не могли поступить иначе. Нельзя было вызывать подозрения. Даже сейчас, когда палач развлекает толпу казнью ваших слуг, нет-нет да кто-нибудь спросит, почему с этими людьми так обошлись.

- Неужели ты не мог позаботиться обо всех мелочах? - она закатила глаза. - Зачем мне отдавать тебе власть, Крыс, если ты не справляешься с такой ерундой?

Крыс проглотил это оскорбление все с той же улыбкой и продолжил, - Все средства отца Сейдреда уже причислены к казне. Нам осталось лишь продать его собственность, но этого все равно недостаточно, чтобы покрыть убытки казны. Как оказалось, отец Сейдред задолжал немало денег, а по закону после его казни государство должно все возместить. 

- Мы можем казнить еще одного советника, - равнодушно пожала плечами собеседница. 

- Моя дорогая Нуадор Тактимар, если мы казним даже самого ничтожного из них, то начнется восстание. Даже я не могу гарантировать, что их гнев не приведет вас все на тот же эшафот. Они и так взволнованы казнью отца Сейдреда, и не пришли сюда лишь потому, что большей частью у них он и одалживал деньги. Теперь долг отца Сейдреда будет возвращен. Их верность и молчание куплены, так что забудьте о том, что произошло. 

Я уже получил письма от Элмера Морнийского и от Аластера. Их посланники скоро прибудут в Мраморный город. Я не сомневаюсь, что нам удастся заключить договор с Морно и пополнить казну, но до этого еще нужно продержаться. Я нашел лишь один способ это сделать - мы выдадим Гексию и Октавию замуж за советников. 

- Что ты такое говоришь?! - гневно воскликнула Нуадор Тактимар. Забыв о былом недомогании, она порывисто вскочила на ноги. - Нет, этого не будет! Ты обещал мне, Крыс, что мои девочки выйдут замуж за будущих королей. Они не станут женами обрюзгших стариков, жадных до власти. Нет!

- У нас нет выбора. Если мы не выдадим их замуж, уже через полгода Мраморный город захлебнется в крови. У нас и теперь не хватает денег, чтобы прокормить бедняков. Совсем скоро голод коснется всех. Вы этого хотите, госпожа? Представьте, что будет, если толпа ворвется во дворец. Она не проявит сочувствие, ее будет бессмысленно убеждать, что причиной всех бед Митридат, а не вы.

- Но мои девочки...

- Мы можем выдать их за сира Тристана и за советника Альгерта. Альгерт один из богатейших людей Королевской равнины, он достаточно молод и, что определяющее, всецело предан Пелларам. Сир Тристан сын советника Тилия. Он приятный молодой человек и единственный наследник отца, который весьма болен. У Тристана есть дочь от первого брака, и он будет счастлив найти для несчастной сиротки новую мать. Что касается Милит, то мы оставим ее на тот случай, если короли захотят скрепить союз браком. Конкуренция сделает их сговорчивее. Креллинг отправляет к нам двоих внуков, Аластер племянника.

Нуадор Тактимар остановилась. Лицо ее побелело от ужаса.

- Черного принца? Но зачем, Холгер? Не думает ли он напасть на Мраморный город?

- Не сейчас. Мне самому любопытно, почему он остановил свой выбор на нем. Будет интересно взглянуть на этого человека воочию, уж дюже нелепые слухи о нем ходят. Вы слышали, как он поступил с Сембией, когда в ней вспыхнул мятеж? - Нуадор Тактимар кивнула, - После того, как мятежники сгорели заживо, Чёрный принц продолжил отмщение. Он нашёл владыку и всех его советников, тех, кто не смог или не захотел остановить бунт,  и объявил их государственными изменниками. 

 В день весеннего равноденствия он организовал в Сембии великое празднество, главным событием которого стали гладиаторские бои. Отцов города вывели обнаженными на арену, дав каждому по короткому мечу, после чего выпустили диких зверей. Никто не устоял. Конечно, чернь это немало позабавило, однако члены консистории тотчас затеяли спор, не нарушил ли Чёрный принц закон. С одной стороны, у пленников был шанс уцелеть, будь на это божья воля, с другой святые отцы не были уверенны, что в подобном испытании кто-то мог уцелеть, разве что голодные звери вовсе не стали бы нападать.

Пока они спорили, принц сбросил с себя парадные одежды и полуобнаженным спустился прямиком на арену. Подняв с окровавленного песка меч, он переступил через трупы и в какое-то мгновение прикончил всех зверей. Стоит ли говорить о том, что в Сембии нет теперь такого жителя, который не трепетал бы при звуках его имени?

Вот какого человека нам придется принимать у себя. Как бы иронично это не звучало бы, Черный принц направляется к нам, чтобы заключить мирный договор. Крепко молитесь, госпожа, чтобы на этот раз за волей Черного принца стояла воля Аластера. Даже я не могу предсказать, чем для нас обернется этот визит. Сочтите браки своих дочерей попыткой защитить их от Гидеона Талтоса.       

- Но ты же сказал, что возможно, Милит предстоит стать его женой. Его или одного из этих отвратительных Креллингов. Или ты передумал?

- Я еще не решил, - ускользнул от прямого ответа Крыс.

- Холгер, - голос Нуадор Тактимар внезапно приобрел умоляющие нотки. Она точно лишь теперь осознала ту угрозу, которая нависла над ее домом. Протянув к Крысу красивые полные руки, она быстро зашептала, – Защити мою девочку. Не позволяй этому чудовищу завладеть Милит. Ты же можешь что-нибудь придумать! Ты всегда находишь выход. Я в долгу не останусь, нет, проси у меня что захочешь, я все отдам. Только спаси Милит.

- И как я смогу ему помешать, не навлекая войны на Королевскую равнину? – усмехнулся Крыс. Его ничуть не тронули слова Нуадор Тактимар, он по-прежнему невозмутимо смотрел на свою госпожу, – Впрочем, есть один способ. Мы можем перевести его внимание на другую незамужнюю дочь. Ту, что будет прелестнее Милит и радушнее встретит его ухаживания.

- О ком ты говоришь? – не поняла королева.

- Я говорю о Сангриде. Маленькой наложнице, которую я привез из Нерелиссы. Мы можем выдать ее за Айану.

- Эту нерию?! В своем ли ты уме? Она же рабыня... И она совсем не похожа на мою дочь.

- К тому же и Аластер знает, кто она такая, - с улыбкой закончил за нее Крыс. – Моя милая королева, вы совсем не понимаете Талтосов. Им будет достаточно, что вы признаете девчонку своей дочерью, чтобы считать союз между нашими домами официально заключенным. К тому же они будут куда более благосклонны к нерии, чем к самой завидной невесте с континента. Жители островов ненавидят чужеземцев. Я сегодня же велю слугам приготовить покои в малом дворце для Милит. Она не будет одинока в компании Сангриды. А пока ты должна решить, чего ты хочешь меньше – признать нерию своей дочерью или отдать Милит замуж за Черного принца.

Разговор с Нуадор Тактимар потребовал от Крыса немало душевных сил, и, не обсудив и половины из того, что намеревался, он покинул Белый дворец, направляясь обратно домой. Он чувствовал себя вымотанным, однако разговор возымел действие - план Крыса медленно, но верно воплощался в жизнь. Осталось дело за малым.

 Слуги уже натянули в саду открытый сиреневый шатер, и теперь поспешно накрывали на стол. Убедившись, что все практически готово, Крыс поднялся на второй этаж и заглянул в комнату Сангриды. Та в задумчивости сидела у окна. В ее руках была раскрытая книга по истории, и Крыс не сдержал улыбки, увидев одного из своих любимых авторов.

- Не думал, что женщины интересуются историей, - произнес он, заставив Сангриду чуть заметно вздрогнуть. - Я вновь напугал вас, - виновато добавил он. - Неужели вы не нашли более приятного занятия, чем чтение этих скучных глав о войне?

- Мне нравится читать, - пожала плечами Сангрида. Заметив, что Крыс глядит на нее с ласковой улыбкой, она добавила, - У моего отца была большая библиотека. Ему привозили книги со всех уголков земли. По ним я училась наукам и языкам, - смущенно закончила она.

- Вы не перестаете меня удивлять. Но это приятный сюрприз. В малом дворце весьма скудная библиотека, но в самом скором времени сюда перевезут вещи из моего дворца в Клодасе, и среди них вы найдете по-настоящему хорошие книги. Не знаю, понравятся ли вам труды античных философов, но их стоит почитать.

- Я читала работы Эвмена и Тессия. И мне понравились «Обозрения» Гавеля, жаль он их не успел закончить. Мне было обидно, что последняя глава так резко обрывается, и его выводы частично утрачены. Я заполнила пустые страницы, и, думаю, сумела понять, какими бы он их хотел видеть.

- Вы дописали «Обозрения»? - пораженно произнес Крыс. Сам он был знаком с этой книгой, но даже его изощренного ума и любви к философии оказалось недостаточно для того, чтобы осилить этот пятитомник, изобилующий абстрактными понятиями и ссылками на давно забытых людей и совершенные ими дела. - Боже мой, моя дорогая, если вы и вправду осилили эти труды, вам следует писать свои собственные книги. Должно быть, ваш отец вами очень гордился.

- Я так не думаю, - улыбнулась Сангрида. - Он бы не порадовался, узнав, что я дописываю книги. 

- Он их не читал? - предположил Крыс.

- Нет, читал, и весьма охотно. Я умею подстраивать свой почерк под другой. Когда я была маленькой, и отец учил меня писать буквы, я пыталась делать это как можно изящнее. У нас было много рукописных книг, по ним я училась каллиграфии. Тогда я и поняла, что мне легко удается перенять особенности любого почерка, сделать его неотличимым. 

Когда я увидела, что книга незакончена, мне захотелось это исправить. Возможно, Гавель не согласился бы с моими выводами, но они логичны и не претят его идеям. Не думаю, что я совершила что-то плохое. Мне просто хотелось, чтобы мои слова были услышаны, пусть даже сказанные чужими устами, - закончила Сангрида  и смущенно пожала плечами. Крыс не сводил с нее пристального взгляда. Не понимая причины этого интереса, она отвела взгляд в сторону. Крыс по-прежнему пугал ее, хотя она не сомневалась в его расположении к себе.

- Это великий талант в Королевской равнине, - наконец произнес советник. - Храни его в тайне, ведь найдется немало людей, которые возжелают им воспользоваться. Никому и никогда не открывай своего таланта. Это опасно.

- Опасно? - удивилась Сангрида. - Но что может быть опасного в пере и чернилах?

Крыс усмехнулся. Складки у уголков его рта обозначились еще сильнее.

- Мое дорогое дитя, настанет день, когда вы поймете, что перо и чернила самое страшное оружие, которым только может владеть человек. Слова ранят гораздо сильнее, чем меч. Да, это так, - порывисто произнес он, видя сомнение на нежном личике девушки. - Раны, нанесенные словами, порой никогда не заживают. Они меняют нас раз и навсегда, лишают спокойствия, уверенности, надежды. Эти рубцы не видны, но мы носим их в себе на протяжении всей жизни, и они не желают затягиваться. Слова же, обращенные в письмо, обладают безграничной властью. Они бессмертны. Уметь подделывать почерк, все равно, что владеть многотысячной армией. Возможно, вы самый могущественный человек в Королевской равнине.

- Я? - Сангрида рассмеялась. - Нет, что вы. Я всего лишь... Я даже не знаю, кто я. Нерия, прячущаяся от мира за неприступными стенами дворца.

- Я не знаю ни одного владыки, который не делал бы того же. Ваш дар, знания, заключенные на страницах книг, перевезенных мною в малый дворец, и умение владеть словом может возвысить вас куда значительнее, чем милость любого из владык. Вы сами то оружие, которое способом поднять вас на вершину мира. Так что не позволяйте завистникам и проходимцам узнать об этом. А теперь, - его голос изменился, в нем вновь появились веселые нотки. – Позвольте мне пригласить вас на прогулку в сад. И я бы хотела обращаться к вам по имени.

- Разумеется, - кивнула Сангрида, и, вновь робея, приняла предложенный ей локоть. В молчании они вышли во двор. Солнце наконец-то показалось из-за туч, и все вокруг казалось золотым в его лучах. Крыс провел Сангриду в шатер, и слуги тотчас обступили нерию, услужливо предлагая ей лучшие яства и напитки.

- Я не понимаю, - начала Сангрида, когда слуги отошли, и тут же смущенно замолчала.

- Чего ты не понимаешь, моя дорогая?

- Отчего вы так ко мне добры? Я никто в этой стране. Простоя нерия. Я слышала о вас много неприглядных слов, но вы ко мне добры. Я напоминаю вам кого-то? Может дочь? 

Крыс горько рассмеялся.

- Дочь? У меня никогда не было дочери, Сангрида. И никогда не будет. Говоря по правде, мы оба с тобой в неприглядном положении. Во всяком случае, я понимаю, каково тебе сейчас. Никто, без будущего и шансов изменить свое положение, - он замолчал, вглядываясь в очертания Белого дворца. - Ты знаешь, кем был мой брат, Сангрида? - негромко спросил Крыс, принимая вино из рук служанки. Лицо его еще больше испещрили морщины, точно воспоминания приносили ему физическую боль. Взмахом руки он велел слугам покинуть сад, и лишь тогда негромко продолжил,  - Его звали Эдмунд Пеллар.

- Пеллар? - с недоумением в голосе переспросила Сангрида. - Значит ли это, что и вы из рода королей?

- Он был племянником Митридата, - точно не слыша ее вопрос, продолжал Крыс. - Я почти не помню годы, проведенные в Клодасе, но зато так ярко вспоминаю жизнь во дворце. Моя мать была сестрой Митридата, розой в короне владык. Джоанна  Пеллар, кто не слышал ее имени? 

Она была невероятно красива и умна. Ей посвящали поэмы и песни, художники дрались за право написать ее портрет, а лучшие умы Королевской равнины стекались во дворец ради беседы с ней. Моя мать была величайшей женщиной этого мира.  Она умерла в родильной горячке, произведя на свет мертвое дитя. Митридат любил ее, как никогда не любил ни одну из своих наложниц, ни одну из жен. В нас с братом он видел ее продолжение. 

Старый король доживал последние дни, скоро Митридата должны были объявить наследником престола, ведь он был единственным сыном правителя. Нас ожидала смерть на Круглой площади, но Митридат этого не допустил. Нам дали шанс на жизнь вдали от столицы, на Круглой площади погибли несчастные дворовые мальчишки, а нас выслали из столицы, обеспечили владениями и деньгами, прося взамен лишь вассальской верности. 

Мне было пять, когда Эдмунд поднял восстание. Дурные советы и природное властолюбие сыграли с ним скверную шутку - он поверил в собственное величие, которым никогда не обладал. На дарованное Митридатом золото и средства мятежных баронов, он собрал армию наемников и двинулся на столицу. 

Я был слишком мал, чтобы принимать участие в сражении, но Эдмунд взял меня с собой. Я до сих пор пытаюсь понять, что им руководило в тот день - желание явить мне свой триумф или показать, что будет, если я когда-нибудь восстану против него. 

Армии встретились возле перевала Трех королей. Эдмунд оставил меня на попечении баронов, которые побоялись участвовать в сражении, и мне было прекрасно видно, как в долине сходятся войска Эдмунда и Митридата. Я был испуган увиденным, но Эдмунд мог стать новым королем, а потому я не мог явить свой страх перед его вассалами. 

Вся долина, бывшая девственно-чистой до нашего появления, превратилась в кровавый ад. Снег был залит кровью, тишину наполнили крики, звон мечей, стоны умирающих. Никогда я не забуду этой картины. Те, кто еще вчера делил с нами вино в лагере превратились в ничто. И их были сотни, тысячи. Их обезображенные трупы вдавливали в снег, ступали по ним, как по пустому месту. 

Наши надежды, наше будущее - все было уничтожено, гибло на моих глазах, и ничто уже не могло этого изменить. Войска Митридата отрезали путь к отступлению, пение рога призывало атаковать,  лишить жизни каждого, кто пришел из Клодаса.  

Я стоял на перевале и видел, как убивают моего брата. Простой солдат, не гвардеец, не генерал, подсек ноги его коня и Эдмунд рухнул на землю. Он не успел встать, не успел даже дотянуться до меча. Все было кончено. Я слышал ликование королевской армии, видел, как вновь взмылись к небу знамена Митридата.

Искупая свое предательство, бароны выдали меня королю. Они могли бы этого не делать - их казнили за измену, но и в этот раз Митридат меня помиловал в память о моей матери. 

Я по-прежнему представлял угрозу его правлению, а поэтому он велел меня оскопить - тот, у кого не может быть наследников, никогда не сядет на престол. И, хотя мне была сохранена жизнь, в тот день мальчик по имени Эдвард Пеллар умер вслед за своим братом. Я стал никем, изуродованным калекой, изгоем. Я не только лишился своей мужественности, обе моих руки были сломаны в попытке вырваться из стальной хватки палачей. Они никогда не восстановились. 

Я вернулся в Клодас тенью себя прежнего. Я больше не был братом наместника, стал ничем, призраком, и у каждого нашлась для меня насмешка. Слуги покидали дворец, потому что Митридат сократил мое содержание, мальчишки считали делом чести поколотить, если я неосмотрительно выходил из замка. Мне дали прозвище «холгер», «ублюдок»  на языке приморских народов. Все, что я мог - скрываться в тени пустых комнат.

 Моя жизнь была отвратительна. Она шла мимо меня, и единственное, что мне оставалось - умереть. Замок ветшал, в нем не было никого, кто бы мог проявить ко мне участие, даже мое тело, казалось, пытается изжить мою душу. 

Только в книгах я находил успокоение, в них я мог скрыться от реальности, забыть, кто я есть. Из них я узнал о государствах и правителях, войне и дипломатии. Я изучал языки и законы. Впервые в жизни я ощутил свое превосходство над другими. Мое тело оставалось по-прежнему слабым, но мой разум  сделал меня колоссом. Во мне проснулась кровь матери, я ощутил в себе то, чего не было у Эдмунда - величие Пелларов. Я больше не прятался от всех в пустых комнатах. Мне было семнадцать, я уже мог выполнять функции наместника и я взял власть в свои руки, неожиданно для всех и в первую очередь для самого себя, обнаружив, что мое призвание править. 

И вот теперь, спустя двадцать лет в моих искалеченных руках сосредоточена вся власть Королевской равнины. Креллинги готовы променять все золото Морно на мое согласие заключить с ними мир, Черный принц пересекает буйное  море, лично выступая послом Черного острова.   

В этом мире интриг и дворцов не бывает случайных фигур, Сангрида. И наступает день, когда каждый из нас начинает свою игру. Все зависит лишь от того, кем ты хочешь стать, и как много ставишь на кон. Эта участь не минует никого, и ты должна быть готова сделать ход, когда придет твой час. Знать наверняка, кто твой друг, а кто враг. Готова ли ты умереть за то, ради чего преступаешь саму себя. 

Ты спрашиваешь, отчего я добр к тебе? Тысячи людей ненавидят меня, заслуженно ненавидят, но мне нужен хотя бы один человек рядом, который не будет видеть во мне врага. И ради этого я готов на многое. Я дам тебе все, что ты захочешь. Богатство, положение, власть. 

- Мне ничего этого не нужно. Все, что я хочу – иметь крышу над головой.

Крыс усмехнулся.

- Это изменится, - грустно прошептал он. – Никто в этом мире никогда не отказывался от власти.

- Тогда я вас удивлю, - улыбнулась Сангрида. – Вы позволите мне называть вас Эдвардом?

Крыс пораженно замер. Во все глаза он смотрел на Сангриду, и что-то, спрятанное в глубины его души, вновь напомнило о себе. Горькая боль, охватила его душу, к горлу поднялся ком. Тяжело сглотнув, Крыс заставил себя улыбнуться, и, чуть заметно кивнув, поднял к губам кубок.