Мы пробирались по лесу еще неделю. Один раз попали в болото и долго улепетывали от местных крысодлаков, которые так и не смогли догнать наших зачарованных лошадей, мчащихся по воде, как по земле. Две встречные деревеньки мы объехали по широкой дуге: денег у нас хватало, а неприятности скреблись в магический барьер каждую ночь, злобно хлопая челюстями и устраивая хорошую иллюминацию светом красных глаз. Кот довольно быстро просек, что в контуре ему никто не страшен, и в открытую дразнил нечисть, расхаживая вдоль магической линии и строя рожицы.
Не стану рассказывать и о том, как мы дрались с химерой и черным горюном, как чуть не заснули в плотоядном тумане, насылавшем удивительно красивые сны... Просто в конце концов между деревьев все чаше начал показывался просвет, и мы таки выехали из этого царства смерти, а довольные лошади вывезли нас из-под сени гигантских деревьев на высокий одинокий холм. Котик радостно спрыгнул с коня и долго целовал бренную землю, пока ему в рот не попал какой-то жук. Он тут же начал ругаясь отплевываться под наш с Коулом ехидный смех.
- Забирался в рюкзак, а то уедем без тебя, паникер.
- Кто паникер, я что ли? - возмутился котик, помахивая пушистым хвостом, - да если бы не я, то вы бы давно сгинули, кто заорал, когда вы уже засыпали в тумане? Я!
- Молодец, - весело кивнула я, наклонилась, и водрузила его перед собой в седло, - герой!
Кот покивал, а я пустила лошадку, на которую все недавние приключения не произвели ровным счетом никакого впечатления, вперед, нагоняя Коула. Вскоре мы выехали на нормальную дорогу, которая изгибалась между холмов и жилищ, с каждым часом пути встречавшихся нам все чаше. Вскоре мы уже проезжали мимо распаханных полей, пасущихся коров с вечно пьяными пастухами, и я радостно думала о том, что уже сегодня ночью буду спать не на голой земле, а в уютной теплой кровати. Кот разделял мои энтузиазм, но мечтал в свою очередь о крынке сметаны, свежих сливках, да и вообще о вкусной еде. Но Коул нас обоих смертельно разочаровал.
- К ночи успеем добраться до города, там и переночуем.
- Как это, а мое парное молоко? Я не согласен, меня пытаются обделить! И вообще... Милли, скажи ему!
- Я согласна, куда спешить, Коул? Ну, заночуем у крестьян, что тут такого?
Коул обернулся ко мне и мягко объяснил, как взбалмошному ребенку.
- Мы недавно выехали из леса, который наполнен нечистью. Миллинда, как ты думаешь, что подумают обычные люди, узнав о том, что мы выбрались оттуда, откуда еще никто никогда не выходил?
Я наморщила лоб, имитируя мыслительный процесс. Кот, который уже все понял, обреченно лег кверху пузом, греясь на солнышке.
- Недоверие?
- Умница, - улыбнулась он.
Я тут же оскалилась, возмущенная покровительственным тоном, демонстрируя ряд впечатляющих клыков. Он тут же исправился.
- Да, они почувствуют недоверие. Более того, решат, что мы тоже можем оказаться нечистью и что нас на всякий случай не мешало бы упокоить раньше времени, пока не превратились во что-нибудь клыкастое и лохматое.
Я насупилась. Коул был как всегда прав, и настороженные взгляды встречных крестьян это только подтверждали. Что ж до города, так до города. Потерплю, если так надо. Но до ближайшей деревни мы так и не доехали, солнце село, а пушистик наотрез отказался трястись в своем рюкзаке еще хотя бы минуту. Пришлось спешиться и разбить лагерь.
Коул с котом собрали хворост для костра и поручили мне заняться ужином. Поворчав, я решила не утруждать себя и не баловать своих спутников, засыпала крупу в котёл и прилегла рядом.
Коул пошел на разведку, а кот исчез, увидев поблизости пушистую кошечку. Я лежала на спине и смотрела на яркие звезды, выискивая знакомые созвездия. Под мерное потрескивание костерка, не заметив для себя, я и уснула.
Мне снился сон, он был странным, хотя бы потому, что я прекрасно знала, что сплю. Меня окружал мрак, который изредка вспыхивал бриллиантами рассыпанных звезд, они были везде: справа, слева, над и подо мной, но их было мало, слишком мало, чтобы разогнать спокойную тьму. А потом меня кто-то позвал. Я огляделась и увидела зеленую искорку далеко впереди. Я потянулась к ней. И вот я уже лечу вперед, а искорка растет, меняется и превращается в старую лачужку, сплошь окруженную непроходимым лесом. Зов шел оттуда, и я опустилась прямо перед развалинами и осторожно зашла внутрь.
- Здравствуй, дитя, - прямо передо мной сидела та самая бабулька, которая приютила меня когда-то и направила в Кардифф.
- Здравствуйте, бабушка, - удивленно сказала я, садясь рядом с ней.
- Хочу тебя предостеречь, дитя, - морщинистые пальцы старушки с быстротой, почти неуловимой для глаза, крутили веретено и теребили шерстяную нить.
Я напряглась, мне не понравилось направление беседы, сейчас меня огорошат чем-нибудь, вроде того, что я принцесса заброшенного королевства, а кот, ну... скажем мой заколдованный муж. Хм, надо впредь будет выгонять его из комнаты, когда я моюсь, а то у него при этом как-то подозрительно блестят глазки, и хвост стоит трубой...
- Ты меня слушаешь?
Я очнулась, и поняла, что как всегда все прослушала.
- Ой, извините, задумалась.
- Прекрати, и постарайся сосредоточиться.
Я напряглась, и мысли послушно разбежались по углам, не загромождая вечную пустоту моего разума.
- На твою долю выпало сложное испытание, дитя. Скоро, очень скоро, ты и твои спутники попадёте в беду, и из неё будет вести лишь два пути. Только тебе решать, дитя, какой из них выберешь ты и тот, кому отдано твоё сердце.
Я смущенно опустила голову, чувствуя, как краска заливает лицо, не жалея при этом и уши.
Старушка едва заметно улыбнулась и вновь продолжила.
- Но помни, твоя судьба и твоё предназначение гораздо важнее всего, что может предложить тебе окружающий мир. Если ты не исполнишь его, мир перестанет быть светлым. Его окутает тьма, так же, как она окутала Срединные земли.
- Да, все это, конечно, очень трагично, - прервала я тихий шепот широким зевком, - но причем здесь я?
- Ты еще не поняла? Ты, маленькая принцесса, и только ты сможешь закрыть проход, через который в наш мир приходит то, что дает силу, и разум мертвой плоти. Если ты не поможешь, то мир погибнет, оставив только трупы и кости на пепелищах разрушенных городов... Тебе нужно в Кардифф, дитя. Ни что не может помешать тебе. Ты должна остановить Кьяру.
И все стихло, я постояла еще немного, а потом пожала плечами и потопала к выходу. Вдруг все вокруг расплылось, превратилось в белый туман, и я услышала шорох неподалеку от себя, уже понимая, что проснулась.
Резко сев, я зажгла пульсар в руке и огляделась. Кусты раздвинулись, и из них вышел Коул. Он удивленно взглянул на мою зверскую физиономию, на зажатый в скрюченных пальцах пульсар и... поднял руки вверх, весело ухмыляясь. Я смутилась и спрятала пульсар за спину, приглаживая волосы.
Сзади зашипела выкипающая каша.
- Ой.
Я рванулась к будущему ужину, орудуя ложкой, как пикой. Коул мягко подошел и сел напротив меня на корточки.
- Ты извини, я не знала.
- Ничего, я проверял тебя.
Я выковыряла из каши что-то длинное и еще шевелящееся, сморщилась и выбросила его в кусты, Коул с любопытством заглянул в котелок.
- Кого варишь?
- Кашу. И как это ты меня проверял? Ты с ума сошел, я же ведьма, могла ведь и пальнуть.
Он безразлично передернул плечами и полез в котелок руками, выудив из него уже паука. Пристально рассмотрел находку, отбросил ее в сторону, и полез рыться дальше с таким видом, будто, откопал клад.
Я щелкнула ему по пальцам ложкой и отогнала от варева, красная как рак.
- Там больше никого нет.
- Правда?
- Точно, - отрезала я и сняла котелок с огня.
Тут на запах из кустов прибежал кот, и мы с Коулом радостно всучили ему первую тарелку, заинтересованно наблюдая за тем, как он ест. Котик засмущался.
- Чего вы на меня так смотрите?
- Ты ешь, ешь, - ласково сказала я, насыпая себе тарелку.
Кот пожал плечами, и интеллигентно засунул мордочку в тарелку, быстрыми движениями языка поглощая дымящееся блюдо. Вдруг он поперхнулся, сел и удивленно воззрился на вцепившегося в усы черного жука, бьющегося в конвульсиях.
- Ет-то чт-то? - поинтересовался он, сводя глаза к переносице.
- Жук, - безапелляционно заявила я.
Жук вздрогнул и... свалился обратно в тарелку, а котик рухнул в обморок. Коул молча достал из рюкзака головку сыра с чесноком и черный хлеб, и так же молча разделил их со мной. Кашу мы решили выкинуть в кусты, уж не знаю, откуда в нее забралось столько насекомых, но есть ее, я не рискнула.
Сытно поужинав, мы расстелили наши плащи и улеглись спать. Я по привычке выставила защитный барьер и закрыла, было, глаза, но почувствовала топчущегося рядом котика.
- Милли, а Милли.
- Чего?
- Вот скажи мне, вы меня нарочно хотели отравить, или это была такая шутка?
Я задумчиво уставилась на обиженного мохнатика.
- Понимаешь...
- Да нет, я совсем не обижаюсь, мне просто интересно: это сговор, или как? И сколько тогда осталось жить несчастному коту, и чем я так провинился.. И… Милли, пусти, пусти, ай, моя лапа, мое ухо! Это живот, он нежный, а-а, Милли, это был мои хвост!
Я радостно тискала пушистого обормота, перетянув его под свой плащ, тыкаясь в него носом и кусая за пушистое ухо. Какой он все-таки хорошенький, пушистый, толстый, просто лапа.
Кот начал задыхаться в моих дружеских объятьях и возмущенно хрипел что-то вроде: "помогите". Наконец, я его выпустила и водрузила себе на живот. Кот сидел там весь взъерошенный с широко раскрытыми глазами и очень нервно дергающимся хвостом.
- Я тебя люблю, так что если что убью, то сама, но никому больше не отдам на растерзание, - ласково заявила я, почесав огорошенного котика за ухом.
- А..., ээ...
- Спокойно, все нормально.
Кот промолчал, косясь на меня со страхом, мало ли что еще выдумаю и, на всякий случай, ушел спать к Коулу.