Солнце жгло затылок. Во рту было сухо. Я слышал, как рядом журчит река. Но воды её были отравлены трупным ядом. Багровая лента масляно блестела в лучах солнца. Небо над головой было бесцветным, с кровавыми разводами заката. Вокруг щетинились бурые зубья скал, земля ссохлась, покрылась трещинами, и какие-то насекомые устало копошились в песке, заканчивая свои дневные дела.
Над головой хрипло вскрикнул ворон. Я услышал шелест крыльев, а затем как царапают птичьи когти щербатый камень. Как обидно! Пройти такой долгий, невыносимо трудный путь и стать пищей для падальщиков. Но, наверное, я это заслужил. Сам виноват. Доигрался!
Я попытался отползти в тень, отбрасываемую высохшим, скрюченным деревом на крутом берегу реки. Но тут же болью отозвалась рана в области живота. Стон вырвался сквозь стиснутые зубы, я повалился на песок и зажмурился. Рядом раздался насмешливый крик ворона. Он чувствовал свежую кровь, обагрившую песок, слышал шаги моей смерти. Однако ожидание для него было невыносимым. Птица слетела с камня и прыгнула на спину, деловито переступая с ноги на ногу. Тут же небо разодрал воинственный клич Скаа. Мой верный спутник, тоже ворон, сорвался с небесной высоты и кинулся на собрата. Завязалась яростная драка. Мой пернатый обидчик верещал, свирепо разевал стальной клюв, но Скаа был и сильнее его и в два раза больше. Ворону пришлось отступить.
- Скаа, - я устало приоткрыл веки и попытался приподняться. Но не мог. Сил не было. Жажда и большая потеря крови медленно убивали меня.
- Что же ты с собой сделал, Кеоран, - покачал головой ворон. Впервые за долгие годы я слышал, как он говорит. Его тихий, глубокий голос был полон горечи. Но я уже слишком ослабел, чтобы удивляться. Изнеможение опять пригнуло меня к земле, и я устало закрыл глаза. Скаа тяжело вздохнул, расправил крылья и взмыл в небо. Я остался в полном одиночестве…

Говорят, проблемы всех людей кроются в них самих. Я уже давно понял эту истину. Люди сами причина своих бед. Но почему-то из этого для себя урока не сделал. Когда всё началось? Когда я начал скатываться вниз и потерял над собой контроль? Честно признаюсь, я не уловил этого момента. Хотя нет. Всё началось со смерти моего наставника Каладриуса.
С десяти лет он учил меня, как быть Ловцом Душ. Долгие годы он наставлял меня, открывал все хитрости и премудрости этого трудного ремесла. После смерти Каладриуса я заполучил его посох и стал настоящим магом. Моя задача была помогать душам умершим закончить свой земной путь, помочь уйти в мир иной. Наша связь с потусторонним миром часто пугает людей. Способности Ловца Душ внушают простым людям страх. Зачастую нас путают с тёмными магами или некромантами. Потому Ловец Душ обречён на одиночество.
После смерти Каладриуса я был сломлен. Подавлен. Я подался на юг и полгода провёл в диких лесах на границах Империи Альсарас. Но когда наступила весна, стало ясно, что больше я не могу прятаться от мира. Пришлось покинуть своё убежище и продолжить дело наставника.
Поначалу я опасался, что без Каладриуса уже не смогу находить хорошо оплачиваемое дело и придётся перебиваться случайной работой, а то и вовсе задарма. Ведь за ним уже была закреплена своя репутация, люди сами искали его для разрешения проблем с неуспокоенными духами. А что я? Но благо, я ошибся. Едва я прибыл в один из городов, как встретился с путешественником из степей.
Он был кочевником и вместе со своим братом отправился за помощью в чужой край. Его семью постигло страшное несчастье, некий призрак преследовал всех женщин его рода и сводил с ума, вторгаясь в сны, подстраивая ловушки и учиняя пожары в шатрах во время сна. Он предложил мне большие деньги, лишь бы я хотя бы попытался избавить его от тёмного духа. Я согласился и отправился с ним. А после всё само как-то пошло.
Люди уже сами меня находили и предлагали работу. Порой случалось, что прибывая в какой-нибудь город или деревню, мне приходилось справляться с несколькими делами одновременно. Это было трудно, но работа себя окупала. Через два года я смог приобрести дом на Жемчужном Побережье. Два этажа, шесть комнат, прекрасный сад и искусственный пруд, где поселилась семья лебедей. Правда, бывал я там редко. В основном зимой, когда все тракты и дороги заносило снегом, и путешествовать становилось опасным. В другое время за домом присматривала прислуга. Семья из молодой вдовы, её четырнадцатилетней дочери и сына, на два года младше сестры. После смерти мужа у Селены (так звали мать семейства) были большие проблемы с деньгами. Я заключил с ней договор, выгодный обеим сторонам. Я предоставлял свой дом в качестве жилья и раз в месяц высылал оговоренную сумму на продукты и хозяйство. Взамен она с детьми поддерживала порядок, ухаживала за садом и прочее, и прочее.
Так прошло шесть лет. Мне уже исполнилось двадцать три, я по-прежнему странствовал, изредка посещая Жемчужное Побережье. Но в моей жизни чего-то не хватало. Чего? Каладриуса? Я тосковал по наставнику,
по долгим разговорам с ним, но боль уже не была такой острой, как вначале. Меня мучило совершенно другое. За все годы странствий я не встречал ни разу подобных себе… Маги стихийники, умеющие покорять огонь и воздух, друиды, ведьмы, колдуны, заклинатели, целители. Этих я видал с лихвой, но ничего общего с ними не имел. Все выходцы и ученики или из низших магических гильдий или из Академии Трёх Магов, где учились все маги короля, были птицами не моего полёта. От них за версту несло честолюбивыми планами и гордыней. На потрепанного дорогой скитальца они смотрели свысока.
Конечно, были ещё Храмовники и Серые Маги. Но к этим за компанией я не ходил. Углублённые в свои религиозные войны, грызущиеся ученики каждого Храма Сакрума, были по уши в своих интригах, и до иных дел им не было забот. Так что из всех Ловцов Душ, которых я видал, могу вспомнить одного. Каладриуса. И часто меня посещала ужасная мысль. Неужели я такой один?
Одиночество начинало меня убивать. Когда становилось совсем невмоготу, я уходил к людям. Имея деньги, я мог купить себе любое внимание. В тавернах за пару часов, благодаря дешевому пиву или сидру, я окружал себя большой компанией, а затем вдрызг пьяный брался за прогулку по местным борделям. Правда, на утро, просыпаясь в чужой постели с головной болью, я отмечал, что никакого удовольствия за своё ночное приключение не получал. И приходилось снова возвращаться к своему долгу Ловца. Но ненадолго. Потом я снова срывался, и всё повторялось заново. Я словно что-то искал. Что? И сам не знаю.
Но затем за своё разгильдяйство я поплатился сполна. Всё случилось в столице Альсараса, Дагруне, названной в честь первого короля и одного из Трёх Магов. В этом прекрасном городе, что олицетворяет собой для человека, как и великие высоты, так и страшные падения. При желании, твёрдом характере и наличие хоть толики мозгов, в городе магов можно добиться всего, чего только захочешь. Если, конечно, судьба не сломает тебе хребет прежде, чем ты зацепишься в этом месте. А это может произойти гораздо раньше, чем представляется. В столице Альсарас множество библиотек и храмов, этот город исток всех новых открытий и знаний. Но здесь таятся и большие искушения.
В Дагрун я прибыл по вызову одной богатой семьи. Был сентябрь, я предполагал, что это будет моё последнее дело, а затем я подамся на Жемчужное Побережье. После работы я остался на пару дней, чтобы кое-что прикупить в дорогу. Да и застрял. Как я говорил, Дагрун оплот больших искушений. Жизнь здесь кипит, красота и богатство завораживают, опьяняют. Увы, я тоже попался на эту удочку. Прошло две недели, а я никак не мог собраться. Даже мой ворон Скаа заволновался, но какое мне было дело до птицы? Оголодавший по общению и простому, человеческому вниманию, я точно сошёл с ума. Я был слишком беспечен. Забыв о своём долге, я бросал деньги на ветер, внушая себе, что смогу вовремя остановиться. Не знаю, до каких низов я вообще докатился бы, если бы не глупый случай в таверне.
Я искал себе компанию на вечер и нашёл её в виде весёлой, чернобровой девицы. У неё было миловидное лицо, обрамлённое тяжёлыми, чёрными, как смоль, кудрями, томный, манящий взгляд и белая, как снег, кожа. Я тут же подвязался к ней, угостил выпивкой и что-то всё говорил. Девица лишь лукаво улыбалась, задумчиво накручивая на тонкий палец один из своих локонов, и кивала головой, внимательно разглядывая меня. Но в самый разгар беседы ввязался какой-то щуплый, бледнолицый малец. Не знаю, что ему было нужно, парнишка был пьян и в его бреднях я так ничего и не понял. Взглянув на свою новую знакомую, я увидел, как она снисходительно кивнула мне и закатила глаза, дёрнув плечиком в сторону досадной помехи. Тогда я с кривой усмешкой поднялся со скамейки, схватил наглеца за шиворот и спустил с крыльца по ступеням. Тот ещё долго ползал в грязи на четвереньках, распугивая кур, и кричал: «Я отомщу тебе!» и «Я запомнил тебя!» Но мне-то что? Таких много и я не предал его угрозам особой важности. Увы…
Через два дня в столице меня сыскали королевские маги. Только тогда я узнал, что мальчишка был сыном какой-то важной особы при дворе. Что тут началось! Меня выдернули из постели и куда-то потащили, я едва успел набросить плащ на голые плечи. А через полчаса я предстал перед каким-то стариком в мантии Серого Мага. Он осклабился и посмотрел на меня лисьими глазами.
- Судя по вашей ауре, вы владеете магией, - криво усмехаясь, проговорил он.- К какой гильдии вы принадлежите или вы заканчивали Академию?
- Ни к тем и не к другим я не принадлежу, - сухо сказал я. Меня мучило похмелье, мысли в голове были вязкими и липкими, как сырое тесто, думал я с трудом.
- Неужели вы из Серых Магов? – спросил старик, насторожившись. – Из какого Храма? Золотой, Северный?
- Я и не Серый Маг, - ответил я. Старик встрепенулся, на губах заиграла елейная, гадкая улыбочка.
- А у вас разрешение на применение магии есть?
Я впал в ступор.
- Какое разрешение?
- А как же? – улыбка расползлась до самых ушей, глаза алчно заблестели. – Каждый владеющий магией, не состоящий ни в гильдии, ни на службе короля, ни на службе Храма обязан платить налог за использование магии, как то стихийник или колдун!
- Но я не поданный Альсараса и вообще я Ловец Душ!
- Кто? – Серый Маг обменялся изумленным взглядом с колдунами, которые привели меня, и насупился, кусая губы. – Вы тёмный маг?
- Я не тёмный маг, я Ловец Душ! – крикнул я. – Я не могу пройти обучение ни в одной из гильдий, ибо по этой классификации в вашей стране не обучают. Я проходил подготовку у моего наставника Каладриуса, одного из известнейших Ловцов Душ!
- Никогда не слышал, - пробурчал старик. – Ладно, сейчас разберёмся. Принесите мне том классификации Финана Мудрого. Сейчас проверим. Этот маг некогда разложил всё по полочкам и только дурак не поймёт. Но берегитесь, молодой человек, если Ловца Душ там не будет. Финан Мудрый не брался только за тёмную магию.
Я сглотнул. Никому другому, как мне не было известно, что маги Альсараса не занимались изучением моей магии. Я это уже знал от Каладриуса. Моя магия была основана на некой силе, что позволяла мне видеть и общаться с мёртвыми. Это сила наделяла меня способностями, чтобы помочь той или иной душе, но в тот же миг и отнимала эти способности, едва я достигал цели. В отличие от других магов моя сила была непостоянна, переменчива и всегда проявляла себя по-разному. В этом была её мощь и её опасность. Конечно, существовал определенный набор рун, знаков, сигил и диаграмм, чтобы упорядочить энергию и создать то или иное заклинание. Этому меня ещё научил Каладриус. Правда это лишь жалкая систематизация, попытка найти равновесие и научиться управлять той энергией, что жила во мне и творила мою судьбу.
Так что я не особо удивился, когда спустя два часа мне заявили, что меня нет в списках.
- Ну что? – криво усмехался Серый Маг. – Что будем делать? Скажу что у вас большие неприятности. Вся магия, что не входит в том Финана Мудрого - запретная. И использование запретной магии на территории Империи, являетесь ли вы подданным Альсараса или нет, карается смертью. Так что же вы предпочитаете? Виселицу или костёр?
Я побледнел.
- Конечно, в вашем случае существует ещё один выход, - глумливо сказал маг, постучав пальцами по столу. – Вот уже шесть лет Империя ведёт войну с Союзом Дехара. Проклятые язычники не желают уступать воле Сакрума, на границах не хватает солдат и магов. С вашими способностями вы бы могли быть весьма полезны нам. Всего-то лишь стоить подписать договор. Тогда из отступника вы станете воином, получите большие деньги, а если станется, то и славу.
Я сглотнул.
- Но я не боевой маг! Мои умения и способности не предназначены для боя! Я даже фехтую плохо. Какая польза от меня в войне?
- Ну, если вы специализируетесь на проклятьях и порчах, то это тоже полезные знания. Или вы хотите сказать, что совсем не способны помочь в бою? – сверкнул глазами старик, доставая откуда-то бумагу с печатями. – Я могу вам поверить, и вы можете отказаться от соглашения со мной, но выгодно ли это вам? Что лучше смерть или служба Империи? Подумайте над этим. Я вас, конечно, не заставляю. Единая Империя всегда предоставляет свободный выбор.
И он, усмехаясь, положил бумагу на стол, пододвигая ближе перо и чернильницу. Собака! И как вы думаете, что я сделал? Увы, мой «свободный выбор» был ограничен.
Спустя день я был отправлен на службу в роту некого Вальтириуса. И тут события посыпались на меня как шишки с ёлки, во время урагана. В тот же день Вальтириусу поступил приказ отправиться на границу, чтобы поддержать Северный Форт в Орлиных Горах, что отделяли территорию Альсараса от земель Союза Дехара. Мы обязаны были подоспеть туда ещё до зимы, поэтому тронулись в путь на следующей же день.
Мне не страшна дорога, но представьте сотню всадников, что движутся через леса, болота и поля. А с ними ещё повозки с провиантом, обозы с оружием, кормом для лошадей и целителями. Я никогда не любил войны, а когда ещё и влип в это по самые уши, то просто возненавидел. Я возненавидел всё. И флаг Альсараса, и свою униформу, и главнокомандующего Вальтириуса, который молчал только во сне.
Но больше всего я страшился битвы. Я знал, что если случится бой, то от меня толку будет никакого. А хуже я знал, что мой дар позволит увидеть самое страшное. Как десятки душ убиенных солдат стонут, корчатся, мечутся и кричат на поле брани, как кружатся вестники смерти и чёрные, пожирающие тени ада утаскивают человеческие души в вечный огонь. Тот, кто видел бой, кто знает смерть, поймёт меня. Хуже того, что я отлично понимал, что нас просто послали на смерть.
Самому старшему бойцу было чуть больше двадцати двух, а магов всего было ничего. Трое, включая меня. Один сопливый мальчишка, пошедший на военную службу вдохновленный рассказами о военных подвигах, другой маг по имени Арви. Он задолжал одному торговцу большую сумму денег и чтобы хоть как-то улизнуть от долга и найти средства подался на службу. Но, как и я, Арви был не в особом восторге от происходящего. Он отлично видел и понимал, что если мы столкнёмся с более опытным и хорошо подготовленным противником, то наша песенка спета. Молодой маг часто делился своими опасениями во время отдыха, стараясь, чтобы его речи не услышал Вальтириус или кто-то из его помощников.
- Никто не говорит правду о союзе городов язычников, - шептал Арви, оглядываясь. – На площадях столицы и по всем городам расходятся листовки с прекрасными историями о наших победах, бардам платят за то, чтобы они распевали потешные песенки о нашем враге, а поэты жарко описывают наши героические схватки. Но это всё чушь! Мой друг был на границе и едва вернулся оттуда живой. Он рассказывал, как обстоят дела. Жрецы Дехара коварны и опасны. Когда наши Серые Маги сидят за нашими спинами и жиреют, их жрецы рвут людей в клочья! А недавно к язычникам востока присоединились кочевники, верхом на аритшу! Это звери, похожи на огромных ящерах с рогом во лбу. Если отряд таких зверюшек налетит на сотню человек, эти животинки разорвут даже Серого Мага в клочья!
Я лишь горько вздыхал. Как же я влип! По закону Ловца Душ я вообще не имею права ввязываться в войны, но бежать было невозможно. Вальтириус не сводил с меня глаз, и всякий раз возникал рядом, словно из воздуха, едва я задумывался о побеге. Таким образом, спустя полтора месяца мы добрались до Орлиных Гор. Теперь, чтобы достичь Северного Форта, нам было необходимо преодолеть Перевал Странников. Это было узкое ущелье, разрезавшее горы насквозь. Земля здесь была сухая, солнце выжгло всё, только какие-то мёртвые деревца ещё карабкались по бурым скалам, оплетая своими высохшими корнями камни. Из живности только какие-то жуки, скорпионы и вороны.
Ещё у самого начала дороги, где трещина разворачивалась как жадная пасть, ощетинившая сломанными, гнилыми зубами, я ощутил опасность. Ворон Скаа тоскливо закричал на моём плече, расправил крылья и взмыл в небо.
- Нам не стоит отправляться туда, - хрипло прошептал я, обращаясь к Вальтириусу. – Кто знает, что таят скалы? Может быть, мы уже опоздали. Может жрецы, уже захватили Северный Форт и нас ждёт ловушка.
Но Вальтириус лишь рассмеялся и сплюнул на землю, проведя языком по потрескавшимся, пересохшим губам.
- Не неси чушь, щенок! Я весь перевал исходил и получше знаю, что нам грозит, а что нет. Здесь мыши не укрыться, не то, что лучнику или всаднику!
- Может всё-таки послать вперёд разведчиков? – спросил Арви, но ему ответил юный маг, подражая хриплому, насмешливому голосу главнокомандующего.
- Ты не слышал, что тебе сказали, недоумок? Здесь нам ничего не грозит.
Но вскоре юнец и все мы поплатились за беспечность главнокомандующего. Моя интуиция меня не подвела. Едва мы углубились в горы, как позади нас с жутким грохотом обвал отрезал дорогу. Всадники закричали, обнажили мечи и только тогда мы увидели их. Кочевников.
Из брони на них не было ничего. Народы степей презирают кольчуги, и смело шли в бой лишь в жилетах из крепкой кожи, а некоторые и вовсе с обнаженным торсом. Верхом на огромных, сильных ящерах, именуемых аритшу, неслись по скалам вниз. Проворные твари, точно змеи, скользили практически по вертикальной поверхности, ловко цепляясь когтями за каждую трещинку или впадинку. Чешуя аритшу сверкала и переливалась в лучах солнца, радуга по сравнению с этим слепящим блеском скудна и безобразна. Правда, недолго нам дали любоваться на то, как ловко скользят чудовища по скалам, как играют лучи солнца в гранях обнажённых клинков. Меньше минуты и отряд аритшу числом семь десятков врезался в нас.
Рычание, крики, ржание, скрежет металла и хлюпанье крови смешались воедино. Меня выбили мгновенно. На моего Крепыша прыгнул огромный, изумрудный ящер. Острые зубы вонзились в шею, конь закричал и забился в когтях. Я попытался исправить ситуацию, обнажил рапиру и ударил в глаза. Но всадник выбил оружие из рук, а затем с силой пырнул в живот и провернул меч в ране. Крепыш со стоном упал, аритшу взвился на дыбы и поднял меня передними лапами в воздух. Но в моих глазах всадник уже прочитал смерть, щёлкнул кнутом по бедру ящера и тот отшвырнул меня к скалам, как надоевшую игрушку.
Дальнейшее я не помню. Когда я очнулся, небо пылало огнём. Вокруг кружили вороны, жадно раздирая останки погибших. Я попытался встать, но тут же меня чуть не вырвало, во рту заиграл желчный, горький привкус, кровь толчками полилась из раны. Я упал, зажмурился и ещё долго лежал, слышал, как каркают вороны. Но затем собрался с последними силами, наложил на себя Затмевающие чары, поднялся и пошёл.
Куда я шёл? Не знаю. Я хотел лишь одного. Выжить. Как побитый, израненный зверь я плёлся, борясь с собственной болью, которую не перебороли даже чары. Хотелось забиться в нору, закрыть глаза, свернуться и забыться благословенным сном. Но я знал, что это будет мой последний сон. Мне нельзя было останавливаться. Я заставлял себя идти. Стиснув зубы, плюясь кровью и молясь Сакруму, я шёл, пытаясь не думать ни о чём. Шёл, спотыкаясь, затыкая клочьями плаща рану и стараясь не замещать огромное пятно крови и алые капли на чистом песке. Шёл, пытаясь забыть о чёрной стае ворон, что летела следом и издевательски кричала.
Моих сил хватило, чтобы пересечь Перевал и добраться до Печальной Реки. Изможденный, измученный жаждой я упал на берег и попытался доползти до воды. Но тут с отвращением заметил, что вода отравлена. Течение несло взбухшие, изуродованные трупы. Мне стало ясно, откуда они. Печальная Река брала свой исток у Северного Форта. Значит, кочевники захватили форт, а всех убитых защитников выбросили в реку, чтобы не позволить врагу, разбившему лагерь ниже по течению, пополнять запасы воды.
Увидев, что не в состоянии напиться, я уполз к скалам, где лёг на горячий, обожженный солнцем песок. И ныне лежал, проклиная свою судьбу. Наверное, мне так и надо. Наверное, я заслуживаю издохнуть, как собака в чужом краю от жажды и ран. Я предал дело наставника, забыл о своём долге и позволил заботам суетного мира вскружить себе голову. За что я и расплачивался. Что мне ещё оставалось делать? Я только молился, но вскоре забыл и о боге. Думал лишь о Каладриусе. Чтобы он сказал? Чтобы сделал? Я подвёл его, предал….
Догорал закат. Опустились сумерки. Я, жадно вдыхал раскалённый воздух, не понимая, почему ещё жив. Мысленно я уже умер, но сердце упрямо стучало в груди. Но стучать ему уже недолго. Я слышал шаги. Разлепив веки, я увидел двух пустынных львов. Две дикие, тощие львицы осторожно крались вдоль скал. Их уши подрагивали, прислушиваясь к моему хриплому дыханию, хвосты били по впалым бокам, отгоняя налипших, жирных мух. Янтарные глаза тускло блестели в лучах солнца.
- Обед подан, леди, - выдавил я, с трудом разомкнув пересохшие губы. Точно ожидая этих слов, львицы переглянулись. Одна оскалила жёлтые зубы, демонстрируя чёрные дёсны, и направилась ко мне. Её сестра или подруга зашла с другой стороны. Хищницы ступали осторожно, гипнотизируя своими жёлтыми глазами. Несмотря на всю свою истощенность, они ещё не утратили грацию, львицы плыли над землёй, жёсткие бугры мышц плавно переткали под потрёпанной шкурой.
Я уронил голову и закрыл глаза. Смотреть на подкрадывающуюся смерть было мучительно невыносимо. Поскорее бы их зубы разодрали горло! Боль сводила с ума, и я только рад от неё избавиться. Рычание становилось ближе. Затем стук лап и я скорее ощутил, чем увидел, как одна из львиц прыгнула. И тут туго зазвенела тетива, свистнула стрела. А это что такое?
В чудеса я не верю, в сказки тоже. Но кто-то выстрелил из лука! Я нехотя открыл глаза и увидел, как львица заметалась, кусая дрожащую стрелу в боку. Её сестра затанцевала на месте, скалясь. Снова загудела тетива, и вторая стрела вонзилась в горло хищницы. Булькающий рык заметался в скалах. Львица упала на бок и забилась в судорогах. Вторая львица издала тоскливый вопль и помчала прочь. А у меня уже не было сил наблюдать. Я уронил голову, веки опустились, но сознание ещё тлело.
Я услышал шаги, затем чья-то тень упала на лицо и крик на чужом языке. Точно лесная река ласково журчит в нежной зелени родного края. Чьи-то руки коснулись горячий щеки, приподняли подбородок. Я вздрогнул, двигаться было мучительно больно.
- О, Салиэрвэта! – зазвучал звонкий, мужской голос. – Да ты жив!
Салиэрвэта? Богиня древних времён? Откуда здесь взялись альвары?! Но ответ я уже не получил, сознание окончательно угасло.