Маска
Тебе не понравилась моя маска? Да, соглашусь, она уже старая – краска облезла, и блёстки осыпались…А хочешь, я сделаю для тебя другую, больше похожую на оригинал? Да, на это потребуется немало времени, но оно ведь того стоит! Она будет прекрасней других, я слеплю её для тебя. А эту могу выкинуть. Хочешь? Ну, что ты молчишь? Я жду. Не хочешь отвечать? А хочешь, я вообще сниму все маски? Но это будет трудно…Нет, давай я лучше слеплю для тебя новую? А?
Прощание
Человек стоял и любовался ясным, лазурным небом, распростёртым над головой. Белые облака неторопливо водили хороводы вокруг солнца, то и дело норовясь накрыть светило своими воздушными тельцами.
Человек всматривался, промаргивался, концентрировался, но «увидеть», насладиться бытием, ему мешала плотно сидевшая маска. Она изображала усмехающиеся глаза, кончики губ, уверенно поднятые вверх, источала заказной смех… А щели и царапины, невольно возникающие со временем, лишь придавали ему загадочность – ведь чрез них проглядывались непонятная грусть и задумчивость. Но это были лишь жалкие просветы истинного лица.
И вот, всё ещё глядя на небо, он прошептал: «Почему я должен быть как все? Почему? Зачем носить эту маску, и лживо радоваться тому, чему на самом деле не рад? Почему бы её не снять?».
Человек только сейчас ощутил, как она неудобна. Она наливалась свинцом, кололась, сопротивлялась, всем видом показывая, что просто так не снимется.
- Давай – говорил Человек сам себе – Сними её!
И он с силой сорвал маску, бросив в сторону. Она покатилась по пыльной дороге, и остановилась, не в силах шевельнуться.
Он сжался от внезапной боли. Ноги подогнулись, он упал. А маска безжизненно лежала, и казалось, что она больше не улыбается, а корчится от резкого вытеснения – ей был приятен этот симбиоз…
- Это жалкая маска…Она мне не нужна…Не нужна! – лихорадочно думал Человек, торопливо приподнимаясь. Он встал, резко выпрямив спину, отшатнулся и шаркающим, но уверенным шагом побрёл прочь. Лишь один раз он, остановившись, обернулся и кинул грустный, прощальный взгляд на маску. Теперь он был самим собой…