- Снова она?
Марина, остановившись в дверях, ехидно усмехнулась. Я тоскливо заметил время на маленьком китайском будильнике. Еще полчаса жду, и, если не придет, ухожу, клятвенно пообещал себе. Марина помахала зонтиком на прощанье и ушла, покачивая втиснутым в узкие джинсы задом. В этом был вызов, мол, и я самка хоть куда. Ну, почему, почему женщины такие примитивные?
Дождь и не думает прекращаться. Нет, не приедет. Но для очистки совести дам ей еще двадцать семь минут, я ж честный.
Помню день, когда она появилась впервые. Стуча каблуками и распространяя удушающий аромат "гипноз" от Ланком. У нее отменный вкус. Вместо золота и бриллиантов, серебро и гранаты, но самой великолепной ювелирной работы. Строгий серый костюм сидел так, как никогда не сидит одежда даже из дорогих магазинов. Она вызывающе экстравагантна. И отвратительно красива. Она вызвала единственное желание – оказаться подальше от всего этого великолепия нимфетки в возрасте.
- Здравствуйте, Андрей, - сказала она таким благожелательно-надменным голосом, каким с народом разговаривают его избранники. Она тоже была своего рода избранницей. Избранницей избранника народа.
- Меня зовут Елена Николаевна, - сразу обозначила наше различие она.
- Андрей Владимирович, - ответил я, - ваше направление...будьте любезны.
Марина и Анна Федоровна как-то разом засобирались домой. Полагаю, дело в "гипнозе", дурманно-сладких духах, которые стоят половину оклада медицинского работника и которыми не стоит обливаться с головы до ног.
- Раздевайтесь и ложитесь на кушетку, - велел я, краем глаза замечая что-то необычное. Мне показалось, вошедшая что-то сунула в карманы халатов моих коллег. Скорость надевания одежды в результате увеличилась в несколько раз. Пожалуй, Марина и Анна Федоровна ухитрились бы одеться за время горения спички.
Елена Николаевна напротив раздевалась долго и со вкусом. Развешивала вещи и вещички на спинку стула и глубоко дышала. Я не смотрел на нее, но спина покрывалась потом.
- Вы готовы? - с некоторым раздражением спросил я, послал же бог, а вернее невропатолог, Пал Палыч, такую фифу.
- Почти, - отозвалась Елена Николаевна, - но вы понимаете...я не знаю, как и сказать...
- Не стесняйтесь, - смилостивился я, - медицинские работники ничему не удивляются.
Обернулся и сдвинул брови. Дама лежала на кушетке, на спине, у нее была маленькая крепкая грудь и трусики с бантиком. Подавив внутренний протест, я сказал:
- Общий массаж лучше начать со спины.
- Давайте начнем с груди, - озвучила безаппеляционную просьбу избранница избранника.
Смазав руки маслом, я коснулся ее кожи. Холеная, бархатистая на ощупь, вовсе не бронзовая, как у большинства богатеньких дамочек. На мой глупый вопрос о солярии Елена Николаевна ответила презрительно:"Не модно".
Она закрыла глаза, снисходительно позволяя делать с собой все, что положено. Чуть успокоившись, я гладил необычайно мягкую кожу. Дрожь пробегала по телу от необычных ощущений, которых я, чей список вылеченных спин зашкалил за тысячу, не мог понять. Лишь сосредоточившись на тактильных ощущениях сумел сообразить, что с кожей пациентки что-то не так. Казалось, что глажу не женщину, а кошку. Большую плюшевую кошку, отвратительно воняющую "гипнозом".
Как во сне, молясь, чтобы сеанс быстрее закончился, я разминал унизанные браслетами, как кандалами, руки, ноги с кроваво-гранатовым маникюром. Какие у нее крепкие ногти, и длинные очень гибкие пальцы… Масляное тело блестело в свете тусклой настольной лампы, горячий пот лил со лба градом. Казалось, если капли упадут на живот женщины, то прожгут ее плюшевую кожу. Неожиданный хрип заставил меня остановиться.
- Вам плохо?
- Продолжайте, пожалуйста. И не пугайтесь...
Одним гибким движением Елена Николаевна перевернулась на живот. Помню свой шок в тот момент. Я увидел хвост. Пушистый, песочно-серый, он игриво похлопывал точеные голые ноги.
- Это...что за фигня?! - едва сумел выговорить я. Пронеслась и исчезла мысль, что так и знал, с фифой будут неприятности.
- Это хвост, - заговорщическим тоном сообщила Елена Николаевна, - об этом я и хотела сказать.
- Х-хвост...?!
- Да, я оборотень, - созналась она легко и даже кокетливо, с легким французским прононсом, - но пусть это будет нашей маленькой тайной... Продолжайте сеанс.
Поначалу меня раздражало ее громкое навязчивое мурчание во время массажа. Потом привык, оно стало даже убаюкивать. Под него можно было думать о своем, как под музыку. Елена Николаевна приезжала раз в две недели, вернее ее привозил водитель мужа. Едва мои руки касались ее груди, она начинала мурлыкать, как мой родной домашний Барсик, только громче, распушала хвост и даже иногда выпускала наманикюренные коготки.
- Мой муж, конечно, в курсе, - рассказывала она, - он меня любит, но ему не нужны проблемы. Ведь он большооой человек. Ты же понимаешь, Андрюшенька, что если сболтнешь хоть кому-то...
- Ни-ни, - обещал я.
После сеанса она оставляла на столе три хрустящие стодолларовые бумажки. Такие новые, будто только что из банка. После ее ухода я открывал форточку и долго выветривал из кабинета ланкомовский "гипноз".
Я почувствовал запах прежде, чем донесся стук каблуков. Господи, как мне это надоело! С другой стороны, до аванса еще неделя, а карманы пусты.
Топот каблуков. Дождь, настольная лампа, сладкие духи…
- Здравствуйте, Андрюша Владимирович.
- Здравствуйте, Елена Николаевна.