Глава 10.
Истина за истинами.

Город-центр, город-столица, славный Мориэль. Пылали, как в огне крыши домов, окрашенные лучами солнца, дождь умыл каменные улицы. Испаренная вода поднималась все выше и выше, уходя туда, откуда пришла. Дом Мастера стоял не на отшибе, а в центре города, рядом с лавкой травника. Тень в темных одеждах скользнула в лавку, где работал мастер. Мастер был человеком не молодым, но о возрасте его судить было не принято. У него было открытое лицо, а сам он всегда был рад посетителям. Когда вошел человек в темном. Мастер наградил его не очень дружелюбным взглядом
-- Что забыл ты Потерянный в моей обители?
-- Мне нужны вы
-- Право, я не удивлен, что ты пришел ко мне. Я не могу помочь тебе ничем…
-- Нет, мне нужно не то, о чем вы подумали.
Мастер посмотрел на него с интересом.
-- Что ждет от меня житель двух плоскостей? Последний раз, когда мы встретились, Грех, ты меня чуть не убил.
Грех скинул капюшон
-- Равноценный обмен. Вы первый напали. Так вот, в храме Света и Тьмы, в послушниках у Паладина есть девушка. Я хочу, чтобы вы открыли ей дороги алхимии
-- Не уж то, ты заботишься о ком-то? – с сомнением сказал мастер – Каждый идет своим путем, если она сама не найдет меня, я ее искать не буду.
Грех переступил с ноги на ногу
-- Нет, вы не понимаете, она ничего не знает о своем пути, кто-то же должен открыть ей глаза.
-- С твоей стороны весьма дерзко говорить о пути, отступник.
-- Что? Что? Вы все боитесь назвать мое имя? Имя темного алхимика, того, о ком пытаются позабыть?
-- Ты ее ошибка, и только ее наказание, но не нам судить Светлую Шиаль.
-- Она любила меня.
-- Но ты понес справедливую кару, а она преступила запрет.
Мастер отвернулся, глядя в окно. Грех положил руки на стойку магазина
-- Она ее воплощение. Ее второе земное воплощение.
Мастер поднял глаза на него.
-- Что? Да, как ты можешь!
-- Мне ли не узнать ее… -- Он посмотрел в окно – Свет именно этих глаз я узнаю даже через столетие…
-- Они погибли, их унесла временная череда.
На это Грех лишь пожал плечами
-- Он есть все, и он включает в себя все, если он не хранит все, значит он ничто. Не вы ли это говорите?
Мастер опустил глаза и усмехнулся. Грех продолжил
-- Нам не ведомы пути руки, что все начертала, и не нам судить его замыслы, пусть сейчас я не тот, кто был, но я как и вы был создан им.
Мастер долго смотрел в фиалковые глаза.
-- Истина лежит за истинами мастер. – сказал он, усмехнувшись
Мастер еще некоторое время раздумывал, а потом изрек
-- Что ж, верх есть низ, а низ есть верх, я могу и послушать тебя, хотя бы единственный раз.
Лицо гостя расплылось в хищной улыбке
-- Благодарствую, мастер, я в долгу.
-- Нет. Ты мне ничего не должен, темный алхимик, убирайся.
Отверженный по-шутовски отвесил поклон и вышел.
«Ну, вот, моя дорогая, пусть, это лишь твое воплощение, но путь твой не был завершен, в свое время ты шла по пути света, а по дороге тьмы, но мы столько раз пересекались. Ты переступила запрет один раз – ты сделаешь это снова. Ты стала другой, но я остался тем же, пусть и воспоминания мои, как будто не мои, я четко осознал, кем был в жизни, и продолжаю идти по своему пути. Видимо ЕМУ было угодно, чтобы я нашел Эликсир, пусть он лишь туманная возможность, но Звезда Алхимии рано или поздно приведет меня…к тебе» -- думал про себя Грех, идя по мостовой. Он напрочь забыл об осторожности. Он знал, та рука, что все написала ненавидит его, но все равно оставляет, потому что он дарит ему разнообразие. И Грех взглянул наверх с какой-то затаенной улыбкой, очередная мысль посетила его неугомонную голову.

Храм вновь встретил путников своими холодными сводами. Эдвард поднял хмурый взгляд наверх. Столько лет он мечтал быть здесь, трудиться во благо, а что теперь? Теперь ему отвратительны эти стены. Алиана же была весела. Никто не говорил ей, что видел каждый из них в тех болотах, а сама она запрятала собственные мысли вглубь. Как только вечер опустился на город, Алиана вышла в сад на обычную прогулку, а Эдвард отправился сдавать отчет.
Раздался стук в дверь и Верховный жрецы Света и Тьмы, обратили свои глаза на вошедшего Эдварда. Тот покорно склонил голову.
-- По вашему приказу, Восходящий, мы обследовали данную область, кроме упомянутой вами болотной Ведьмы, Сонун. Прием был не из приятных. Она наслала на нас свои чары, под кои не поддалась лишь Светлая жрица, Золотоносная Алиана.
Светлый жрец усмехнулся, гордо вздернув голову, темный молчал.
-- Выше упомянутой жрицей был обнаружен курган, с гробницей самого Паладина. По неизвестным причинам, он впустил ее, забрал ее амулет, который она использовала, чтобы открыть дверь и исчез.
Светлый жрец наклонился вперед
-- Как может исчезнуть гробница?
-- На болотах может произойти все что угодно – ответил Эдвард и содрогнулся.
-- Мы рассмотрим ваш доклад – сказал темный жрец – Советую вам не покидать приделы Храма.
-- У меня создается впечатление, что вы не хотите мне что-то говорить? – сказал Эдвард, щурясь
Темный жрец поерзал на стуле.
-- Знаешь, в нашем положении мы не можем рассказывать все…
-- И все же?
Тут слово взял светлый жрец
-- Я могу сказать лишь, то, что мы открыли охоту на одного человека…
-- Вернее, это не человек…-- перебил темный жрец.
-- И кто же? – с сомнением спросил маг.
-- Гомункул – раздался шепот темного жреца.
-- Что?
Темный жрец лишь покачал головой
-- Нет, я не могу говорить ничего о гомункулах. Иди.
Эдвард вышел обескураженный и злой. Почему? Почему всегда его оставляют не удел? Используют, как оружие и выпроваживают.
Он сжал кулаки, с грохотом открыв дверь. Он шел к Алиане. Открыв настежь ее дверь, он заметил, что она уже вернулась с прогулки и сидела в кресле с канвой.
Она подняла на него глаза
-- Что-то случилось?
Маг кивнул и сел на кровать.
-- Нас отправляли, чтобы мы подтвердили их предположение. Мы пешки. Как всегда!!
-- Что за предположение? – спросила она, не отрываясь от вышивки.
-- Мы должны были найти гомункула.
-- И что это значит?
-- Если б я знал, но он скрывался на болотах…
Алиана вздрогнула.
-- Да, а это имеет отношение к алхимии?
-- У нас это запрещенный вид алхимии. Это терминология трансмутации. Ее запрещается изучать даже темным магам, это низшая проклятая алхимия.
-- И что же…мы должны были найти?
-- Его. Он похож на человека, но он не человек.
Алиана выронила иглу. Глаза ее медленно поднялись на Эдварда
-- Его скрывала ведьма?
-- Наверно.
Девушка побледнела, что не укрылось от мага. Она наклонилась поднять иглу, когда Эдвард перехватил ее руку
-- Ты что-то знаешь?
Она покачала головой
-- Просто…это все так непривычно. Темная алхимия. В омут с головой. И что теперь мы будем делать?
-- Искать что-либо о проклятой алхимии.
-- Ты что решился взяться за это сам? – спросила она, положив руки сверху на вышивку.
Маг лишь улыбнулся загадочной улыбкой
-- Они меня так просто не выкинут из дела.
Алиана пожала плечами, раскачиваясь на стуле
-- Это конечно твое дело, но…я бы не стала влазить в их дела.
-- Нет, как раз таки это того стоит.
Эдвард опустился на пол перед ней
-- Мне надоело быть никем. Али…
Девушка подняла на него глаза, улыбаясь. Маг положил голову ей на колени
-- Всегда быть в стороне, все скрывают, считают недостойным…разве это не стоит того?
Алиана провела рукой по его темным волосам, а потом тоже сползла к нему на пол
-- Это не то, зачем я сюда пришла.
-- Ты просто почему-то не хочешь браться за это. Будь со мной…
Алиана с удивлением взглянула на него
-- Я…-- маг облизнул пересохшие губы – Как только я тебя встретил, я подумал, что ты лишь надменная жрица, как многие из тех, кто есть здесь, но ты иная. Ты лучше них всех. Ты понимаешь меня, ты разделяешь мои идеи. Просто поддержи меня…
Алиана улыбнулась еще более смущенно
-- Полно тебе…
-- Али, я … не встречал такой девушки, как ты, раньше…быть может, я шел чтобы обрести силу, но я нашел любовь…
Алиана застонала, маг взял ее за руки
-- Я люблю тебя, моя жрица, а теперь суди меня, как хочешь.
И он припал губами к ее рукам.
Алиана чувствовала дрожь. Как хотелось ответить ему «да, я тоже люблю тебя!». Но она не могла так сказать, ком встал в горле и язык не повернулся произнести эти слова. В памяти всплыл незнакомец в гробнице, она вздрогнула, отгоняя эти воспоминания. Нет, клятва важней всего и не одни слова любви не сломают печать целомудрия, наложенную Богом.
-- Я поклялась…-- сказала она, сквозь слезы…
Эдвард поднял глаза. «Лишь только пожелай, она переступит печать Бога»-- вспомнил он. Но разве мог он просить это у нее? Нарушить данное слово? Нет, значит, он не столь важен ей, как ее Бог. Он прижал ее к себе. Алиана слышала биение его сердца, неровное, взволнованное. Она боялась шевельнуться, легонько, она оттолкнула его. Эдвард встал с колен и посмотрел на нее с горечью
-- Что ж, иного я не ждал, да в прочем, сейчас это неважно, еще наступит час, когда ты забудешь о том, что кому-то обещала.
-- Обещание дороже моей жизни, если я нарушу его, я потеряю честь и жизнь. Ты хочешь моей смерти, Эд?
-- Другие переступали его не раз, спроси Рене.
-- Рене была с многими, может и с тобой? – в глазах ее засветился злой огонек.
Эдвард сжал кулаки
-- Не смей.
-- Что ж, можешь проклянуть меня, можешь презирать, но я не нарушу данное слово, я не имею права любить тебя так, как хочешь этого ты, довольствуйся тем, что ты дорог мне, но дорог … -- Она закрыла глаза – Не касаясь…
Эдвард больше не стал ничего говорить, просто вышел, хлопнув дверью. Алиана легла на теплый ковер на пол.
«Как могу я? Я еще чиста в своих убеждениях и вере, я не предам заповеди, данные мне Паладином, меня избрала Шакрель, мне дали благословление Боги, могу ли я преступить их слово? Кто я такая, чтоб идти против заповедей, данных ими. Я сама избрала этот путь, и теперь он вплетен в нити моей жизни, если я порву хоть одну, я порву все. Чем же я буду лучше всех тех, кого я осуждаю? Мне больно видеть, что я раню его, но и он должен понять. Любовь не терпит эгоизма. Если он любит, он будет ждать ответа, хоть всю жизнь» -- подумала Алиана, закрывая глаза. Вскоре сон завладел ею.

Грех шел по темной улице, освещенной лишь светом луны. «Что ухмыляешься, мать? – сказал он мысленно, глядя на луну, - Тебе кажется забавным играть с жизнями людей и…не только? Что вновь ведет меня туда, где путь мне закрыт?». Он прикрыл глаза, подставляя лицо свежему ветру. Сейчас он мог себе позволить идти без капюшона, глаза его отлично видели и в темноте. Но бледное око луны напоминала ему ту белую мраморную кожу, что на ощупь была подобна шелку, те волосы, что водопадом струились по спине. Грех с недовольством заметил, что дрожь пробежала по его спине. «Это от холода» -- оправдывался он перед лукавой луной. Наконец, он остановился около храма. «Что за зов? Куда я иду, зачем я вообще пришел в эту часть города? Мне не будут рады в Храме, я сам захлопываю ловушку, что ж…я лишь одним глазком» - продолжал он рассуждать.
-- Я чокнулся, говорю сам с собой – хмыкнул он, остановившись.
Луна зашла за тучу, скрыв свой глаз.
-- Что ж, думаю, так меня никто не заметит – улыбнулся он и скользнул за ворота.

Алиана проснулась от холода, и от того, что лунный свет бил в окно. Она не зашторила окно, и заснула на ковре. Встав, она надела босоножки, накинула тонкий плащ, и аккуратно прикрыв дверь, скользнула во двор. Вдохнув прохладу, она шла по тропинке сада, едва касаясь земли. Сонная трава касалась шелка платья, ветер раздувал плащ, еще сильнее запутывая девушку в его широких полах. Ветер еще дунул сильнее. Капли росы сорвались с листьев деревьев и со звоном посыпались на землю. Луну закрыла тучка. Алиана улыбнулась и спустилась еще ниже по саду, к мостику через искусственный пруд. Она замерла на мосту, взглянув на свое отражение, почти не освещенное серебром луны. Улыбнувшись отражению, она сорвала лунный цветок. Тот только открылся, капельки росы замерли на лепестках. Алиана, будто убаюканная луной, мурлыкала какой-то храмовый мотив, потом замолчала. Постояв немного, она начала пританцовывать, будто звучала мелодия вальса. Она закрыла глаза. Вдруг чья-то рука легла на ее талию, и закружилась вместе с ней. Алиана вздрогнула, но не захотела открывать глаза. Запах лаванды рассеивался вокруг, и девушке казалось, что это лишь прекрасный яркий сон.
-- Какой цветок, это дитя луны, его лепестки приносят яркие сны…-- прошептал ей голос.
Алиана открыла глаза, отпрянув. Перед ней стоял ее незнакомец.
-- Нет, это сон – засмеялась она, кружась.
Грех хмыкнул
-- Нет, реальность.
Он догнал ее, схватив за руку, втянул на мост. Положив руки на ее плечи, он повернул ее к пруду.
-- Луна сама закрылась, чтобы не видеть нас…
-- Зачем?
-- Затем, что меня ищут…
Алиана повернулась к нему
-- Ты гомункул?
Он улыбнулся, приподняв голову, как бы гордо
-- Да. Что теперь, сдашь меня?
-- Зачем?
Она улыбнулась
-- Ты снова даришь мне минуты упоения.
Она звонко рассмеялась
-- Я будто пьяна, меня не держат ноги и кружиться голова!
Грех улыбнулся, обняв ее
-- Даже разные грани одного вещества не всегда соединяться воедино…
-- Что?
-- Мы такие разные.
Алиана посмотрела ему в глаза. Эти зрачки больше не нагоняли на нее ужас
-- Кто ты? Как твое имя?
-- Ты сама сказала, я- гомункул. Мое имя кануло в лета, его боле не произносят в слух…Зови меня Грех.
-- Весьма символично. Я только что говорила о клятвах, а теперь преступаю их…
Грех прижал ее к себе еще крепче
-- Брось, какие клятвы.
Алиана склонила голову ему на грудь
-- Сердце бьется —прошептала она. – Кто такие гомункулы?
-- Спроси у Мастера, что заведует лавкой с травами
-- Хорошо, а сейчас, ты не уйдешь?
-- Нет.
Он провел рукой по ее волосам.
-- Нужно ли тебе, чтобы я был здесь? Нужно ли это мне?
Алиана прикрыла ему рот ладонью
-- Пустое, это все пустое.
Он улыбнулся сладкой спокойной улыбкой. Склонившись к ней, он запечатлел легкий поцелуй на ее губах. Алиана провела Греха прямо в храм. Они бродили по коридорам, наполненным статуями. Наконец, они дошли до ее комнаты
-- Уходи, скоро рассвет.
Грех покачал головой, зашел с ней в комнату, и закрыл дверь
-- Сегодня, я буду охранять твой сон…
Алиана боролась со сном, пытаясь не терять из виду гомункула. Но Грех сел на край кровати и смотрел в окно
-- Спи. Я не уйду…
И Алиана закрыла глаза. Когда луна уже уходила прочь, и на горизонте едва появились алые отблески солнца. Грех выпрямился, встал и подошел к мирно спящей девушке. Погладив ее по щеке, он лишь прошептал
-- Это в сто раз больше, чем-то, на что я рассчитывал.
И он тихо выскользнул на балкон, спрыгнув с него во двор и скрылся в тумане.


Алиана встала утром, осмотревшись, не увидела Греха. Вздох слетел с ее губ. Вчера она уговорила Рене перенести аттестацию по храму на месяц. Она быстро оделась, накинув плащ, она закрыла комнату. Сейчас, она собиралась пойти туда, куда ее отправил Грех.
Лавка травника находилась на центральной улице, где обычно ездили кареты. Она открыла дверь и зашла в магазин. Алиана увидела старика приятной наружности, видимо в свое время, он был популярен у девушек. Он улыбнулся открыто и весело.
-- О…вы верно та самая особая девушка, из Храма.
-- Да, а как вы догадались? – спросила удивленная девушка.
Мастер рассмеялся
-- На тебе храмовая одежда. Тем более, меня предупредили…
«Грех…»- прошептала Алиана, и обратившись к старцу спросила
-- Вы можете учить меня алхимии?
-- Скажи, это жажда знаний, или жажда обладанья?
Алиана задумалась и улыбнулась
-- Вы задаете слишком прямой вопрос, любой легко соврет вам, никто не скажет, что пришел ради корысти. Я скажу лишь, что я пришла сюда, поскольку меня направили.
-- Кто?
-- Бог.
Мастер прикрыл глаза
-- Что ж, проходи, Золотоносная.
Алиана шагнула во внутреннюю комнату.
-- Что желаешь ты обрести в алхимии? Это наука идущая от сердца, это сила любви ко всему миру. Наука и магия, что переплелись так тесно, что теперь едва ли различимы, как возлюбленные, скрепленные печатью страсти. Страсти и желания знания. – Сказал Мастер, беря книгу с полки – Алхимии нельзя научиться изучая книги, ее можно прочувствовать в биении мира. Это есть его Душа. Душа Мира, она во все, все пронизано ей. Он есть все, он включает в себя все, если он не включает в себя все, то он есть ничто. Это вечный круговорот. Вещества, как и люди идут по Пути, этот путь нельзя изменить, им нужно лишь помочь. Открой сердце навстречу Миру, и алхимия раскроет свои объятья.
Алиана склонила голову
-- Я часто чувствую биение магии, что это может значить?
-- Лишь то, что она касается тебя, она идет параллельно с тобой, но едва ли уловима и ощутима.
-- Скажите, может ли Алхимия дать истину?
-- Истину нельзя получить в пробирке, ее нельзя пощупать, ее можно осознать. Да, алхимия может это дать. Но алхимия, это осознание, твое видение, только твое.
Алиана вдруг покраснела
-- Скажите, мастер, а…любовь, это тоже алхимия?
Мастер улыбнулся
-- Ах, женская суть изменчива, как ртуть. Мужчина неуловимый ветер, что дарует жезл меркуриума. Кто может знать, что начертала та рука, кто знает, что нам она дала…
Алиана кивнула
-- А как понять?
Мастер отложил книгу, переставил травы, и стал толочь какую-то из них
-- Как? Кто знает милая, что творится в мире и как? Кто может осознать весь путь? Алхимик? ОН как слепой, идет на ощупь, влекущий желанием и целью, но знает ли он все до конца? Мой ответ – нет. Любовь вообще сложно понять и ощутить, но если она пришла, ее не выгонишь из сердца…
-- Можно ли…любить не человека?
-- В смысле, эльфа, гнома?
-- Нет, в смысле…гомункула…
Мастер выронил ступку. Алиана вздрогнула, ступка картинно медленно коснулась пола, звякнув о мощенный пол. Мастер побледнел
-- Что? Гомункул?
-- Расскажите мне о гомункулах
-- Это живые неживые. Это те, кто был создан волей алхимика и силой магии, тот кто восстал, тот кто вернулся от туда, откуда не возвращаются, тот кто должен стать чудовищем во имя веления тьмы, но тот кто хранит печать Бога, тот кто потерял душу, но обрел новую жизнь. Это те, кто никогда не имеет зеркал души. Это те, у кого мертвые глаза, у кого иное видение мира, а те, кто не станет тем, кто был. Это те, кто ищет Звезду. Тот, кто не обретет покой, кто может быть убит лишь той рукой, по чьей воле был пробужден. Это все проклятая алхимия. Черная. Непризнанная и отвергнутая даже темными магами, это то, что хуже, чем зло.
-- А кто был первым темным алхимиком?
-- Имя его не произносят в слух, ибо он по ныне здесь, он возвращен влюбленной рукой к жизни. Он тот, кто не ищет покоя, он тот, кто желает просто быть. Он темный алхимик и он гомункул, самый совершенный гомункул. Ему не требуются катализаторы, он тот, кто живет сотни жизней. Он был возвращен ценою жизни трех сот тридцати трех человек. И он проживет все эти жизни с лихвой. Он живет уже более века…
-- Ну, все же, как его имя?
Мастер склонил голову
-- Курт Синнер. Самый первый алхимик в Эллане.
Алиана вздохнула с каким-то трепетом.
-- Да, и он жив до сих пор?
-- Да, на него ведут охоту. Но никогда не найдут. ОН заходил ко мне, я был в числе тех, кто в свое время пытался его убить.
-- Да, а он теперь в облике гомункула?
-- Он все в том же облике, только он обрел новое имя
-- Какое?
-- Грех.

Грех закутался в плащ, придерживая полы. С неба сорвалась сначала одна снежинка, а потом другая. Вскоре, подхваченные ветром, они закружились метелью. Грех зашел в трактир, заказав глинтвейн, он сел сбоку, у окна. На некоторое время он может расслабиться и насладиться покоем. Он вспомнил девушку из Храма, чьи глаза сверкали так же, как и у той, по чьему велению он оказался здесь. Он не знал любить ее или ненавидеть, но все же он страстно желал вновь оказаться в ее обжигающих объятьях. Вновь ощутить запах ее восточных духов. Находясь в таких местах, как трактиры, он никогда не терял время зря, обычно, он подслушивал. Справа от него сидели три дамы. Одна была облачена в темный чепец, одна была эльфийской дамой, а третья была одета наподобие монахов. Сначала их разговор не был примечателен для гомункула. Но потом, одна из них подняла руку вверх и сказала
-- Дамы, я приведу вас к Свету, верьте, он един и священен, он даст вам то, что не могут дать вам иные Боги. Он даст вам благодать и покой, вы обретете это все при жизни, а не в каком-то далеком раю.
Эльфийка покачала головой
-- Мы знаем великого Бога, это Паладин, иного нам не надо.
-- Вы не понимаете! Его свет затмит их всех, кто примет участие в нашей мессе, будет вознагражден.
-- Всем воздается по грехам…-- сказал Грех, обернувшись к ним – Не гневите Паладина.
Монахиня сощурилась
-- Приходите в наш храм сегодня, и я покажу вам его славу и его сияние.
-- Что ж, я приду.
Грех отпил глоток и улыбнулся. Что ж, ему будет, чем отвлечься сегодня. Зачем зря тратить драгоценное время? Он улыбнулся еще шире и вдруг увидел в окно, как идет Алиана, сгибаемая ветром. НЕ помня себя, он выскочил на улицу.
-- Светлая жрица! – закричал он
Алиана повернулась и увидев Греха побледнела
-- А это ты…
-- Ты ходила к нему?
-- Я знаю о тебе. Твое имя Курт
-- Ну и что? Зови меня, как хочешь, да только я давно забыл это имя. Я, кажется, наткнулся на культ ложного Бога. Советую проверить.
-- Что?
-- Да-да, сейчас я слышал. Жди меня в полночь у главной площади, мы все проверим
-- Грех, я…
-- Молчи.
Он взял ее за руку, касаясь губами ее замерзшей кожи.
Алиана пыталась вырвать руку
-- Брось, на нас смотрят
-- Мне все равно, обещай, что придешь?
Алиана сжала зубы
-- Я приду.
Рука ее тут же был отпущена и он исчез в тени переулка.
-- Что за привычка исчезать?
Алиана пожала плечами и, дрожа, побрела в храм.

Она не спешно вошла в комнату. Алиана чувствовала, как мороз бегает по коже, как волнение едва ли дает дышать. Она повесила плащ на крючок и вышла в коридор. Она направлялась в библиотеку, которая находилась на том же этаже в правом крыле. Она зашла и прошла вдоль стройного ряда стеллажей. Она провела рукой по корешкам. «Алхимики…» -- бормотала она еле слышно – «Нет,…может…запретные искусства?» И тут на глаза ей попалась книга под названием «Тьма и Боль Великого искусства». Предвкушая, Алиана сняла книгу с полки и примостилась на стол, листая оглавление
-- Наиболее известные темные алхимики.… Хм, Оливер Стоун…Шепорд…Тьюреп…хм, вот Курт Синнер
Алиана открыла его страницу. С удивлением она обнаружила там лишь фото и две строчки: «Темный алхимик. Трансмутация человека из души. Дробление сущностей. Даты жизни 1200 – 1221, как человек, 1223-сегодняшний день, как гомункул». Алиана скорчилась
-- Нет, меня это не устраивает!
Она стала искать еще и еще, но информации или не было, или она была узкой. В одной из книг она нашла еще пару строк
-- Будучи молодым, проводил эксперименты над людьми, чем чаще всего сводил их с ума. В 1220 был осужден. В 1221 казнен.
Алиана вздохнула. Видимо, что большего она и не найдет. Потом в глаза ей бросилась глава «Современные и наиболее совершенные гомункулы». С предвкушением, она открыла главу и нашла имя Грех.
-- Грех, наиболее совершенный гомункул, лидер, иначе называют Искусственная Молния, сохранил свойства те же, что и при жизни, так же, как и знания в алхимии. Вечный Скиталец, Гром Алхимиков. Великое Проклятье, его называют по-разному. Он беспощадный убийца с маниакальными наклонностями, садист. Жертвами становятся дети, алхимики и девушки, что похожи на его знакомых. Мстит всем и всему. Силен, быстр, хорошая реакция. Сохранил большую часть памяти из прошлого. Жизнь наиболее долгая из всех гомункулов. Он их отец, он их старший брат, он их лидер. Превращен из темного алхимика Курта Синнера.
Алиана захлопнула книгу и выдохнула.
«Убийца…с маниакальными наклонностями…» -- прокручивала она в голове – «Вовсе нет, может это и не он? Но он сказал, что у него много имен…Отец гомункулов, их старший брат…их лидер…»
Алиана положила книгу и не могла оторвать глаз от фото. Высокий юноша в форме конника, с темными волосами и хитрой, змеиной улыбкой…

Грех замер у переулка. Уши его мгновенно уловили шорох.
-- Какого черта? – спросил он не громко, но достаточно, чтобы его услышали.
Из тьмы шагнула девушка. В ее чертах соединялись и тонкие нежные черты, и мужественность, крепость. У нее была отточенная, как из камня фигура, но короткие волосы, как у мальчишки. Одежда на ней была кожаная, да и одета она была, как мужчина. Грех всегда думал он ней, как о воплощении философской ртути, сочетающей свойства. У нее были волосы цвета меда, и глаза с вертикальным зрачком…
-- Мы должны следовать за тобой – сказала она негромко.
-- Я просил оставить меня. Я не могу возиться с вами все время.
-- Грех, я…не следила, но Гордость сказал, чтобы я…
-- Замолчи. Не желаю слушать. Будешь мешаться у меня под ногами, я не посмотрю, что ты гомункул, я тебя просто четвертую, ты знаешь, я это умею…
Девушку передернуло, на лице Курта появилось сладкое выражение
-- Ладно, Всплеск, на сегодня прощаю. Собери ребят, я хочу, чтобы вы достали кое-что из храма. Эта вещь принадлежит Хрусталю…
Она кивнула
-- Слушаюсь, брат мой.
-- Иди отсюда, не мешай мне.
-- А что будешь делать ты?
Он улыбнулся с особым блеском в глазах
-- Сегодня, я буду веселиться…

Алиана дождалась наступления ночи. Под покровом тьмы, под одним лишь оком матери луны, она вышла на заснеженную улицу. Осторожными перебежками, она добралась до площади. Грех был уже там. Он сидел прямо на фонтане, закрыв чем-то воду. Завидев девушку, он от неожиданности, уронил «это» в воду. Мгновенно спрыгнув с фонтана, он подошел к ней. Он был в другом облачении. Ноги его плотно обтягивали кожаные брюки, на ногах были сапоги, с отворотом. На нем была рубашка, а сверху тоже кожаный жилет, плотно стянутый у горла застежкой. Руки его обтягивали перчатки. На лбу красовалась повязка, как ободок, уводившая волосы назад. На лице, как всегда играла странная улыбка.
-- Ну, ты …вырядился…-- фыркнула Алиана.
-- Кожа не оставляет следов – промурлыкал он в ответ – Идем?
Алиана кивнула и последовала за ним. Грех шел впереди. Она заметила из-под жилета, что по коже его тянулись алые полосы
-- Что это? – прошептала она
Он поморщился
-- Следы…что я гомункул…
-- Что?
-- У нас…э…иное кровообращение. Оно у нас…э…как бы двойное. Не бери в голову.
Она заметила, что плечи его дернулись
-- Нам нужно идти аккуратно – предостерег он.
Алиана кивнула. Вскоре они подошли к храму. Громада не высилась, вернее это вообще была не громада, скорее обычный дом
-- Это точно здесь? – шепотом спросила Алиана.
Грех кивнул.
-- Почему о тебе нет ничего в книгах? – спросила Алиана.
Гомункул улыбнулся
-- Хм, знаешь, я такая личность, о которой не любят говорить. Я позор алхимиков.
Он показал рукой, чтобы она замолчала. Дверь дома открылась. Из нее выглянули двое мужчин и заняли оборону у дома. Вскоре появились три женщины, замотанные в длинные рясы. Они что-то несли в руках, высоко поднятое вверх. Грех улыбнулся.
-- Ха, жертвоприношение, что ж, я почти уверен, что знаю, чей это культ. Отверженный Бог, Бог. Без Имени, Вечно Возрожденный, Тот кто. Создал Хаос…
-- Его разве не Атаниэль создала?
-- Нет, Атаниэль, Паладин и вся их братия намного младше. Они низвергнули прародителя, но он всегда возвращается…
Грех взял девушку за руку, и они приблизились. На подносе лежал ребенок. Алиана почувствовала ярость, ей вдруг захотелось наброситься на них. Грех крепко держал ее руку.
-- Сейчас, одна из них останется. По моей команде, ты обезвреживаешь жрицу, а я этих бугаев…
-- Но мой медальон…
Грех вздохнул. Рука нырнула в карман. Он протянул ей медальон.
-- Что ж, ты раньше мне его не отдал?
-- Ты не спрашивала.
Две жрицы и ребенок погрузились во тьму дома. Грех дал знак. Алиана вышла вперед, ослепив жрицу светом. Грех выскочил вперед. Он выхватил меч одного из воинов, быстро всадив его ему в шею. Второго он увел на себя, когда тот начал атаковать, Грех сделал сальто назад, оттолкнувшись от груди охранника. Алиана, которая уже вытащила свой жезл и отключила жрицу, наблюдала за гомункулом, который будто парил. Он молниеносно уклонялся, отпрыгивал, делал сальто, крутые повороты с выпадом. Карусель, мельницу. Наконец, меч оказался у него в руке. Сначала он ранил врага в ногу, потом в руку. Потом в спину, в живот. Враг уже истекал кровью, оседая наземь. Гомункул же продолжал вертеться вокруг, как оса, жаля со всех сторон самым кончиком острого меча, рассекая плоть. Алиана морщилась и бледнела
-- Курт…-- промолвила она.
Гомункул вдруг замер, закинув голову. Руки его повисли вдоль тела.
-- Запах…страха…запах смерти. Вкус крови на клинке. Хм, кто говорил, что я хладнокровный убийца?...О, нет, я страстный убийца. Я люблю убивать…
Он повернулся к девушке. Алиана прижалась спиной к дому, не сводя глаз с него.
-- Ты думала, что я…милый и пушистый…, что я могу желать любить? Нет, я могу только желать, я могу лишь на время утолить свою страсть, но она начинает пылать пуще прежнего…И она сжигает…
Он снова посмотрел на небо. Добив одним выпадом стражника, он выкинул меч. Встав на колени перед телом, он смотрел, как кровь растекается вокруг.
-- Убийство…хм, может я и маньяк. Даже…хм, ладно, неважно. В общем, не просто маньяк. Моя цель – смерть, но не мне, а другим, жалким людям. Ты спросишь, а кто тогда я? В алхимии говорят, чтобы получить совершенную розу, нужно сжечь ее, а из пепла получить новую, иную, но совершенную.…И люди. Их убивают, от них остается «нечто», из нечто делают гомункула. Гомункул – это более совершенная форма существования человека…почти вечная, не устающая, идеальная машина, идеальная убийца.
Тут он посмотрел блестящими глазами на бледную девушку
-- И…умеющая любить так горячо и страстно, как ни один человек…
Алиана осела на землю, по стене, не сводя испуганных глаз с него. Грех подошел медленно к ней, будто считая шаги…
-- Сейчас, я их всех разгоню…
Алиана видела, как он зашел в дом. Она слышала крики и его смех. Она видела кровь, много крови, но была не в силах шевельнуться. Курт скоро вернулся. Лицо его было в крови, как и весь костюм. Он посмотрел на Алиану
-- Ты знаешь, я могу тебя заставить сейчас пойти со мной, но я не хочу, поэтому я спрошу тебя, хочешь ли ты сейчас пойти со мной?
Алиана посмотрела на него. Дрожащими губами, она прошептала
-- Да, я…пойду,…может, я сошла с ума, но свел меня с ума гомункул…