– Передай это письмо Лисетте, она живет в городе Вележ, – торопливый шепот узника прервался сдавленным полустоном, а затем рука с ожогами просунула сквозь прутья клети свиток, запечатанный магией другого чаровника. – И, пожалуйста, привези ее сюда…
Вампир вздохнул, но послушно подобрал свиток и взобрался на вороного жеребца. Разобрав поводья, гонец пришпорил скакуна, и тот унес своего хозяина в ночь. Свиток, спрятанный в потайном кармане у самого сердца, жег грудную клетку. «И зачем я согласился?!» – тоскливо подумалось мужчине, когда Враон пролетел мимо его уютного дома.
«Потому что тот узник обречен на смертную казнь. И это его последняя воля» – словно бы шепнул некто ему на ухо, отвечая на вопрос.
Копыта звонко простучали по деревянному мосту, и вампир оглянулся на оставленный за спиной спящий город. Ночь туда, где-нибудь переждать день и ночь обратно. Никаких сложностей, но его неудержимо тянуло обратно, в свой дом, к молодой невесте из человеческого рода. Пусть у них никогда не будет детей, но, в конце концов, они найдут о ком позаботиться. Или же он разрешит ей загулять с кем-нибудь, чтобы она забеременела…
Нет.
Никогда.
Ни за что.
Верисса принадлежит только ему. И только он имеет право на ее тело и душу. Но, Тьма, почему же так тяжело на сердце, которое не бьется?! Словно бы он насильно обрекает невесту на какое-то извращенное существование. Или же это не из-за возлюбленной, а из-за просьбы узника отвезти письмо к неведомой Лисетте и привезти ее обратно?!

Ночная мгла мягко и ненавязчиво опускалась на город Вележ, когда по кривым улочкам, поддерживая юбки, шла госпожа пекарь. Свою пекарню она закрывала позже других лавок, а затем шла домой, в деревню близ города. Но каждое утро, ровно в семь, она снова раскрывала теплые объятия пекарни и приветливо улыбалась ранним посетителям. И никогда не опаздывала. Торопилась она домой, где сварит суп на несколько дней вперед, покормит черно-бурую собаку и приласкает кошку, а затем, полистав свой любимый сборник эльфийской поэзии, ляжет спать. Тот сборник раритет, между прочим, потому как эльфов перебили во время последнего их восстания.
– Лисетта? Да вон же она идет! Эй, Лиса, тут к тебе господин! – внезапно донеслось до слуха девушки басистый гномий голос, который она никогда не спутала бы ни с чьим другим. Родан.
Вскинув голову, Лисетта внимательно посмотрела на господина, которому срочно потребовалась. Цепкий взгляд вырвал из общей картины дружелюбно улыбающегося нелюдя клыки. Вампир. Девушка незаметно поморщилась: как и оборотни, к коим была принадлежна и она, вампиры были генетической мутацией, выведенной в мастерских лучших некромантов. Кажется, они владеют магией крови, уязвимы для солнца, но не боятся серебра. Просто недолюбливают. А так, если бы не улыбался, обычный человек. Худощавый, темноглазый, цвет волос под шляпой не разобрать, бледнокожий. В ливрее имперского гонца. Одной рукой придерживает под уздцы черного (кто бы сомневался) жеребца, а во второй руке свиток. Оружия не замечено, впрочем, и так голыми руками разорвет, если захочет. «И кому я, горемычная, сдалась-то?»
– Здравствуйте, – приветливо улыбнулась девушка, незаметно для гнома отращивая и предъявляя вампиру собственные клыки. – Вы хотите заказать выпечку?
Глупый, конечно, вопрос, но Лисетта всегда жила с верой в лучшее. Однако на сей раз эта вера себя не оправдала, потому что вампир с поклоном протянул девушке запечатанный магией свиток. Лиса смерила вампира укоризненным взглядом, словно намекая на помощь бедной даме, ни капельки не владеющей магией. Мужчина позволил себе снисходительную усмешку:
– Магия настроена на тепло руки определенного человека. Стоит Вам только коснуться печати, как она распадется.
Почувствовав напряжение между гонцом и пекарем, гном поспешно откланялся, отговорившись важной работой в кузнице. Машинально поблагодарив гнома, девушка вздохнула: счастливый! Ему-то имперские гонцы подозрительных свитков не доставляют! Выхватив свиток из руки вампира, Лиса сердито придумывала, как бы взять реванш. От прикосновения руки печать действительно мгновенно сгнила в труху, что вызвало кривую усмешку со стороны уязвленной снисходительностью мужчины Лисетты. Все как было сказано. Развернув свиток, девушка пробежала взглядом по размашистым, но уверенным и вместе с тем аккуратным рунам, складывающимся в слова, которых оборотень больше всего боялась.
«Привет, Лиса,
Надеюсь, что ты проживаешь по своему старому адресу, а то так и не узнаешь, что меня казнят на рассвете по обвинению в государственной измене. Я бы очень хотел, чтобы ты приехала, поддержала меня хоть как-то. Ты же уже была на том свете, знаешь, что да как…»
Рука машинально дернулась к грудной клетке, где был широкий шрам от мясницкого ножа. Сердито ощерившись, Лисетта буркнула себе под нос:
– Обязательно распишу тебе все в красках, чтобы не вздумал больше так говорить!
«Я тебя очень прошу, приезжай. Ты мой единственный друг в Таланне, других нет. Лиса, я все еще храню твой амулет. Забери его. Мне, мертвому, оно теперь без разницы будет...»
Дальше девушка читать не смогла. Порвав письмо в клочья, уставилась на вампира взглядом голодной нежити, которая заприметила жертву:
– Где?!
– В порту Роэллан, – невозмутимости гонца можно было позавидовать. – Я обязан сопроводить Вас туда во избежание…
– Я знаю про разгул нежити в Таланне и сопредельных королевствах, так что, будьте добры, тратьте свое красноречие на кого-нибудь другого, – сердито отрезала пекарь, грозно шмыгнув носом и прикусив губу, чтобы не разреветься от отчаяния.
Вампир молча склонил голову, проглотив хамство Лисетты и не поперхнувшись. Подсадив девушку в седло, легко вскочил сам и что-то рявкнул на незнакомом наречии, отчего конь сорвался с места в галоп, звонко стуча подкованными копытами сначала по мощенной улице, а затем по дороге, сбитой множеством путешественников в камень.
К концу весны тракты, как ни странно, опустели. Торговля застопорилась из-за сообщений о живых мертвецах, нагло атакующих поселения людей. Самое страшное, что мертвецы оказались не обычной нежитью, с которой справиться легче легкого, а вполне себе разумной расой – молл’вирами. Впрочем, признаков разумности у нападающих существ не наблюдалось. После смерти последнего эльфа, Таланна опустела. И ее заселили люди пополам с жителями островного государства Эшерта Тариан. Забавно, что переводится название государство как «Земля драконов», а самих легендарных ящеров там и в помине нет. А только молл’виры и джан’хады. Первые – нежить с демоническими корнями, а вторые – крылатые создания, живущие на плавающих в выси островках безмятежности. И плевали они на все нашествия мертвецов…
Незаметно для себя Лисетта заснула, удобно откинувшись на вампира, за всю дорогу так и не проронившего не слова. Тот молча вел лошадь, позволив утомившейся девушке спать, а глаза напряженно прощупывали темнеющий на фоне закатного неба лес. Нежить нежитью, но есть варианты куда более реальные. Разбойники, например, которые не стеснялись пользоваться бедственным положение Таланны.