Люди востока - здесь?! Так далеко от границы?...
Прямоугольник нестерпимо яркого света, висевший в воздухе в клубах предрассветного тумана, и изумил меня, но и многое расставил по своим местам. В лучах портала я разглядела витые колонны Адара, значит, меня не похитили и не вывезли за пределы королевства. Но, каким-то невероятным способом, этим дикарям удалось открыть проход, вернуть к жизни одну из забытых легенд цитадели!… Узнать бы их секрет!
Не буду спорить, это желание здорово отдавало безрассудством. Но магии неотъемлемо присуща страсть к познанию. А из-за веющих теплотой снов, варвары пока что не внушали мне боязни. Впрочем, в снах ли дело?
Осмотревшись, я поняла, что привязана к гранитному обелиску. Врезавшаяся в запястья верёвка не причиняла боли, но это было ещё полбеды. Её пропитали каким-то парализующим зельем, потому что я совсем не чувствовала пальцев рук, тело наполняла тягучая вялость, да и вообще, думалось с трудом, не говоря уже о полном отсутствии магической концентрации. В таком состоянии не то, что колдовать, а даже здраво оценить ситуацию становилось подвигом.
Либо они всех пленников предпочитают удерживать в виде сонных мух, либо им известно, кто я на самом деле.
Угрюмые золотоволосые воины, вооружённые копьями и луками, окружили меня неприступной стеной. Внутри кольца находились также четыре высокие женщины, которые оживлённо что-то между собой обсуждали, будто забыв о моём присутствии.
Всё это нехорошо напоминало суд инквизиции. Совещание церковных сановников, связанные за спиной руки... Несмотря на наркотическую апатию, в душе всколыхнула крыльями дикая птица паники.
- Где мой слуга?! Дарио, защити меня!!!
- Твой слуга – мёртв. Рашида сказала, что он получил то, что снискал, - раздался бесстрастный детский голосок.
Слева от меня стояла девочка лет восьми. Миловидная дикарка.
- Я - Ерби. – Из-за сильного акцента, слова западного языка, звучащие из её уст, напоминали птичью трель. – Мне велено переводить.
Малышка чрезвычайно старалась казаться серьёзной, оправдывая ответственность, возложенную на неё взрослыми. Но из-за нежного голоска эта деланная солидность, вкупе с напыщенностью речи, выглядела комичной. Не оперившийся птенец, что стремиться раньше времени выпрыгнуть из гнезда и полететь вслед за стаей.
Она была смугленькой, но всё же отличалась от остальных чуть более светлым оттенком кожи. Глаза по цвету – не янтарь, а скорее тёмный мёд. Полукровка, вроде Келина. Плод связи воинов одной из противоборствующих сторон, и женщин - с другой. Разумеется, чаще всего подобные отношения не носили добровольного характера. Таких детей, родившихся по нашу сторону границы - убивали. У восточного народа – воспитывали равными себе. За редким исключением.
- Западная кровь, верно? - И какого демона я в том момент вспомнила про Фейеша?! - Я знаю одного ведьмака…
Услышав меня, статная женщина, увешанная золотыми амулетами, отвлеклась от совета и закричала на ломаном западном языке:
- Наш - по крови, чужой – по духу! – После чего с отвращением сплюнула.
- Это - Шамиз - верховная нефтис, царица народа. – Испуганно запричитала маленькая переводчица. Она немного знает ваш язык, но мне он даётся проще. Наверное, ты права, и это во мне говорит западная кровь…
Несмотря на то, что они убили моего Дарио, страх не спешил протянуть свои щупальца к бешено стучащему сердцу. Возможно, из-за дурманящего снадобья. Но также допустимо, что крайняя неуравновешенность натуры склонна проявляться и в чрезмерном, часто неуместном, любопытстве.
- Вами властвует женщина?! - Поразилась я.
Несмотря на столетия вражды, мы знали о восточном народе крайне мало. Пленные дикари никогда не раскрывали ни иерархии, ни имен своих предводителей.
- Да, мужчинам свойственно присваивать и разрушать, а женщинам – сохранять и умножать.
С этим при желании можно было поспорить, но сама идея меня восхитила. Как бы были уязвлены наши могучие воины, если бы знали, что столько веков не могут одолеть матриархальное государство!
- Но царица не одна на троне, – отметила девочка. – Нефтис помогают её сёстры.
- Это трое, что рядом с… Шамиз?
- Да. Слепая Рашида – та, кто вершит правосудие. Посередине, с копьём, Мукантагара – военачальница. И Дджезерит – главная среди жрецов.
Словно ожидав до сели представления, женщины вдруг замолчали. Повернулись, изучающе уставившись на меня четырьмя парами миндалевидных глаз.
Эти правящие матроны – много вёсен назад простились с молодостью, но язык не поворачивался назвать их старухами. Светлые волосы скрывали седину, а откровенные, по западным меркам, одежды с меховой оторочкой, демонстрировали не утратившие красоты подтянутые тела, без следа обрюзглости или старческой худобы.
И их четверо. Ровно по числу определяющих мировых стихий. Интересно, так задумывалось, или простое совпадение?
- Ради чего они здесь? И зачем им я?
Та, что звалась Дджезерит, уверенно двинулась к нам с Ерби. Меня захлестнуло и одновременно обожгло напором её неимоверной силы. Стихийная ведьма. Доминанта – огонь. Даже волосы в рассветных лучах сияли красным, а не белым золотом, как у её соплеменников. Принимая во внимание такой дар, не удивительно, что она у них вроде духовной наставницы, а не верховная царица. Какова бы ни была мудрость, такая мощь всегда будет помехой для рационального правления. Как и мой нервный характер - зачастую выдавал крайнюю внутреннюю возбуждённость, даже когда обстановка требовала выдержки и дипломатического подхода.
- Мой жених – воевода Штепан, убьёт всех пленных варваров, когда узнает, что вы посмели меня удерживать! – Собрав всю надменность в голосе, крикнула я ей. Голос – единственное, что пока сохраняло свободу.
- Ха! – Лишь пренебрежительно рассмеялась жрица, - Это бледных Людей Закатной Зори после смерти ждёт суд, а Рассветных Детей - перерождение! Вот почему вы никогда не сможете нас победить! Ни забрать наши земли, ни навязать свою веру!
Какое-то недоразумение.
- У меня достаточно своих земель. И я – не собиралась ничего вам навязывать! К тому же, мы с тобой одной веры…
- Не смей так говорить, Каника-Мези! – свирепо прошипела она, и тонкий палец больно ударил мне по губам.
Следует ли упоминать, что графиню, категорически не привыкшую к подобному обращению, этот жест оскорбил ещё больше, чем сам факт пленения. Хоть и не в моём положении было выказывать гнев…
- Твой дар подводит тебя! – С вызовом отчеканила я, памятуя, что ничто так не унижает достоинства колдунов, как указание на их магические оплошности. - Моё имя…
- Она знает, как тебя зовёт твой народ. – Шёпотом остановила меня Ерби, - Каника-Мези - это чёрная вода.
- Всё равно ты ошиблась, ибо я не поклоняюсь тьме! Я чту нашу общую мать!
- И кто же Она для тебя? - С желчной насмешливостью спросила Дджезерит.
- Сама жизнь! – Честно сказала я. Но почему-то признание вышло постыдно похожим на оправдание.
- Ты чтишь свою жизнь, но плюёшь на чужие. Рашида заглянула в твоё сознание. Кто не ценит принадлежащего другому - сам не достоин иметьтого!
Мукантагара, воительница, вдруг сорвалась с места и присоединилась к сёстрам. Вблизи я заметила, что её строгое лицо сплошь покрыто вуалью из шрамов. Сильная и ловкая с оружием, что угадывалось по её сложению, женщина оглядела меня с ног до головы и презрительно хмыкнула, после чего пропела одно единственное предложение. Послушная Ерби тут же перевела:
- Мы не будем убивать тебя. Но лишим могущества. Глядя на твоё тщедушное тело, мать-Мукандагара считает, что этого хватит.
- Лучше убей! – Малодушно вскричала я от внезапно охватившего ужаса.
- Почему, Каника-Мези? – С притворным удивлением молвила Дджезерит. В это время царица Шамиз, осанкой и грацией напоминающая львицу, встала рядом с красноволосой ведьмой.
- Почему?! Потому, что эта твоя боевая псина - права! Стать слепой, глухой и беззащитной, мне всё равно, что умереть!
- Значит, сильный поглотит слабого. И тем свершится закон природы! – Этими словами повелительницы напомнила мне мои собственные рассуждения. Вот только теперь мне предстояло оказаться в них по другую сторону силы…
- Я что, родственницу твою выпила?! – Закричала я на Шамиз, беспорядочно переводя взгляд с одной сестры на другую. Волна ярости от неизбежной казни вновь затопила рассудок. - Какое вам дело до моих деяний, восточные шлюхи?! Я – не дитя вашего народа!
- Но ты - сумасбродное дитя, играющее у костра, что языками достаёт до небес! – Снова вступила Дджезерит, - Способна спалить самые звёзды, перед тем, как поймёшь, что даже умение разжигать огонь – это уже ответственность! А небеса, как и наша мать, одни на всех!
- Природные духи всегда помогали мне... – Злость уходила, по мере того, как вместо неё накатывало отчаяние. Я уже из последних сил сдерживала слёзы. - Тогда зачем ей было создавать меня такой… если она считает меня чудовищем?!
- Помогала, потому, что милосердна, и не хотела твоей гибели. И привела к нам. Её любовь к тебе не иссякла: ты не станешь слепа и глуха. По-прежнему сможешь внимать стихиям, но не сможешь влиять! Лишишься голоса, но не слуха.
Голоса, по крайней мере физического, я уже лишилась.
Рука легла мне на лоб, и лицо колдуньи исказилось страдальческой гримасой. Закрыв глаза, она причитала, отдавшись под власть видения:
– Как много смертей… как много боли… из-за одной больной души! Мать плачет...
По смуглому лицу жрицы потекли слёзы. Капли смолы на статуе из драгоценного дерева.
Сменив сестру, слепая Рашида заговорила глубоким, отлично поставленным голосом:
- Каника-Мези, в расплату за свои преступления ты приговариваешься к лишению могущества, до тех пор, пока не изгонишь слепой мрак, затмевающий твой взгляд! Если это произойдёт, волшебство вернётся.
- И ты не будешь одна. – Подвела итог царица. – Я вижу банафрит, чистую душу, что последует за тобой на пути прозрения...
Разум упорно отказывался воспринимать происходящее.
Сёстры взялись за руки и встали передо мной, образовав полукруг. Вся боль, которую я когда-либо испытывала, показалась ничтожной, когда раскалённые щипцы их соединённых воедино ментальных сил, разрывали мне душу…