Сегодня ночью он проберётся к Бездне, возьмёт лодку и пустится в плаванье. Один. Никто не должен знать.

***

Равномерное покачивание автобуса убаюкало Медею. Она заснула, навалившись щекой на замёрзшее окно, и проснулась только тогда, когда женщина-кондуктор начала грубо тормошить её за плечо.
- Конечная! На выход! – заявила она Медее, только-только разлепившей глаза.
- Не рассиживайся, давай-давай, - поторапливала кондуктор, буквально выпихивая Медею из автобуса.
- Какая это остановка?
- Ха! Какая! Конечная! Деревня «Малые Бугры». Эй, поехали! – крикнула она водителю.
Автобус закрыл двери и неторопливо покатил по проселочной дороге, слева и справа от которой были натыканы аккуратные деревенские домики, до чердаков заваленные снегом.
Медея закуталась в плащ, он совсем не грел. Потопталась на месте, постучала ногой о ногу, попрыгала, помахала руками – ничего, всё равно жуткая холодина. Шапку и шарф она забыла в школе, варежки, как оказалось, тоже.
- Конечно, кому ещё могло там повезти? Только мне…
Медея проторчала на остановке около пятнадцати минут. Потом, убедившись, что автобусов не ожидается, развернулась в направлении города и побрела по обочине. Насколько она знала, а знала она очень плохо, то до отсюда до коттеджного города около тридцати километров пути. То есть, если она будет двигаться со средней скоростью три километра в час, что маловероятно, то до дома она доберётся в среднем через 10 часов. В разгар рабочего дня на дороге не было ни автобусов, ни частников.
От мороза и паршивого настроения в голову Медеи начали стучаться разные дикие мысли. Не спроста же автобус завёз её в такую глушь, не спроста же кто-то там, наверху, заставляет её пройти эти тридцать километров, неспроста же…
Какая блоха укусила Августину? Чего она взъелась? Из-за Кирилла? Разве она, Медея, виновата, что нравится этому ботанику? Он, конечно, симпатичный, но умный – жуть! Разве Медея виновата, что Авгуша ничего не делает? Одними маханиями рукой и «привет-привет» по утрам она ничего не добьётся. Тут действовать надо, если надо. А Медее не надо. Вот она и не действует. Только Кириллу она всё равно нравится. Ну не запретишь же ему! И потом, это так приятно – нравиться, ему нравиться…
- Медея!
Медея вынула музыку из ушей (на морозе было очень готично слушать голос Тило Вульфа) и обернулась. Отец высунулся из машины и махал ей рукой. Как он нашёл её? Как узнал, что нужен ей сейчас?
- Скорее, скорее, - поторапливал он её, совсем незлобно, - Ты вся простыла!
- Я…пчхи!...здорова…
- Залезай, здесь тепло.
Оказавшись на заднем сиденье, Медея ни слова не сказала до самого дома. Леонард несколько раз пытался заговорить с ней, но безуспешно. У него у самого был дефицит хорошего настроения. Вроде бы новый год, радоваться нужно, а не получается. Хорошо, что Оливия почувствовала, что с Медеей что-то не так. Волшебные зеркала Валетты мигом нашли её. Если бы с Медеей что-то случилось…нет, Леонард не хотел думать об этом.
Как только они приехали, Медея поднялась в свою комнату, закрыла дверь и просидела там до самого вечера. Медее не было страшно, только обидно и оттого больно где-то в районе сердца. Она только что поссорилась с лучшей подругой из-за мальчика. «Почему я не навернулась со Змеиной башни, когда была маленькой?! Я поссорилась с Авгушей из-за какого-то Кирилла Орлова! Никогда не думала, что докачусь до жизни такой».
Всё было ужасно, всё было безнадёжно. Единственный выход – забыться во сне. Медее это удалось, Анаксагору – нет.

***

Анаксагор Могилин относил себя к тому типу людей, которые если дают себе слово, то обязательно его держат. Так случалось с ним не всегда, но в большинстве случаев – да. Сегодня был именно второй случай.
Сегодня Анаксагор, как и планировал, отправился в Бездну.
Он спустился туда, не рискуя жизнью, будучи абсолютно уверенным, что ничего плохого с ним не случится… Ах, как бы мне хотелось, чтобы всё это было правдой.
Сомнения раздирали его на части. По правде говоря, Анаксагор уже привык находиться в таком состоянии, которое обычного человека давно бы свело в могилу. Но ему надоело проводить ночи на кладбище! Надоело взбираться на башню и нырять в болото от отчаянья. И именно поэтому он сегодня и собирался спуститься в Бездну. Он хотел разобраться в себе. Конечно, Бездна – не самое лучшее место, чтобы пораскинуть мозгами, но дядюшка был уверен в правильности своего решения. И мы с вами всё равно не сможем его отговорить. Он уже на пол пути.
Никогда не бывали в Могилинской библиотеке, нет? Не доводилось? А жаль. Даже если вы не любите книг, вы нашли бы это помещение занимательным.
Стеллажи, стеллажи, стеллажи. Множество книг по всем отраслям знаний. Всё, чем когда-либо интересовались Могилины и их далёкие предки, всё здесь. Настоящий книжный лабиринт, в котором легко затеряться.
Анаксагор, вооружённый свечой, остановился на пороге библиотеки. Сердце его бешено колотилось. Узкие прямоугольные очки сползли на самый кончик зелёного носа.
- Мяу! – вдруг раздалось в темноте.
Анаксагор вздрогнул и посмотрел вниз. Небольшая чёрная кошка Клеопатра тёрлась об его ногу: она хотела, чтобы ей уделили внимание. Анаксагор отогнал её в сторону носком ботинка. Клеопатра злобно мяукнула, распушила хвост и, гордо выпрямив спину, вышла из библиотеки. Пересекла холл и скрылась на кухне: пошла лакать молоко.
Анаксагор шумно втянул носом воздух и двинулся вперёд. Всё, сделан шаг, назад дороги нет.
Нужно было найти подсказку. Какую-нибудь книгу.
Хм, легко сказать: найти книгу.
Учитывая, что здесь очень много книг…
Всё это могло затянуться до утра. У Анаксагора не было столько времени. Если кто-то из домашних узнает о том, что он задумал, они свяжут его, запрут в темнице и будут усиленно лечить. Чем сделают только хуже. Анаксагор чувствовал, что ему просто необходимо спуститься в Бездну.
Беда в том, что Анаксагор никогда прежде этого не делал самостоятельно. В путешествиях по подземному миру его всегда сопровождал Леонард (они вместе плавали до большой сокровищницы). То есть, теоретически Анаксагор знал, что нужно делать, но сама мысль и практике пугала его.
Что мы делаем, когда неизвестность пугает? Закончив с самобичеванием, мы отправляемся просить совета. Анаксагор сразу исключил этот вариант по понятной причине: никто не должен знать о его путешествии.
В Интернете нет сайта о Бездне, по телевизору не идёт программа «Бездна. Путеводитель». Карт Бездны не существует, книг о ней не написано.
Разве что…
Отец изучал Бездну. Анаксагор знал, что отец запросто мог спускаться туда в любое время и из любого места, когда ему только вздумается. После того, как Юлий исчез (это произошло за три года до смерти дядюшки Авраама), Агриэль уничтожила все его исследования. Она боялась новых исчезновений и даже теперь, спустя столько лет, каждый раз волновалась, когда Леонард спускался в большую сокровищницу. Агриэль задумывалась о том, чтобы перенести сокровищницу в другое, более безопасное место, но понимала, что физически это сделать невозможно. Перевозить через Бездну сокровища… лодки могут и не доплыть. Зато в этом отношении у сокровищницы был большой плюс: если вдруг полезут воры, они точно не доплывут до цели, а если вдруг и доплывут, то уж точно не вернутся обратно.
Агриэль уничтожила исследования отца, но Анаксагор руку готов был отдать на отсечение, что не видел в кипе горящих бумаг ни одного дневника. Отец вёл много дневников и записывал в них всё, что приходило ему в голову. Он вполне мог записать туда и часть своих исследований. Анаксагор знал, что дневники живы, но понятия не имел, где их искать. Может быть, они и не в библиотеке вовсе.
Анаксагор в очередной раз спустился с высокой стеллажной лестницы. Пока что результат был нулевым. Да и не безумство ли: искать карманные записные книжки среди тысяч томов в полной темноте?
- Золотой шкаф! – хлопнул себя по лбу Анаксагор и припустил к центру лабиринта.
Преодолевая крутые повороты на огромной скорости, Анаксагор настолько быстро, насколько это было возможно, добрался до весьма примечательного строения.
Это было больше похоже на квадратную колонну, чем на шкаф. Книги стояли со всех четырёх сторон. Книжная колонна уходила под потолок и там заканчивалась огромной львиной головой. Такие же золотые львиные головы, только на порядок меньше, служили ножками-подпорками.
В этом шкафу хранились самые важные книги Могилиных. Тут были тома семейного кодекса, магические книги и рецепты бабули Агриэль, а также некоторые такие книги, о которых вам, читатель, лучше и не знать. А если вдруг случайно окажетесь в библиотеке Могилиных, никогда, слышите, никогда не берите их в руки и уж ни в коем случае не вздумайте открывать. Если, конечно, жизнь вам дорога.
Анаксагор поставил свечу на среднюю полку и потянулся к книгам, надеясь обнаружить среди них дневники отца. В следующий момент произошло три очень важных события, каждое из которых провоцировало другое.
Вытаскивая первый том семейного кодекса, Анаксагор неосторожно махнул рукой и попал по свече. Она опрокинулась, потухла, но прежде успела выплеснуть расплавленный парафин Анаксагору на руку. Не ожидав такой пакости, Анаксагор взвыл и отпрыгнул назад. От удара упал сначала один шкаф, потом второй, потом третий. Книги попадали на пол. Библиотечные шкафы складывались подобно тому, как складывается карточный домик: этаж за этажом, ряд за рядом. В завершение кошмара, с грохотом повалился последний стеллаж. Он разбил витражное окно. Книги высыпались на снег. Ветер мигом разорвал в клочья трепетавшие страницы.
Анаксагор почувствовал, как наверху зажгли свет. Кто-то быстрыми шагами спускался сюда.
Бежать! Но куда бежать?
Шаги всё ближе. Чувствуя себя вором, Анаксагор юркнул за золотой шкаф. Нужно было скрыться.
- Да, по-другому никак, - кивнул Анаксагор.
Анаксагор прижался щекой к полу, просунул руку между золотыми львиными головами, нащупал в днище шкафа рычаг и повернул его. Вовремя высунул руку. И правильно: иначе его пальцы перерезало бы леской.
Соседний стеллаж у стены, полки которого были уставлены шедеврами Шекспира и Данте, разделился на две части и развернул образовавшиеся створки внутрь. Открылся проход. Анаксагор ласточкой нырнул в него. Кто-то зашёл в библиотеку, но книжные створки захлопнулись раньше, чем Анаксагор смог увидеть, кто это был.
Анаксагор не дышал.
Т-с-с!
Кажется, каблуки.
Оливия, Медея, Либитина?
Нет, Либитина в больнице.
Значит, Медея или Оливия. Кто-то из них.
Или это звонкие башмаки Леонарда?
Или Павор проснулся?
Времени думать не было.
Анаксагор спустился по кривой лестнице и оказался в небольшой тёмной комнате.
- Три шага влево, четыре вперёд, по левую руку наоборот…, - бормотал Анаксагор, отмеряя шаги.
Вскинул правую руку (сказано же: наоборот), нащупал шнурок, дёрнул.
- Ф-у-у-у-х, - с облегчением выдохнул и протёр глаза.
При тусклом свете, издаваемым плоской лампой под потолком, были хорошо видны стены.
Вы, мой читатель, за свою жизнь наверняка успели повидать множество стен. Я не знаю, сколько вам лет, но уверена: что-что, а стены вы точно видели. Бетонные, гипсокартонные, обклеенные обоями, выложенные кафелем, украшенные резьбой и лепниной. А видели ли вы стены, утыканные ножами?
Это были именно такие стены. Точнее, ровно три стены и около полутора тысяч рукоятей ножей. Все рукояти были одинаковыми: цилиндрической формы, серебряные, с синим гранёным камнем на конце.
Если ты не Могилин и не знаешь секрета, то можешь прямо посреди этой комнаты сесть на пол и начать писать завещание. Жаль только, что его никто не прочтёт: самому тебе никогда отсюда не выбраться. Обратного пути нет. Вперёд, вперёд и только вперёд – вот какой закон здесь работает.
Где-то здесь скрывается ещё одна дверь, за которой Анаксагора уже ждут лодка и Бездна. Чтобы открыть эту дверь, нужно правильно повернуть три рукояти. Анаксагор безрезультатно пытался вспомнить, какие именно.
Как часто это с нами бывает! Особенно в моменты, когда нужно принимать решение немедленно. Мысли бегут из головы прочь, как крысы с тонущего корабля. Перед экзаменом, перед приёмом на работу, перед визитом к начальству. Перед стеной с ножами – не исключение. Если повернёшь неправильно, то только Дьявол знает, куда тебя вынесут лабиринты Бездны. Ты можешь уже и не вернуться назад. Шаг сделан, назад дороги нет.
Анаксагор собрался духом, вспомнил и повернул. Сначала одну рукоять – рывком, потом вторую – скрипя сердцем; перед третьей стоял в нерешимости десять секунд, потом зажмурил глаза и тоже повернул. В следующий миг земля ушла у него из-под ног (как это часто происходит в «Цитадели»). Анаксагор почувствовал, что летит, а потом вдруг удар, птички, звёздочки, зелёные собаки и темнота.

***

- Оливия, где ты? – громко спросил темноту Леонард.
Он проснулся на диване в своём кабинете от кошмара. Вскоре испуг прошёл, но тут же случилась другая напасть: Леонард остро ощутил беспокойство. Не в силах справиться с волнением, он запахнулся в домашний халат и вышел в коридор.
На ночь большинство ламп отключали: царила темнота.
- Оливия!
Он заглянул в спальню, но застеленная чёрными шелковыми простынями кровать была пуста. Леонард выглянул на балкон, но и там не нашёл Оливии. Выходя, он заметил, что около двери не хватает одной лампы. Оливия взяла её и куда-то ушла.
В доме ни звука.
Леонард взял вторую лампу пошёл по коридору. Лампы Анаксагора на месте, у детских и у комнаты Медеи тоже. Либитина сейчас в больнице, но обе её лампы горят.
- Ба-а-а-а! –из темноты вынырнул довольный Чихун и уселся Леонарду на плечо.
- Ты не видел Оливию?
Чихун моргнул, подпрыгнул и обратился раскрытой книгой.
- В библиотеке, - понял Леонард.
Чихун кивнул и снова уселся на плечо.
- Пойдёшь со мной?
Оборотень подпрыгнул в знак согласия.
- Что ж, хорошо, идём.
Леонард шёл. Чихун ехал.
Они спустились по боковой лестнице, затем по главной, и свернули налево, в библиотеку. Чихун, совершенно невосприимчивый к холоду, ничего не почувствовал. Леонард немного поёжился.
Через разбитое окно намело снега. На улице разыгралась метель.
- Оливия! – ещё раз позвал Леонард.
Ему показалось, что она ответила ему, издалека. Её голос тонул в метели.
- Останешься здесь, - наказал Леонард Чихуну, высаживая его на дверную ручку. - Никого не впускать, никого не выпускать. Чуть что подозрительное – бить тревогу. Всё ясно?
Малыш кивнул и сурово сдвинул глаза. Он был на стрёме.
Леонард сильнее запахнулся в халат и пожалел теперь, что надел тапочки с тонкой подошвой. Пол был жутко холодным. Завалы из упавших шкафов и книг оставили только один узкий проход у окна. Он продвигался туда, откуда, как ему показалось, он слышал голос. Несколько раз ему приходилось разгребать упавшие книги, чтоб пройти. Он трижды нырял под полулежащие стеллажи. Снег хрустел под ногами, пар валил изо рта.
- Я здесь, около льва, - позвала Оливия.
Леонард прибавил шагу.
Он нашёл Оливию рядом с опасливо накренившимся шкафом. Вокруг неё громоздились книги. Её лампа погасла. Она не смела ступить в темноте, чтобы не обрушить ещё что-нибудь.
Леонард протянул ей руку и осветил путь, чтобы она могла выбраться. Оказавшись на свободе, Оливия трепетно прижалась к нему.
- Ты так сильно соскучилась по мне? – хитро улыбнулся Леонард.
- Я так сильно замёрзла, - ответила она.
Леонард взял её руки в свои. И правда, замёрзла. Ладони ещё холоднее, чем обычно. И сама вся дрожит.
Леонард стащил с себя халат и накинул ей на плечи. Сам при этом остался только в тонкой клетчатой пижаме.
- Пойдём скорее отсюда, - предложила Оливия.
Ей стало теплее, но теперь она боялась, как бы он не заболел. В библиотеке действительно было очень холодно.
- Подожди, - остановил её Леонард. - Что здесь произошло?
- Пойдём, я расскажу тебе по дороге. Ты можешь простудиться.
- Я никогда не болел гриппом!
- Я рада за тебя, но всё равно, идём, - настояла на своём Оливия.
Пока они пробирались к выходу, рискуя оказаться под завалом, Оливия рассказывала.
Она плохо спала сегодня и проснулась от ужасного грохота, доносившегося откуда-то снизу. Она сразу направилась в библиотеку, захватив с собой лампу. Найдя в библиотеке погром, она решила сначала, что это Клеопатра (как ни странно это звучит, но Клеопатра вполне могла сотворить такое; она была необычной кошкой). Но потом ей показалось, будто бы она видела одинокую объёмную фигуру, но всего на миг. Потом фигура исчезла так же беззвучно, как и появилась.
- Ты уверена, что видела её?
- Нет, - качнула головой Оливия, - Совсем не уверена.
Они были уже у разбитого окна.
- Что будем делать?
Леонард остановился и посмотрел на улицу. Чёрт возьми, как красиво! Полная луна, снег, чуть искрят фонари в коттеджном городке, в окнах у Захаровых горит свет. Может быть, они тоже проснулись от грохота?
- Если здесь и был кто-то, то ему не выбраться из «Цитадели». Завтра с утра я спущусь в большую сокровищницу, посмотрю, всё ли там в порядке.
- У тебя встреча завтра с утра, - напомнила Оливия.
- Я помню об этой маленькой исторической несправедливости, - кивнул Леонард, беря Оливию под руку, - Идём спать.
Они поднялись наверх.
Леонард поцеловал её около дверей спальни и хотел уже идти в кабинет, как вдруг почувствовал, что холодные пальцы Оливии легли ему на плечо. Он обернулся. Она выразительно смотрела на него.
- Нет, Лив, это плохая идея.
Она продолжала смотреть на него тем же взглядом. Этот взгляд Леонард узнал бы из тысячи других. Только она умеет так смотреть. Только она умеет разговаривать без слов. Только он может эти слова понимать.
- Да, Оливия. Уже дважды за сегодняшнюю ночь, - ответил он на её безмолвный вопрос. – И будут сниться ещё, я уверен.
- Леонард, пожалуйста.
- Плохая идея, Лив. Очень плохая.
- Почему?
- Я не хочу пугать тебя. Ты… ты не представляешь, что это такое.
Оливия обняла его за плечи. Леонард чувствовал, как она его околдовывает. Ненавязчиво, нежно, но околдовывает.
- Лео, я скучаю по тебе, - прошептала она.
- Лив…
- Мне тебя не хватает. Ты – половина меня. Ты смысл всей моей жизни. Так будь же со мной.
Леонард сдался.
В эту ночь кошмары ему больше не снились.

***

Вам знаком запах Бездны?
Анаксагор так давно здесь не был, что забыл уже, как пахнет Бездна. Это было что-то лёгкое, дурманящее, отдающее могилой и приятное одновременно.
Он упал прямо в лодку.
Анаксагор задрал голову вверх. Там увидел пустоту и люк. Упали он чуть в сторону…!
Анаксагор отцепил железную цепочку от одинокого столбика, торчащего из прозрачной сине-зеленой воды, закинул цепь в лодку, взял в руки весло и поплыл. Слева и справа от него тускло блестели две высоких ограды. Львиные головы смотрели на него с тонких золотых прутьев, а жар-птицы распростёрли крылья по воде.
Откуда-то доносилось тихое пение. Анаксагор прислушался и понял, что поют серенаду. От этих звуков и тихого плеска воды сердце его размякло. Дыхание становилось редким и глубоким. Перед глазами помутилось. Анаксагор засыпал.
Кажется, это дверь большой сокровищницы маячит в дальнем конце тоннеля…
Да, точно, львиные головы…
Головы…
Львиные…
Лодка…
Весло выпало из ослабших Анаксагоровых пальцев. Подхваченное течением, весло свернуло вправо. Дядюшка лениво потянулся за ним. Лодка качнулась, накренилась и перевернулась. Анаксагор оказался в воде. Он не умел плавать, но сейчас его это не пугало. Сейчас его вообще ничто не пугало. Он находился в странном гипнотическом сне.
Он не звал на помощь и не бил руками по воде. Он недолго лежал на поверхности. Вскоре его мантия намокла и сделалась тяжелой. Анаксагора потянуло ко дну. Не закрывая глаз, он горизонтально ушёл под воду. Чьи-то костлявые пальцы взялись за его оголившуюся лодыжку и потянули на глубину.


выкладывать дальше?