Чем дальше мы продвигались в темные подземелья руин храма, тем тяжелее было идти, или же попросту мне так казалось? Сознание, запутавшись в череде долгих, пропахших свечами и пеплом коридорах, ловило призрачные образы во мраке, то появляющиеся в форме мерцающих красных глаз во тьме, то, свивая причудливые нити света где-то под абажурами резного потолка. Ноги едва могли сделать шаг, и тем сложнее от ватного тяжкого ощущения в ступнях казались нам ступени, тем сложнее было их миновать.
Но наша спутница, которую мы встретили на первых этажах храма при столь странных обстоятельствах, наоборот шла уверенно и спокойно, сжимая в тонком кулачке светильник, оскопивший ее хрупкую руку масляными капельками воска. Из-под капюшона виднелась пара мерцающих странным блеском, глубоких и спокойных глаз, вглядывающихся во мрак с открытой внимательностью и осторожностью, словно бы она могла слышать эти тени, что шуршали где-то в темноте, ерзая от неупокоенности собственных огрызков душ, помнящих лишь момент собственной гибели в стенах этого храма.
Легкими движениями она рассекала коридоры, то, на секунду приникнув и остановив нашу группу, то, наоборот, стремительно прорываясь в темноту, словно бы эти коридоры были давно ей знакомы. Из-под капюшона были видны лишь пара прядей светлых волос, достаточно изящных и юных, но уже подернутых легкой молочной дымкой седины, скрывающей тайну историй, которые пришлось пережить этому существу. Маленькая, тоненькая – как маленький хрустальный сосуд, еще хранящий прозрачный блеск свежести былых лет, она казалась нам совсем юной и неопытной, но загадка крылась в той стремительной, почти животной решительности, с которой она шаг за шагом вгрызалась в темные коридоры.
Бывало, наша спутница останавливала нас, чуть приподнимая алебастровую кисть руки и вслушиваясь в шорохи впереди, но для нас – уставших и измотанных долгой дорогой путников, эти шорохи были более схожи с бредом сознания, запутавшегося в ловушке собственных сетей. И тогда она молвила, едва приоткрывая тонкие, бледные губы на светлом лице: «Нет, этой дорогой мы не пойдем, велик риск попасть в ловушку Коридоров Костей» - и мы приникали после этих слов подобно маленьким наивным детям, пойманным страхом от страшной сказки, рассказанной бабушкой на ночь. Группа вяло разворачивалась, разминая ноги и перебрасывая бесконечные свертки с одного бока спины на другой, и осторожно ковыляла за маленькой фигуркой, маячащей в небольшом ореоле света меж кромешной тьмы.
Со временем коридоры сужались, или, может быть, так казалось только мне? Глядя на восковые лица своих спутников, я едва мог различить на них глаза, сияющие маленькими безжизненными искорками жизни, которая уже смирилась с тьмой, сдалась воле этого странного, величественного и древнего места. Они просто ковыляли за неясными очертаниями света впереди, подобно стаду обезумевших от жажды овец, потерянных в пустыне и следующих за миражами. А она все шла и шла, без остановки, без отдыха, изредка повторяя, что нельзя терять драгоценные крохи времени, благосклонно дарованные нам этим местом для выживания.
В одном из коридоров нас все-таки застигла врасплох группа гноллов, остерегающих небольшой сундук с сокровищами, но сколь иронично было сознавать, что эта девушка, зная все ходы и выходы храма, могла так нелепо наткнуться на группу столь безмозглых созданий, имеющих тенденцию быть привязанными к конкретным логовам. Может быть, это было частью ее плана, или так она хотела поднять наш боевой дух?
В другую минуту во время боя я окинул ее взглядом, когда кромка нежно-серебристого плаща распахнулась, обнажив ее тоненькую фигурку. Разорванный клок одежды и шрам на белесой коже на левом боку, чуть ниже ребра – след былых сражений или, может быть, предательства одной из значимых для нее персон? Она двигалась в бою слишком хорошо и ловко, чтобы ее могло хотя бы задеть одно из этих созданий, обитающих в недрах Храма Элементального Зла. Стремительная и быстрая, она хорошо умела комбинировать боевые заклинания, вырывающиеся пучком перепутанных искр из светлой ладони, и меткие хлесткие росчерки кинжала. В ту же минуту я бросил взгляд на ее лицо, и, казалось, почти увидел его черты, разглядел, что кроется под темной вуалью капюшона и что скрывают эти глубокие, зеленовато-аметистовые глаза. Однако в тот же момент глухой и меткий удар застал меня по затылку. Я уснул..
Сон без сновидений – как бывает во время редких кошмаров, когда картинка не может точно визуализироваться в голове и имеет лишь отдаленные черты, смутно напоминающие события и лица. Но сознание, зацепившись за идею обманчивой реальности, продолжает работать, создавая ощущение, словно бы в голове копошатся сотни тараканов, перебирая воспаленные извилины ума. Едкий запах ладана и мяты вернул меня в сознание, и вот, снова этот спутник и задымленный факелами воздух какой-то кельи. Она склонилась над растерзанными листами книги или дневника, разбросанного по всему помещению, и мне пришлось с хрустом и болью приподняться на локтях, чтобы разглядеть, живы ли все члены моего отряда. Они спали. И только она тем же тихим, ровным голосом промолвила: «Вам нужно отдохнуть, мы отправляемся в путь за час до рассвета». Однако откуда она могла знать о течении времени в коридорах, где извечно царит мрак, и нет ни единого источника света? Как она вообще могла знать что-либо в рамках этого храма, или же попросту годы заточения в стенах этого здания лишили ее ума, и мы только блуждаем кругами за созданием, напрочь потерянным и лишенным понятия, куда оно следует? Нужно переговорить с Кельторном, мне кажется, ей нельзя доверять.
Время.. предположительного рассветные часы четвертого числа Янтарного Месяца. Я не уверен в этом, но, учитывая схему ведения моего дневника, который я старался хотя бы по строчке в день заполнять, все именно так. Очень странно видеть своих товарищей такими обессилевшими, словно короткий сон, проведенный на полу в темной келье, не принес им даже малейшего утешения, а лишь отяжелил их головы и тела. Нужно идти дальше, наша спутница сообщает, что через пять часов беспрерывной ходьбы мы будем на месте.
Прошло около часа, но мы застряли напротив заколдованной двери, от которой исходил едкий, тошнотворный запах какой-то странной смеси. Алхимия? Но все, что мы знали об алхимии, крылось сейчас в этой маленькой фигурке нашей спутницы, внимательно изучавшей дверь.
Светлые пальцы пунктуально изучали каждую выемку в двери, ее рельефную поверхность и структуру. На минуту она порой приникала губами к гравировке на двери и что-то едва различимо шептала на неясном нам наречии, более похожем на новый диалект эльфийского-заклинательного. Спутники мои расположились около двери, кто-то перелистывал с безразличным видом записи своего дневника, кто-то практиковал заклинания вызова, а бард, за всю нашу дорогу так и не использовавший своей лютни, лениво проводил пальцами по ее струнам. Время застыло. Ни звука, ни шороха, ни отголоска в темных коридорах – только мягкий пульсирующий свет изумрудных светильников, озаряющий арку уходящих в никуда коридоров.
Прошло еще около получаса, когда наша спутница резко повернулась к нам и беглым взглядом обвела присутствующих. Потом протянула руку и пальцем поманила меня к себе. Я привстал, чуть покачиваясь от нарастающей слабости в теле и тошноты от запаха, исходившего от этой двери, и медленно подошел к ней. Слова ее лились пламенной, беглой речью, на этот раз перемежаясь наполовину с тем странным наречием, что слышали от нее мы прежде. Она путала слова, меняла их на манеру своего языка или же попросту пропускала связующие единицы, приказав мне, как знающему магию, направить поток ветра на дверь в тот момент, «когда в руках ее загорится первая эль-виентлах-звезда». В то же мгновение она раскрыла ладони в изящном и пугающем жесте, закрыв глаза и продолжая нашептывать поток бессвязных и ужасающих своим звучанием слов. С каждой минутой произносимые ею звуки более напоминали отрывистое и злое шипение, извергающееся потоками воздуха из ее рта, с каждой минутой я ощущал, как неведомая, намного превосходящая все мыслимые границы, сила заполняла темные своды этого коридора, проецируясь через нас двоих на эту дверь. И вот, на кончиках светлых пальчиков ее левой руки загорелся светлый, аметистовый огонек, напоминающий пульсирующую звездочку – я понял это, как то, о чем говорила она, и направил сознание на создание плотного воздушного потока, изливающегося из моей головы в ладони, и на эту дверь. Дверь не поддавалась потоку ветра, а силы мои, и без того ослабленные за счет долгого путешествия, постепенно начинали иссякать, но вот на кончиках пальцев второй руки у нее загорелась такая же звездочка, но уже более яркая и полыхающая ровным устойчивым светом. Она медленно скрестила руки воедино и выкрикнула последние слова, словно страшное проклятие, сотрясшее недра самого Храма, обрушившейся на магические барьер. Дверь рассыпалась на мириады сверкающих искр, оставляющих пепел на одежде и застилающих собой наши глаза..
Когда пепел осел, я увидел лишь тоненькую склоненную фигурку на земле, стоящуюся на коленях с опущенной головой перед пространством, в котором больше не было преград - только далекий темный коридор. Я склонился к ней и осторожно приподнял ее за локоть, пытаясь самому удержать равновесие, но с новой силой, подобной рывку затаившейся кобры, она встала с колен и распрямилась, кинув на меня короткий пылающий взгляд.
«Путь свободен. Собирай своих спутников и иди вперед, не оглядывайся, и не ждите меня. Я скоро последую за вами» - отрывисто молвила она и отошла в тень.
Несколько следующих залов были пустынны, только свист пробивающегося через невидимые щели ветра давал знать о том, что мы уже не идем под землей, а постепенно выходим на поверхность самого здания. Спутница не появлялась, что настораживало еще более в отношении этой персоны, но мои спутники на любую попытку заговорить о ней раздражительно приказывали молчать и следовать инструкциям. Прошел еще один час, мне кажется.. впереди нас ждет что-то достаточно неприятное.

Я не знаю, сколько я и мои спутники шли по тому бесконечно долгому коридору, только лишь с каждым шагом становилось холоднее и темнее, уже не выручал фонарь, да факелы, казалось, замерзают от холода и горят более тусклым, бессильным светом. Но в конце коридора была еще одна дверь, перед которой мы и встретили нашу спутницу. Без объяснений она сказала, что за этой дверью кроется ответ на вопрос нашего путешествия и нужно отнестись с полной серьезностью и самообладанием к тому, с чем мы столкнемся. Спутники молча кивали, но меня начала бить мелкая дрожь – с каждым шагом вглубь храма мы становились слабее, а она, эта маленькая хитрая лисица, все крепла и была лишь более уверена в своих силах.
И вот, дверь распахнулась, озаряя окружение протяжным скрипом древней, бесконечно высокой двери. На нас дохнуло неприветливым холодом и тем ароматом, которых присущ помещениям, где годами пылятся книги и воск. Но что дальше? Мы видим лишь очень узкий коридор в темноту, шаг за шагом в котором воздух кажется все плотнее и прохладнее.. Погодите, я чувствую.. Что это.. Нет! Яд! Это же.. газ….

Может быть день. Может быть неделя. Может быть год или несколько. Сколько пролежал я здесь, на холодном мраморном полу, приникнув щекой к его зеркальной глади? Тело ломило, сухожилия сводила легкая судорога, и все конечности затекли настолько, что любое, даже самое осторожное движение, доносилось до меня нестерпимой болью из недр нервных окончаний. Подняться, встать, идти.. Я жив, но голова – словно средоточие нескольких железных канатов, плотно сжимающих в тисках живой кровоточащий орган. Голос.. Голоса. Слабое шуршание нескольких голосов, переговаривающихся на относительной близости от меня. Далекие, незнакомые, грубые голоса.
Из последних сил мне удалось приподнять голову – светлое помещение и мраморный пол, блестящий и отражающий слишком яркий режущий свет на глади «шахматной доски». Тела.. Мои друзья, мои союзники, живы ли они? Я вижу только лужи липкой жидкости, соединившей их воедино, только беспорядочно разбросанные по полу тела тех, кто еще недавно говорил, дышал, шел со мной. Словно застывшие манекены, своей коварной неподвижностью пытающиеся убедить меня в том, что они – это только куклы, только пустая оболочка без некогда теплившейся в них души.
-Очнулся наконец-таки.. – негромкий знакомый голос, теперь более сильный и властный обратился ко мне. Я узнал его сразу – это была, конечно же, она, наша спутница. Но как сложно будет отыскать ее в многогранном зеркальном зале, где звуки отражаются, разбиваясь друг о друга и рождая новые миллионы звуков..
Я хотел посмотреть в ее глаза, вопросы рождали новую вереницу беспокойств, оставляющих только глухую немую боль в недрах головы.
-Лежи и не бойся. Боль – это ведь только временное состояние. Это переход от одного состояния в другое, вернее. Будешь пытаться уйти – твое тело само заставит тебя лечь и молиться об окончании этих страданий, - молвил Голос.
Без облика, без души, он казался еще более тяжелым и величественным, загадочным и могущественным, отчего я вспомнил старое наставление своего учителя, друида Хрудека, извечно повторявшего мне, своему нетерпеливому ученику, одну и ту же фразу: «Неизвестное кажется величественным, дружок». Как странно, но его голос, вдруг родившийся с этой фразой в моей голове, показался таким светлым, почти абсолютным лучом надежды, давшим понять, что не все еще потеряно, я еще могу выпутаться из этой ситуации.
-Не притворяйся безучастным, глупенький. Мы долго звали тебя, и твоя группа - о, не жалей этих глупцов, только привела тебя к нам. А ты считал их друзьями? Знаешь.. некоторые из них были убийцами в некотором смысле слова. Ваш маг, иллюзионист – его выгнали из школы Колдовства за «случайное» убийство своего друга школой иллюзии.. Или этот плут, умышленный вор и аферист – почему ты так легко поверил в его историю о нищем детстве без родителей? Они - только механизмы, которые успешно, надо признать, выполнили свой ход в истории, и огромное колесо изменений перемололо их, закончив их миссию. Вполне справедливо для таких проходимцев.
-Я..-попытался вдруг вымолвить я, но голос в пересохшей глотке упорно не давался контролю, срываясь то на шепот, то на визг.
-А Хрудек? Твой верный друг и коллега – лишь лишенный ума старик, верящий в то, что против неумолимой силы изменений можно выстоять, лишь поверив в эфемерное облако, именуемое «добром и балансом». Баланс есть один, он был здесь всегда, в этом храме. Но были и глупцы, которые вопреки живому факту, его отрицали.
Наконец, я смог поднять глаза. Или же какая-то сила позволила мне это сделать, вознеся голову над землей со звучащими в ней словами моего наставника: «Все живое в этом месте есть мертвое, а все мертвое обличено маской лжи».
Из-под расколотого мраморного пола посередине зала возвышался мрачный, черный корень, огибающий колонны и архитектуру здания, проползая под темные своды и скрываясь в них. В середине этого корня, на пульсирующем красными жилками изгибе, восседала она, но уже лишенная масок одежды. Невысокая выгнутая персона, на обнаженное тело которой была накинута черная мантия, покрытая неясными алыми символами. Кожа и тело.., это было похоже на ожоги или черные шрамы, которыми было испещрено ее тело и лицо. Глубокие уродливые шрамы поверх бледного лица, на котором только лишь окровавленные губы и пылающие рубиновым светом темные прорези глаз выдавали в ней живое существо. Седые волосы, покрытые алеющими брызгами крови. Это была она, то самое существо, которое все считали ведьмой или Первородным Элементом Пятой стихии – стихии Хаоса, Смерти и зла, прокравшейся некогда в этот храм.
-Зугттмой! – крикнул я со всей силы, стараясь толи придать себе уверенности в своих силах, толи обличить ее кровавым проклятием истории веков, впитанным в это имя. В ответ послышался раскатистый грудной смех..
-Так меня уже давно не зовут мои слуги, храбрый юноша. А ты помнишь, как зовут на самом деле тебя? – ее фигурка соскользнула с черного корня и, окруженная бегущими и переплетающимися впереди ее тенями, издающими скрежещущий шепот, она двинулась навстречу мне.
-Помнишь ли ты? – вновь раздался шипящий звук из раскрытого черного рта, зияющего пропастью тьмы и мерцающим змеиным языком в насмешливом оскале.
Снова в голове раздался голос, более тихий и спокойный голос друида Хрудека: «Не забывай, кто ты есть, но и не позволь ей вспомнить твоего настоящего имени, не дай ей..» - голос оборвался, погружая сознание в темноту в тот момент, когда ее фигура поравнялась со мной. В тот момент я ощутил, нет, вернее, вспомнил что-то страшное, далекое и забытое мной. Я вспомнил, как дышат, говорят, как пахнут тени, и то, что исходило от нее.. было знакомым для меня. Голова поднялась повыше, чтобы взглянуть в черно-алые пропасти ее глаз, знакомые пропасти. Это было последним воспоминанием, последним вздохом..
-А теперь-спи, - молвила спокойным голосом она, сомкнув когтистую черную руку на моей голове, - Спи, чтобы проснуться в вечности и наконец-то вспомнить, кем ты был, когда эта история взяла свое начало..
Темнота.


Написано и отредактировано Niora,
28 Января 2010 года.