Ave, Caesar, Morituri te salutant
(Да здравствует Цезарь, идущие на смерть приветствуют тебя)
1)
Капитан Вейрен склонился над картой. Он стоял так давно, погруженный в свои мысли. Кэп командовал объединенными силами 49 и 46 батальонов, точнее тем, что от них осталось. Войска Альянса гнали имперские батальоны уже вторую неделю, и лишь грамотное командование капитана сохранило батальоны, лишь его маневры спасали жизни имперских солдат, но сейчас отступать было некуда, войско стояло в болотах, и далее болота простирались на многие сотни километров. Сейчас Вейрен искал выход, которого не было.
--- Хайт! Хайт, мать твою! – вызвал он дежурного, одиночество становилось невыносимым
--- Вызывали, господин капитан? – дежурный рядовой Хайт явился незамедлительно.
--- Разведчики вернулись?
--- Так точно, господин капитан
«Это хорошо…хотя бы это хорошо»- подумал Вейрен, информации о расположении войск Альянса практически не было, многие посланные на разведку взводы не вернулись, разведвзвод сержанта Скиннера был последним, он вернулся. «Да и, собственно пора решать что делать, собрать всех ротных, будем думать, как прорываться»
--- Ротных командиров ко мне, и Скиннера. Выполнять.
--- Есть, господин капитан!- Рядовой Хайт был, что называется, бравым солдатом, таким, каким должен быть солдат Империи, но и он смертельно устал, как устали все бойцы. Уже месяц они отступали, теряя людей, технику и волю к победе. Оба гарнизона, где располагались 49 и 46 батальон были сметены в первые дни сражения за Кэниус, так называлась планета на границе внешнего кольца, на 60% покрытая непроходимыми болотами. Империя не держала здесь много сил – планета не представляла ни экономического, ни стратегического значения, поэтому войскам Альянса удалось довольно быстро захватить большую часть Кэниуса… быстро, но отнюдь не бескровно. Не зря штурмовики проходили жесткий отбор, но и превосходную подготовку в течение шести месяцев на далекой Кариде. Но, несмотря на это всё большая и большая часть планеты переходила в руки Альянса.
Мятежники сбросили десант на южной оконечности единственного, своего рода материка Кэниуса, именно там был выбран плацдарм для развертывания войск. Всего лишь в 10км от плацдарма располагался 46 гарнизон. Он принял на себя удар, и, содрогаясь под выстрелами артиллерии Альянса, был вынужден отступить к северу. Дальнейшие события складывались из постоянного отхода имперских войск и наступлений войск мятежников.
Генеральный бой был дан на 11й день после высадки десанта. Силы Альянса, пятикратно превосходящие имперские наступали широким фронтом пытаясь окружить вражескую армию. Численный перевес наткнулся на непревзойденную выучку и опыт имперцев. Как говаривал адмирал Траун «Воюют не числом, а умением», но в этот раз число победило, хоть и немало обескровленное.
Наблюдая безнадежное (как казалось) положение, командир имперской армии Кэниуса решил завершить дело как подобает офицеру – застрелится. После этого командование армией принял немолодой уже, опытный офицер, выходец Военной Академии Клиффсайда Капитан Курт Вейрен, человек решительный, волевой, и при этом несколько скромный, без малого воплощение идеала имперского офицера. Но война ломает любого. Курт стал груб и несдержан в обращении с личным составом. Лицо капитана пересекал глубокий шрам, начинающийся ото лба, проходящий через левый глаз и кончающийся подбородком. Скопившееся годами злость, ненависть к мятежникам, к войне он «выплескивал» на окружающих. Таким был командир 49 батальона, а в последствии имперской армии Кэниуса Курт Вейрен.
Ротные явились незамедлительно, и с ними разведчик Скиннер.
--- Господин Капитан, командиры рот по вашему приказанию прибыли.
Вейрен медленно, будто нехотя выпрямился и повернулся лицом к вошедшим
--- Мир и порядок, Господа. – вскинул руку в приветственном жесте капитан.
--- Мир и порядок. – последовал незамедлительный ответ.
--- Прошу располагаться. А вы, сержант я думаю, хотели бы доложить обстановку, что с войсками мятежников, где расположены?
--- Господин капитан, согласно проведенным исследованиям района – начал разведчик - войска мятежников расположились лагерем в 5 километрах от нас, с запада около пяти часов назад подошла тяжелая техника, за ней мы обнаружили артиллерийские орудия, точных количественных данных нет, но … примерно 30 тяжелых арторудий класса «Носорог». Южнее и восточнее пехотные дивизии Альянса.
Присутствующие склонили головы, нахмурились. Все поняли, что положение безнадежное, кольцо вокруг лагеря сжалось, а отступать на север в болота было невозможно.
--- Ну что, господа, мы в окружении, маневрировать негде, пробиваться некуда, планета в руках мятежников, нас, наконец-таки, загнали в угол. Главный дальневолновой передатчик вышел из строя еще пять дней назад, последним приказом штаба командования было велено удержать планету любой ценой, приказ мы не выполнили, новых указаний получить не имеем возможности. Здесь мы дадим последний бой, лейтенант Орэн, вы назначаетесь командиром 3й и 5й отдельных ударных рот, вы пойдете в наступление первым. Кстати, капрал Миллс, что у нас с шагоходами?
--- Техники не смогли восстановить его, господин Капитан, генераторы щита изношены, он не выдержит и попадания бластера.
Вейрен замолчал, чуть нахмурился и повернулся к окну. Он надеялся хотя бы на один шагоход, в него хотели погрузить раненых. И еще он именно в этот момент осознал, что жизнь его стремительно подходит к концу, в той бойне, которую он собирается устроить, не выживет никто. Он снова повернулся к офицерам.
--- Господа, третья и пятая роты идут в арьергарде под командованием лейтенанта Орэна. Основной удар осуществят первая, вторая, четвертая и шестая роты, под моим командованием. Солдатам выдайте двойной паек, и пусть отдохнут до утра, в шесть часов выступаем. Вы можете быть свободны.
На этом разбор полетов был окончен, командиры рот покинули палатку. Курт Вейрен остался один. Он любил одиночество, когда никто не отвлекает от мыслей. Из внутреннего кармана кителя капитан достал пачку сигарет. «Имперская табачная корпорация им. Его Величества Императора Палпатина», «Имперская имени императора…смешно, - подумал Курт,- даже дулочку национализировали, довели до маразма. Одна, две, две осталось, черт» - капитан закурил. Вдруг ожил общепланетный передатчик, Вейрен услышал сигнал вызова. «Кто может вызывать нас, ведь планета в руках альянса, неужели какой-то гарнизон держится? Не может быть», он нажал на кнопку приема. Спустя мгновение на голограмме высветилась фигура невысокого пожилого человека в офицерской униформе войск Альянса, судя по знакам различия, это был майор. Офицеры смотрели друг на друга, оба молчали.
--- Капитан Курт Вейрен, если не ошибаюсь? - нарушил затянувшуюся тишину мятежник – Я майор Даллас,
---Нет, не ошибаетесь, майор. Что вам нужно?
---О, мне… лишь поговорить с вами. Вам должно быть понятно, что жить вашей армии… вашим остаткам осталось недолго, для вас не секрет, что ваших боеприпасов едва хватит, что бы всем застрелится, и потом… раненые, очень много раненных. Хочу напомнить, что отступать вы можете только в болота, а прорываться лишь к руинам гарнизонов, что приведет к гибели без малого тысячи солдат. Но вы, я уверен, не хуже меня понимаете, что в задачи командира, прежде всего, входит сохранение жизней вверенных ему людей, а за последние две недели вы показали себя отнюдь не худшим командиром. Я предлагаю вам прекратить войну и сложить оружие. Никто не будет судить и осуждать вас. Поселим где-нибудь в пределах внешнего кольца, знаете, есть много неплохих планет…
---Нет. Я ответил на все сразу, майор. И попросил бы не учить меня обязанностям командира, я не собираюсь, спасая жизни плодить предателей. Этот разговор можно считать законченным. – рука Вейрена потянулась к кнопке выключения передатчика.
--- Постойте! Капитан.
Вейрен остановился, всем видом показывая, что не намерен долго слушать собеседника.
---Курт, не будьте так… резки, что ли… - замялся майор, подбирая слова, - Вы недослушали. Вы кэп сражаетесь за Империю, но за Империю ли? Ведь вас просто призвали в армию на Рилоте, тогда он был подконтролен Империи, вы ведь волей судьбы попали именно в имперскую армию…
--- Куда вы клоните?
--- Я не клоню капитан, я привык говорить прямо. Подумайте об идеалах, об угнетаемых империей людях и не только, о свободе. Вы можете примкнуть к Альянсу за восстановление республики, мы никогда не откажемся от опытного офицера. Вы будете сражаться за свободу, за …
--- Майор, я привык сражаться за мир и порядок. И Империя обеспечивала и мир, и этот самый порядок. Я не был призван в армию, в военную академию я поступил сам, моя свобода была обеспечена, я сам выбирал свой путь. И вы выбирали, и подозреваю, что служили в подразделении штурмовиков, и конечно же предали, уж не в моем ли нынешнем положении вы были? Не рассуждайте о том, чего вы никогда не достигали и не пытались достичь – к Альянсу примкнула лишь малая часть центральных планет и пара дальних, остальные вы завоевывали, завоевывали, расстреливая имперских граждан, безжалостно уничтожая имперских солдат, и конечно громко крича о свободе! В начале разговора вы назвали меня неплохим командиром, так вот неплохие командиры не предают своих армий и вождей. Мы дадим бой, и все поляжем. И я не пойду покорный свиньей в вашу шайку. Империя не считает вас армией, вы банда, с бандой не воюют – устраивают облавы, и нейтрализовывают. С вами, конечно, вся эта канитель затянулась, но и этому придет конец. Живыми наши солдаты вашему сброду не достанутся. – Вейрен нервно выбросил докуренную до фильтра сигарету.
--- Альянс не шайка. – Даллас замолчал, присел на раскладной стул, закурил. – Кэп, знаете, а ведь мы с вами с одной планеты, я ведь тоже с Грайса. И вы правы, я был в штурмовиках, и потом примкнул к Альянсу. Я поверил.
--- Вам там не с кем поговорить?
--- Капитан, вы очень дерзки и грубы, все же вы говорите со старшим по званию.
--- А как мне с вами разговаривать, ты враг майор, ты стрелял в меня, а твои липовые звания для меня ничего не значат.
--- Поймите, я вынужден продолжать разговор, мы действительно не хотим лишних жертв, сложите оружие, примкните к Альянсу, ведь…
--- Никаких «ведь». Не хотите жертв, убирайтесь на Корусант и просите милости у Императора.
Вейрен выключил передатчик. В его сердце громовыми раскатами бушевала ненависть. Он любил Империю, он сражался за Империю, В Империи был заключен весь смысл его жизни, через десяток лет в школах новой республики таких людей назовут фанатиками старого режима.

Приказ об общем построении быстрее ветра пронесся над лагерем, этого приказа ждали. Люди устали жить, люди хотели умереть за свою Империю, за своего Императора.
Вейрен накинул старую шинель, шагнул за полог палатки. Сапог по-щиколотку погрузился в жидкую грязь. Шел дождь, такой обычный для Кэниуса, последний дождь на последней планете. Кристально-чистые капли стекали по шинели, пропитывая грязную ткань. Вода освежала задубевшую немытую кожу Вейрена. Ноги быстро промокли, подошвы сапог давно сносились «Ну ничего – подумал кэп - быстрее сдохну, чем простужусь». Он сделал пару шагов навстречу строю штурмовиков. Некогда белые доспехи превратились в грязно-зеленые, повсеместно опаленные попаданиями лазеров. И все же ни смотря ни на что, солдаты стояли будто на приеме у Императора, гордые и непоколебимые, по их виду никто бы не сказал, что они идут в свой последний бой. Безликие воины, в строю, они чувствовали себя единым целым, одним организмом, этот строй ждал слов Вейрена, бойцы верили в своего командира, они верили в свою Империю.
Капитан знал все это…
--- Солдаты! – начал он – Доблестные штурмовики 46 и 49 батальонов планетарной армии Кэниуса, пришел час отдать долг родине. Вас долго учили и готовили к войне, Империя вложила в вас миллионы средств и ничего не требовала взамен, Ваша Империя, Ваша Родина, солдаты. Но на ниве мира и порядка поднялись всходы мятежа, старые республиканские недобитки, недовольные благосостоянием галактики. Вы знаете все это, хочу лишь напомнить – долг и клятва данная нами Императору требует от нас сегодня не жалея жизней своих уничтожать это мерзкое семя восстания. Да их много больше, чем нас, силы альянса располагают тяжелой техникой и артиллерией. У нас не будет шанса выжить, зато у нас будет шанс погибнуть гордо и с честью, выполняя долг каждого штурмовика и офицера. – капитан сделал долгую паузу. – Армия альянса, есть скопище лишь преступников и предателей. Мятежники,… прикрываясь, словно щитом лозунгами свободы и демократии они силой, против воли местных жителей захватывают одну планету за другой. И ныне вся галактика с надеждой смотрит именно на вас, на штурмовиков империи, ибо лишь они остаются гарантом безопасности мира и свободы. И умирая здесь, на Кэниусе в борьбе с повстанцами, вы оправдаете доверие имперского народа. Я верю в вас бойцы, Император верит в вас. Мир и Порядок! Вольно. Лейтенант Маилс, выдать солдатам двойной паек, и пусть отдыхают. Командуйте.

Вейрен вернулся в свою палатку. Адъютант принес ужин, но капитан не хотел есть. Сам себе скомандовав отбой он уснул. Что могло снится офицеру, преданному идеалам Империи? Конечно же то, что он запомнил на всю жизнь – парад в Центре Империи. Холодное утро Корускатна, далекое восходящее солнце и тысячи штурмовиков на площади перед дворцом. Ровные квадраты, белоснежные доспехи – строгая гармоничность боевых порядков. Среди них капрал Вейрен, выпускник академии, под его началом взвод штурмовиков. За ними техника – неуклюжие шагоходы, шагающие танки АТ-АТ, к взлету готовятся TIE-истребители. Напротив дворца торжественно украшенные трибуны, до предела заполненные людьми.
Полная тишина, лишь черные флаги с белой шестерней трепещут на легком ветру. Вейрен восторжен, ведь не может человек, подданный Империи не испытывать восторг при виде всего этого великолепия, этой великой мощи. Капрал взволнован, и в то же время восхищен, все ждут появления Палпатина, взоры обращены на ложу дворца.
Наконец! В ложе появляются гвардейцы, за ними медленно и величаво выходит Его Величество Император . Все военные, как один, синхронно отдают ему честь, ему… своему повелителю. Он дает знак к началу парада. И вдруг, словно раскаты грома, проносятся над толпой первые аккорды имперского марша, заставляющего трепетать сердца в такт знаменам. Сознание каждого солдата охватывает неистовый фанатизм, чувство преданности и верности переполняет души. Первые шеренги уже начали шествие, чеканя шаг они вторят ритму марша. Высоко в небе над ложей проносятся истребители, и каждый, в знак приветствия махнет крылами над дворцом. Вейрен ведет свой взвод, ведет прямо к транспортнику, а там на позиции, на неизвестные планеты, сражаться за родину, за Империю, во имя Его! Мир и Порядок скандируют трибуны, Мир и Порядок – лозунг навек застывший в сердце Курта.
Пусть спит капитан, завтра ему будет нелегко, и возможно никогда он уже не услышит звуки имперского марша, пусть спит…



Вперед вашу мать! – перекрывая шум канонады ревел Вейрен. Бой продолжался уже 3 часа, силы батальонов таяли, людей становилось все меньше и меньше, но не падала мораль, нерушима была стойкость духа, благодаря этому имперцы отчаянно пробивались вперед, храня в сердце одну цель – убивать, подавлять мятеж, штурмовики сражались не что бы спастись и прорваться, они сражались что бы со своей смертью, унести в чистилище как можно больше альянсовских душ. В самой гуще бойни возвышался капитан, вид командира вдохновлял своих подчиненных.
Атака имперцев была отчаянной, но безнадежной. Во много раз превосходящие силы повстанцев теснили батальоны штурмовиков. Три жалкие сотни отступили к уже ставшим родными болотам. Раненый в ногу и плечо Вейрен все еще пытался руководить сражением, но он то и дело терял сознание. Армия погибала, теперь окончательно. Вот уже их осталось пять десятков… залегли за поваленными деревьями, завязли в грязи. Впереди уже мелькают комбинезоны повстанцев. Гранаты и бластеры делали свое дело, имперцев осталось не более десятка.
--- Ну что, господа? – Вейрен тяжело поднялся на ноги – Не престало нам лежа смерть встречать.
--- Так точно, господин капитан. – штурмовики тоже встали.
К ним вышли мятежники.
--- Капрал Джанк, сложите оружие и поднимите руки вверх. Вы в плену.

Они шли под конвоем многотысячной армии, капитан и четыре штурмовика. Шлемы и доспехи были сняты мятежниками. Вейрену предложили снять шинель, ему предлагали другую, вместо его, мокрой, пропитанной грязью и мерзкой болотной растительностью – он отказался, имперский офицер всегда остается при своей форме, он не собирался, подобно альянсовским шакалам надевать чужой доспех. Их вели к ближайшему лагерю, где решится их судьба.
Вейрену показалось, что кто-то окликнул его… Хотя нет, не показалось.
--- Курт! Курт Вейрен! – к капитану чуть не бежал какой-то незнакомый офицер-повстанец, незнакомый ли? Теперь, когда он подбежал ближе капитан узнал его, старый друг, Льюис Мэллоу. Вместе учились в академии, вместе же давали присягу, и вот он здесь?
--- Черт, Льюис, ты… ты предатель?
Конвоиры недоуменно переглянулись.
--- Да отойдите же вы – оттолкнул конвоиров Льюис – Курт, это значит ты, я даже не удивлюсь если узнаю что именно ты гонял нас две недели по болотам.
--- Я Лью, я гонял. Но видишь, все закончилось. Хм… Удачи Лью, жаль не удастся поговорить.
--- Полковник Мэллоу, нам приказано конвоировать пленных до лагеря.
--- Ну и выполняйте что приказано!
Льюис еще долго смотрел вслед удаляющейся сгорбленной фигуре в рваной грязной шинели.


Лагерь располагался на месте бывшего 49 гарнизона. Казармы, где прежде спали солдаты империи, теперь жили повстанцы. А вот Вейрен узнал полуразрушенное здание штаба, теперь там сидят грузные, откормленные генералы Альянса, генералы, никогда не стрелявшие по врагу. Не изменилось ничего, кроме солдат, теперь этот гарнизон заселил враг.
Вейрена бросили в одну из камер тюремного блока, отдельно от штурмовиков. Он подстелил шинель и лег на узкую койку. День подходил к концу, как и жизнь Капитана Курта Вейрена.
Еду принесли через час после заточения. Еще через пол часа снова лязгнул засов, дверь открылась, в камеру вошел Льюис Мэллоу, мятежный полковник.
--- Здравствуй Курт.
Вейрен повернулся к вошедшему. Немного помолчал.
--- Здравствуй Лью. Как поживаешь?
--- Неплохо Курт, нормально, воюю вот…, а ты?
--- Я то… а я вот сижу. Ты зачем пришел Лью?
--- Я пришел поговорить с тобой, возможно начало неудачное.
--- Времени уже нету, меня не будет скоро Лью, не успеем поговорить.
--- Курт, я не просто пришел поговорить… – Мэллоу присел на корточки, облокотился на стену, из кармана достал пачку сигарет «Имперская табачная корпорация им. Его Величества Императора Палпатина» и закурил – будешь? – предложил он сигарету, Вейрен не отказался – я пришел спасти тебя от смерти.
--- У тебя сигареты имперские.
--- Я знаю, но других нет. Послушай Курт, на рассвете тебя расстреляют, я, твой старый друг…
--- Новый враг! – капитан резко перебил собеседника
--- Черт дослушай Курт! Тебя должны расстрелять, но я не могу этого допустить, ты … ты можешь примкнуть к Альянсу.
--- Не могу.
--- Почему? Что дело в твоих принципах? Да ты много болтал об идеал еще в Академии, но тут не общежитие, и не занятия в Академии, тут война, но даже тут надо жить. Курт, твоей армии нет, планета наша, да ты бегал, но добегался.
--- Льюис, не надо об этом. Ты же знаешь, что я не смогу предать. Ты Лью смог, ты предатель, в тебя верили. Тебя учили, тебя вскормила и вырастила Империя, ты же ответил ей по-своему. Мы вместе учились, и оба неплохо, но знаешь… не всех научили хранить верность присяге. Я не хочу больше говорить об этом, дай мне отдохнуть, сколько мне осталось?
--- Ровно шесть часов. Курт, ты же никак не можешь понять, что Империя – это воплощение зла в галактике. Альянс был создан что бы бороться за свободу, за равенство
--- И братство…
--- И братство! Не смейся над этим, вся галактика живет под гнетом Палпатина, и никто не осмеливается попытаться что-то изменить, хотя нет – мы осмелились. Что такое твоя дорогая Империя? – власть одного, власть диктатора, тирания и тоталитаризм. Вы говорите про мир и порядок, а какой ценой это достигнуто вы не интересуетесь? Вы говорите про интересы простых граждан, а кто из вас лично спрашивал у граждан про интересы? Где же твои идеалы, Курт? Нету их, обманули тебя, заморочили голову и вот ты воюешь за угнетателей. Я же тебе свободу предлагаю, всего лишь свободу и жизнь, просто под другим руководством.
--- Увлекательно, эмоционально и даже очень убедительно. Вот только свобода у вас какая-то эфемерная, смерть или предательство – это не свобода, Лью это жесткая альтернатива, упирающаяся в неизбежность. А мир и пресловутый наш порядок я на родной планете наблюдал. Ты не с Грайса, и не можешь знать, что из себя представляла жизнь на периферических планетах, за внешним кольцом, да и на самом кольце. Это хаос Лью, власти там не было, то торговая федерация, то какие-то головорезы, они правили. Мы же простые жители, язык не поворачивается сказать граждане Республики, жили в нищете. Я лет десять отпахал в шахтах при республике, и что я получал? Да ничего, хорошо если на всю неделю зарплаты хватало, все уходило в налоги, в войну Клоническую, наверное только за воздух не платил, отца моего в той же пресловутой шахте завалило, лишились отца, помогла нам Республика? – ну помогла или нет? Как считаешь? – я отвечу сам, ничерта никто не помог, сами крутились, не знаю как не сдохли, а ведь были и те кто не выдерживал. Сенату не было до нас дела, Лью, а даже если и было… Ты же представляешь, что такое был сенат, куча народу, которая никогда не придет к соглашению, ты же помнишь сколько решалось дело с Набу. Ты пытался оспорить мои идеалы, не получится – я верю в них, а вот ты веру потерял. Что качается присяги, она дается один раз в жизни. Хотя знаешь – Вейрен затянулся – у некоторых страх пересиливает волю, почти уверен – так получилось у тебя, небось в мою ситуацию попал, испугался, сапоги этим свиньям мятежным лизал, только бы жить; но есть нечто большее жизни и страха перед смертью – это воля вера и верность. Знаешь… тебе умирать будет страшнее чем мне. Я могу ждать последнего рокового выстрела с осознанием того, что моя совесть чиста, и умирать не стыдно, а тебе есть чего стыдится, с нечистой совестью страшно шагать в неизвестность. Лью, я не буду больше говорить об Альянсе, я не вступлю в ваши ряды. Не начинай.
Вейрен смотрел на полковника, на старого друга даже будто с пониманием, и … сочувствием.?
--- Хорошо, Курт, как хочешь, давай о другом.
--- Не надо ни о чем, Лью я не могу тебя видеть, может ты и старый друг, но, как я уже говорил, теперь ты враг, с врагами не разговаривают, их истребляют. Ты знаешь, я ведь даже подумать не мог, что мы окажемся вот так вот… Иди Лью, пожалуйста, иди.
--- Совсем не изменились вы, заключенный Курт Вейрен, и говорить не захотели по-хорошему. Вас расстреляют завтра на рассвете. Нет виновных в твоей смерти, кроме тебя самого, ты, как обычно сам подписал себе приговор Курт.
--- Не люблю посредников, что уж тут поделаешь.
Мэллоу резко вышел из камеры. Дверь с натужным скрипом и грохотом от удара захлопнулась. Вейрен остался один. Впереди было шесть часов, целых шесть часов жизни, ведь это, если вдуматься, так много. Капитан блаженно растянулся на койке, докуривая сигарету. Он совершенно не имел представления о чем должен думать человек перед смертью. Может когда остается так мало времени надо думать о чем то важном, о том, что всегда откладывал на потом, на что не хватало времени, и на что Вейрен всегда лишь устало отмахивался рукой, о том что жизнь прожита неправильно, о том, что бы он мог изменить, возможно измениться сам… Но нет, изменить, конечно, ничего не возможно. Воспоминания не лезли в голову, мыслей тоже не было, только смертельная(какой каламбур) усталость. Он отвернулся к стене, прикрыл глаза. Вейрену представилось, как это произойдет – вот его ведут, он поворачивается, поднимется бластер… Нет эти мысли он гонит от себя. Неожиданно где-то на краю сознания раздались звуки имперского марша, они усиливались с каждой секундой, и с каждой секундой Вейрен все тверже был уверен, что он готов отдать жизнь за Империю и во славу Его Величества Императора Палпатина. Страх смерти отступил, его место заняло равнодушие. Вейрен сделал все, что мог, сражался до последнего патрона, теперь же он мог спокойно ждать смерти. Капитан уснул, спать ему оставалось чуть более пяти часов.


--- Заключенный Вейрен, встать! Встать!
Капитан открыл глаза, потянулся и встал. Руки ему сковали наручниками и вывели из камеры. После темной каморки Вейрен мгновенно зажмурился – сегодня на Кэниусе светило солнце.
--- Вперед, быстро!
К Вейрену подвели четверых его солдат-штурмовиков, сзади на них были направлены бластеры. Они пошли. Но, боже, как же было прекрасно это утро, над горизонтом медленно поднимался яркий диск солнца, туч на небе не было видно. Яркие лучи освещали до селе кажущиеся угрюмыми болота, огромные деревья и серые коробки зданий. Вейрен беззаботно, словно на прогулке смотрел по сторонам, второй раз он видел на Кэниусе такое утро. Сейчас Курт наслаждался каждой секундой жизни. Яркий, и такое редкое солнце освещало начало дня, и конец чьей-то жизни.
Их поставили на краю оврага, руки освободили. Расстрелом командовал лично полковник Мэллоу.
--- На пле-ечо! – раздался зычный голос прирожденного командира. Взгляд Льюиса встретился с взглядом Вейрена, он не смог долго видеть это пересеченное шрамом лицо, давно небритое с грубой почти коричневой кожей, красивое, особой мужественной, гордой красотой лицо. Мэллоу отвел взгляд – в последний миг во взгляде Курта промелькнула невыразимая тоска, тоска по жизни, но страха смерти не было. – По врагам галактики и человечества Огонь!
Последняя мысль пронеслась в голове быстрее бластерного лазера «Мир и Порядок! Во имя Императора!»
На теле капитана Вейрена стремительно вырисовывался черный пунктир лазерных отверстий. Тело уже умерло, но воля и верность не могли быть сломлены и на самых задворках сознания до последней секунды подобно ударам молота звучало незыблемое и вечное «Мир и Порядок!».
Через много сотен лет таких людей как Вейрен назовут героями Старой Империи.



Тяжелый транспортник грузно опустился на посадочную площадку космодрома Кореллии. Среди прочих пассажиров из корабля вышел высокий худощавый юноша, широким шагом он направился к таможне. День был яркий и солнечный, в голове радостно вертелись веселые и беззаботные мысли. О, как же много перспектив дает Новая Республика, ведь уже сегодня он простой парень с Грайса может стать студентом Кореллианской летной академии, он будет пилотом, он был в этом уверен.
--- Фамилия, имя?
--- Крис Вейрен.
--- Цель прибытия?
--- Поступаю в летную школу. – с улыбкой ответил юноша
Таможенник, больше для проформы, еще пролистал документы.
--- Добро пожаловать в Коррелию. Удачи при поступлении.
--- Спасибо.