Ð¡Ñ‚Ð¾Ñ Ð½Ð° полке в магазинчике фарфора и прочей дребедени, Ñложно оÑознавать ÑÐµÐ±Ñ Ð¶Ð¸Ð²Ñ‹Ð¼. Вот так Ñтоишь, а вокруг какие-то вазы, кувшины, чашки, а кто-то и вовÑе ночной горшок. И о тебе они думают точно так же.
Ð’Ñ€ÐµÐ¼Ñ Ð¾Ñ‚ времени в Ñту лавчонку заходÑÑ‚ какие-то люди, кого-то из Ð½Ð°Ñ ÐºÑƒÐ´Ð°-то забирают. Куда? Откуда нам знать? Сюда возвращают редко. Чаще мы либо Ñтоим на полке в чьем-либо доме, либо Ð½Ð°Ñ Ð¿Ñ€Ð¾Ñто-напроÑто разбивают. Сюда возвращают редко. И только тех, кого не разбили. Или кого не удалоÑÑŒ разбить.
Ð ÑÐµÐ³Ð¾Ð´Ð½Ñ Ð·Ð°Ð±Ð¸Ñ€Ð°ÑŽÑ‚ менÑ. Что за человек? Я не знаю. Я – лишь вазочка. Он вертит Ð¼ÐµÐ½Ñ Ð² Ñвоих руках, приÑматриваетÑÑ ÐºÐ¾ мне. Держит крепко. Он не уронит, Ñ Ð·Ð½Ð°ÑŽ Ñто. Ðо еÑли захочет кинуть, то разобьет вдребезги.

Отныне Ñ Ñтою у него на полке, на такой же полке, так же, как и неÑколько чаÑов назад. Стою лишь Ð´Ð»Ñ ÐºÑ€Ð°Ñоты, Ð´Ð»Ñ Ð²Ð¸Ð´Ð°. Рмне нужно найти Ñебе применение. Я – вазочка. Ðо вмеÑто воды и цветов во мне оÑедает лишь пыль атмоÑферы Ñтого дома.

И вот, наконец, мне находитÑÑ Ð´ÐµÐ»Ð¾! Он приноÑит в дом цветы. ÐœÐµÐ½Ñ Ð±ÐµÑ€ÑƒÑ‚ Ñ Ð¿Ð¾Ð»ÐºÐ¸ Ñвоими крепкими руками и заполнÑÑŽÑ‚ водой. ЛедÑÐ½Ð°Ñ ÑÑ‚Ñ€ÑƒÑ Ñбивает Ñо Ñтенок пыль, оÑвежает. ЛедÑÐ½Ð°Ñ Ð²Ð¾Ð´Ð°.
ЛедÑÐ½Ð°Ñ Ð²Ð¾Ð´Ð°. Я замерзаю. Да и Ð´Ð»Ñ Ñ†Ð²ÐµÑ‚Ð¾Ð² она неблагоприÑтна. Ðо Ñ Ð´ÐµÑ€Ð¶ÑƒÑÑŒ. Ðо вот ваза наконец наполнена, а вода ÑогреваетÑÑ.
Вода ÑогреваетÑÑ. Куда пропал мой человек, Ñ Ð½Ðµ знаю. Да и откуда Ñ Ð¼Ð¾Ð³Ñƒ знать? Я – лишь вазочка. Рвода тухнет.
Вода тухнет. Цветы увÑдают. Ð Ñ Ð¿Ð¾ÐºÑ€Ñ‹Ð²Ð°ÑŽÑÑŒ илом.
Вода уходит. Что внутри менÑ? ЗатхлоÑÑ‚ÑŒ. ЖидкоÑÑ‚ÑŒ, ÑмÑÐ³Ñ‡Ð°ÑŽÑ‰Ð°Ñ Ð¼ÐµÐ½Ñ, поÑтепенно иÑпарÑетÑÑ, оÑтаетÑÑ Ð»Ð¸ÑˆÑŒ ил и Ñухие цветы Ñ Ð³Ð½Ð¸Ð»Ñ‹Ð¼Ð¸ Ñтебельками.
Когда цветы выкидывают, мне больно. Ðичего не понимаю. Ðо воду не вылили, а лишь вÑколыхнули начавший было оÑедать ил. И вÑÑ‘ Ñначала. Ð Ñ Ð²ÐµÐ´ÑŒ вазочка. От плохого ухода Ñ Ð¼Ð¾Ð³Ñƒ и треÑнуть, не по Ñвоей воле, но Ñама.
Прошла еще одна вечноÑÑ‚ÑŒ и Ð¼ÐµÐ½Ñ Ð² буквальном ÑмыÑле переворачивают Ñ Ð½Ð¾Ð³ на голову, выливают воду, точнее ее оÑтатки, отÑкребают гниль. Ð¡Ñ‚Ñ€ÑƒÑ Ñ…Ð¾Ð»Ð¾Ð´Ð½Ð¾Ð¹ воды. Теперь Ñто не только удовольÑтвие, но еще и боль, Ð±ÑŒÑŽÑ‰Ð°Ñ Ð¿Ð¾ Ñамому дну моей ÑтеклÑнной души.
Вопреки надеждам, Ð¼ÐµÐ½Ñ Ð½Ðµ возвращают в привычное Ð´Ð»Ñ Ð¼ÐµÐ½Ñ Ð¿Ð¾Ð»Ð¾Ð¶ÐµÐ½Ð¸Ðµ – Ñ Ñтою вверх дном и затыхаюÑÑŒ Ñама в Ñебе. И как глупо: Ñ Ð°Ð±Ñолютно ничего не могу Ñделать Ñама (Ñ â€“ вазочка), лишь ждать. Ждать, пока обитатель Ñтого дома вÑпомнит о моем ÑущеÑтвовании.

И вот Ð¼ÐµÐ½Ñ Ð±ÐµÑ€ÑƒÑ‚ его Ñильные руки. Держат, и возвращать на полку, кажетÑÑ, не намерены. Ðенавижу Ñто подвешенное ÑоÑтоÑние! Ðо куда Ñ Ð¼Ð¾Ð³Ñƒ детьÑÑ? Я – вазочка. Перекидывает Ð¼ÐµÐ½Ñ Ð¸Ð· руки в руку. Вот только Ð½ÐµÐ»ÑŒÐ·Ñ Ñ‚Ð°Ðº неаккуратно: играть мной и одновременно разговаривать Ñ ÐºÐµÐ¼-то. Тем более что диалог Ñтот, кажетÑÑ, заÑтавлÑет моего хозÑина нервничать. Ртак нельзÑ. Я – вазочка.
Вдруг чувÑтвую движение воздуха. Я лечу. Я ÑталкиваюÑÑŒ лицом к лицу Ñ ÑобеÑедником моего человека. Я – оружие? Я – оÑколки. Со мной ведь Ð½ÐµÐ»ÑŒÐ·Ñ Ð±Ñ‹Ð»Ð¾ так. Я – ÑтеклÑшка.