Причудливые белоствольные деревья рассыпались небольшими стайками по поросшему желтой травой лугу. Дремучий лес уступил простору холмов, и Михаил, молодой парень лет двадцати, облегченно вздохнул - все-таки вольный ветер, бьющий в лицо, был ему куда приятней затхлого смрада унылой сырой чащи. Он откинул на плечи так надоевший ему за эти дни капюшон и перекинул ремень сумки наискось, прихватив ее у талии лямкой. Ему предстоял долгий путь, и он знал это. Не наверняка, но предчувствовал - иначе не было бы расхожим мнение, что мол Совета и вовсе не существует. Михаил же почитал разносчиков таких идей за глупцов и изнеженных лентяев - ведь он-то в противовес им идет, чтобы узнать правду, а не просиживает свои штаны по кабакам!

В руках хрустнула прихваченная из лесу веточка. Михаил изнывал от жары, но все же настойчиво отмерял шагами вот уже второй десяток километров. За считанные часы взлетевшее в зенит солнце теперь безжалостно обжигало странника волнами раскаленного эфира. Воздух наполнялся пылью и мошкарой, он как будто густел с каждым вдохом. Михаил остановился. Пот стекал по его лицу, крупные капли срывались с бровей и ударяли по ресницам. Парень присел в тени одинокой березы, распахнул ворот штормовки, достал сигареты и закурил. Густой дым коснулся ветвей дерева, и сережки на них слегка качнулись.

- И совсем не по сезону. - Михаил покачал головой. - Куда смотрят Главные?

Через секунду ветка начала раскачиваться все сильнее - было очевидно, что дым тут не при чем. С дерева градом посыпались сережки, которые тут же, прямо на лету, растворялись в воздухе. На месте сережек, на ветвях выскочили молоденькие зеленые листочки.

- Оперативно. - Парень хмыкнул, но про себя отметил, что, возможно, за ним уже следят.

Привал был окончен. Михаил поднялся, отряхивая со штанов прилипшие к ним травинки. Пару ломтиков тофу да глоток воды - вот и все, что он позволил себе проглотить перед тем как вновь двинулся в путь. Вскоре желудок недовольно заурчал, требуя пищи, но парень стойко игнорировал его. Вещевой мешок уже изрядно исхудал за те дни, что он провел в чаще, и, выйдя на луга, Михаил надеялся найти еду здесь. Но тут его ждало разочарование - вопреки ожиданиям, вот уже целый день он не видел ничего, кроме солнца, неба, одиноко стоящих деревьев да моря желтой травы, чей цвет уже вызывал у него отвращение. Предавшись мечтам о счастливом исходе своего путешествия, он тем самым силился заглушить назойливый голос разума. Он представлял, как находит убежище Совета, самого скрытого из руководящих орденов, само существование которого ставилось под вопрос. Вот он распахивает тяжелые двери, беспрепятственно входя в залу - наверняка там не будет охраны. Изумленные лица обращаются в его сторону, вопрошающие взгляды льстят его самолюбию. Михаил улыбнулся, представляя их удивление, но тут же скривился от спазмов голода. Приступ согнул его пополам, и ему пришлось опереться одной рукой на землю чтобы не упасть. Свободной рукой Михаил провел по лицу, ощущая солоноватый привкус своей ладони, влажной от пота. Он ослаб, и он ненавидел себя за слабость. Сейчас он желал исполнения лишь двух своих желаний - добраться до цели своего пути и наесться до отвала. Причем, второе он, пожалуй, теперь желал более первого. Случайно, сквозь сдерживаемые стоны и кряхтение, его слух уловил едва слышное мелодичное стрекотание. Михаил затих, весь обратившись в слух. Звуки отчетливо были слышны на два часа. Взяв правее, парень обогнул поросль березок, росших стайкой на вершине холма, и… едва не наступил на беззаботно порхающего у корней деревцев козодоя. Один мощный взмах крыльев - и птица уже зависла над Михаилом; однако, она не улетела, и вскоре он понял, почему - неподалеку, прямо на земле, в укромной тени кустарника уютно расположились два крупных яйца. Козодой сварливо стрекотал, но не решался ни напасть, ни улететь прочь от кладки. Секунду помедлив, парень решил не упускать шанс полакомиться дичью. Взмах руки - и кисть уже сжимает пару оперенных стилетов. Замах, бросок - и две смертоносные иглы помчались к цели. Птица, зорко следившая за Михаилом, взмыла ввысь. Протянутая вперед рука парня слегка качнулась, растопыренные пальцы вновь указывали на добычу. Повинуясь хозяину, стилеты в полете развернулись и тоже устремились в небо, сближаясь с целью. Описывая круги над головой Михаила, козодой вновь и вновь ускользал от острых, как бритва, клинков. Парень скрипнул зубами, в ход пошла вторая рука. Стилеты разлетелись в разные стороны. Птица испуганно вскрикнула и бросилась к земле. Навстречу ей устремилась стальная игла, а ее товарка настигала козодоя с хвоста. Птица метнулась в сторону, потом вверх, снова вверх - и камнем упала в траву. Оба лезвия пронзили ее тельце насквозь.

На вытоптанной полянке трепетало задорное пламя костра. На плоском камне поджаривалась яичница из двух крупных яиц, а на импровизированном вертеле из обожженных веток не спеша подрумянивалась крохотная тушка козодоя. Одно крылышко уже было вырвано - съев его еще сырым, Михаил хоть немного притупил голод. Сейчас он сидел у костра, обхватив ноги руками и положив подбородок на колени. Его грызла досада - птица, казалось, вся состояла из пуха и перьев; на вид в ней было с полкило мяса, на деле же не было и двухсот грамм. Стиснув зубы, парень уперся взглядом в прокопченную тушку, смиренно предвкушая момент, когда он сможет насладиться едой.

Наконец, последний кусочек исчез во рту Михаила, и он с некоторым разочарованием развалился на подстилке из упругих веток кустарника. Голод отступил. Парень словно протрезвел, теперь он понял, что забрел много восточнее цели. Развернувшись ногами к северо-западу, он задремал. Забвение без сна и переживаний вернуло ему силы: проснувшись лишь на закате, он готов был двинуться в путь, как вдруг на горизонте ему почудилось какое-то неясное сияние. Поднявшись, он зашагал к этому синеватому свечению. Постепенно тело его тяжелело, и наконец Михаил остановился, не в силах шагнуть более ни шагу. В голове промелькнула мысль: неужели это он, Совет?

- Да, это он. - Пошатываясь, шептал он себе. - Иначе к чему эта проекционная защита?

Михаил замер на месте - мощный барьер не пускал его к заветной цели. Парень выпрямился и соединил ладони у себя перед грудью. Глаза его были плотно закрыты, сведенные брови черным вороном застыли на его лбу. На сосредоточенном, будто каменном, лице от напряжения подергивались лишь ресницы. Шли минуты. Парень все еще колебался, готов ли он к задуманному или нет. Капли пота вновь залили глаза - подготовка отнимала много не только духовных, но и физических сил. Колени Михаила дрожали от слабости - еще немного, и он бы упал как подкошенный. Нужно было решаться. Парень разнял руки и протянул их перед собой. Внезапно ладони уперлись во что-то прозрачное. Тут же по невидимой стене побежали радужные разводы, волны цвета струились из-под ладоней Михаила. Вместе с тем, неведомая сила стремилась оторвать парня от барьера, сбросить его как заигравшегося котенка с ноги. Он чувствовал это и продолжал продавливать тонкую мембрану защиты. Барьер нехотя поддавался, и вскоре в воздухе раздался пронзительный шипящий свист, как будто из гигантского воздушного шара с шумом вытекал воздух через прореху. Ослепительные белые нити протянулись от ладоней Михаила за барьер. Серебристые линии причудливо изгибались и переплетались между собой. Клубок нитей становился все плотнее и плотнее, пока наконец не превратился в… Михаила, стоящего по ту сторону защиты. Внешне, этот парень почти ничем не отличался от того, что сейчас стоял перед барьером, разве что слабый серебряный блеск озарял его лицо и руки. Усталой улыбкой Михаил поприветствовал двойника, тот улыбнулся в ответ. Окутанная серебристым сиянием, его рука беспрепятственно проскользнула сквозь радужную мембрану и ухватилась за запястье Михаила. Двойник потянул руку на себя, и парень стиснул зубы от боли: кисть его, упертая тыльной стороной в барьер, сейчас была просто смята, казалось бы, непреодолимой преградой. Однако, вскоре боль ослабла - ладонь, а затем и вся рука Михаила прорвались сквозь защиту. Вскоре парень, тяжело дыша, повалился на траву. Барьер остался позади, а вместе с ним и причиняемая им боль. Суставы все еще ломило, икры сводило от последнего рывка. Сквозь полуприкрытые глаза он видел небо. Горизонт окрасился бордовыми красками, солнечный диск уже покинул небосклон. Траурное покрывало ночи застилало землю, первые звездочки, как крохотные, едва пробившиеся подснежники в лесу, робко выскакивали то тут, то там. Блеклый серп растущей луны покоился на кронах леса, словно богатей на мягких подушках. Михаил невольно залюбовался ночью; но вскоре глаза его закрылись, и он вновь провалился в сон.

Забвение было недолгим. Закатное зарево лишь еще более уступило ночной тьме, когда парень поднялся и побрел дальше. Теперь его все чаще стало посещать чувство необъяснимого страха. Поток мыслей покинул сознание, лишь инстинктивно он шел к следующему холму, хотя с тем же успехом он мог сейчас бежать без оглядки от все усиливающегося голубого сияния. Еще один холм, и…

Ничего. Ни каменных стен, ни решетчатых окон-бойниц, ни рва с частоколом - ничего этого не было. На пятачке равнины посреди холмов горело синее пламя. Огонь, вырываясь, казалось, прямо из земли, выхватывал из тьмы девять призрачных силуэтов сидящих вокруг него людей. Бирюзовые лепестки волшебного костра освещали спокойные лица. Его ласковое тепло не обжигало, а согревало тело и душу - так подумал про себя Михаил, уютно устроившийся в молодой поросли на вершине холма. Дыхание пламени обволакивало его, успокаивало и ободряло.

Еще на долгие минуты в воздухе повисла тишина, нарушаемая лишь скрипучей трелью коростеля. Поднялся ветер, на спокойном доселе море опротивевшей Михаилу желтой травы побежали волны. Но ни один лоскут на одеянии восседавших не шевельнулся, ни один локон не упал на их плечи. Михаил понял, что впереди стоит еще одна, более серьезная защита, чем та, которую он недавно преодолел. Понял и остался доволен достигнутым. Сейчас он напрягал свое зрение и слух, силясь вникнуть в дела Совета.

- Что ж, Вы мня не убедили, господин Степанов. - спокойно произнес человек, сидящий на одном из трех тронов; прочие восседали в аскетических креслах. - Но я даю Вам шанс убедит большинство Совета в своей правоте. В таком случае, я вынужден буду принять Ваше предложение и приступить к реализации намеченных Вами… мероприятий.

Последние слова мужчина произнес с саркастическими нотками в голосе. Несколько лиц озарились улыбкой. С одного из кресел поднялся и вышел вперед человек в тканевом плаще до лодыжек, подпоясанном двойным ремнем. Седина слегка коснулась его волос, но взгляд его был необычайно молод. Подойдя вплотную к огню, он протянул руки к пламени. Синие лепестки лизали его ладони, но, похоже, не обжигали их. Степанов еще раз с наслаждением «погладил» костер, после чего обратился в тьму за ним, откуда сейчас на него внимательно смотрели семь членов Совета. Лишь говоривший доселе вновь прикрыл глаза и обратил свой взор внутрь себя.

- Итак, я вношу следующие предложения. - Степанов ходил вокруг пламени, вглядываясь в лица сидящих. - Во-первых, необходимо изъять готовые образцы оружия в исследовательском центре на Урале.

Говорящий выделил интонацией слово «оружия», сидящие также оживились, послышались перешептывания.

- Во-вторых, не менее важно уничтожение архивов исследований и разработок, связанных с техногенным симбиозом. В-третьих, считаю обязательным возобновление наблюдения за сотрудниками НИИ, занятых в исследованиях и разработках под проектом «Симбиоз». Руководство нуждается в контроле Совета, представляющего в данной ситуации гарант бесконфликтного решения проблемы. В данный момент, официально заверить нейтралитет может только наш орден.

Степанов замолчал, смолкли и голоса вокруг него. С места поднялся высокий молодой брюнет, чья худоба была заметна даже не смотря на широкую накидку, свободно свисающую с его плеч.

- Господин Степанов, по Вашим словам выходит, что возникновение конфликта неизбежно, что Дальневосточная Фракция решит нарушить все соглашения, оборвав тем самым экономические связи с прочими оплотами. Насколько мне известно, область за Уралом не сможет собрать достойную «армию Возмездия», - парень усмехнулся, с мест послышались одобрительные возгласы. - К тому же, под вероятным противником ДВФ Вы понимаете?..

Степанов отвел глаза и молча кивнул. Молодой парень продолжал.

- Как я и думал. Я понимаю ход Ваших мыслей, но я решительно отрицаю вероятность военного конфликта с новоиспеченным, еще не окрепшим альянсом. Как бы не велика была ненависть ДВФ по отношению к Хаосу, от военного противостояния ее руководство сдерживает дипломатия и межфракционные обязательства. ДВФ не решиться нарушить их. У меня все.

Брюнет занял свое место. Пока Степанов искал взглядом в пламени костра достойный ответ, с места поднялся явно пожилой человек, восседавший на троне по соседству с первым говорившим. Окинув взглядом вмиг притихшую толпу, он обратился лично к Степанову.

- Товарищ Степанов, - Старик не смутился, заменяя обращение «господин» на «товарищ». - Скажите мне одну вещь: как силами Совета вы решили выполнить все эти задачи?

Степанов молчал, он ждал и боялся этого вопроса. Ждал, так как он был очевиден, и боялся, так как ответа у него не было. Старик удовлетворенно хмыкнул и собрался занять свое место.

- Мы привлечем Свободных! - был ответ стоящего у костра.

Старик не удержавшись, шумно плюхнулся на свой трон. Вся поляна тут же буквально взорвалась криками членов Совета. Молчали лишь Степанов да мужчина, который по прежнему сидел с закрытыми глазами на своем троне и, казалось, находился с Советом лишь телом. Никто, кроме Степанова, не видел, как на его лице промелькнула улыбка.

Михаил лежал, ошарашенный услышанным. Он отполз на пару шагов назад, затем поднялся и побрел к сереющей на горизонте кромке леса. Мысли сбивались в кучу, но одна из них била набат в его сознании:

Они привлекут Свободных, они… я буду работать на Совет!