Второй месяц я честно пытался восстановить хоть некое подобие порядка, привлекая на службы бывших сотрудников милиции, бежавших офицеров и просто активных людей. К концу второй недели, в центре был организован Штаб, прямо напротив Зала Совета, а в городе установлена система патрулирования. Первые, специально организованные из дезертировавших солдат, командиров, боевые группы, отправлялись в ближние и дальние города и крупные поселки, для упрочения, а зачастую и установления централизованной власти и призыва местного населения в Охранные Отряды, и местные патрули. Реальная власть Совета на тот момент распространялась на ряд крупных городов: Челябинск, Екатеринбург, Тюмень, и несколько других (в том числе и Курган, непосредственный центр централизованной власти). Хуже обстояли дела в селах и промышленных районах, мне искренне неясно было, чем же мы еще живем. Летом, в период боевых действий и панических бегств русских войск и правительств, контроля над распределением продовольствия не было, так же не возделывались поля, а скот уходил на консервы, сельское хозяйство из стабильно медленно гниющего превратилось в резко уничтоженное. А вопрос промышленных районов вставал самым острым образом – производство было остановлено примерно лет сорок назад, после чего оно медленно приходило в негодность и быстро разворовывалось. Для меня, конечно, это стало открытием, от матери я слышал о не самых лучших условиях жизни в старое время, слышал о кризисах и безработицы, слышал обо всем, что побудило моего отца разувериться в Родине, и… Но я не мог себе представить масштабов разрушения. С подробностями истории меня ознакамливал Константин Викторович. Сам же я в те дни вернулся из своей поездки по прилегающим территориям и ждал первых донесений от групп, отправившихся в дальние районы, и готовился к отчету перед Советом, по крайней мере, к официальному отчету, умалчивая о созданном в городе более обширном ополчении, нежели в бумажной версии, и расширении зоны влияния, и спектра контроля командиров боевых групп; ведь именно им предстояло заменить существующих руководителей городов и округов, поэтому на данные роли мне приходилось выбирать наиболее надежных, верных, но и хладнокровных людей, сохраняя эти действии втайне при помощи Константина Викторовича, председателя Верховного Совета. Часто я сомневался в правильности выбора союзника, и верности выбранного пути, ибо подобные скрытые действия плохо укладывались в моей голове с первоначальным планом освобождения Родины, с другой стороны, приехав сюда, я имел лишь патриотический порыв, абсолютно неподкрепленный каким-либо планом действий. Старик же в своих объяснениях был запутан, но в общем понятен: «Одна большая проблема – говорил он – состоит всегда из множества множеств маленьких проблем и неурядиц, всегда неприятных, а часто абсолютно поганых, для решения которых приемлемы одни лишь, такие же поганые нелицеприятные методы, и устранять надо эту мелочь всю, и сразу, если, конечно, хочешь добиться результата, которого ты хочешь добиться».
Только я собрал все бумаги, как в кабинет ворвался адъютант, протягивая радиограмму. Докладывал командир шестнадцатой охранно-боевой группы, об упрочении центральной власти в Каменск-Уральском сельском округе, и о планировании пробного запуска одного цеха металлургического завода. Командир этой группы не военный, просто толковый инженер, но доклад его все же оказался краток и понятен, но взгляд уцепился за дату: 6.12.2049г, а сейчас уже семнадцатое число, значит задержка в 11 дней, и ни одного сообщения, это архистранно, притом, что одиннадцать дней назад он уже собирался запускать цех. Нужно заметить, что явление сие сильно взволновало меня, так как Каменск-Уральский обладал очень крупным, и близкорасположенным металлургическим заводом, запуск которого в данный момент стратегически необходим, ибо к началу лета должно быть налажено массовое производство металлургической продукции, в начале лета нас ожидало продолжение все той же незаконченной войны.
На выходе из штаба, я столкнулся с одной из последних групп, грузившейся в старые потрепанные ЗИЛы и УРАЛы, и по воле случая остановился переговорить с командиром. Перекинувшись парой фраз с офицером, я направился в штаб, и только открыл дверь, как меня нагнал перебиваемый мотоциклетным треском крик: « Товарищ командующий, Денис Милорадыч - …треск… - …рочно, уничтожена …нацатая группа…» Водитель, наконец, подъехал, заглушил мотор.
- Что ты орешь, рядовой, как бабка на базаре?! Докладывай четко и ясно! – из вчерашних горожан я все же должен был создать солдат, ну для начала хотя бы дисциплинированных людей.
- Так точно, то есть, никак нет, товарищ командующий! – засуетился, занервничал паренек, лет то ему всего шестнадцать, не больше.
- Твою же мать – я схватил пацана за шиворот – говори, как есть!
- Уничтожена шестнадцатая боевая группа, на дороге из Каменска, видимо в засаду попали. – затараторил вконец напуганный рядовой, хватая меня за руки, буквально повиснув на моих кулаках.
Я совсем не понял его слов. Нет, конечно я понял все, что он сказал, благо произносил он это по-русски, но никакой дороги из Каменска быть не должно, они не должны были возвращаться.
- Где они найдены?
- Неподалеку от деревни Верхозино, километрах эдак в ста-ста двадцати отсюда. Вроде возвращались полным составом, там следы перестрелки, все мертвы. Вероятно бандиты…
Парня я отпустил, отступил на шаг. Бандиты, то оно, безусловно, бандиты, тут вопросов нет. Неясность в другом - если бы они по какой-либо причине решили вернуться, то обязательно сообщили бы центру, то есть мне, но этого не произошло. Следовательно, была причина не сообщать, а таковой причиной мог быть только прямой, не оставляющий никаких вопросов и не допускающий никаких возражений приказ командования. Командование – это я, помимо меня только… Совет! Совет?
Я посмотрел на командира готовой к отъезду боевой группы
- Выгружай бойцов, капитан. Тут дел больше.

С пятью десятками солдат за спиной, я вступил в здание Совета. Стройный хор сапог, и стон втаптываемых плит разнесся по первому этажу, возносясь выше, заставляя дребезжать треснутые, по нескольку раз залатанные стекла. Навстречу нам, заподозрив неладное,(видимо вполне обоснованно), ринулись три охранника. Даже не подозреваю, что они думали предпринять в данной ситуации, но я скомандовал «Разоружить, арестовать», и, обойдя их, сделал первый шаг по лестнице. Два пролета – мой Рубикон, тот момент, когда я могу либо остановиться, либо продолжить движение, но закончив подъем, на втором этаже, я сам себе отрежу путь назад, себе и Родине. Через двадцать ступенек начнется новая эпоха. Страшно, торжественно, красиво.
На втором этаже, опираясь на перила, меня встречает Председатель. Я останавливаю солдат, подхожу к нему.
- Константин Викторович, уничтожено пять десятков моих бойцов. Из-за приказа Совета, бессмысленного. – произнося это, я будто ком в горле катал, все же действительно были мои подчиненные, которых всего месяц назад я лично отправлял на ответственное, важное для Родины задание.
Старик взял меня за плечо, чуть отвел в сторону.
- Ты дождался, Денис. Это повод, конечно слабый, но вон для тех солдат, – он слегка махнул рукой в сторону лестницы –, как и для тебя, есть только путь вперед. Иди.
Старик чуть подтолкнул меня к бойцам, сам отошел на шаг назад.
Ко мне подошел капитан.
- Товарищ Командующий…
- Капитан, кто твой командир?
- Вы, товарищ Командующий – он стоял по стойке смирно, напряженно, но непоколебимо. По шее стекала тоненькая струйка пота.
- Отлично, капитан. Жди здесь.
Солдаты построились в коридоре второго этажа, перед дверьми Зала Совета. Их, двери, я распахнул двумя руками, широким шагом переступая порог, я остановился прямо в середине помещения.
Совет присутствовал не в полном составе, но большей частью, ровно семь человек. Навстречу мне поднялся давешний Петр Иванович, крайне резкий и нетерпеливый тот самый бежавший генерал, о котором говорил мне в камере Сухоруков. Дамы же застыли, явно не понимая ситуации и не ожидая подобного поворота событий.
- Ах, это вы – бывший офицер, обогнув стол, встал со мной лицом к лицу, и брызгая слюной продолжил – это вы, да как вы смели скрыть от нас истинное количество боевиков в ваших отрядах?! Вы Обманывали Совет, вы…
- Вы виновны в убийстве моих солдат. Вы арестованы, за преступные пассивные действия и необдуманные приказы, приведшие к гибели людей. Вы неспособны справиться с возложенными на вас обязанностями. Совет арестован.
- Что-о?! – генерал попытался схватить меня за шиворот – Щенок! Охрана! – прошло мгновение – Охрана!
Я сжал его руки, отвел их в сторону.
- Не трудитесь.
С силой оттолкнув от себя эту мерзость, а не человека, я распахнул двери и сказал солдатам лишь одно короткое слово «арестовать», и не оборачиваясь спустился на первый этаж и вышел из здания Совета. На улице дымил трубкой председатель, ждал меня вездесущий старик.
- Константин Викторович, правильно ли это?
- Неизвестно, но ты уже посадил их, а посаженных не отпускают, ну или отпускают, но только признавая свою слабость, и сажаясь в их камеру, вместо них, на их места.
Сказал, чуть улыбнулся, и, как обычно, зашагал по лужам прочь