Глава 5. Легенда нали.

Странные все-таки создания эти люди. Орвис помнил, сколько времени ему самому понадобилось, чтобы освоиться, привыкнуть к новой обстановке, вдали от всего живого, среди одиноких холодных скал. Он помнил, как тяжело ему было осознавать, что он теперь один и никому не нужен. Теперь в такой же ситуации оказалась Айли, но в отличие от него привыкала гораздо быстрее.
За первую пару дней расстояние между ними никак не сократилось. Айли предпочитала находиться наверху, в башне, и почти не спускалась вниз. А если и спускалась, то даже не решалась с ним заговорить, а лишь коротко кивала, и быстрыми шагами и, опустив голову, проходила мимо. Орвис её вполне понимал. Наверное, она чувствовала себя обязанной ему, поэтому ничего не просила, а лишь ждала, пока он потребует благодарности за спасение. Ничего требовать Орвис не собирался, ибо знал, что если бы и была такая возможность, взять с этой девчонки нечего. Деньги, которые даже не действуют в На Пали, ему даром не нужны, да и нет их у нее, а до чего-то еще более низменного Орвис опускаться не собирался. Он лишь хотел дать ей время, чтобы она подумала и сама решила, что делать ей дальше. Он и не рассчитывал на то, что она останется здесь, хотя она даже не пыталась связаться с кем-то извне. Наверное, Айли догадывалась, кому обязана своим теперешним состоянием, и не собиралась дважды напарываться на одни и те же грабли.
Вопрос о том, остаться Айли или уйти встал лишь однажды, да так и остался нерешенным. Вечером второго дня девушка спустилась из своего убежища лишь затем, чтобы попрощаться со скаарджем. Она вязала с собой свой походный рюкзак и была готова к долгому пути. Ее решительность Орвис почувствовал сразу, но ему от этого стало смешно. С любопытством наблюдал он за дальнейшим развитием событий.
- Я благодарю тебя за гостеприимство и за свое спасение. Не смею больше злоупотреблять им. Спасибо тебе за все. – Произнесла она негромко. Глаза ее были красными и опухшими, после долгих бессонных ночей, да и выглядела она еще неважно. Но держалась она так спокойно, что не каждый бы так смог. Орвис прекрасно понимал, что идти девчонке некуда, и она храбрится зря. Она отчаянно искала лазейку, через которую снова сможет выбраться на свет, и ей сейчас любой отчаянный поступок казался самым разумным. Когда остаешься в одиночестве, хочется поскорее куда-то податься, убежать поскорее от тишины и темноты, и если не целиком, то хотя бы чуть-чуть восстановить разрушенную жизнь. Орвис знал это не понаслышке, ведь ему тоже пришлось когда-то признать, что Замок Нали – его конечный пункт, и что ничего дальше его уже не ждет. Так же и Айли. Ей хотелось убежать поскорее и сделать хоть ЧТО-НИБУДЬ, лишь бы хоть как-то сдвинуться с мертвой точки. Сидеть, сложа руки и рыдать в подушку было не для нее, ведь она привыкла, что из любой ситуации всегда бывает выход. Но не в этот раз. Айли и Орвис это оба знали, но девчонке все равно хотелось что-то совершить, как-то спастись. Конечно, покинуть сравнительно безопасный Замок Нали и подставить шею опасным и неведомым врагам, было неразумно, но других более мудрых мыслей ей не приходило на ум. В ее глазах были сомнение и страх, но нежелание оставаться обузой и отчаяние пополам с горем брали верх над всем.
- И куда ты пойдешь? – Спросил деланно равнодушно скаардж. – Что намерена делать?
Он был уверен, что она едва сдержалась, чтобы не выкрикнуть что-либо вроде «не твое дело». Ей вовсе не хотелось посвящать его в свои намерения, но чувство благодарности, и едва заметная симпатия, возникшая между скаарджем и человеком, не дали ей права на грубость. Она пожала плечами и произнесла:
- Я вернусь назад. Попробую найти корабль и восстановить его работу. Если получится, попрошу о помощи у своей планеты.
- Прошло не так уж много времени, чтобы краалы потеряли наш след. – Возразил ей скаардж. – К тому же по их древним обычаям, они празднуют победу на месте убийства очень долго для кочевого племени. Если ты попадешься им на глаза – они убьют тебя.
Айли в нерешительности замерла на пороге. Конечно, она знала на что шла, но не думала, что Орвис сделает хотя бы попытку ее задержать. Аргументов более веских у нее не находилось, и ее это очень злило.
- Мне это не важно. Если меня убьют, значит так и надо, и значит, это должно было произойти еще давно. К тому же мне не хотелось бы стать здесь обузой, потому как помочь ничем я все равно не смогу. Прощай.
И она развернулась и пошла к выходу. Медленно, словно намекала ему: останови меня! Перед ней лежал длинный каменный мост и горы – черная пустая порода. За ними – долгий и тернистый путь, который она никогда не пройдет без проводника. Но она пойдет, Орвис был уверен. И погибнет, но не покажет свою слабость, не позовет на подмогу, не будет просить пощады. Хватит, и так уже многим обязана. И Орвис бы не стал ее задерживать, догонять и уговаривать остаться, будь она кем-нибудь другим, он бы даже слова ни сказал. Но сейчас все было не так. Что-то внутри, подсознательно заставляло его поступить иначе. Что-то говорило ему: не упусти ее сейчас, иначе произойдет нечто непоправимое. Неважно кто умрет, только не она!
- Подожди! – Всего несколько широких шагов потребовалось Орвису, чтобы догнать девчонку. Она остановилась, вернее, замерла, испуганно взирая на того, кто так бесцеремонно преградил ей путь. Орвис встал перед ней на самой середине каменного моста, где до Замка Нали и до выхода было одинаковое расстояние. Обойти его, Айли при всем желании не смогла бы, так что путь был отрезан. Она ничего предпринимать не стала, лишь молча смотрела ему в глаза. Как же сверкали ее зрачки! Вечернее Доброе Око сгорело и ушло за горы, и остался лишь рябой закат, который освещал мелкие облака на горизонте. С севера их уже подпирала тьма, несущая с собой ночь, покой и умиротворение. Какие секреты открывают Галас-Пеак ночью? Какие опасности спускаются с горы Бан-Брах, и какая кара постигнет тех, кто по неосторожности забредет в это время суток к черной легендарной вершине?
Айли посмотрела на хребты, острые как наконечники копий, и похоже ее посетили схожие с его эмоциями мысли. Не исключено, что про себя она уже сто раз пожалела, что так легкомысленно приняла решение посреди ночи выходить в дорогу.
- Не делай глупостей. – Сказал ей скаардж тем тоном, каким воспитывают неразумного отрока родители. – Уже темно, и ты не доберешься до корабля даже при всем желании. Горы На Пали не для туристов. И я сомневаюсь, что ты найдешь на оставленном месте то, что ожидаешь.
Айли подняла на него глаза и посмотрела так отчаянно жалобно, что у него сжалось в комок сердце. «Глупая ты девочка, Айли, кровь у тебя еще горячая. Я и сам был когда-то таким, но жизнь остудила, к сожалению» подумалось ему.
- Смирись, наконец, перестань жить надеждой. – Тихо произнес он, стараясь, чтобы слова его звучали убедительно. – Ты их не вернешь, даже если трижды будешь возвращаться к тому месту. Тебя заставили вступить в жестокую игру, и ты проиграла. Смирись с этим.
Тут он отступил к левому краю моста и почувствовал запах сырости, поднимавшейся от реки вместе с густым туманом – предвестником прохладной ночи. Где-то над башней замка громко жалобно крикнула ночная птица, но ни Айли, ни Орвис не обратили внимания, и не повернули голов, ибо взгляды их были прикованы друг к другу. Орвис указал Айли рукой на вход: круглый, окаймленный серым булыжником тоннель, выводящий за пределы замка. Жест этот был понятен: иди. Иди, я не держу.
- Ты…Ты меня отпустишь? – Неуверенно спросила Айли. Неужели она всерьез думала, что он станет ей мешать, заставит подчиняться себе, или совершит еще что-нибудь более непристойное? Да сама мысль о подобном уже отвратительна, и ристры, быть может, и не слишком преуспели в науке и технике, но они же не варвары! Нет, хватит с него клеток и своих, и чужих.
- Если ты не видишь причин остаться, я не буду искать причин тебя задержать. Тебе, человек, виднее, как располагать своей судьбой. Сейчас, думаю, тебе стоит хорошенько подумать и решить, остаться здесь или уйти на верную смерть. Запомни только: если ты передумаешь, и шагнешь назад, тебе уже никто больше не причинит зла.
Вот так. Орвис сам только что напросился Айли в телохранители и верные союзники. Ну, кто, спрашивается, за язык тянул? Орвис с трудом поборол желание самому себе съездить в челюсть, в наказание за собственное красноречие. Зачем ему она? Пускай идет на все четыре стороны, ему какое дело? Хотя Орвис понимал, что все-таки не все так легко. Он и сам истосковался по живой речи, целый месяц, проведя в обществе тишины и пыли. Быть может, он просто хотел компании, обычной в лице живого существа, пускай даже человека. Хотя кто сказал, что люди плохие собеседники? Наоборот, им-то, как раз есть что рассказать, и в особенности тем, кто слыхом не слыхивал об известном мире и его порядках.
Айли посмотрела в узкий тоннель, словно бы пыталась на глаз прикинуть его глубину. Орвис, у которого переход по этому тоннелю занял приличное количество времени, только усмехнулся. Он немного сомневался, примет ли она правильное решение. Но оказалось – зря. Айли постояла еще с полминуты в замешательстве, а затем резко развернулась, так что длинные черные волосы взвились и едва не хлестнули по лицу Орвиса, и неровными шагами направилась обратно в замок. Едва не проскочив мимо широкой винтовой лестницы, ведущей к башне, она, прыгая через ступеньку, взлетела на нее. Орвис явственно слышал ее плач, отраженный в каменных стенах круглой башни.
Тяжело, когда бросают. И в особенности, когда это происходит в первый раз. Кажется, что рухнул весь мир, и на линию жизни упала здоровенная острая скала, расколов ее на две части: до и после переломного момента. И только один вопрос в голове: за что? А ответа все нет и нет, ведь никого не осталось; бросили все. Что станет с тем, кто попал в эту яму, не предугадать никому. Спасти его может лишь тот, кто вовремя услышит безмолвные крики о помощи и отзовется, протянув спасительную руку. Важно, чтобы такой спаситель появился вовремя, пока еще не поздно, и жизненные трудности окончательно не подкосили несчастного. Орвис не опоздал.


А было ли время до Семидневной осады, когда люди ладили со скаарджами? Пожалуй, что нет. Между этими двумя цивилизациями, хоть они и были во многом схожими, никогда не было мира. А если и был, то всегда был натянут как тонкая струна, готовая вот-вот пропеть новую песнь войны.
Еще при зарождении известного мира люди устанавливали свое первенство в космосе, и уже тогда отстранили всех конкурентов. У популяций, уступающих человечеству по каким-то параметрам, даже вопрос не вставал: бороться или проиграть? Проиграли все и сразу. Выбор был другим: сотрудничать с лидерами или соперничать. Кто был более разумен – сотрудничали, ну а другие попытались противостоять натиску, и судьба поступила с ними жестоко. Только скаарджей она оставила процветать, среди чужих планет, норовящих захватить побольше земли. Лишь потом, в далеком будущем, когда обе популяции стали умнее и расчетливее, они смекнули, что шаткий мир намного лучше доброй войны. Аккуратно были установлены торговые маршруты, подписаны какие-то пакты, и началось сотрудничество. Сотрудничество, которое и по сей день бы неплохо продвигалось, если бы не Накоджа, разрушавшая неустойчивое перемирие.
Вражда, передавшаяся с генами предков потомкам людей и скаарджей, не могла бы сама выветриться так просто, путем мирных переговоров. Уж как повелось: псы с волками тоже близки по духу, однако одни других всегда травят и ненавидят люто. Так и здесь, но только без насилия и скандалов. Просто среди людей установилось много различных негласных правил, которые воспринимались больше как моральные устои, чем настоящие законы. Например, дружба со скаарджами, равно как и брак, и общий бизнес, считались бесчестьем, дурным тоном, проявлением низших качеств человека, ну и что-то там еще. Кто-то рассматривал скаарджей как несовершенных, недостойных выродков, чьи государства вознеслись лишь по счастливой случайности, и человек должен их непременно устранить. Кто-то возмущался, пропагандировал миролюбие и терпение в мире, где и так гибнет столько невинных жертв. Кто-то держался подальше, либо боясь, либо просто не желая связываться. А кто-то, коих большинство, занимали нейтральную позицию, не утруждая себя вопросами популяционных гонений и расовой неприязни. Что ж, это всегда актуально, и всегда насущно.
Айли была из последней категории. С вихернами она общалась в своей жизни раз или два, но впечатление о них как об отдельном виде у нее не сложилось. Сложно узнать одного скаарджа, не говоря уж о том, чтобы понять всю популяцию, и составить какое-либо мнение. Честно говоря, Айли не понимала, почему так негативно относятся к скаарджам люди, и наоборот, хотя причин на то одна или две. Но ей с детства внушали: совершенная, могущественная цивилизация людей не должна оглядываться назад и смотреть на отстающие державы, такие как вихерновская. Не место им среди людей, на их планетах, не стоит тратить на них время, разговаривать или сотрудничать. Нельзя смешивать волков и собак, держать под одной крышей, и расчесывать одним гребешком, а то они перегрызутся, и не разнимет их ни один смельчак.
А вот Айли и Орвис не перегрызлись. Скаардж и Человек, как именовали их в книгах Доброго Ока, жили под одной крышей, разговаривая на равных, не задумываясь о моральных устоях. Короче говоря, являлись противоречием тех законов, что так долго внушали им сородичи: Люди – зло, мир за пределами На Пали – Запретный, и скаарджи – отсталые, а земля на их планетах – недостойна, чтобы ступала по ней нога человеческая. Здесь это не работало. Им пришлось это забыть. Ведь у них, как и у их древних предков, выбора не было.


Лишь вечером через три дня после памятного разговора, девушка решилась выйти из своего убежища и спуститься к Орвису. Он в это время сидел на зубце толстой каменной стены, что брала начало от второй башни, поменьше, где и проживал скаардж, и пил почти остывший чай, рассматривая четкие очертания западной части гор, окаймлявших низину. Айли подошла к нему и забралась на второй зубец, спросив предварительно разрешения. Она не могла чувствовать себя здесь как дома, а потому и считала своим долгом во всем добиваться согласия скаарджа. Наверно, думал Орвис, она ждала, что скоро он прогонит её, хотя он даже не делал ей никаких намеков. Орвис обратил на нее внимание и заметил, что ее ясные глаза впервые просветлели, и их не украшает уже привычная краснота, после долгих бессонных ночей, полных слез. Сегодня она была абсолютно спокойна, и почти никакой тени скорби не просматривалось в ее движениях. Наверное, выплакала все глаза и эмоции вместе с ними.
Этот вечер выдался очень теплым. Впрочем, непогоды здесь не наблюдалось с той памятной грозы, принесшей с собой тонны воды и новые бедствия. А сегодня в память об этой грозе природе уже ничего не осталось, ибо уже высохла под жарким Добрым Оком земля, и снова нагрелись темные камни. Орвис и Айли, скаардж и человек, молча сидели на толстых каменных зубцах стены и наблюдали, как тянутся по небу косяки птиц и плывут, алея в закатном солнце облака. Молчание их не тяготило, но все же тишина вокруг словно бы сама возникла, чтобы посторонние звуки не мешали разговаривать. И Орвис, не утерпев, все же попросил:
- Расскажи мне о себе.
Он думал, что ответа не получит, и девушка просто уйдет, чтобы опять полночи прорыдать в башне. Но, вопреки его мыслям, Айли заговорила.

Она рассказала ему все. О том, как возросла мощь Федерации, которая в книгах Кольца лишь зарождалась, и как Айли попала под ее широкое крыло. О том, как работала в Новел-рэйт, как воспитывалась под неусыпным контролем Рутера Харта, как получила самый крупный в своей жизни заказа от Федерации и как была предана. Она и сама не знала, почему решила ему открыться. Наверное, она слишком истосковалась по нормальному общению, и ей очень хотелось с кем-то поделиться всем, что так давно копилась в ее душе. Ей было приятно говорить с ним, так же как ему приятно было слышать её голос. Айли думала, будет тяжело. Но нет, рассказать обо всем оказалось намного легче, чем таить в себе, и в одиночестве проливать слезы на замызганную худую подушку. Слез, кстати, тоже совсем не было, кончились, наверное. Взамен осталась только страшная, неумолимая тоска, от которой хочется выть и лезть на стены, ронять предметы, разбивать всё хрупкое, а потом забраться в какой-нибудь темный угол и там тихо забыться страшными тревожными снами.
Айли повезло – она натолкнулась на благодарного слушателя. Скаардж внимал каждому слову, не перебивая, не задавая никаких вопросов. Он, кажется, даже понимал ее, но лишь как сторонний наблюдатель, с интересом взирающий на то, как другие выбираются из передряг. Он бы и не смог понять ее, раз ему не приходилось бывать в таких ситуациях. Ее чувства и рвущиеся из груди эмоции смог бы разделить лишь тот, кто сам это пережил, а таковых уже не осталось в живых. Но она не знала Орвиса, не знала, что пришлось пережить ему, и как это роднило его с ней.
Айли винила себя в случившемся. Откажись она от этой проклятой поездки, ничего не произошло бы. Не отлучись она на минуту из корабля, уводя за собой Эрика, они смогли бы предотвратить катастрофу. Не испугайся она тогда этих ящериц, именуемых краалами, успей она выстрелить в вожака, был бы жив Эрик, и они вдвоем бы успели прикончить всю ненавистную стаю. И, наконец, не убеги она тогда, как последняя трусиха, с поля битвы, можно было отвоевать «Беркут» и выбраться отсюда. Но теперь уже поздно. Корабль захвачен, друзья уже мертвы, Эрик тоже, и их тела уже наверняка превратились в груду белоснежных, обглоданных начисто костей. И никого вокруг, на сотни световых лет, и никто не придет, не заберет домой. В то, что никто не придет на помощь, Айли уверовала сразу. В тот же день, когда она очнулась в самой высокой башне Замка Нали, как именовал его скаардж, она попыталась связаться с Рутером Хартом. Но всегда безупречная связь не подавала никаких признаков жизни, и лишь слышалось на том конце невнятное ровное шипение. Означало это, что Айли была оторвана не только от Рутера, но и от любой точки известного мира, способной принять ее сигнал. Поскольку, сама Айли отключить связь не могла, она пришла к выводу, что сделал это кто-то другой, извне. И когда она сумела это признать, то сразу убедилась, что никто не пришел бы за ней, даже если бы она попросила о помощи. Об этом она тоже поведала скаарджу Орвису, который был весьма неглуп, и сразу смекнул, в чем дело, и что Айли еще продолжала от него скрывать. Особенно интересовал его Рутер Харт, и его дела с Федерацией. Еще когда Айли не закончила рассказ, Орвис уже нашел виноватых в случившемся. И это при том, что Айли никаких виноватых пока не нашла, а ведь она жила в том мире уже очень давно.
- С какой просьбой обратилась Федерация к Харту? – Вдруг спросил Орвис, когда Айли замолчала, борясь с тоской и печалью, которые рождали вопрос: а не спрыгнуть ли сейчас прямо с этой вот стены в ров?
- Я же сказала, что нас в это не посвятили. – Отозвалась девушка. Она понимала, как отреагирует Орвис на правду, об истинном предназначении планеты 6832. когда она произнесла это, скаардж ухмыльнулся нехорошей, отталкивающей улыбкой и произнес:
- Лучше бы ты была пооткровеннее, если ты надеешься сохранить свою жизнь.
Это была первая угроза Орвиса за все время, что они прожили в замке вдвоем. Конечно, прозвучала она как-то неопасно, и вовсе не была сказана для того, чтобы кого-то запугать. Но на Айли подействовало. Не то чтобы она боялась смерти, наоборот, не отказалась бы и от такого исхода событий. Но ей действительно хотелось все ему рассказать. Так ей стало бы легче. Скаардж заметил, что она колеблется. В отличие от нее, он отлично читал по ее лицу эмоции, и все сразу видел.
- Ты все еще хранишь верность людям, которые предали тебя? – Спросил он, и этим материализовал мысли Айли, беспорядочно роившиеся в голове. Он был прав. Айли, оставшись без начальника, продолжала оставаться ему верна. Она просто не могла иначе, она просто не знала как. Айли слишком любила этого человека, чтобы вот так просто продать его. Конечно, она ведь не знала, что он предал ее за полтора миллиона, даже не постаравшись как-то ее спасти. Да и не могла она, считавшая его идеальным, совершенным человеком, так подставить его. Не могла. Но где-то уже в глубине души родилась догадка: это Рутер всему виной. А посему, Айли решилась на этот шаг.
- Хорошо, я расскажу. Но знай, тебе не понравится. – Он кивнул, показывая, что ему безразлично.
И тогда Айли поведала ему о Семидневной осаде Астероидного кольца, где погибли тысячи людей и скаарджей, о Великом союзе старших планет, объединившихся ради общего дела, и о строгом наказании, которое назначил Союз побежденной Накодже. Орвис слушал вроде бы равнодушно, но было видно, что он возмущен. Вихерны оскорбили великий скаарджевский род, покорившись низменным чувством, пойдя на самый недостойный путь войны. Нарушение мирного договора, века назад заключенного великими предками между двумя державами, не смел бы безнаказанно нарушить ни один смертный. По его мнению, Великому союзу следовало бы назначить белее строгое наказание, например смерть, хотя это еще вопрос: что страшнее, смерть или изгнание?
- Мне и моей группе исследователей. – Завершила Айли повествование. – Было поручено отыскать планету 6832, изучить ее и дать «добро» Рутеру, чтобы он разрешил заселять сюда вихернов.
- И что произошло дальше? Ты разрешила сделать из На Пали ссылку?
- Да. – Опустив голову, сообщила Айли. – После двух дней пребывания здесь, я прислала Рутеру черновой отчет о проделанной работе. И именно тогда он спросил меня, считаю ли я, что планета пригодна для жизни. Я, хоть и была уверена, что такие выводы делать рано, все же согласилась. Я думала, что после составлю конечный отчет, и уж только после этого скаарджей-вихернов начнут переселять из Легроса. Но я не успела. Теперь я не знаю, что будет, и откажутся ли Рутер и Федерация от своих намерений.
- Откажутся? Чтобы заново тратить кучу денег на освоение еще какой-нибудь планеты, когда им так не терпится скорее освободить тюремные камеры? Нет, я думаю, они не поменяют планов. – Зло заключил Орвис, раздраженно откидывая со лба волосы. Рассказанное Айли повергло его в шок. Он уже представил себе, что ждет На Пали. Десятки тысяч пленных скаарджей будут сосланы на планету, никогда не ведавшую об их существовании. Что станут делать здесь представители высшей расы скаарджей, когда окажутся на двух материках, из которых освоен лишь один? Они начнут захватывать земли? Убивать? Превращать ристров в рабов, чтобы заставить их помогать осваивать континент? Орвису казалось, что он уже где-то это слышал. Откуда-то он знал о таком исходе событий, но только очень давно, и совсем не так, как сейчас. Айли рассказывала об этом как человек, всю жизнь проживший в известном мире, и вовсе не считавший вихернов страшными монстрами, а лишь неудачливыми завоевателями. Орвис же слышал эту историю, рассказанную устами того, кто видит во всем этом мистику, магию и проклятья богов. Тот, от кого услышал, вернее, прочитал Орвис о грядущей буре, никогда не видел ни космических шатлов, ни людей, ни безграничных просторов известного мира. То был провидец Дарвелл – старый седовласый нали, обитающий отшельником где-то за горами, и видящий во снах будущее На Пали. Именно он рассказал когда-то Орвису о древнем пророчестве, которое скаардж даже не принял всерьез. Но теперь, когда все повернулось вот так, он начал понимать, что слова, прочитанные им на бумаге, обрели материю. Пророчество Дарвелла было как раз о скаарджах…
- Нет, он обязан ошибиться….- Прошептал Орвис, чье воображение уже рисовало страшные и кровавые картины умирающего, горящего мира. Никогда не видящий известного мира и не знакомый с собратьями вихернами, он почему-то был уверен, что нельзя недооценивать их мощь. Вихерны, создавшие великие планеты-королевства, посягнувшие на ресурсы Земли, отражающие атаки Великого союза целых семь дней, просто не могут нести добро. А вот зло, которое они могут причинить небольшим, но богатым землям На Пали, очень сильно.
- Кто? – Недоуменно спросила Айли, которой показалось, что он обратился к ней.
- Один старик, живущий недалеко отсюда. – Бездумно отозвался скаардж. – Благодаря ему, наш мир уже полсотни лет ждет, когда вихерны придут в На Пали.
- Откуда он мог знать?
- Это неважно сейчас. Главное, что судьба вихернов уже решена. То, что окончательных отчетов твой Харт не получил, не остановит ни его, ни Федерацию. И вихерны прибудут в срок причем…- И тут на ум пришла одна фраза, которую Дарвелл когда-то сказал ослабевшему после долгого пути Орвису: «Но предсказание это сбудется и очень скоро, раз ты здесь». Вспомнил, и почувствовал, как по позвоночнику пробежала нервная дрожь. А ведь старик был прав и удивительно точен. Он, Орвис, становится свидетелем заката великой цивилизации, и появления новой деспотической власти. Нет, Дарвелл не ошибся, предрекая скорый конец На Пали, и у скаарджа не осталось поводов в этом сомневаться.
Он посмотрел на Айли. Девчонка сидела смирно, глядя на него испуганными глазами, и она тоже понимала, что вызвало его тревогу. А ведь она, между прочим, тоже стала свидетелем сбывающегося пророчества. Она же тоже осталась здесь одна, насильно оторванная от родного мира, не имеющая возможности вернуться. Айли подписала себе приговор, причем добровольно и без уговоров. Она сама разрешила прислать сюда вихернов, хотя вполне могла бы и отказать. Но ведь когда она это делала, она даже не предполагала, что вот так все обернется, и планетка 6832 окажется не только обитаемой, но и жестокой по отношению к чужакам. Он думала, что вершит правосудие, наказывает виновных, а оказалась, что сама была наказана, как и вихерны. Изгнана из известного мира, хотя, в отличие от вихернов, ни в чем не провинилась. Как она теперь проживет в На Пали? Какую роль будет здесь играть?
И тут его осенило. Как во сне, за волоком тумана, снова всплыло в памяти сухое, почти без эмоций, лицо нали и лицо молодого скаарджа, украшенное свежими синяками и порезами. Лохматый, едва пришедший в себя скаардж, еще вчера бредивший в холодном поту, ничего не понимая, уставился на великого провидца, чьи сны никогда не обманывали. В руках у скаарджа старая, потрепанная временем книга, раскрытая на очередном тексте с пророчеством, но текст этот ничего не может рассказать скаарджу. Может только Дарвелл. И он говорит: «С тебя все начинается, Орвис, и Освободитель, о ком идет речь в этом тексте, в начале своего пути сам будет нуждаться в помощи. И боги нашей планеты На Пали избрали тебя, как проводника Освободителя по его великой дороге».
Вот о чем толковал неразумному скаарджу старик нали. А Орвис даже тогда не осознал, как важны были его слова. Если бы он понял раньше.… Теперь-то скаардж смог объяснить, почему так спешил к кораблю людей, выскользнувшему из черных облаков, почему так смело ринулся спасать последнего выжившего в мясорубке человека, а потом еще и бежал с ним до самого Замка Нали. И, наконец, почему не отпустил эту девчонку на все четыре стороны, хотя искренне не понимал, почему ему это так важно. А все просто, нужно было лишь сопоставить события, и хоть немного припомнить слова Дарвелла. «Освободитель в начале своего пути сам будет нуждаться в помощи». Стало быть, прав был нали, когда сказал, что душа Орвиса не позволить ему пройти мимо слабого и раненного. И Орвис помог Ему. Вернее….Ей.


Орвису, не слишком требовательному к пище, еды хватило бы еще, по меньшей мере, на месяц. Но теперь их было двое. Айли правда почти не ела, из-за отсутствия аппетита, но все же о провианте теперь следовало позаботиться заранее. Единственное место, где могли бы им помочь, была деревня нали - Глатриэль. Возвращаться туда Орвису не хотелось вдвойне, тем более что он сам себе давал клятву больше не ходить туда и не унижаться, ибо статус нахлебника его не прельщал. Он бы и не сунулся туда, будь он один, а лучше бы с голоду помер. Но теперь изменилось многое. Ему волей неволей пришлось заботиться и о девушке и оставить свой привычный эгоизм. А это значит, снова наведаться в деревню.
Была еще причина, по которой Орвису нужно было зайти в Глатриэль. Он очень хотел поговорить с провидцем Дарвеллом. Осенившая его догадка не давала ему спать, и он все ждал, когда же, наконец, случится пророчество. Много вопросов накопилось у него к седовласому старику, и любопытство снедало его.
Полторы недели прошло с тех пор, как встретились Орвис и Айли. Девчонка перестала обращаться к нему так, как будто он какое-то божество, хотя не доверяла по-прежнему. Она еще долго не сможет никому доверять. Но она училась мириться с жизненными трудностями и старалась видеть что-нибудь хорошее в любом. Но не видела. Орвис ее понимал, потому что и сам не знал, что может быть хорошего в этом забытом богами месте, где никогда вспыхнет больше свет цивилизации. Замок Нали был добродушен к ним, но они все равно стремились уйти отсюда, ибо их угнетало отсутствие жизни и даже смерти, а также полная тишина и тьма, которую можно было почувствовать даже в зените Доброго Ока.
Поэтому когда Орвис позвал Айли в деревню Глатриэль, она не раздумывая, согласилась. Ее не прельщало оставаться одной в громадном замке, который она, в отличие от скаарджа, изучила лишь на четверть. Компания Орвиса, по ее мнению и не слишком надежная, все же была лучше, чем гордое одиночество, которого жутко боялась девушка.
Солнце село, и это означало завершение последнего дня самого жаркого летнего месяца На Пали – июля. В жарком, согреваемым солнцем и разгоряченной пустыней, королевстве Игномис, осень не наступит еще месяца три, а вот в родном Рипербахе – уже через месяц. Но и для Игномиса преодоление этого экватора кое-что значило. Ветра стали едва заметно прохладнее, а на небе, по горизонту, стали собираться небольшие перья облаков. К середине августа они заволокут все небо, и никакие ветра не смогут их разогнать.
Темная, непроглядная Галас-Пеакская ночь накрыла мир. Вкупе с тишиной, она совсем загустела, и даже едва плетущееся раньше время, совсем умерло. Орвис и Айли не встретили яркий закат Доброго Ока, потому что в это время шли по длинному каменному тоннелю, заросшему мхом, и ничего не видели кроме света фонаря Айли. Когда они преодолели проход, и снова очутились на свежем воздухе, то растворились во тьме, словно и не существовали никогда.
Перед взором Айли раскинулась могучая равнина, которая, казалось, была нескончаема. По ней гуляли резвые горные ветра, и веяло духом пустыни, о которой упоминал как-то Орвис. Ничего не видно было впереди, лишь тонкая линия еще синего неба отсвечивала ушедшее солнце. А за ними уходили на север великие и непоколебимые горы Галас-Пеак, которые даже и не ведали о таких маленьких песчинках времени, как человек и скаардж. Огромными, черными гигантами стояли над ними горы, и никто бы не догадался, как заботливо сохраняют они в недрах свое дитя – Замок Нали. Скаардж видел намного лучше ее, и поэтому шел впереди. Хотя на равнине невозможно было наткнуться даже на камень, он все равно был начеку. Айли знала, кого следует опасаться, и от этого становилось еще страшнее. Иногда она даже думала: а не плюнуть ли на все, и не вернуться в замок? Но это было в сто раз хуже, чем дрожать от страха посреди необъятной равнины.
- Этот край называют долиной Нагомис. – сообщил ей зачем-то скаардж, и голос его ножом прорезал твердую тишину. Айли вздрогнула, но кивнула.
- А как зовут старца, к которому мы идем? И кто он вообще?
- Его называют Дарвеллом, и он из племени нали. – Объяснил Орвис, но наткнулся на вопросительный взгляд Айли и пояснил. – Нали живут на нашей планете испокон веков, но скаарджи угнетали их, и оттого их малочисленная раса так и не получила должного развития. У скаарджей лишь сто лет назад отменили рабство нали, хотя некоторые регионы, например северо-западное королевство Ливел, их все еще эксплуатирует как рабов. Они неопасны для нас, потому что смертельно боятся. Живут опричь скаарджей, служат богине воды – Чиззре и практикуют светлую магию. – Айли ошарашено уставилась на него. В мире Орвиса слова «магия» и то звучало как нечто сказочное, волшебное, а главное – нереальное, так что уж говорить об известном мире? – Мы не знаем, как они это делают, да только в умелых налийских руках эти заклинания очень сильны. Так что если наткнешься на опытного мага, лучше не зли его.
- И этот Дарвелл тоже маг?
- Нет, он священнослужитель при храме Чиззры. Боги дают им иногда магические силы, но не всем, а лишь избранным. Таких нали уже истребили. Но у Дарвелла есть один удивительный дар. Он видит пророческие сны о На Пали, и они всегда становятся явью.
- Значит, он знал, что в На Пали сошлют вихернов? – Осенила Айли мысль. Имя старого провидца было ей смутно знакомо, но она не могла вспомнить, откуда она знает его.
- Знал. Это его знаменитейшее пророчество, которое уже превращено в легенду нали и вот уже с полсотни лет бытует среди скаарджей. Потому-то я и был уверен, что вихерны при любых обстоятельствах окажутся здесь. Дарвелл сам рассказал мне об этом, когда я как-то заглянул к нему на огонек.
- Но если скаарджи обо всем знали, они могли бы успеть…подготовиться! – Возмущенно сказала Айли. Орвис посмотрел на нее как на неразумного младенца, и с ухмылкой произнес:
- Могли бы. Да только не подготовились. – И зашагал вперед, показывая тем самым, что разговор закончен, и тема исчерпана. Объяснять Айли, что никто не желал всерьез воспринимать эту легенду из-за напускной ненависти к Запретному миру, он не хотел.
Когда Орвис в прошлый раз проходил мимо этого зловещего места, он не разглядел в темноте того, что вызывает такую черную ауру. Вокруг витал почти материальный дух гнева, и казалось, что здесь когда-то слышались смертельные проклятья. Когда спутники подошли к этому месту, уже занимался рассвет, и небо посерело и сбросило с себя самые долгоиграющие звезды. Порядком уставшие идти по ночной дороге, Айли и Орвис даже не сразу почувствовали воцарившуюся атмосферу. Но зато когда почувствовали, то сразу приободрились, словно усталость рукой сняло.
По правую руку от них, возвышаясь на небольшом пригорке, покоился древний храм. Он был таким древним, что казалось – сейчас рассыплется и пыль от него унесет ветром. Храм состоял из трех высоко вздернутых кверху острых пирамид, одна из которых была выше и острее других. Они располагались друг от друга на небольшом расстоянии, и соединялись между собой толстой каменной стеной, откуда они и брали начало. Посреди стены, прямо под самой высокой пирамидой зиял пустой вход, уводящий в черную, неестественную темноту. Должно быть, еще пару сотен лет назад этот храм должен был наводить ужас и благоговение. В нем совершались древние магические ритуалы, наверняка недобрые, а жрецы того бога, в честь которого был возведен храм, носили черные балахоны и преклонялись перед нечистой силой. Но сейчас уже не было того величия, которое излучала когда-то эта древняя цитадель. Стены и башенки, выкрашенные когда-то в синий и сиреневый цвета, теперь облезли, и осталась лишь ободранная кладка неприятного розовато-бурого цвета. Пирамиды, некогда как три шпиля возвышающиеся над миром, теперь стали совсем дряхлыми и покосились, и верхушка одной из них откололась и лежала на земле грубым бесформенным камнем. Стены башни и вход были затянуты плотной зеленой стеной какого-то бурно разросшегося сорняка-паразита, который стелился по земле как змея. Лишь на верхушке храма и на толстых каменных столбах, стоящих на земле, и устойчивых благодаря собственному весу, были смутно видны очертания большого многоногого паука. Паук был какой-то особый, иссиня-черный, с растопыренными в позиции атакующего ногами. Большие острые жвала были распахнуты к небу. Над входом тоже был паук, но только его закрывал сорняк. На лежащих на земле каменных створках упавших ворот было изображение какого-то странного зверя. То был то ли волк, то ли пес, с огромными лапами и выпущенным наружу когтями и черной длинной шерстью поднятой дыбом. Узкие глаза животного и грозный оскал говорили о решительности и храбрости, и стремлении защитить вверенную территорию. За спиной у монстра были распахнуты два перепончатых черных крыла. Крыла?
Айли смотрела на черный вход в храм, и ей казалось, что он затягивает ее внутрь, чтобы задушить темнотой в древних катакомбах. Что-то страшное творилось здесь, в этом храме, какая-то великая, но злая сила покоилась в его недрах, и много невинных жертв потребовал тот бог, под чьим покровительством были пауки и черный крылатый зверь…
- Идем. – Прозвучал сзади решительный, но странно дребезжащий голос Орвиса. Айли едва не закричала от страха, когда скаардж нарушил страшную проклятую тишину. Хотя, он правильно поступил, потому что Айли уже чувствовала, как манит ее в храм зловещий зов из-под земли. Айли оглянулась на Орвиса и поразилась произошедшей перемене. Она-то думала, что ему вообще неведом страх, но сейчас она сразу поняла, что он боится. И боится даже не чего-то материального, как краалы или еще кто, а чего-то духовного и куда более опасного. Что-то почувствовал Орвис, и было понятно, что любой, даже самый крепкий и бездушный зверь, струсил бы и убежал отсюда, поджав хвост. Древний, разрушенный храм наводил страх даже когда закончились дни его величия, и он впал в беспробудный вечный сон.
Они молча развернулись и двинулись дальше, чувствуя как стало легче дышать и отступает обнявшая их мрачная аура храма. Лишь когда храм почти исчез из виду, и впереди замаячил первый рассветный лучик, скаардж тихо произнес:
- Это храм Велоры, еще одной богини скаарджей. Три пирамиды символизируют трио богинь: двух сестер Велоры и Вандоры и матери их Чиззры. Велора – богиня земли, ее обитель: подземелья и древние храмы и катакомбы, населенные ее священными слугами – пауками Као, поэтому ее жрецы никогда не боятся темноты и душных заброшенных руин. Её имя всегда было у скаарджей синонимом хитрости, коварства и зла. Предки издавна боялись ее гнева и совершали демонические культы с кровопусканиями и убийствами невинных девушек на алтаре. В Рипербахе Велора – это синоним зла, но в Ливеле ей поклоняются.
Айли ничего не ответила и поежилась. Что-то подсказывало ей, что не только это обосновало страх перед древним черным храмом, привитый предками Орвису.
Когда воздух стал кислым и непереносимым, Орвис понял, что они приблизились к трем заводам-гигантам. К тому времени они уже шли тропой восходящего дня, и занимался новый день. Орвиса немного тяготил зарождающийся день, ибо в темноте он чувствовал себя спокойнее. Но сейчас свет был им очень нужен. Заводы, неумолимо приближающиеся к ним, были менее устрашающими, когда их не окутывала таинственная тьма. И когда им предстала необъятная стена и трубы гигантских черных корпусов, он еще раз в этом убедился. Непривычно было наблюдать, как первые лучи падают в пустые заводские оконца, пробиваясь сквозь толщи пыли и мрака. Мертвый сухой воздух пронзал легкие насквозь, и казалось, что на территории трех гигантов идет жестокая борьба тьмы и света. Айли только успевала озираться по сторонам, поражаясь величию исполинских заводов. В ее мире, думал Орвис, такие заводы занимают целые планеты. Но Айли все равно была поражена, но не самими зданиями, а тем, сколько им лет, и насколько они заброшены.
- Перед тобой три кита, несшие когда-то на себе древнюю предшествующую скаарджам цивилизацию, и ее же, я думаю, погубившие. – Комментировал Орвис, помогая Айли пролезть через щель в стене. – Прямо по курсу литейный завод Тарридиум, а там, на юге Зарад, где его добывают и Токсис – где обрабатывают. Где-то в подземельях стоят шахты Рэгжа, где и до сих пор сохранилась богатая тарридиумная жила.
- Тарридиум. – Повторила девушка, пытаясь вспомнить значение знакомого слова. И вдруг ее осенило. – Это же очень дорогое топливо. Им заправляют огромные крейсеры-города, и те могут находиться на орбите около полутора лет! И здесь действительно есть источник этого вещества?
- Не удивляйся. Есть, и мог бы просуществовать под землей еще очень долго. Скаарджам не нужен тарридиум, хотя они отлично знают о его свойствах.
- Почему вы его не добываете? – В недоумении спросила Айли.
- Потому что у них нет необходимости выходить в Запретный мир. – От Айли не укрылось, что Орвис сказал о своих сородичах в третьем лице, не причисляя себя к тем, кто не желает выходить за пределы На Пали. И еще ее поразило данное скаарджем название ее миру.
- Запретный мир? Это… - Начала было она, но тут скаардж протянул руку и указал вперед на исполинский идеально круглый купол, скрывавший в своих недрах нечто очень ценное.
- Купол Мира. – Сказал Орвис.
- Так вот в чем дело. – Медленно произнесла Айли, когда они с Орвисом свесились через перила, над огромным котлованом полным зелено-изумрудной жидкости. Блики тарридиума плясали на круглом потолке и стенах. – Сканеры Эрика не могли исследовать планету с орбиты из-за тарридиума. Его открытые месторождения испарения радиоактивны, и в них присутствует некое вещество, не пропускающее никаких сигналов через воздух. Черт, как же все было просто. – В сердцах воскликнула девчонка. – А никто не догадался.… Да если бы Рутер знал, что здесь такие богатые ресурсы, он бы ни за что не послал бы меня сюда, а сам бы отправился…
- Не отправился бы. – Скептически ответил скаардж. – На путевку в ад он не променял бы даже тарридиум
- Почему ты так уверен, что это он заказал наше убийство? – Ошарашенная его выпадом проговорила Айли. В том, что убийство была заказано какому-то опытному и очень дорогому киллеру она уже не сомневалась, ибо подобное было очень распространенным явлением в известном мире и прекрасным безопасным способом устранять конкурентов. Но в том, что за всем этим стоял Рутер, она уверовать не желала.
- Ты сказала, что заказ Федерации был секретным, так? – Айли кивнула, и Орвис удовлетворенно ухмыльнулся. – А почему ты решила, что тебя они хотели вот так просто посвятить в эти секреты?
- Но это же….нелегально. – Возмутилась Айли.
- А кто сказал, что Федерация играла честно? Великий союз поручил им избавиться от вихернов, и они это сделали. А каким путем они выполнят приказ, уже никого не волновало. Если мощь Федерации так велика, как ты рассказывала, то пятеро членов экипажа, пусть даже и высококвалифицированные, для них даже не препятствие, а так, маленький камушек. Ваша смерть изначально входила в их планы, или даже не ваша, а тех, кто выбрал бы им подходящую планету. И Рутер, подписавший с ними договор, думаю, прекрасно об этом знал.
- Нет…. – Тихо произнесла Айли, когда они в молчании покинули Купол Мира и теперь шли дальше, по выгоревшей серой земле. – Рутер не мог так поступить. Он просто не способен на это.
- Не верь, если угодно. Но я думаю, твой дружок не так уж чист, как ты считаешь.
- Ты просто его не знаешь, поэтому и говоришь так! – Айли впервые повысила на него голос, и тон ее Орвису не понравился. «Что значит для нее этот Харт, если она так яростно его защищает?» подумал скаардж. Ответ тут же пришел сам.
– Он лучший человек в мире: он благородный и добрый, и сильный. – Парировала Айли – Если бы не он, я была бы никем, он мне как брат. Он никогда бы не продал меня Федерации.
- Ты его любишь? – Вдруг осенило Орвиса. Конечно, догадка была глупой, но он с удивлением обнаружил, что не ошибся. Айли густо покраснела, и впервые в ее глазах появился какой-то радостный огонек, который всегда загорается, когда вспоминаешь о ком-то родном и нужном. Ну, теперь понятно, почему Айли до самого последнего момента не почуяла подвоха. Тот, кого считаешь идеальным, не может творить зла. Предательство его принять в сто раз больнее, чем от того, с кем никогда не ладил. Айли, если и понимала, что Рутер подставил ее, признавать этого никак не желала, ведь это было сложнее, чем верить в его преданность. Орвису не потребовался ответ Айли, он и так уже все понял. Он развернулся, и они двинулись дальше, снова в молчании.


Издалека, с самой вершины Бан-Брах, текла слеза великого праотца скаарджей – Дракона. Но в отличие от обычных слез, она была пресной. Широкими потоком текла могучая река по равнине, петляя и извиваясь, а затем уходила куда-то влево, и впадала в Рассветный океан. Скаарджи назвали ее Лунуэ, что переводилось как «благословленная богиней». Легенды гласили, что именно в ней обитает великая богиня воды Чиззра, и те, кто селился по ее берегам, никогда не ведали горя и неурожайных лет. Но никто кроме небольшого поселения нали, больше не строил на ней жилищ. Айли и Орвис прошли по небрежно переброшенному через спокойную серебристую воду мостик, и увидели деревянные стены, огораживающие деревню. Кое-где в стенах виднелись дыры, наскоро заделанные грубым забором из неотесанных досок. Лес, из которого строились здешние дома, находился чуть подальше от деревни, и был очень густой и темный. Разгорающиеся и начинающие жарить лучи Доброго Ока, едва ли пробивались сквозь толстые ветви корявых, широколиственных деревьев.
Ворота, когда их покидал Орвис, были открыты настежь. Теперь они были плотно сомкнуты, и возле них стояла стража из двух нали. Видимо, они ждали появления кого-то недоброго и поэтому подготовились. Завидев издали человека и скаарджа, нали стали отчаянно всматриваться в их сторону, пытаясь получше разглядеть.
Авторы великих книг Кольца, как их называли на Некриссе, не упоминали нигде о таких существах, как нали. Возможно, это было сделано не нарочно, и они просто не знали о существовании таких существ в известном мире. Впрочем, если нали обитали только в На Пали, это было вполне объяснимо.
Было неясно, по чьему образу и подобию были созданы нали. Если происхождение скаарджей и людей, которые внешне почти не отличались друг от друга, было всем известно, то эти существа были в принципе не схожи ни с одной из вышеуказанных популяций. Нали были длинными и худыми, на голову выше Орвиса, чей рост явно превышал средний. Вместо стандартной одной пары рук, у них росло сразу две. Вторая пара конечностей росла из верхних ребер, из подмышек, и была немного длиннее тех, что отходили от плеч. Все тело и руки были худыми и жилистыми, и оба нали сгорбились, опираясь на деревянные, с грубыми наконечниками, копья. Кожа была странной, цвета осеннего листа, который высыхает и желтеет под холодным дождем и порывистыми ветрами. Головы, маленькие и почти безволосые, сидели на тонких длинных шеях, как два набитых опилками кожаных мешка. На путников подозрительно смотрели две пары ярких узких лимонно-зеленых глаз. Ноги и руки нали опутывали самодельные браслеты, и от груди ко всем конечностям тянулись причудливые узоры из бурой и пурпурной краски, которые уже чуть размыл пот, выступивший от жара набиравшего высоту солнца.
- В переводе со скариего - нали, означает «покорившийся воде». Во времена рабства этот перевод вольно интерпретировался как «покоренный». Они служат Чиззре, и считают, что это она стала их прародительницей. Дракона они не признают из-за вражды с нами. – Комментировал скаардж. Расстояние между ними и стражниками деревни Глатриэль неумолимо сокращалось. Нали не шли навстречу, но чувствовалось: они насторожились и взволнованно забегали взглядом вокруг. Когда Айли и Орвис приблизились почти вплотную, аборигены, не долго думая, нацелили им в грудь остро заточные наконечники копий. Айли не ожидавшая такого выпада, отпрянула в сторону, а Орвис так и остался непоколебим и даже не опустил глаз на нацеленное в самое сердце копье. Айли знала, что пожелай нали его убить, непременно промахнулись бы и второго удара сделать бы уже не успели. Ровным, но властным тоном скаардж произнес:
- Мир деревне Глатриэль. Пропустите нас, мы не несем вам зла.
Айли чувствовала их страх. Каждый боролся с собой, чтобы не запаниковать и не попросить о помощи. Один нали, тот, что был постарше, попытался уверенно ответить Орвису.
- Не место тебе среди нали, скаардж. Уходи к своим сородичам. – Айли воззрилась на Орвиса, полагая, что это оскорбление он не снесет. Но Орвис был абсолютно спокоен, и лишь маленькие, но очень недобрые желтые огоньки мелькнули в его темных глазах. Несмотря на то, что оба нали были выше скаарджа, они казались совершенно беспомощными перед ним. Кажется, схожие мысли посетили и их головы, потому что руки их еще крепче вцепились в древки копий.
- Среди сородичей, - Медленно выговорил Орвис – мне тоже места не нашлось. Но и в ваши ряды мне вливаться противно. Я пришел сюда вовсе не просить милостыни, или искать вашего сочувствия. Я принес важные вести провидцу Дарвеллу, который в это время совершает паломничество в храм Глатриэль. Со мной, невежественные твари, девушка из рода людей, если вы этого еще не поняли.
Вот тогда-то и обратились к Айли две пары желтых глаз нали, и тут же расширились в нескрываемом удивлении и страхе. Айли уже поняла, что на этой планете, с людьми доселе никто не встречался, а может и слышали-то мельком. Чего ждали от нее два стражника деревни? Но ее они испугались еще больше чем скаарджа, хотя Айли полагала, что для них она никакой опасности не представляет, в отличие от того же Орвиса. Но неизвестное, невиданное существо – человек, вызывал больший страх и ужас, чем люто ненавидимые, но уже хорошо знакомые ристры. Если бы парни сейчас разбежались с криками в разные стороны, Айли бы не удивилась. Пока они боролись между желанием сбежать и желанием поклониться дорогой гостье, ворота жалобно заскрипели на ржавых железных петлях, и стали медленно отворяться. Словно повинуясь много раз повторенному безмолвному приказу, стражники-нали, схватились за круглые ручки обеих створок, и потянули на себя, помогая открыть тяжелые вырезанные из грубого дерева врата.
Сразу открылась им узкая мощеная улочка, на которой собралось уже много деревенских жителей. Посреди этой улочки, выстроились в ряд дюжина молодых нали, облаченных в яркие синие одежды, расписанные голубыми загогулинами и спиралями. Обе пары их рук были сложены вместе и прижаты к груди. Перед ними, в той же позе стоял очень древний и седой старец.
То был сам провидец Дарвелл, о котором с большим уважением рассказывал Орвис. Айли узнала его сразу, хотя и не видела до сих пор. Он был высок и был бы еще выше, если бы его не согнула старческая сутулость, которая появляется лишь у тех, кого бремя времени упорно тянет к земле. На плечах он нес небывалую, накопленную годами мудрость. Сухие, сморщенные руки были прижаты к сердцу, а голова его, покрытая серебристой длинной гривой, закрывавшей уши и высокий лоб, была высоко и гордо поднята. Погасшие, почти побелевшие желтые глаза, выдавали сильную усталость, но не ту, что бывает после славного рабочего дня, а великую и вечную изнеможенность, подаренную почти вековой и непрерывной работой – жизнью.
- Добро пожаловать чужеземцы. – Сухими тонкими губами выговорил он, и голос его звучал успокаивающе тихо. Но нали был совсем не похож на тех домашних, уютных старцев, что по вечерам у камина рассказывают красивые сказки правнукам и доживают свой век с уверенностью, что все увидели и сделали в этой жизни, и умрут любимыми. Наоборот, в глазах старца было вечное беспокойство и ожидание, словно он всю жизнь потратил, ища разгадку тайны, которая была так близка, но все же недостижима. Что-то мучило его, и он, видя спутников, заглянувших в одинокую деревню, надеялся, что они принесут ему утешение. Юные жрецы, видимо ученики Дарвелла, согнули спины в вежливом поклоне Айли. Именно Айли, а не скаарджу. Жители, которых за эти несколько секунд уже набежало немало, бросали на него подозрительные взгляды. Орвиса нисколько не смутило такое поведение нали. Он чуть склонил голову мудрому нали, и произнес:
- Приветствую тебя, Дарвелл. – Айли сказать было нечего, и она лишь тоже поклонилась провидцу. А Орвис добавил. – Я привел ее.
Айли ошарашено посмотрела на скаарджа. Последние его слова вдруг взволновали ее. Так, стало быть, Орвис вовсе не случайно повел ее сюда. Нет, не стоило соглашаться с ним идти.…Но тут Дарвелл подошел прямо к девушке. Она замерла, и ей показалось, что под его взглядом ее существование в мире стало каким-то незначительным. Словно она – двадцати двух летняя девчонка, никогда не дорастет до такой великой мудрости, которой было пропитано все существо Дарвелла.
- Добро пожаловать в На Пали, дитя холодной звезды. – Произнес провидец. Айли, склонившая перед ним голову, вдруг подняла на него изумленный взгляд. «Холодной звездой» называли Некриссу ученые, долгие годы изучавшие холодный климат планеты, и ее кристалл, которым некрисы заменили солнце. Откуда старец, не ведавший ничего о Запретном мире, мог это знать? Орвис, кажется, подумал о том же, но это его совсем не удивило. Значит, пророческий дар Дарвелла – правда. А провидец обратился к скаарджу – Я приветствую тебя, сын великого отца.
Орвис склонил голову, отчего черные волосы закрыли лицо, и за ними не видено было, как сдвинулись его брови. Вспоминать своего отца, перед которым он очень сильно провинился и уже не смог бы извиниться, не хотелось.
- Сегодня вы мои гости. – Продолжил Дарвелл. – Ни к чему нам вести серьезную беседу на пороге. Идемте в храм, там будет удобнее.
Когда Дарвелл развернулся лицом к главной улице, его ученики расступились и еще ниже склонили головы. Зеваки, любопытно наблюдавшие за беседой, начали расходиться, и очень торопливо. Где-то в глубине многочисленных дворов уже захлопывались ставни и запирались двери. Когда скаардж, человек и нали с учениками, начали шествие по улице, в деревне стало абсолютно пусто.
- Нали так выражают свою неприязнь к моей персоне. – Улыбаясь неизвестно чему, шепнул Айли Орвис. – Еще очень давно, когда скаарджи приходили собирать налоги с жителей налийских деревень, те запирались в домах, и приходилось их поджигать, чтобы их оттуда выкурить.
Айли кивнула. Она с любопытством разглядывала представшую перед ее взором деревню. Она, странствующая по самым разнообразным планетам, перевидала много небывалых цивилизаций, которые, оторванные, как и На Пали, от известного мира, сохранили девственную чистоту и уникальность. Деревня Глатриэль была из таких. Находясь на зачаточном уровне развития, она вовсе не отталкивала и не раздражала своей примитивностью. Отсутствие жителей было только лучше. Солнце, разгоревшееся, жаркое и круглое, как мяч, щедро раздаривало свои лучи острым одинаково бурым крышам, и они освещали длинную мощеную серым камнем улочку. Домики ровными рядами теснились друг к другу, словно им не хватало места на этой громадной равнине. От главной улицы отходили и другие рукава, поменьше, и тянулись во все стороны, и выглядели менее симпатично. Вся свободная земля была засажена огородами, где росли неизвестные Айли культуры и большие, разлапистые деревья. На задних дворах чуть мычали коровы, доносился заливистый лай не впущенных в дом собак, и плач оторванных от игр детей нали. Полное спокойствие и безмятежность витали в деревне, где все жили только одним: вырастить хороший урожай, чтобы не умереть от голода лютой зимой. Лишь чувствовалось в воздухе беспокойство, исходящее от глаз, выглядывавших из окон любопытных жителей. Когда главная улица завершилась, перед путниками предстал храм. То был необыкновенный, удивительно светлый храм, вовсе не похожий на проклятую обитель паучьей богини Велоры. Единственное здание, построенное из камня, было прекрасно, но сооружено очень просто. Четыре стены, образовавшие треугольник, накрывались треугольной синей крышей, где над круглым, застекленным разноцветной мозаикой окном возвышалась красивая четырехрукая статуя Чиззры. Увидев ее, Айли вдруг вспомнила, где она видела ее. Уменьшенная копия Чиззры стояла в одиноком домике на холме, возвышающемся над местом их последней остановки. И тут в воспоминании всплыло имя самого Дарвелла, и оказалось, что она прочла его на обложках всех книг, найденных в том же доме. Видимо, ее воспаленное сознание просто выкинуло из памяти эти незначительные события, оставив девушке лишь самые дурные и страшные воспоминания. Едва они миновали широкую дубовую дверь, и очутилась в храме, Айли не удержалась и повернулась к старцу.
- Не ваш ли дом стоит за Замком Нали? – Взволнованно спросила она.
- Да, это мой дом. – Кивнул Дарвелл. – Только я был вынужден покинуть его, потому что краалы повадились ходить в те места, и грозились отдать меня в жертву их богам.
- Я была в этом доме. – Сказал девушка. Под пристальными взглядами Дарвелла и Орвиса, они сняла с плеч тяжелый походный рюкзак, и вытащила оттуда увесистый том, обтянутый черной кожей, и протянула нали. – Я нашла там вот эту книгу. Простите, что я так невежливо ворвалась в вашу обитель, да еще и взяла вашу вещь, но мне показалось, что вы уже не вернетесь…
- Ты была права, дитя мое. – Улыбаясь, произнес старик. Он подошел к Айли, принял у нее находку, и по-отечески поцеловал ее в лоб. – Я не вернусь туда. Вчера мне приснился сон, что дом мой и все книги были сожжены, и возвращаться мне теперь некуда. Эта книга – всё, что осталось от моей жизни, и ты смогла спасти ее.
В глазах Дарвелла мелькнули две слезинки. Должно быть, он предрек грядущую беду, и едва ли успел сбежать из проклятого места. Мог ли он спасти Айли и ее команду? Да что он мог, этот дряхлый мудрец, которому книгу-то в руках тяжело держать, не то что остановить племя воинствующих каннибалов. С другой стороны, он мог бы их и предупредить. Но он ничего не сделал…
Дарвелл прижал к груди толстый том и низко поклонился девушке. Затем, повел их через храм, в маленькую комнатку, почти незаметную в полутьме зала. Комната была очень скромна, и мебели в ней было совсем немного. Старик зажег тонкую желтую свечку на низком столике, и в комнате стало чуть уютнее. Он усадил за стол Айли и Орвиса. Не выпуская из рук книгу, Дарвелл ушел куда-то, а вернулся с двумя большими глиняными чашками, от которых валил горячий густой пар. Уставшие с дороги спутники благодарно кивнули Дарвеллу, и стали осторожно пить обжигающий крепкий чай.
- И по какому же делу вы, странники, пришли в мою скромную обитель? – Ненавязчиво поинтересовался Дарвелл, когда успокаивающий чай подействовал на них, и они немного расслабились.
- Твое пророчество сбывается. – Мрачно отозвался Орвис. Айли подумала, что Дарвелл испугается этих слов, но тот и бровью не повел. Кажется, он вполне этого ожидал.
- Сбывается. – Кивнул он. – И я думаю, Орвис, твоя спутница достойна узнать, о чем говорится в моем пророчестве. – Тут он обратился к Айли. – Книга, что была тобою спасена, дитя мое, была самой важной вещью из всех, что были у меня. Интуиция не подвела тебя. Книга эта – мой дневник. В нем я записывал свои сны всю жизнь, и все они сбылись. Последнее пророчество вступает в силу только сейчас.
- Последнее? – Удивилась Айли. – Значит, Вы больше не будете писать о своих снах?
- Увы, мой жизненный путь скоро окончится. Не волнуйся, дитя, я пожил достаточно, чтобы заслужить отдых. Всю свою жизнь я прожил для того, чтобы увидеть это последнее пророчество, ниспосланное мне самими богами. И помочь сбыться этому пророчеству – моя последняя миссия. И не только моя. – Тут он бросил взгляд на Орвиса. – И ты, дитя, должна узреть это пророчество таким, каким видят его боги На Пали.
Айли кивнула. Дарвелл открыл тяжелую черную книгу на самой последней странице, где уже видно было пожелтевшую корку. Айли хотела сказать, что не знает языка нали, но провидец обо всем догадался сам. Устроив книгу на столе, между Айли и Орвисом, наклонившихся на ней, старик придвинул поближе свечу начал читать кроваво-красные строки, которые ровным столбиком тянулись вниз. Айли сразу поняла – пророчество рифмованное:
Огонь, разящий с высоты,
Сожжет три древние столицы.
Пришельцы с огненной звезды
С небес сойдут на черных птицах.
И замок, спрятанный в горах,
Тюрьмой порабощенных станет.
И горы обратятся в прах,
Сломаются сыны Драконьи.
Падет великий Солнца Шпиль
От руки демона без глаза,
И демоническая гниль
Распространится как зараза.
Рухнет Стена, падет Аддон
В неравной брани со врагами.
Но вот однажды Он придет:
Воитель, посланный богами.
Ведь на страницах древних книг
Одно пророчество таится,
Что будет час и будет миг,
И пир кровавый прекратится
Освободитель – Человек,
Самой Вандорою спасенный,
Прогонит демонов навек
Хозяин прирученных молний.
И мир от счастья запоет
Когда закончится холера.
К ногам воителя падет
Великих скаарджей Королева.

Айли, не шевелясь, слушала пророчество, и по спине у нее пробежал холодок. В полутемной комнате оно звучало очень жутко. Странно, что грядущие в На Пали события, провидец смог описать вот так: красиво и страшно. Айли посмотрела на Орвиса. Скаардж явно уже слышал это стихотворение когда-то, и все же сейчас они прозвучали для него как-то по-особенному. Когда Дарвелл закончил читать, в коморке воцарилась мертвая тишина, сквозь которую не просачивались даже звуки с улицы. Орвис и Дарвелл разом посмотрели на Айли, и ей стало не по себе. Она со страхом в глаза спросила:
- И все.…Все это произойдет с появлением вихернов?
- Да. Это произойдет совсем скоро. Начнется новая, очень суровая война, которая в истории На Пали огласится как самая кровавая и жестокая. То будет война не между двумя королевствами, и будет не за власть или богатство. Это будет битва сильных со слабыми.
- Те, кто в твоем мире были побеждены, захотят стать победителями здесь. – Пояснил Орвис. – И пока не придет Освободитель, мир наш будет на краю гибели.
- Но, кто этот Освободитель? Если это будет лишь один человек, как он справится с огромной армией вихернов?
- Никто не знает как. – Бессильно опустившись на кровать, сказал Дарвелл. – Но мы знаем, кто будет воином, которому выпадет такая честь.
- Кто? – Недоумевая, спросила девушка.
- Мы полагаем – это ты. – Отозвался скаардж.