Салзар вздохнул и, развернувшись, пошел обратно в комнату, думая, что Гертруда не заставит себя долго ждать. Экономка оправдала его надежды, влетела, громко и возмущенно фыркая, точно лошадь у водопоя. Привередливо понаблюдала за слугами, накрывающими стол, зашипела на некую тощую Анельку, неуклюжую и курносую, чуть не опрокинувшую блюдо с фруктами, и пожалилась Салзару, который меланхолично наблюдал суматоху, прислонившись к балконному косяку:
-- Ох, и работа у меня, лорд Мидес, сущее наказание... Дворецкий пропадает где-то в винном погребе, не иначе, примером графа впечатлившись, графиня улетела из дому, даже не предупредив, куда, слуги вообще недотепы, а тут еще притащился бродяга. Уселся, вырвирог, возле двери и голосит что-то непотребное о розах, незабудках и трепетной деве на лесной дороге. Говорит, что не уйдет, пока не поговорит с графом, а граф-то уже... -- Гертруда слегка смутилась и почесала мясистый нос.
-- Что он делает? -- удивленно поднял брови Салзар, -- стихи читает? Графу?
-- Да нет, -- экономка досадливо махнула пухлой ручкой, -- поет он. И на мандолине себе подтренькивает... Говорит, что работу ищет. Слыхал, дескать, что у нас тут место музыканта свободно, и требует возместить ему ущерб, поскольку предшественник его чего-то там у него отнял. То ли лошадь, то ли слугу...
Салзар вспомнил вопящих в корчме менестрелей и расхохотался так, что Анелька снова чуть не выпустила из рук на сей раз кувшин.
-- Послушай, любезная Гертруда, -- волшебник оторвался от косяка и уселся за стол, закидывая на спину длинные волосы. -- Сдается мне, что этого певца я знаю. Настырный малый, такой в любую щель пролезет, словно таракан. Давай сделаем так, если уж граф Юлиуш... почивать изволили, -- Мидес слегка скривился, -- приведи этого юношу сюда. Я давно подыскиваю себе слугу и, возможно, он согласится на ту работу, которую ему предложу я. Да, и распорядись поставить еще один прибор. Считай это моей причудой, -- добавил Салзар, глядя на пышные брови экономки, ползущие вверх по лбу.
Гертруда неодобрительно хмыкнула, поджав губы, но просьбу гостя выполнила, и спустя несколько минут сонную тишину столовой прорезал мелодичный голос:
-- Да славен вовеки дом, пригревший менестреля! И пусть хозяев его не покидает отныне... О... -- тут юноша осекся, увидев Мидеса, невозмутимо расправлявшегося с жареной курицей, -- это вы?
Салзар ткнул куриной ножкой в противоположный конец стола и, прожевав, утер рот обшитой кружевом салфеткой:
-- Садись туда. Как бишь там тебя, Седрик, кажется?
Менестрель кивнул и опустился на стул, пристраивая на коленях лютню, тоскливо глядя на куриную тушку, лежащую перед Мидесом. Слегка дернул длинным носом, втягивая изумительный аромат жареного мяса, сглотнул и кивнул:
-- Совершенно верно, сударь. Седрик -- ученик мастера Орландо из Венисской школы изящных искусств. Лютнист, поэт и певец, к вашим услугам.
Вошедшая Гертруда самолично поставила перед менестрелем миску с ячменной кашей, и юноша тяжело вздохнул.
-- Так получается, что поединок ты все-таки проиграл... -- констатировал Мидес, отодвинул от себя блюдо с курицей и, утерев руки, с опаской заглянул в серебряный кубок.
Седрик вскинул голову, и взгляд черных глаз его, окажись он случайно не музыкантом, а магом, непременно прожег бы некроманта насквозь. Ну, или наполовину.
-- Это было нечестно! -- вскричал менестрель, возмущенно плюхая в кашу деревянную ложку и встряхивая короткими волосами. -- Во-первых, постояльцы корчмы были его знакомыми, а во-вторых... -- Седрик опасливо покосился в сторону навострившей уши Гертруды, наливающей ему в кружку вино, и тихо добавил, -- я так думаю, что он колдун! Себастьян-то, как его увидал, так сразу словно подменили мальчишку. Глаз с него не сводил, губами чего-то все шевелил да моргал глазищами. Не иначе этот Сианн заклял его, вот помяните мое слово!
Экономка фыркнула и пробурчала себе под нос что-то о талантливых музыкантах, умеющих, как никто другой, понять простые человеческие чувства, а Седрик, выхватывая у нее из рук кружку, обиженно засопел:
-- Я требую справедливости!
-- И ты решил, что найдешь эту справедливость здесь? -- ухмыльнулся Мидес, отставляя в сторону кубок и довольствуясь кистью винограда. -- По-моему, весьма наивно с твоей стороны...
Седрик жадно припал к кружке -- Салзар видел, как быстро заходил его кадык, -- а потом, довольно улыбнувшись, нахально подмигнул некроманту:
-- Ну, во всяком случае, ведь я уже здесь и даже сижу за хозяйским столом. Вы вот посмотрите, -- начал загибать пальцы юноша, -- сначала сторож у ворот проникся сочувствием к моей несчастной доле да пропустил меня к графу. Потом вот вы заинтересовались, да еще и ни одна собака по пути за пятки не ухватила. Не иначе, сам Судия вел меня в этот дом, -- Седрик назидательно поднял палец.
Гертруда фыркнула и поправила чепец:
-- Ну, касательно собак -- так это просто оных господа не держат, потому как у графа сразу из глаз, да носу, что с водостоков, течь начинает. Недуг у него какой-то диковинный...
Седрик проигнорировал замечание экономки, в религиозном экстазе провел пальцами по лбу, и мысль свою завершил, попутно облизывая ложку:
-- Вот я и думаю, что сам Судия хочет, чтобы занял я место того, кто лишил меня моего имущества.
Рассуждения юноши были прерваны яростным женским воплем и грохотом, донесшимся откуда-то из коридора. Похоже, что на пол полетел один из масляных фонарей, висевших на стенах, и Гертруда, чуть вздрогнув, тяжко вздохнула:
-- Никак, леди Флора не в духе нонеча...

Дверь распахнулась, ударившись о косяк так, что разноцветный витраж загудел, задрожал, но выстоял и каким-то чудом не брызнул по зеленому ковру радугой осколков. Зато раздался мелодичный "бздынь" -- это ученик мастера Орландо от неожиданности дернулся и уронил с колен лютню.
Влетевшая в столовую девушка, очевидно, с самого утра даже не успела переодеться, во всяком случае, именно в этом синем платье Салзар и видел ее у ворот. Правда, головного убора на ней больше не было, пшеничные волосы в беспорядке рассыпались по плечам, а хорошенький носик изрядно покраснел и припух, точно его обладательница некоторое время тому назад лила горькие слезы. Увидев гостей, девица резко остановилась и, изумленно похлопав фиалковыми глазами, вопросительно уставилась на Гертруду. Потом перевела взгляд на Мидеса и застыла с открытым ртом, точно узрела перед собой не человека, пусть даже красивого и противоположного пола, а, по меньшей мере, симурана, о котором так красочно вещал в таверне опальный менестрель.
-- А у нас гость, -- медовым голоском пропела экономка, хватая девицу под руку и волоча к столу, -- позвольте представить вам, графиня, лорда Му... Ме...
Волшебник поднялся со своего места и, галантно припав к чуть дрожавшей холодной ручке, улыбнулся:
-- Салзар Эвольд Мидес, к вашим услугам, леди.
-- Я вижу, -- отмерла девица и строго посмотрела Мидесу в лицо, нахмурив чуть рыжеватые бровки, крылато разметавшиеся над холодными глазами, -- графиня Флора Арина Олл, приятно познакомиться.
Она вырвала руку у слегка опешившего от ее реакции Салзара и мрачно плюхнулась за стол, не дожидаясь, пока мужчина отодвинет для нее кресло. Мидес сконфузился, а Флора, посмотрев на него исподлобья, фыркнула:
-- Ну, и долго вы собираетесь стоять столбом, лорд Мидес? И вы тоже, как там вас? -- она покосилась на скромно стоящего у своего места Седрика, со щенячьим восторгом в глазах созерцающего прелестную хозяйку.
-- Седрик, моя госпожа, музыкант, поэт и...
-- С каких это пор менестрели в нашем доме сидят за столом с хозяевами? -- вскинулась Флора и пронзила лютниста уничижительным взглядом.
Юноша дернулся, и лицо его запылало, будто разгоревшийся в очаге огонь. Он хотел, было, что-то сказать, но только опустил голову и стиснул зубы.
-- Прошу прощения, -- хмыкнул волшебник и положил широкую теплую ладонь на руку графини, -- здесь моя вина. Видите ли, леди Флора, этот юноша явился в Олл-Вер с надеждой поступить на службу, но поскольку ваш дядюшка изволят почивать, я взял на себя смелость познакомиться с Седриком поближе, и, возможно, забрать его к себе. Естественно, если граф Юлиуш не будет против.
Флора фыркнула, высвободила руку, и, прищурившись, насмешливо посмотрела на волшебника:
-- До нас доходят слухи о чудачествах столичных аристократов, сударь. Поэтому я вас прощаю и, так уж и быть, пусть этот ваш музыкант разделит с нами трапезу. В конце концов, это даже забавно...
-- А разве я вам говорил, что прибыл из Солейла? -- недоуменно поднял брови черноволосый и внимательно посмотрел на смутившуюся девицу. Его опять кольнуло неясное ощущение, что он уже видел это милое личико, и Мидес осторожно поинтересовался:
-- А вы сами, бывали в столице?
-- Очень давно, -- мрачно уронила Флора и поднесла к губам серебряный кубок, -- но, тем не менее, столичного жителя я могу определить сразу. Ваша одежда, -- она кивнула на шелковую, расшитую по вороту золотыми нитками, черную рубаху гостя, -- что-то подобное я встречала на тамошних аристократах.
-- Видимо, встречали очень давно, -- рассмеялся волшебник, взяв в руки кубок, и отсалютовал девушке, -- я покинул Солейл несколько лет назад и только вчера имел честь побывать проездом у Роджера Олла. Он жив и здоров, -- памятуя о реакции графа на имя брата, торопливо добавил Салзар и, дабы пресечь разговоры на скользкую тему, добавил: -- За ваши прелестные глаза, леди.
Седрик между тем, удостоверившись, что на его скромную персону больше никто внимания не обращает, уселся обратно и начал торопливо доедать щедро выделенную ему порцию каши. Девушка молча кивнула, и остаток трапезы прошел в неловком молчании, прерываемом лишь звяканьем посуды и шумными вздохами Гертруды, распоряжавшейся сменой блюд.
Когда графиня насытилась и омыла руки в чаше с розовой водой, Мидес встал и, галантно поклонившись, осведомился, не желает ли леди подышать свежим воздухом. Флора все так же молча кивнула и, легко вспорхнув со своего места, устремилась к балконной двери. На пороге она обернулась и, иронично подняв брови, осведомилась:
-- Как вы думаете, сударь, если ваш менестрель наелся, не пора ли ему приступить к своим непосредственным обязанностям? Я была бы не против послушать какую-нибудь новую балладу.
Седрик вскочил, торопливо вытерев руки о черные штаны, поднял с пола лютню и с прежним обожанием посмотрел на девицу.
Когда они втроем вышли на балкон, менестрель пристроился на одной из стоявших у стены мраморных скамеечек, взмахнул головой и ласково тронул струны. Жара к этому времени спала, насыщенный запахом хвои легкий ветерок нес в себе первые признаки вечерней прохлады.
-- Так что столица? -- задумчиво спросила Флора, усаживаясь на другую скамейку и, расправляя складки синего платья, окинула взглядом крыши Мерриана. -- У нас здесь такая скука, -- вздохнула она и откинула за спину пшеничные волосы.
Салзар слегка вздрогнул. Он внезапно понял, где уже видел этот жест. Графиня Флора неуловимо, но вместе с тем настойчиво, до мурашек по позвоночнику, напоминала ту, другую, из далекого прошлого. Когда-то близкую, но оставившую темное пятно в его душе неожиданным и потому особенно мучительным предательством.
-- Насколько я мог заметить за время своего краткого визита, -- пробормотал Мидес, усаживаясь рядом, -- ничего там не изменилось. Все та же суета, погоня за модой и наслаждениями, да навязчивое стремление аристократии перещеголять друг друга. Вот только спектакли в ОБТ стали еще отвратительнее. Актеры постарели, а молодежь, увы, не поддерживает традиции старой сценической школы.
Флора фыркнула и покосилась на Седрика, взявшего душераздирающий фальшивый аккорд.
-- И щеки твои, как розы,
А руки, как две мимозы... -- невозмутимо продолжал лютнист.
-- Да, -- ухмыльнулась графиня, -- и здесь, похоже, то же самое... Не думаю, что найдется кто-то, способный заменить нам предыдущего музыканта...
-- Это вы о Сианне? -- Салзар поднял черную бровь и скрестил руки на груди, откинувшись к каменной стене, -- простите, графиня, но лично мне он показался невозможным типом -- нахалом и задавакой.
Девушка вздохнула.
-- Такому таланту, каким является Сианн, можно многое простить. Мне иногда казалось, что цитрой его управляет магия, а голос... -- она печально замолчала, а потом удивленно повернулась к Мидесу:
-- Постойте, но откуда вы его знаете?
-- Довелось встретиться, -- ухмыльнулся гость, -- не далее, как сегодня днем я присутствовал при творческом поединке вот этого молодого человека, -- он кивнул на вдохновенно поющего Седрика, -- с вышеупомянутым волшебным менестрелем. В таверне "Меч Трилла". Они там пытались перепеть друг друга, и призом был некий невыразительный мальчик.
Графиня дернула плечом:
-- Вот уж действительно, странная личность. Я сегодня их встретила в городе. Этот мальчишка тенью таскается за Сианном, смотрит тому в глаза, открыв рот, и не дает приличным девушкам и слова вставить. Все вещает, насколько он очарован волшебной силой музыки и выдающимся искусством самого мастера.
Салзар рассмеялся, но сразу же замолчал, глядя на расстроенное лицо девушки.
-- А что же менестрель?
-- А менестрель упивается своим величием и делает все, чтобы посторонние, -- Флора всхлипнула, -- не мешали ему наслаждаться новой ипостасью... Зараза, -- она сердито утерла ладошкой блеснувшую на щеке слезинку.
-- Он вас обидел, леди? -- Салзар ухватил руку девушки и бережно поцеловал пальцы.
-- Нет, -- мрачно сказала графиня и снова вздохнула, -- он просто отправил меня домой.
-- Полноте, сударыня, -- укоризненно покачал головой волшебник, -- стоит ли обращать внимание на хамское поведение черни? Он воистину не стоит того, чтобы лить слезы.
-- Слезы? -- фыркнула Флора. -- С чего это вы взяли?
-- Ну, тем лучше, -- кивнул черноволосый и перевел разговор на менее болезненную тему:
-- Как ваша сегодняшняя поездка? Я имел честь лицезреть вас сегодня у ворот города в сопровождении рыцарей Ордена.
-- Ах да, -- кивнула девица, -- эскорт отца Якуба. Это здешний епископ, комтур удела, персона значительная. У них с дядюшкой какие-то финансовые обязательства. Отец Якуб настоял, чтобы меня и лорда Троварда сопровождали, потому что, -- графиня состроила крайне высокомерную физиономию и скучным голосом процитировала, -- время нынче неспокойное, на дорогах полно всякого сброда и девице вашего положения крайне опасно путешествовать без охраны.
-- Я заметил, что у городских ворот идет тщательная проверка всех новоприбывших, -- кивнул Мидес и ухмыльнулся: -- Что, комтур настолько боится "короедов"?
-- И их, и любовых отпрысков и еще неизвестно чего, -- фыркнула Флора и резко поднялась, прислонилась спиной к чугунным перилам и развернулась лицом к черноволосому. Налетевший ветерок взметнул ее волосы, а заходящее солнце зажгло золотой ореол вокруг изящной головки на тонкой шее. У Салзара на мгновение перехватило дыхание, и он подумал, что такая драгоценность, как графиня Олл, является весьма приятным дополнением к обширному поместью.
-- Да что они могут знать о пришлых? -- возмущенно пожала плечами девушка. --Я уверена, что большинство ордальонов разбираются в них не сильнее, чем белки в ананасах. Напридумывали страшных сказок, а теперь сами от них же и трясутся. По-моему, отец Якуб просто одержим желанием устроить показательную казнь на городской площади. И теперь бесится, что пришлые засели в Дальнолесье да носу наружу не показывают.
-- Ох, графиня, -- укоризненно покачал головой Салзар, -- никому больше об этом не говорите, такая юношеская горячность может сослужить вам плохую службу.
Флора надулась и, обняв себя за плечи, возмущенно повернулась к Мидесу спиной.
-- А вам доводилось встречать пришлых? - спросил волшебник и улыбнулся, -- иначе, откуда вы так уверены, что они не опасны?
Спина девушки напряглась, она помолчала, а потом, не оборачиваясь, так тихо, что Салзар едва расслышал, произнесла:
-- Доводилось. А вам будто нет. Они вообще жили среди нас, и никому вреда от того не было.
Волшебник молча поднялся и встал рядом с девушкой, чуть касаясь ее широким плечом.
-- А знаете, -- сказал он загадочно и улыбнулся, -- мне сегодня совершенно случайно довелось узнать одну вашу страшную тайну...
Флора вздрогнула и, повернув голову, испуганно посмотрела на гостя. Салзар заметил, как побелели костяшки ее пальцев, вцепившихся в чугунные перила.
-- Что? -- спросила она внезапно севшим голосом, и Мидес поймал себя на мысли, что ему вдруг отчаянно захотелось обнять хрупкие плечи девушки и защитить от невесть откуда взявшегося в ее глазах страха.
-- Ваш дядюшка, -- черноволосый откашлялся, -- он сегодня сказал, что вы пишете. Стихи и, кажется, романы?
Флора на мгновение закрыла глаза, и лицо ее разгладилось. Она улыбнулась бледными губами и, вздохнув, с облегчением прошептала:
-- Какие, право, пустяки...
-- Так может быть, -- Салзар улыбнулся, -- вы окажете мне честь и что-нибудь прочтете?
Флора тихо рассмеялась и тепло посмотрела на волшебника:
-- Лорд Мидес, а вы, оказывается, романтик? Вот уж никогда бы не подумала...
Она снова отвернулась и, глядя на темневшее среди высокой травы озеро, стала читать:
-- Нам с тобою идти -- до холодного взгляда снегов,
До последней звезды, до которой никто не добрался...
Нам с тобою идти -- по углям догоревших костров,
По дорогам ночным, по которым лишь ветер скитался...

Между сосен немых, сквозь холодные нити дождя,
Нам с тобою идти -- добираться до самого края...
И на этом краю, как в неведомый сумрачный час,
В исчезающий час, оставаться, туман обнимая...

-- Это было чудесно, -- тихо сказал Салзар и поцеловал девушке руку. Седрик, до этого внимательно слушающий голос Флоры, вздохнул, пробормотал себе под нос что-то о прекрасной балладе и вновь мягко коснулся струн, сосредоточенно подбирая пришедшую к нему мелодию.
-- Лорд Мидес, -- графиня искоса глянула на волшебника и слегка покраснела, -- я не сомневаюсь, что у такого видного мужчины, как вы, обязательно должна быть возлюбленная. Расскажите мне о ней. Неужели вам не жалко было оставлять ее, пускаясь в дальнее путешествие?
Салзар невесело усмехнулся и поправил манжет рубашки:
-- Нет, моя леди. Уверяю вас, что ждать меня некому.
-- Простите, если показалась навязчивой, -- мягко сказала Флора и виновато улыбнулась, -- просто я подумала... впрочем...
Она резко развернулась к двери и, в одно мгновение снова став высокомерной и неприступной, строго глянула на волшебника:
-- Я сегодня слишком устала. Поэтому прошу разрешения вас покинуть. Уверяю, что мне было приятно с вами познакомиться.
Салзар слегка ошеломленно кивнул и мрачно покосился на ухмыляющегося Седрика. Графиня удалилась под шелест платья, и Мидес, кратко переговорив с ожидавшей в столовой экономкой, определил менестреля в одну из комнат для прислуги. Затем в сопровождении Гертруды направился в гостевую комнату, оказавшуюся небольшой, но весьма уютной. Впрочем, подробностей обстановки он не разглядел, потому как прямо в одежде рухнул на широкую, укрытую вишневым покрывалом постель. Сон сморил его неожиданно и, засыпая, волшебник снова увидел стоявшую к нему спиной Флору. Солнце, ярко сиявшее над ее головой, красило пшеничные волосы девушки в невозможно белый, почти седой цвет, а глаза ее, когда графиня обернула к нему лицо, отчего-то показались Салзару черными, как солейлская ночь. Он недоуменно вздохнул и окончательно погрузился в тяжелый сон.



Стихотворение, которое читает Флора, позаимствовано с сайта Dream worlds
Автор: RinaSvobodnaya http://dreamworlds.ru/tvorchestvo/stihi/18513-nam-s-toboju-idti....html