Глава V. Во Тьме.

А я ведь всех предупреждала…

Из воспоминаний сивой кобылы. 

Нехорошо как-то получилось. Хоть и нечисть первостатейная, но рыцарю так поступать не пристало. Следующие часа два мои спутники, все как один молчали. На удивление, даже сивка прикрыла свой вечно не закрывающийся рот. В вину мне никто ничего не ставил, но и в глаза не смотрели.

Такое положение дел совсем не радовало. Мы в самом логове врага, а в отряде намечается раздрай и недопонимание. Я лихорадочно соображал, как исправить ситуацию. Можно было бы попробовать начать качать права в лучшем скиминочьем стиле, но не думаю, что это принесло бы пользу.

Как ни странно выправить положение помогли мне сами же черти.

За очередным поворотом мы наткнулись на целый батальон этой сволочи. Нас ждали. Это были не те задохлики на вратах. В заградительный отряд отобрали матерых ветеранов, которых еще в Пентатроне дедушка Екарный Бабай под хвост драл. Примерно это я и вывалил с порога вместо «здрасте». Я хоть и маленький был, а в красках все прекрасно помню.

Черти ожидаемо обиделись. Кое-кто дернулся было вперед метнуть в нас вилы, но, видимо, было велено сначала с нами поговорить. Вперед выступил рослый седой черт в черных доспехах и здоровенным трезубцем, рукоятью которого служила большая кость неизвестного природе животного. Топнув ею в пол у своих ног, черт изрек:

— Снова в наших чертогах нечестивая кровь Скиминоков! Снова Меч Без Имени вторгся во владения Тьмы, снова тревожит он стены преисподней…

— Вот такой забавный зверёк, что вдоль, что поперёк, – перебил я рогатого дедушку на полуслове. – У вас какое-то дело, или вы просто поболтать вышли? 

— Слушай, малой, – сразу растерял напыщенность вожак чертей. – Совесть имей. Вломился в чужие пенаты, нахальствуешь налево и направо, старших не уважаешь. Прям как твой папаша. Повадились вы сюда шляться, как к себе домой. 

— Ты так говоришь, как будто вы все тут невинные овечки, и никогда не вторгаетесь в пределы людей? – продолжил я переговоры, встав в красивую позу. 

Жаль, что Меч Без Имени не могу им сунуть в пятаки, ух они бы у меня от него поплясали, как в свое время от дедушки Бабая. 

— Меня лично еще ребенком выкрали из собственного дома, чуть ли не из постели. Так, что кто куда вламывается, мы можем поспорить, – гнул я как прокурор на адвокатов. – А когда получаете в ответ по рогам, начинаете строить из себя Клару Целкин.

На это седой черт не придумал, что ответить и оглянулся на своих вояк, явно прикидывая в уме отдать приказ вязать нас тепленькими или еще поперекидываться шутками-прибаутками. 

— В каком звании? – продолжал я тянуть кота за хвост.

— Пенсионера, – буркнул старый черт.

— А хочешь получить повышение до пенсионера-инвалида.

Престарелый предводитель запыхтел, мотнув рогами, и скребнул копытом каменистый пол, а я продолжил качать права.

— Колись тварь, куда утащили Тринадцатого Ландграфа! – рявкнул я, окончательно обнаглев. – Вам же лучше, быстрей найдем, быстрей заберем, быстрее свалим. Даже рога отшибать не будем. Только морды набьем. 

— Милорд, вы уверены, что мы в состоянии им всем морды набить? – осторожно придвинувшись, шепотом поинтересовался у меня Себастьян. 

— Мой отец их узлами вязал и мы не хуже, – в тон ему отшепнулся я. 

— Командир, мы нашли пути отхода, – сунулся ко мне с другой стороны Бруммель. 

Очень вовремя. У чертей кончилось терпение, и седой бес отдал команду в атаку. Хорошо, что пока я заговаривал им зубы, Бруммель обнюхал окрестности и нашел узкий боковой коридор. По нему у нас появился шанс обойти этот заградительный отряд и продвинуться дальше. Я, конечно бравый рыцарь, но не полный идиот, чтобы маленьким отрядом схлестнуться с рогатым батальоном. Пусть даже у нас и магическая поддержка. Кстати, о ней. 

— Девчонки, ваш выход! 

Тиана с Вероникой работали вместе в первый раз, но вышло у них слаженно, даже не смотря на то, что магия у них была совершенно противоположных кондиций. Вероника шарахнула, что-то дымное, шумное и вонючее, отрезав нас от первых рядов наступающей нечисти. Тиана скастовала под потолком большую сияющую голубым светом печать с большим крестом и молитвенной вязью по кругу и обрушила ее на головы второй волне атакующих. 

Получилось впечатляюще. Дым с фейерверком и куча матерящихся чертей во всем этом светопреставлении. Жаль, полюбоваться долго не получилось. Пока гарь и неразбериха не рассеялись, мы рысью, один за другим нырнули в узкий боковой коридор. 

Труднее всех пришлось с Сивкой. Мне пришлось идти последнему и чуть ли не плечом и пинками заталкивать ее толстую задницу в узкий проход. 

— Раскормил я тебя на свою погибель…

— Вот мы сейчас законопатимся сюда, а потом как вылезать будем? – подлила масла в огонь вредная храмовница. 

— Ничего, – обнадежил я, подпихивая в зад кобылу, – чем глубже мы залезем, тем труднее нас будет выгнать. – Вы там, главное, в авангарде тоже бдите.

— Так точно, командир! – отозвался постаревший, но все еще бравый Бруммель.

Обожаю этого черта, прости меня Господи.

По счастью, вскоре коридор расширился настолько, что в нем могло протиснуться уже двое разом. Но все рано, когда Тиана проползала в хвост нашей колонны, она придавила меня к стене своей грудью. Еще и на ногу наступила. Я промолчал на такую диверсию. Не хотел отвлекать. Храмовнице было дано задание – сделать завал и прикрыть наше отступление. А если б я начал делать замечания. Она бы завалила бы нас всех просто так из вредности.

Все-таки она перестаралась. Завалом из наших никого не задело, но пылища, поднявшаяся в узком тесном пространстве, заставила нас быстрее шевелить ногами. Из этой каменной кишки мы вылетели буквально пулей, все белые, как от известки. Вот если б это было по моей вине, то храмовница, уже б сгрызла своими упреками. А так она только сердито вытряхивала пыль из волос.

Ничего-ничего. И на святошников бывает проруха.

Остальные тоже приводили себя в порядок. Особенно бухтела Сивка Бурка. Ей было труднее всех с растрепанной гривой и хвостом. Пока они все там чепурились, я огляделся по сторонам.

Вломились мы в очередной зал с несколькими ходами и выходами. До нашего неожиданного появления здесь беззаботно отдыхал небольшой отряд мелких бесов возле импровизированного мангала. Доедали, судя по всему, какую-то сохлую ящерицу. Не густо у них с припасами раз жрут всякую дрянь. Да еще и мы им нормально потрапезничать не дали. Мы даже «здрасте» сказать не успели, как эта мелочь бесовская похватала свои пожитки и дунула врассыпную кто куда.

— Стоять! Шашлык оставь, морда рогатая! – рявкнул я, впрочем, даже не пытаясь догнать.

Мои архаровцы дернулись было взять языка и экспроприировать недожеванную ящерицу, но вернулись злые с пустыми руками.

— Что будем делать, командир? – спросил Бруммель, втыкая вилы рогами в грунт и опираясь на них, как на посох. – Бесы разбежались и жратву уволокли.

— Ну, что тут поделать, будем их теперь по одному выловливать и из пипетки выкормливать, – пожал я плечами, подходя к бывшей чертячьей стоянке и устало опускаясь на камень.

— Кстати, на счет выкармливать, – подал голос Себастьян. – Я жрать хочу.

— Все хотят, но последнюю ящерицу какие-то черти снесли, – я повернулся к Веронике. – Что у нас на счет картошки, дров поджарить?

— Сейчас чего-нибудь организуем, милорд.

Носастая ведьма сунулась в свою сумку, соображая быстрый перекусон в походных условиях.

Из Тихого Пристанища мы удирали впопыхах, из провизии девчонки догадались захватить совсем немного. Из того, что было – надолго нам этих припасов не хватит. Про лошадь я вообще молчу. Чем кормить эту болтливую травоядную в условиях каменистого лабиринта – вопрос на засыпку.

Честно признаться, я даже близко не представлял, сколько продлится наш рейд во Тьму. На сколько рассчитывать припасов, сам черт не знает. Оставался только один выход из положения – реквизировать продовольствие у местного населения. Чем-то же они тут питаются. Может, и фураж найдется для коня рыцарского…

Ход моих мыслей прервал хамский рев и вибрация сводов подземелья. Развалив узкие стены прохода, и сотрясая стены, в пещеру ввалилась туша огромной мерзкой рогатой гусеницы. Задрав уродливую морду, она принюхивалась, явно в поисках добычи.

— Во, а ты жрать хотел, – кивнул я Себастьяну. – Мясо само приползло.

— Вы уверены, что она съедобна, милорд, – скривился этот привереда.

— Сейчас и проверим, – сдвинул я брови.

Поднявшись с камня, я медленно вытянул свой меч из ножен, провернул в руке, царапнул им по полу.

— Признавайся. Ты вкусная или нет? – сощурил я свои зеленые глаза, блеснул клыками.

Сколь не улепетывала зверюшка, а гуляш из нее мы-таки сварили. Точнее из половины. Тиана перестаралась. Кастанула слишком убойное заклинание и всю переднюю часть гусеницы разнесло в лохмотья. Большая часть туши была потеряна безвозвратно. Ну, да нам и хвоста хватило. Не знаю, чем эту тварь тут откармливали, но мясо оказалось очень нежное, похожее на цыпленка.

На десерт Вероника соорудила какое-то хрен-брюле. По виду мороженное, но по консистенции вроде того угощения, которым потчевали нас в Тихом Пристанище. Впрочем, попробовав, я признал это годным к употреблению и отдал Сивой Кобыле. Она у нас в плане еды оказалась самой обиженной. Гусеницу она есть отказалась, а ничего другого, более подходящего в этих камнях не нашлось.

— Вас ведь хлебом не корми – дай пожрать, – бухтела она теперь на всю пещеру. 

Повернувшись к Бруммелю, смерила его таким взглядом, что бедный черт чуть куском не подавился. 

— Н-нда, твой хавальник бог не обидел. Вон, какой отгрохал. Во, разъелся. Не брюхо, а кладбище витаминов. Ты когда трескать изволишь, хайлом-то сильно не махай, весь воздух к себе согнал. Вокруг нас уже целый вакуум образовался. Костру воздуха для горения не хватает.

— А ты! – рассерженная лошадь повернулась к Себастьяну, который как раз наливал чай из походного котелка. 

От неожиданности мой оруженосец вздрогнул и расплескал кипяток, ошпарив себе пальцы. 

— Ты еще ногой утрамбуй и долей!

— На, – сунул я гривастой бестии тарелку с хрен-брюле. – Съешь хоть это и не приставай к остальным. Как только мы нарвемся на фуражные склады неприятеля, я отдам тебе их на разграбление на три дня. 

Кобыла фыркнула, принюхиваясь к сомнительному угощению, но голод взял верх, и она принялась уплетать вероникино кулинарное творение. 

— Я думала, будет хуже, – произнесла Тиана, осматриваясь по сторонам. – А тут ничего так, – поежилась, – уютненько.

— Ага, осталось только подоткнуть цивилизацию с вай-фаем и шлюхами, – проурчал я, вгрызаясь в плохо прожаренное мясо.  

— Я бы советовал вам не расслабляться, командир, – подал голос Бруммель, задумчиво глядя на огонь костра. – Мы еще только на самой периферии. Здесь ни большого количества сил, ни серьезных демонов не водится. Но чем ближе к Пентатрону, чем ближе к Люциферу…

— Чем ближе к милорду Тринадцатом Ландграфу… – всхлипнула Вероника.

— Кстати, ваше Скиминошество, – в устах несносной храмовницы это слово прозвучало, как «ваше скоморошество», – а мы куда, конкретно-то, идем?

— Я лично видел, как Люцифер забрал моего отца, без каких бы то ни было прав на это. Я иду в самое логово владыки Тьмы, чтобы взять его за рога и заставить вернуть Тринадцатого Ландграфа.

От этих моих слов все притихли, даже шпионившие неподалеку мелкие бесы, а лошадь десертом подавилась. Интересно, а, что они себе думали? Я шагнул во Тьму просто так, пошляться по местным катакомбам и, не солоно хлебавши, вернуться? Нет, ребятки, я иду в самое Пекло. Так этой твари рогатой и передайте.

Размахнувшись, я швырнул недожеванным куском мяса в темный угол. Кажется, попал. Прятавшийся там мелкий бес ойкнул и как крыса зашуршал прочь из пещеры. Он думал, его не видно, но мои зеленые глазки без труда разглядели его во всех подробностях. Обычный мелкий шнырь.

Давай-давай, беги, доложи своему начальству, что скоро я приду по его душу. Я Скиминок и иду забрать своего отца. Я в своем праве. Хотел крикнуть все это вдогонку, но потом передумал и принялся собирать немногочисленные пожитки.

Долго рассиживаться по привалам было некогда, как только доели последний хвост, я вновь поднял свой небольшой отряд в путь. Бруммель, как местный, шел впереди, выбирая самые безопасные пути, так, чтобы столкнуться как можно меньше с засадами или просто не нарваться на разные местные достопримечательности, сопряжённые с риском для жизни. Благодаря ему мы избежали много досадных неприятностей и довольно быстро продвигались вперед.

Но бесконечно везти, тем более в вотчине Люцифера не может даже Скиминоку.

— Что-то давненько никого нам не попадалось, – с сомнением произнесла Тиана, подозрительно приглядываясь по сторонам.

— Не каркай, подруга, – фыркнула сивая лошадь. – Идем себе тихо и на том ладно. Пока везет.

— Я не верю в везение, – отмахнулась храмовница.

— А с моим везением, именно моя попа в стоге сена иголку найдет, – тихо произнес Себастьян, стараясь держаться поближе ко мне.

— Ну, все, граждане-товарищи-подельники, – подал голос Бруммель из головы колонны. – Накаркали.

— С чем нас и поздравляю, – осклабилась, непонятно чем довольная Вероника.

Мы оказались в очередной сводчатой пещере. На этот раз настолько большой, что света огромных жаровен расставленных у стен не хватало, и потолок терялся во тьме. Собственно дальней стены тоже не было видно. Но по уверениям Бруммеля за этими чертогами начинался кротчайший путь до Пентатрона. Хотя я этих мест и не помню. Я был еще совсем ребенком, когда мы в прошлый раз здесь куролесили. Но толстого черта по имени Дембель, я запомнил.

Именно он встречал нас в этом огромном зале с командой откормленных и весьма неплохо вооруженных бесов. По крайней мере, они не разбежались от одного только громкого имени Скиминока.

— И вам здрасте, – отсалютовал вилами Дембель. – Снова баламутите наши тихие и спокойные места.

— Да мы здесь проездом, – оценил я шутку старого знакомого.

— Точнее даже пробегом, – кокетливо стрельнула глазами Вероника.

— Ага, из Бобруйска в Козельск, – закивал я головой с видом матерого импресарио, – без заезда в Рио-Де-Житомир.

— Ну, не скромничайте, – крутанул в лапе собственный хвост Дембель. – По пути вы успеваете давать такие концерты, что молва впереди вас далеко бежит.

— Это вы так контрамарку выпрашиваете? – пока старый черт не торопился переходить к решительным действиям, я решил поддержать его разглагольствования, в надежде на удачный момент.

— Спасибо, у меня свежи в памяти ваши прошлые гастроли, – содрогнулся старый добрый враг. – Историями о демоне Ёкарном Бабае у нас до сих пор детишек пугают.

— Хотите, он вам автограф подарит?

— Спасибо, у меня уже есть один.

Повернувшись к нам спиной, Дембель задрал хвост и продемонстрировал собственную волосатую задницу, на которой красовался след. Застарелый отпечаток ладони. Такой бывает, если в каком-нибудь кабаке сильно шлепнуть по филею подавальщицу. Только покраснелось быстро проходит, а у этого пятокастого на всю оставшуюся жизнь отпечаток остался. Дедушка Бабай постарался на славу. А  этот дурень теперь хвастается налево и направо.

Чем не преминула воспользоваться Вероника. Выскочив поперек батьки в пекло, он сколданула, что-то неожиданное, крикнув на всю пещерину:

— Супер-мега-пупер-рост!

Яркая вспышка на миг ослепила всех нас, а когда я проморгался, то вместе с остальными узрел все ту же дембельскую задницу, только выросшую в несколько раз. Настолько огромную, что несчастный черт не доставал копытами до земли и теперь полностью утратил возможность ходить. Получилась эдакая неваляшка с копытцами. Бабаевский отпечаток тоже растаращило и теперь это была огромная лапища. Выглядело экстравагантно. Всем понравилось.

— И что это было, красавишна моя? – удивленно обернулся я к нашей штатной ведьме.

— Супер-мега-пупер-рост, – пояснила носастенькая, смущенно пряча взгляд.

— Вот оно супер-мега-пупер и выросло.

— Я немножко другое сделать хотела…

— Даже интересно, какое другое ты ему вырастить хотела, – в задумчивости скребнул я давно не бритую щеку, внимательно разглядывая, как черти катают по полу несчастного Дембеля, пытаясь повернуть его к лесу задом, к нам передом. – Что теперь делать прикажешь с этим дивом неописуемым?

— Вот и замечательно, – внес нотку оптимизма Бруммель. – Панику, преждевременно поднимать не будем, а будем иметь их в виду.

— Как мы их будем иметь? – переспросила наглая лошадь.

Тем временем черти отчаялись развернуть фасадом своего предводителя и бросили дело, как есть. Не достигнув желаемого, сделали вид, что желали достигнутого и отошли в стороны, утирая пот.

Прикинув в уме, я решил пойти на уступки и сам подошел к Дембелю с лицевой стороны.

— Ваша милость, – проявила заботу Вероника, – может, вам не стоит одному…

— Оставайтесь на месте! – остановил я ее жестом. – Я сам поговорю. Ничего они со мной не сделают.

— Ты так в этом уверен, Скиминок? – осклабился один из матерых чертей, стоявших неподалеку.

В ответ на такую наглость я сверкнул на этого нахала своим зеленым глазом, оскалил клыки и погрозил когтистым пальцем.

— Будешь хамить – накажу.

То ли я действительно внушал шок и трепет своим новым образом полутемного, то ли моя наглость превысила даже привычную скиминочью, но черти передумали нападать. По крайней мере, сразу. Не убирая далеко вилы, они отступили на пару шагов назад, позволяя поговорить мне с их, раздавшимся в заднице, командиром.

— Прикажи своей ведьме вернуть меня в прежнее состояние, – прорычал Дембель, когда я подошел к нему поближе.

— Теоретически, конечно, можно ее попросить об этом, – я в задумчивости стрельнул взглядом в сторону насторожившейся Вероники. Ей было не слышно, о чем мы болтаем, но любопытство так и распирало. – Вот, только, боюсь, она сама не знает, чем все закончится. Вполне может статься, что такое же у вас может вырасти и спереди. Оно вам надо?

— Мне надо, чтобы вы вернули все, как было! – сквозь зубы рявкнул черт.

— Помнится, с моим папенькой много лет назад, вы смогли договориться…

— Ближе к делу, – насупился Дембель.

— Мы расколдуем вас обратно, а взамен вы свободно пропустите нас дальше.

На такое дерзкое предложение Дембель задумался.

— А как я отчитаюсь перед своим начальством за такое предательство? – наконец выдал он, смешно болтая копытцами в воздухе.

— Вам не нужно ни перед кем отчитываться. Я сам иду к вашему начальству, я и решу этот вопрос.

— Самоуверенно с вашей стороны. Где гарантия, что все получится именно так, как вы говорите?

— Гарантией будет мое честное слово.

— Это не честно. У меня нет ничего равноценного взамен.

— Ничего. Я поверю вам в кредит.

— Не трогать их, – приказал Дембель обратившись уже к своим головорезам. – Пропустить.

Вернувшись обратно к моему отряду, я велел Веронике вернуть Дембелю его прежние формы. В ответ носастая ведьмочка засомневалась, стоит ли это делать и вообще верить черту на слово

— Это ж бесы. Они сами себе не верят, – напомнила помощница Горгулии Таймс.

— Согласен. Но тако, же в Библии велено прощать и возлюблять всех без разбору. Он же помог, хотя очень этого и не хотел. У нас выбор не велик. Или этот хрупкий договор, или мордобитие. 

— Пусть бы и мордобитие, – надулась Вероника. – Мы им всем рога поотшибаем. Ведь поотшибаем, милорд?

— Поотшибаем, – я не весело оглянулся на угрюмых чертей. – Но кто его знает, сколько их еще впереди. Надо экономить силы. Так, что расколдуй. 

Бубня себе под крючковатый нос, Вероника все же послушалась и нехотя развернулась к толстозадому Дембелю. Я очень сильно сомневался, что у нее получится вернуть черту прежний вид, я вообще сомневался, что она нам тут потолок не обрушит и даже отошел чуть в сторонку, слегка прижмурившись и втянув голову в плечи. Глядя на меня не только моя банда, но даже черти отошли на безопасную дистанцию. Кто-то из них даже срам прикрыл на всякий случай. Прям как футболисты при одиннадцатиметровом. 

Удивительно, но на этот раз Вероника пробила без промаха. Новая вспышка вернула прежние формы чертячьему бригадиру, и тот шлепнулся на многострадальный филей. 

— Ну, мы пойдем? – улыбнулся я, кивком зовя за собой свою банду. 

— Идите уже отсюдова к чертовой матери куда-нибудь… – проворчал Дембель, с трудом поднимаясь на копыта. 

Ноги все еще слабо держали, и он снова повалился на землю. Его подчиненные резво подбежали и усердно принялись помогать своему неудачливому командиру. На нас они демонстративно не обращали внимания. 

Настаивать мы и не собирались, и так задержались здесь больше чем положено. По моим подсчетам отца если и держат, то где-то в центральных чертогах. Может даже в самом Пентатроне, как меня когда-то. Если даже и нет, то там все равно сидит местный хозяин. Я возьму его за рога и заставлю вернуть того, кто ему точно не принадлежит. 

Оставив позади Дембеля с его задницей, мы продвигались дальше по вражеской территории. Я прекрасно видел и слышал всеми моими новыми обостренными чувствами, как соглядатаи на почтительном расстоянии сопровождают нас. В принципе это и логично. За противником нужно следить. Тем более за таким. 

Да мы и не особо-то и скрывались. Наоборот, моей целью было сделать наше присутствие как можно внушительным. Скиминок я, в самом деле, или нет. у отца бывали случат, когда одно его имя разворачивало вспять целые армии. 

Вопрос в том, как надолго хватит моего ландграфского фарта. Ведь даже у Тринадцатого Ландграфа лимит оказался не бесконечным. Хотя, отец и раньше попадал в безвыходные ситуации. Он и сейчас выберется. Нужно лишь немного ему помочь. 

— Ваше вывсокомордие… − Бруммель, осторожно тронув меня за плечо, вырвав из тяжелых раздумий.

В ответ я обернулся, и старый черт кивнул в сторону. Прямо по курсу возвышались огромные кованные красные ворота, украшенные чеканными барельефами с миниатюрами Апокалипсиса и человеческих страстей. Они были закрыты наглухо и даже маленькой калиточки не оставили для дорогих гостей. 

Под воротами лениво тусовалось около роты отборнейших чертей под командованием одного откормленного демона. Похожие, помнится, приходили, когда-то похищать меня. Секретные Шпионы Ада – элита Тьмы, а не какая-нибудь шушера Хрипача. С ними, как с Дембелем договориться не получится. Придется отшибать рога. 

— Медные Врата. За ними Пентатрон, − сообщил Бруммель шепотом. 

Хоть он и старался не подавать виду, но голос старого черта предательски дрогнул, а седая шерсть на загривке встала дыбом. Неужели, он боится? 

— Если ты не уверен, то можешь не идти с нами. Ты в принципе не обязан…

— Ваше высокомордие, я шел за вашим отцом, я пойду за вами. Мы зашли уже так далеко, что разворачиваться поздно. 

— Ну, не совсем. Мы для того и взяли Веронику с собой, чтобы она смогла нас телепортировать в самый экстренный случай, – улыбнулся я и даже похлопал старого боевого товарища по плечу, но приободрить получилось так себе.

— Ну, да, она телепортирует, – сунулась кобыла со своим мнением, фыркая мне в затылок горячим дыханием. – Улетим куда-нибудь в такое место...

— Да куда уж хуже место? - Тиана отпихнула башку Сивой Кобылы и присела возле камня, внимательно наблюдая за чертями тусующимися у врат. – Мы и так в Аду.

От столь лестных рекомендаций, Вероника так на меня посмотрела, как будто это она была виновата в том, что мы все здесь оказались. В ответ, я молча обнял старую подругу одной рукой и чмокнул в макушку.

— Что делать будем, милорд? - тихо и на удивление спокойно спросил Себастьян. Он, как и Тиана, внимательно изучал диспозицию перед вратами, словно действительно собирался разогнать всю эту шоблу любимой сковородкой. – Открытый штурм, тихая диверсия или переговоры, как с Дембелем? 

— Серьезные дверки, – почесал я в затылке. – По ним бы из гаубицы садануть. 

— У нас уже есть одна гаубица, - пожал плечами мой оруженосец, обернувшись на Тиану, – зачем нам еще одна.

На такую наглость храмовница молча отвесила нахалу подзатыльник.

— Я бы предложила дождаться наступления темноты...

— Здесь не бывает темноты, – напомнил храмовнице Бруммель. – Мы шагнули в саму Тьму.

— Точно. Я и забыла. Тогда дождемся, когда устанут и стражников начнет морить сон. Ведь черти тоже когда-то спать хотят.

Задумчиво скребнув поседелые бакендарды, старый черт с сомнением кивнул, но предложил: 

— Как правило, здесь стражу меняют часто, не дают застояться, а с нашим появлением охрану Пентатрона удвоили, как я погляжу... 

— Тогда, может, попробуем нахрапом? – присоединилась к военному совету Вероника. – У Тринадцатого Ландграфа всегда так прокатывало. 

— Наш работает в похожем стиле, – фыркнула Тиана. – Скиминок – это диагноз. 

— Скорее наказание, – посетовала Сивая Кобыла. 

— Может, все-таки есть обходные пути? – с надеждой повернулся к Бруммелю Себастьян.

— Есть-то они, есть, – черт прищурился куда-то в сторону, прикидывая, что-то в уме. – Вот только мне думается, что там засада не меньше этой. Нас прекрасно знают и ждут везде.

Стоя чуть в стороне, я не мешал этому самозваному совету в Филях. Мое ландграфское мнение сейчас попросту не услышат. Пусть перебесятся сначала, а дальше я все равно сделаю, как я хочу. Во всем этом деле я изначально именно по-своему и делал, вопреки мнению королевы, кардинала или дяди Бульдозера. Так неужели эта шпана, пусть это и моя шпана, думает, что в состоянии решить, как мне идти к моей цели. Я сын святого Скиминока и я верну Меч Без Имени его законному владельцу, даже если для этого мне придется поотшибать рога всем чертям преисподней.

— Вам нужно вернуться к заставе Дембеля, – огорошил я свою ораву. – Он компания приятная, проверенная. Вы подождете меня там у него. 

— Подождете? – удивленно вскинула брови Тиана. 

— Милорд? – переглянулся с ней Себастьян. 

— Ты, что задумал, парень? – нахмурился Бруммель. 

— Мы с самого начала сделали немного неправильно, – спокойно объяснил я, прекрасно понимая, какая сейчас начнется истерика. – Мы зачем-то шли напролом, по головам, когда этого совершенно ненужно.

— Ну, да, нас только и ждут с распростертыми объятиями… – саркастически фыркнула несносная храмовница, скрестив руки на груди. 

— Именно, несдержанная моя, – ласково улыбнулся я в ответ и повернулся к Бруммелю. – Вот ты как местный, сам скажи, долго чужаки могут безнаказанно шастать по преисподней? 

— До этого только у двоих получилось, – усмехнулся черт. – Данте и Тринадцатый Ландграф. 

— Потому, что им помогали, – я пристально взглянул на своего рогатого товарища. – Нам никто не помогает, но нас до сих пор не схватили… 

— Ну, потому, что вы лорд Скиминок! – запальчиво перебил меня Себастьян. 

— Всего лишь Скиминок. Но не Ландграф Меча Без Имени. Мы дошли до Медных Врат только потому, что нам позволили. Нас пригласили во Тьму. Точнее меня. Я и пойду. Один. А вы вернетесь к Дембелю и подождете меня в его приятной компании…

— А-а… 

—  А если я не вернусь, – перебил я Веронику, – Ты отправишь всех домой. 

До чего же порой преемственность поколений крепка своими узами. Самое смешное, что мои бестолочи не знакомы со старыми боевыми товарищами моего отца, никогда с ними не виделись, но концерты закатывают не хуже той же незатменной тети Лии. 

— Ой, ваша милость да за что ж вы на нас так осерчали-и-и!.. – уже минут пять надрывался Себастьян, нисколько не заботясь, что нас услышат. – Да разве ж мы заслужили такое к себе отношение-е-е!.. Да куда нам теперь от стыда деться-а-а-а!!.. Не снесет юное сердце такого позора-а-а!.. Пойду, утоплюсь в ближайшем болоте! Не живут с таким срамом на душе люди добрые, ой, не живу-у-ут!!! Да за, что ж мне такая немилость, гнев хозяйский, кара божия?! Что люди добрые скажу-у-ут?!.. Не смог доглядеть самого Скиминока, рассердил, прогневал. Не достоин я этой жизни-и-и!.. Тиана, балда, чего молчишь, помога-а-ай!!.. 

Под впечатлением этой домашней зарисовки, Сивая Кобыла тоже вознамерилась было присоединиться к концерту, но я вовремя это заметил, показал кулак и она передумала. Тиана, хоть и хмурилась и сердито на меня зыркала, но, на удивление, помалкивала. Вероника демонстративно хлюпала своим шикарным носом в платочек, а Бруммель обеспокоенно оглядывался по сторонам. Мы и в самом деле привлекали неприлично много внимания. 

— Ваше высокомордие?..

— Я все решил, – остановил я черта властным жестом. – Назначаешься старшим. Бери весь этот детский сад под мышку и дуй к Дембелю – в карты играть. 

Больше не собираясь спорить и доказывать свое ландграфское решение, я развернулся и решительно зашагал к воротам. 

— Стой! – окликнула меня Тиана.

— Вот только не начинай…  – я все же остановился, но не обернулся.

— И не собиралась даже, – храмовница подошла ко мне и, приподнявшись на цыпочки, надела мне на шею маленькую ладанку на простом шнуре. – Теперь иди. 

Я не оборачивался, но прекрасно почувствовал, как она медленно, с оттяжкой перекрестила меня вслед. 

Нарочито не скрываясь, гордо расправив плечи, я шагал к Медным Вратам. И чем ближе я подходил, тем сильнее Меч Без Имени за плечами грел мне лопатки. Ему не нравилось присутствие такого количества чертей, и он хотел их крови. При каких других обстоятельствах я, несомненно, утолил бы его гнев и голод, но сейчас были не те условия. 

Попутно я всеми силами менял свой облик. Друзья, и в особенности храмовница остались позади, и теперь ничто не мешало позволить Тьме, разлиться во мне как можно больше. В пределах разумного, конечно. Я решил воспользоваться тем неоднозначным даром, что наделили меня здесь еще в первое посещение и обратить против самих сил Тьмы, но при этом важно было остаться самим собой. Скиминоком, будущим Ревнителем, хранителем и защитником. 

Естественно, это не понравилось Мечу Без Имени, но я мысленно попросил его потерпеть, хоть он и не послушался. Не смотря на это, я не отказался от своего первоначального плана. 

Таким образом, когда я предстал перед Вратами Ада, то был уже не просто Лордом Скиминоком-Младшим, а кем-то немного другим. Зеркала под рукой не было, но я чувствовал, как заострились черты моего лица, глаза снова поменяли цвет, а ногти на пальцах стали тверже и острей. Тиане бы это не понравилось, но что не сделаешь ради благой цели, шагая по земле Ада. Главное, знать меру. 

— Стой! Кто идет?! – поздоровалась пара чертей на первом блокпосту, скучающе опираясь на двузубые вилы, форменного образца.

— Я иду! – на ходу бросил я, даже не думая останавливаться. 

— Много вас тут  всяких шастает. Назовись! 

— Лорд Скиминок-младший, Хранитель Меча Без Имени. 

Чертей как кипятком ошпарило от такого титула. Все кто находился поблизости повскакивали со своих мест, и добрый десяток вил сверкнул остриями в мою сторону. 

— Так мы тебя-то здесь и поджидаем! – раззвонил важную информацию самый рослый из них. 

— Рад, что меня встречают на уровне государственного визита иностранного лидера, но право не стоило так затрачиваться. Я чисто по личному вопросу, – огорошив чертей фирменной скиминокской наглостью, я встал прямо, широко расставив ноги и фертом уперев руки в бока. 

— Это хорошо, что ты решил сдаться, – продолжил прежний верзила, только чего-то уже не так уверенно, как прежде. Даже огляделся по сторонам. Словно искал поддержки. – Сдай оружие и следуй за нами. 

— А кудри тебе на волосатой заднице не завить? – вскинул я бровь, ненавязчиво обнажая клыки в легкой усмешке. – Сказано же, по личному делу. 

— Это ты не понял!.. – не сдавался черт…

— Спокойно… – тяжелая когтистая лапа легла ему на плечо, и верзила даже присел под ее тяжестью, втянув голову. – Сказано же, лорд Скиминок по личному делу. По важному личному делу. 

Вперед вышел еще один чертила. Гораздо выше прежнего, с огромными рогами, отвратительной мордой и мерзкими желтыми глазами. Облачен он был в червленые доспехи, а на поясе болтался черный волнообразный меч. Приглядевшись, я понял, что это был уже не просто черт, а демон. Каким-то шестым чувством я понял, что не самый сильный, но все-таки демон. Но, как ни говори, а на ранг выше простого черта. Не этот, конкретно, но кто-то из таких же похитил меня в прошлый раз. 

— Ты здесь за мажордома? – продолжал я наглеть в лучших ландграфских традициях. 

— Если вашей милости будет угодно, можете называть меня так, – усмехнулся демон и отвесил элегантный поклон, отставив когтистую руку коромыслом. 

Не выходя из этой позы, он повернул голову вбок и злобно зыркнул на остальных чертей. Несколько замешкавшись рогатая чертобратия последовала его примеру. Но их поклоны получились не столь умелыми. 

— Рад приветствовать благородного Скиминока на нашей проклятой земле, – Продолжил демон, выпрямляясь. – Прошу следовать за мной. Вас ожидают.

Медленно и деловито шагая мимо раздавшейся толпы чертей, я последовал за демоном, ледоколом шедшим впереди меня. При нашем приближении всякие разговоры прекращались и рогатое воинство удивленно, а местами и растерянно взирало на невероятную картину – Скиминок, не таясь идущий в самое логово врага. Как только мы проходили, толпа смыкалась, и сразу начинался шепоток, перерастающий в пчелиный гул. 

Спина моя вспотела, но не от страха, а из-за Меча Без Имени, висевшего между лопаток. Он чувствовал такое обилие нечистой силы и жаждал их крови. Я прекрасно его понимал, и будь моя воля, разделил бы с ним кровавый пир. Но не сейчас. Не те условия, не то соотношение сил.

«— Потерпи, – мысленно обратился я к клинку, – вот вернешься к законному хозяину, и тогда мы устроим в этой богадельне геноцид похлеще того, что творил здесь дедушка Бабай.» 

— Вы, что-то сказали, ваша милость? – обернулся ко мне демон-провожатый. 

— Долго нам еще? – с важным видом вскинул я бровь. 

— Да уже пришли, – Демон остановился, отступил в сторону и сделал элегантный жест когтистой лапой, пропуская меня вперед. – Дальше вы сами. 

— Вергилий из вас так себе… 

— Ну, да и вы не Данте…

Фыркнув как кот, я подошел вплотную к самим Медным Вратам и пару раз постучал кулаком в позеленевшую створку. Врата ответили звонким гулом и негостеприимным молчанием. Я повторил вежливый стук, но уже сапогом. Наконец-то в створке врат открылось маленькое окошечко, и в нем показался желтый глаз с огромной катарактой. 

— Хто там? – последовал неуместный вопрос. 

— Кто, кто, инопланетяне в пальто, – рявкнул я, для солидности еще раз саданув кулаком в дверь. – Открывай, давай. Заперся как Гитлер в бункере. Или не рады видеть меня? 

— Вам, милорд, мы всегда рады, – ответил глаз, уставившись на меня как Мавроди на налоговую. – Мы инквизиторам так не рады, как вам.

Это прозвучало с издевкой. Я хотел было съязвить в ответ, но окошко с лязгом захлопнулось. Вместо него, не так скоро, как хотелось бы, растворилась небольшая калиточка. В ней показалась большая уродливая голова с желтой кожей, покрытой множеством струпьев и бородавок. Один глаз вытек, второй уже со знакомым бельмом, внимательно уставился на меня.

—  Экий ты не расторопный братец, − фыркнул я, пихнул дверь и шагнул за порог.

Неразборчиво ворча себе под нос, привратник неохотно пропустил меня и поспешно захлопнул калитку. Лязгнул тяжелый засов и у меня непроизвольно дернулись плечи, и пробежала мурашка. Одна, но жутко откормленная. Всю спину оттоптала.

— Потише нельзя? – недовольно обернулся я, но возле врат уже никого не было.

Страхолюдный привратник куда-то испарился, и я стоял совершенно один. Позади запертые Медные Врата, впереди узкая тропа, уходящая в тоннель из которого лился неприятный голубоватый свет.

— Что ж, ты сам этого хотел, − буркнул я себе под нос, подтянул пояс с клинком и шагнул на тропу.

Ощущения были неприятные, но теперь даже если б захотел, все пути к отступлению отрезал себе сам.

— Я пришел сюда не просто так, и сделаю, что задумал… − Меч Без Имени за моими плечами ответил на мои слова неприятным жаром.

Тропа оказалась не такой длинной, как думалось, и вскоре привела меня в просторный и местами даже красивый грот. Новая пещера, в которой я оказался, была больше многих предыдущих, и уж точно длиннее. Из края в край, которые терялись в полумраке, протекала подземная широкая река и скрывалась за поворотом. Настолько широкая, что другой ее берег терялся в туманной дымке, поднимавшейся от воды.

Здесь было темнее, чем в приоре перед Вратами. Единственным источником света была сама река. Ее воды искрились красивым бирюзовым, фосфоресцирующим светом. Настолько тусклым, что где начинался потолок, было не разобрать. Но моего ночного зрения хватило, что б, не запинаясь за камни, подойти к берегу. Река была великолепной, и я даже присел на корточки, чтобы помыть в ней руки.

— Не стоит этого делать, юный воин, − неожиданно раздался сухой мертвенный голос, и я резко вскочил на ноги, стремительно вырвав из ножен меч.

Свой, не отцовский.

— Тебе не стоит прикасаться к водам Стикса, юный Скиминок. Это могут только мертвые. А твой срок еще не вышел, − из дымки тумана показались мутные очертания фигуры, а вскоре к берегу пристал утлый плот.

Паромщик-старик хоть и был на вид практически высушенной мумией, но шестом правил ловко и умело. Да и ростом выше меня. Из одежды – балахон, под которым клубилась непроглядная тьма. Еще один демон. Но, на удивление – мирный. Пока. Даже предупредил об опасности.

Сунув меч в ножны, я дождался, когда плот ткнется в берег и шагнул на него, не прикасаясь к воде. Каким-то неизвестным мне образом я понимал, что мне надо туда, на противоположный берег и паромщик, прекрасно зная свое дело, оттолкнулся шестом и начал править в обратный путь.

Мы вплыли в густой туман, как в холодный кисель. Теперь не было видно обоих берегов. Стало холодно, от реки тянуло мерзлотой и какой-то непонятной тоской. В светящейся воде то и дело проскальзывали искрящиеся непонятные сгустки, похожие на млечный путь, а сама река все больше походила на космос. В какой-то момент мне даже показалось, что мы плывем по ночному звездному небу, то и дело, проплывая насквозь облака.

Это зрелище настолько заворожило, что я непроизвольно опустился на колено и потянулся к воде. Хотелось погрузиться в этот космос полностью, раствориться в нем, остаться навсегда.

Грубый удар шестом по руке вырвал меня из лап наваждения. Я вскрикнул скорее от неожиданности, чем от боли.

— Ледяные воды Стикса пристанище душ умерших, запретный плот не для них, а для таких как ты, еще живых, − сухой голос старика проникал, казалось, в самые поджилки, заставляя нервно сжиматься все тело. – Судьба привела тебя сюда не для того, чтобы ты бездарно сгинул в этих хладных волнах.

На суровые слова паромщика я ничего не ответил. Хотел было поблагодарить, но язык примерз к нёбу. Сам не пойму отчего, то ли от мороза, тянувшегося от реки, то ли, действительно испугался. Но, ведь Скиминоки никогда ничего не боятся. Значит, все-таки, замерз.

Стараясь больше не глядеть в воды реки мертвых, я терпеливо дождался, когда плот ткнется в противоположный берег. Спрыгнув с хиленького парома, я был рад снова ощутить под ногами твердую почву.

— Благодарю за помощь, − раскланялся я перед паромщиком. – Надеюсь Люцифер не очень рассердится на вас, за то, что помогли чужому.

— Люцифер мне не указка, − ответил старик, вновь отрываясь от берега. – И не такой уж ты и чужой.

Что означали эти странные слова, переспросить я не успел. Вредный демон уже скрылся в пелене тумана, а мне пришлось топать дальше уже пешком.

Хоть я в детстве уже и бывал в Преисподней но, далеко не везде. В основном я резался с чертями в карты в Пентатроне, коротая время в ожидании отца. То место, где я оказался сейчас, было совсем иным. Тусклое, гнетущее, навевающее чувство полной безысходности.

Я попал в довольно странное и не совсем понятное место. Не то каменный лес, не то колонный зал из сросшихся сталактитов и сталагмитов. Только колонны были похожи не на сросшиеся сосульки, а на окаменевшие деревья. С лицами. Эти каменные изваяния больше всего напоминали вмурованных людей. В некоторых колоннах встречались порой по два-три лица. И чем дальше я шел, тем больше их становилось. У некоторых кроме лиц начали появляться руки, ноги, грудь. Лица были разные – мужские и женские, старые и молодые. А когда одна из таких рож вдруг неожиданно открыла глаза, я как кузнечик отпрыгнул в сторону, выхватив меч.

— Мамаша, если вы так и дальше пугать будете, то рискуете остаться без каких-нибудь частей тела.

В ответ на мой испуг лицо лишь беззвучно открыло рот, дико вращая глазами. Оно хотело, что-то сказать, но не могло.

Не убирая меча в ножны, я продолжил свой путь, внимательно приглядываясь по сторонам. Пока, что, кроме этих личин, никто больше не попадался. Я внимательно прислушался к своим внутренним чувствам, но новые демонические способности не учуяли присутствие кого бы то ни было. Отцовский меч тоже вел себя спокойно, и жарить мои лопатки не спешил.

Похоже, действительно живой я здесь один. Вопрос лишь как долго. Не думаю, что мне позволят долго одному безнаказанно шастать по здешним дебрям. Ведь для чего-то меня сюда пропустили без особых препятствий. Я давно уже догадался, что все это не случайно. И похищение отца, и нападение на королевских детей, а потом детей Скиминока, и мои шатания по Тьме. А главное, что мои темные способности спали во мне все эти пятнадцать лет и пробудились только сейчас. Они и раньше давали о себе знать. Особенно у принцессы Ольги, но только сейчас их подтолкнули к развитию. Вот только зачем. Поймаю Люцифера за его длинный хвост и обязательно поинтересуюсь у него по этому поводу…

— Ай, мама! – от неожиданности я подпрыгнул на месте и выхватил меч. Со второго раза. С перепугу он застрял у меня в ножнах.

Шлясь по Преисподней, я допустил оплошность: задумался и утратил бдительность. Именно поэтому вмурованное в ближайшую колонну тело смогло до меня дотянуться. Оправившись от испуга, я пригляделся повнимательней и понял, что никакой опасности мне сейчас не грозило.

Очередное мертвое дерево с очередным вмурованным в него грешником. Точнее грешницей. На этот раз это была вполне себе молодая девушка. Только в отличие от остальных, это тело имело чуть больше свободы. Наружу торчало не только лицо, но и руки. Одна только по запястье, вторая почти по самый локоть. Именно ею она и задела меня, когда проходил мимо.

Эта грешница, как и другие, шевелила губами, вот только не беззвучно. Она была способна на еле слышимый шепот. Придвинувшись поближе, я смог разобрать лишь одно слово…

— Помогите…

Вот тут я озадачился нелегкой такой дилеммой. Имею ли я право вмешиваться в судьбу этой души и ставить под сомнение решение божьего суда, отправившего эту грешницу на искупление в Ад. По идее стоило просто пройти мимо, таких как она вокруг тысячи, если не миллионы. Но взгляд этой юной девчонки был настолько умоляющим, что я не выдержал.

— «Будь, что будет», − пронеслось в моей голове. – «Скиминок я, в конце концов, или нет»!

Обнажив клинок, я тщательно примерился и рубанул по камню, чтоб отколоть кусок. Оказалось, то из чего были сделаны узницы весьма хрупкое вещество. От первого же удара колонна раскрошилась, словно сахарное стекло. Пошли большие трещины, сверху посыпались не маленькие куски. Я еле успел отскочить, схватив грешницу за руку и дернув за собой. Мы оба упали на пол и кубарем откатились из-под дождя обломков.

— Ты жива? – задал я совершенно идиотский вопрос, поднимаясь и отряхиваясь. – Ой, прости,  ты ж давно умерла.

— Спасибо, великий господин… − прошептала спасенная, рухнув на колени и пытаясь поцеловать мои запыленные сапоги.

— Ты, что делаешь? – я как ужаленный отскочил в сторону. – С ума сошла?

— Господин, вы освободили меня…

— Ага, и теперь ума не приложу, что с тобой делать дальше.

— Теперь я буду верно служить вам, господин… − она снова сделала попытку облобызать мои шпоры.

— Завязывай, − нервно отступил я еще на один шаг.

Меня не очень радовала перспектива того, что за мной теперь будет таскаться призрак. Как-то все это напоминает дешевенькие голливудские фильмы ужасов. Хотя…

— Кажется, я знаю, как ты можешь мне пригодиться.

— Я сделаю все, что вы прикажете, мой господин! – покойница патетически вознесла руки к моему белобрысому челу.

— Ты хорошо знаешь здешние места? А то я чего-то заблудился. Мне нужен проводник.

— Я мало, что помню, мой господин, − прошептала душа, все еще ползая у меня в ногах, но тут же испугавшись, что я брошу ее, поспешно добавила, − но я найду для тебя дорогу.

— Мне нужно пройти дальше к Пентатрону, но я не знаю куда идти. Эти дебри одинаковые и бесконечные.

— Господин, не ходи туда. Там сам Люцифер…

— К нему-то мне и надо. Настучать по рогам и забрать отца. Не хочешь, не надо, я все равно пойду…

— Я помогу, господин! – видимо, душа больше боялась остаться навечно здесь, чем владыку Ада.

Поднявшись, наконец-то на ноги, грешница затравленно огляделась по сторонам, казалось, даже принюхалась и итоге выбрала вроде бы нужное направление. Я шагал за ней, на всякий случай, держа руку на эфесе меча. Отцовский вел себя пока спокойно. Даже не собирался греть мне спину. Это успокаивало. Значит, никакой серьезной опасности поблизости нет. Вот только надолго ли.

Каменный лес с вмурованными в колонны грешниками оказался каким-то бесконечным. Или он действительно настолько огромный или душа заблудилась и водит меня кругами. Кстати, я так и не узнал…

— Как твое имя?

Душа вздрогнула от неожиданности и остановилась. Не торопясь отвечать на вопрос, она уставилась в пол у себя под ногами.

— Что не так? – я зашел вперед и попытался заглянуть ей в лицо. – Я всего лишь спросил, как тебя зовут.

— У грешников нет имен в Аду, − через какое-то время, наконец-то ответила она. – За свои грехи мы лишаемся, в том числе и этого.

Слегка озадаченный я задумчиво направился дальше. Душа поспешно затрусила впереди. Озираясь по сторонам, я внимательно вглядывался в лица других вмурованных. Столько грешников вокруг, и каждый же что-то натворил, раз угодил сюда.

— А что ты сделала? – вновь обратился я к своему проводнику. – Или это ты тоже забыла?

— Нет, господин. Это я помню, – душа еще сильней согнулась под тяжестью своего греха. – Мы много чего забываем здесь, но свои грехи мы помним хорошо. Каждый день, каждый час, каждое мгновение.

— А что ты совершила? – понимаю, что нетактично, но этот вопрос был настолько логичным, что выскочил сам собой. – Ой, прости.

— Нет, господин. Это я должна просить о прощении. Это я должна, не переставая молить Господа простить мне мое предательство.

Удрученный, я замолчал, не собираясь дальше бередить грешную душу расспросами, но она сама заговорила. С жаром со всею страстью.

— Я предала свою дочь. Я была голодна, я не могла прокормить даже себя, не то, что своего ребенка. Я думала, если продам свою девочку в доходный дом, то смогу спасти сразу две души, свою и ее. А получилось так, что я погубила нас обоих. Я не сразу заметила, что меня преследуют от самого доходного дома. Потом меня ударили по голове, и наступила тьма. Деньги отобрали. Столица праздновала первую годовщину правления королевы Лионы, а я умирала в придорожной канаве.

Заломив руки, душа рухнула на колени. Задыхаясь рыданиями, она пыталась вознести молитву к небесам, вот только небес здесь не было. Обескураженный таким драматическим поворотом, я столбом стоял посреди каменного леса, не соображая, что мне со всем этим делать. Только хотел было приободрить несчастную каким-нибудь добрым словом, как душа развернулась ко мне и взмолилась, ползая у меня в ногах.

— Мне нет прощенья, милостивый господин. Лишь об одном молю вас, помолитесь за прощение души моей Сюзанны. Господь не слышит наших молитв отсюда. Пусть вы и демон, но вас он услышит. Молю…

— Я не демон! – возмутился я праведным гневом. – И я докажу тебе это, глупая душа.

Выхватив свой меч из ножен, я вонзил его в пол перед собой прямо там, где стоял на манер креста. Опустившись на колени, сложил молитвенно руки и опустил голову.

— Credo in Deum Patrem omnipotentem, creatorem caeli et terrae…  – начал я читать Символ Веры. 

— Не думаю, что тебе стоит продолжать, рыцарь… – неожиданно раздался довольно-таки противный голос. 

Оборвавшись на полуслове, я возмущенно поднял взор. 

— Кто смеет прерывать мою молитву? – грозно сверкнул я зеленым глазом. 

— Я смею…  – последовал нахальный ответ.

Чуть в стороне от нас стоял какой-то особо прокачанный демон. Выше любого самого рослого черта, попадавшегося нам до селе, такой же когтистый, как и тот, что провожал меня до Медных Врат. Только этот был со змеиным хвостом, ярко выраженной мускулатурой и… очень сильно эрегированным членом. Все это как-то странно сочеталось с красивым лицом и зубастой пастью. 

Моя бровь удивленно полезла вверх. 

— Ты по какому поводу так возбудился, похабник? – поинтересовался я, медленно поднимаясь на ноги, выдергивая меч и перехватывая его для боя. – Ты вообще кто такой? 

— Инкуб. К вашим услугам…  – как паяц раскланялся демон, небрежно поглаживая свой член. 

— Это здешний надсмотрщик, – охнула душа, падая на колени и сжимаясь в комочек у моих ног. – Бегите, милостивый господин. 

— Вот еще, – фыркнул я, делая шаг вперед. – С чего бы Скиминоку бежать от какой-то мелкой шушеры? Я сейчас ему просто поотрубаю все подряд, что спереди, что сзади, чтоб не хвастался тут. 

— Вообще-то, Скиминок, такому красавцу, как я не полагается ничего отрубать, – продолжал паясничать передо мной демон. – И уж тем более освобождать без спросу и без ведома приговоренные души. За свои грехи они должны заплатить сполна. 

Не вдаваясь в бесполезные разглагольствования, я сделал еще пару шагов навстречу болтливому демону. Блудливо поглядывая на мой меч, говорливый инкуб, словно танцуя, отступил вбок, снова раскланялся, распустив руки в стороны, как петух крылья. Скребнул когтистой ногой по полу, щелкнул хвостом по ближайшей колонне, целя по вмурованному в нее лицу. Душа скорчилась в маске боли, но не произнесла ни звука. 

— У тебя есть два варианта, либо ты продолжаешь стоять на моем пути, но не долго, и очень быстро валяешься дохлый, – я сверкнул на шута горохового зеленым глазом. – Либо ты сваливаешь мелким, но быстрым шагом и живешь дальше долго и счастливо. Можешь даже настучать Люцику, где я сейчас.

На такое заманчивое предложение демон даже задумался. Встал в картинную позу, нарочито подпер щеку пальцем. 

— А если я не хочу? – ответил он жеманно. 

— Есть еще третий вариант… Ты идешь ко мне в слуги. 

От такой наглости демон даже не придумал, что съязвить в ответ. А я, не дожидаясь пока он очухается, начал преображение. Стал выше, плечи налились мускулами, так, что стала мала одежда. Мои светлые волосы потемнели, а глаза не только позеленели окончательно, но и сам зрачок, стал вертикальным. 

Всего этого я видеть не мог, поблизости не было ни одного зеркала, но прекрасно чувствовал. Конечно, я понимал, что последствия могут быть необратимыми и обратно вернуться в свой нормальный вид получится не сразу.  И, возможно, даже не совсем до конца. Но другого выхода у меня сейчас не было. Без отцовского меча выстоять против полноценного демона в человеческом облике не получится. Даже против такого мелкого как этот. 

— О, да вы, сударь, оказывается, лорд Тьмы! – воскликнул инкуб с неподдельным восхищением, снова сгибаясь в поклоне. – Что ж вы сразу-то не предупредили? Нижайше прошу прощения. 

Стараясь поймать, болтливую бестию врасплох, я, не вдаваясь в разговоры, кинулся вперед, целясь когтями в оголившуюся шею. Но он оказался и хитрее и быстрее меня, увильнув, словно ящерица. Вдобавок еще больно хлестнул по руке своим хвостом. Вдогонку я полосонул мечем, но не дотянулся. Демон оказался настолько быстрым, что мне, даже при помощи моих новых способностей не удавалось его поймать. Так и бегал за тварью, мотаясь между каменных деревьев. Эта скотина попросту издевалась надо мной. 

Он вовсе не собирался драться на моих условиях. У него в запасе оказались свои козыри.  Я помню, отец рассказывал мне о подобных тварях. Только те назывались суккубами и были бабами. Одну такую их богиню он ухайдакал в лучших ландграфских традициях. Так вот та черная богиня использовала чары в сражении с Тринадцатым Ландграфом. С великим трудом Лорду Скиминоку-старшему удалось справиться с ней.

Этот паразит использовал нечто подобное. Не знаю, как именно у отца там было, но когда я смог настигнуть смазливого беса и уже занес над ним меч, тварь резко обернулась и… улыбнулась. Неожиданно, меня охватила волна приятного тепла, стремительно перерастающего в экстаз. Стало так хорошо, как в первый раз с Мартой на сеновале. По телу волной пробежали приятные Мурашки.

Быстро сообразив, чьи это происки, я сбросил наваждение, отскочил в сторону и спрятался за ближайшим столбом. 

— Любезный Скиминок, тебе не понравилась моя любовь? – послышался издевательски-капризный возглас инкуба. 

Даже в его голосе чувствовалась магия обворожения, поэтому я ничего не ответил. Схватился за грудь, тяжело дыша, стараясь прийти в себя. Черт возьми, это было невероятно. Еще немного и я схлопотал бы оргазм на ровном месте. К такому меня не готовили. Теперь совсем не понятно, как совладать с этой сволочью. К нему ж не подобраться. Как-то это совсем не по-рыцарски. Это даже не по-ландграфски. 

Всю мою жизнь отец старался научить меня, подготовить к любым непредвиденным ситуациям, которые могут встретиться на пути рыцаря. Мы обыгрывали разные сценарии, в основном исходя из отцовского опыта его былых приключений. Но варианты связанные атакой оргазмом, мы не готовили. 

Честно признаюсь, я растерялся. 

Прислонившись спиной к одному из каменных деревьев с вмурованными грешниками, я устало вытер пот, так предательски проступивший на лбу. Вдобавок ноги еще подвели и, сползая спиной по стволу, уселся прямо на холодный пол. Стараясь отдышаться, успокоить разбушевавшееся в груди сердце и стояк в штанах, я затравленно огляделся по сторонам, ожидая противника с любой стороны. 

— Привет, красавчик, – раздалось откуда-то сверху, и я подскочил, как ужаленный. 

Вскинув меч, я увидел, что проклятая тварь подобралась оттуда, откуда не ждали. Инкуб подобрался сверху  и теперь спускался по стволу  мертвого дерева, под которым я сидел. Цепляясь когтями ног и руки и своим на редкость хватким хвостом. Причем вниз головой, как таракан. Уставившись на меня красными глазами, он улыбался во всю свою клыкастую пасть. 

— Милый Скиминок, не расстраивай меня, не отвергай мою любовь. 

— Пошел Бабаю в задницу, морда противная,  – отскочил я в сторону, но было поздно. 

Волна экстаза снова захлестнула меня с ног до головы. Не получилось даже нормально ударить мечом по стволу древа, на котором угнездился инкуб. Он легко увернулся от удара, отпрыгнул в сторону и я звякнул  клинком по пустому камню. Стеклянная крошка брызнула в разные стороны. Меч вывалился из руки, и я вслед за ним повалился на пол. 

Упав на лопатки, я выгибался буквально дугой, не в силах справиться с нахлынувшим оргазмом. Сквозь пелену наслаждения я видел, как демон кружит вокруг, нацеливая свои клыки в мою глотку. Было обидно умирать таким не рыцарским, не ландгравским образом. Не получалось справиться даже при помощи своих новых сил. Оргазм. Он и для демона оргазм. 

— Это лучше чем разделить ложе с кастраткой, – меж тем издевался инкуб. – Ты умрешь мужчиной, в удовольствии, с улыбкой полной счастья. 

— Будь ты проклят… – только и смог простонать я, закатывая глаза.

— Да мы все здесь прокляты, – развел руками демон, улыбаясь и оглядевшись по сторонам. – Ты, кстати, тоже. В этом вся причина. Быть проклятым при жизни и еще собственной матерью, как это печально. 

Он простер надо мной руку и хотел добавить еще, что-то пафосное, но не успел. Душа, которую я давеча освободил, и про которую совсем забыл, решила напомнить о себе. Бросившись твари под ноги, она сбила ее на пол. Собственно, это все, на что ее хватило. Удивительно вообще, что одна несчастная грешница смогла хоть, чем-то противостоять настоящему демону. Но мне этого хватило. Рука моя сама рванулась к клинку. 

— Как ты смеешь, прах и пепел под моими ногами! – не на шутку взъярился инкуб, хватая душу за горло. – У тебя здесь нет права воли, права выбора, права собственного я. 

До хруста сдавив горло души, тварь размахнулась и швырнула обмякшую жертву прочь от себя. Это было последнее, что сделал проклятый демон. В следующее мгновение, собрав последние силы и не тратя времени на глупую болтовню, я рассек его пополам, аккурат, в районе пояса. После чего с криком выронил клинок из рук. Меч Без Измени безжалостно обжег мне обе ладони нестерпимым холодом. 

Все верно, я прикончил тварь отцовским мечем. Свой я выронил раньше, и только Меч Без Имени по-прежнему оставался при мне. 

— За, что ты так со мной, милый Скиминок, – верхняя половина демона оказалась все еще жива. Работая только руками, он полз ко мне, оставляя за собой широкий след черной крови. 

Испуганно вытаращив глаза, я судорожно отскочил в сторону. Начал пятиться назад, не соображая, что делать. 

— Я всего лишь хотел подарить тебе свою любовь, – тварь все еще ползла ко мне, упрекая взглядом, полным тоски и разочарования. 

Я продолжал отступать под таким напором, пока не запнулся обо что-то. Оглянувшись, распознал собственный меч. Судорожно схватив его, я отсек твари голову и она наконец-таки замолчала. Теперь, уже, кажется, насовсем. Хотя, до конца уверенности в этом все еще не было. Черт бы их всех побрал. 

Очень хотелось рухнуть на пол и полежать хоть пять минут, отдышаться, прийти в себя. Но я не мог себе этого позволить. Я находился в дебрях Ада, здесь таких отморозков, как этот любвеобильный паршивец шастает еще очень много. Нужно было брать себя в руки, как можно быстрей. 

Первым делом я сунул свой меч в ножны, потом нашел клинок отца и вернул за спину. Он снова отозвался недружелюбным холодом. 

— Давай, не сейчас, – зло буркнул я. Меня начинала раздражать его глупая, какая-то даже детская неприязнь, которая мешала делу. – Я несу тебя твоему же хозяину, а ты только все усложняешь. 

Оставалось последнее дело. Оглядевшись по сторонам, я отыскал наконец-то еле видный комочек, угасающей души. 

— Эй, ты как? – тихо спросил я, подходя к ней. 

Опустившись на колени, я попытался взять несчастную на руки, но душа прошла сквозь мои пальцы, словно песок. 

— Ты это… не умирай. Ты не можешь этого, ты и так уже мертва. 

— Спасибо тебе, благородный господин, – душа смотрела на меня спокойным, умиротворенным взглядом, человека, который уже никуда не спешит. – Ты сделал для меня невероятный дар. Ты дал мне шанс на спасение. 

— О чем ты говоришь? – искренне не понимал я. 

— Прошу, не перебивай, доблестный рыцарь, у меня мало времени… – душа и в самом деле истончалась, становясь все прозрачней, а голос ее все тише. – Об одном лишь молю… Моя дочь. Освободи ее из рабства. 

— Какого рабства? О чем ты? Как мне ее найти? 

— Ее зовут Сюзанна. Бордель «Красная Лошадь» у западных ворот Ристайла… 

Слова души стали почти не различимы, а сама она еле видна. Неожиданно, сверху упал тонкий, но яркий луч света. Он полностью накрыл собой несчастную душу и в его свете она сразу же преобразилась. Теперь передо мной стояла вполне симпатичная девушка с длинными волосами и… уставшими глазами. В них я прочел всю ту боль и отчаяние, которые, вынудили ее продать в публичный дом собственную дочь. За что она и оказалась в этом страшном месте. Но раскаяние и самопожертвование творят чудеса. Теперь она заслужила прощение. 

— Я сам еще не знаю, смогу ли выбраться отсюда…

— Выберешься. Скиминоки всегда выходят из Тьмы. 

На мой взгляд, это было легкое преувеличение. Обычно нас Вероника вытаскивает. 

— Я буду молиться за тебя, Скиминок, – совсем тихо произнесла Душа, но я услышал

Хотел было, ответить, что-нибудь но не успел. Так же быстро, как появился, луч с Небес и пропал, забирая с собой прощенную грешницу. 

Я остался один. То есть я чувствовал, что вокруг меня нет никого, кроме безмолвных грешников в своих узницах. Ни людей, ни чертей, ни демонов не было рядом настолько близко, что бы их можно было почувствовать. А после того, как потух луч Света с Небес, одиночество показалось особенно тягостным. 

Не помню, сколько просидел так на коленях, глядя в одну точку, в то место, где исчезла душа, но покой мой никто не посмел тревожить. За это время я успел передумать о многом, пытаясь собраться с мыслями. И чем дальше, тем больше мной обуревала ярость. Не дикая и клокочущая, а холодная и расчетливая. Сжав кулаки, я медленно встал и направился   прочь из леса грешников. Теперь я точно знал, чего я хочу, а главное, куда мне за этим идти. И лучше сейчас никому не попадаться на моем пути. Больше на сантименты и переговоры я не настроен. Нравится это Мечу Без Имени или нет. 

Быстро покинув мертвый лес грешников, я шагал по землям Преисподней, не таясь и не таращась по сторонам. Чего я там не видел. Ад как Ад. Скиминоки здесь уже бывали и не раз, так, что можно сказать – давно свои люди. Всеми фибрами своей новой души чувствовал образовавшийся вокруг меня вакуум. Местные аборигены, завидев мое приближение или даже просто почувствовав, заблаговременно убирались с пути, даже не пытаясь для приличия оказать сопротивление. Это бесило еще больше. Не у кого было дорогу спросить. 

Места были совершенно новые и незнакомые. Даже в рассказах отца ничего такого не значилось. Тропа шла вниз под большим углом, постоянно извиваясь, то расширяясь, то сужаясь. Делясь на множество ответвлений. Узкие катакомбы постоянно перемежались высокими гротами и широкими пещерами. 

То и дело попадались следы местного народного хозяйства, впопыхах брошенного при приближении свирепого меня. Правильно я иду, не правильно, было уже наплевать. Какая разница, все равно я приду туда, куда надо. Если и заблужусь, меня приведут.  

Вскоре заметно похолодало. Из моего рта вырывался пар, а попадавшаяся вода была замерзшей, но никакого озноба я не чувствовал. Зато отчетливо ощущал, как Меч Без Имени греет мои лопатки – верный знак, что я иду в правильном направлении. 

— Тебе еще не надоело? – буркнул я сквозь зубы. – С детства меня недолюбливаешь, как будто мы не по одну сторону. 

Меч не ответил, но перестал греть мой радикулит, а я перенацелил всю свою сердитость на несчастного черта, подвернувшегося под руку. Бедолага замешкался и не успел вовремя сделать копыта. Когда понял, уже было поздно. Я даже сам удивился. Как быстро и ловко поймал его за хвост. Так, держа за хвост, и приподнял в одной руке, второй, нацелив свой меч бесу в междурожечное пространство. 

— Я правильно иду или нет? – уточнил направление. 

— Вон туда, – махнул черт рукой, болтаясь в неудобном положении – ногами вверх, рогами вниз. 

— Любит же ваше племя сдавать своих же, – брезгливо сплюнул я, отпуская пленника.

— Да ну тебя на фиг, – пожалился рогатый, на карачках отползая в сторону, – дешевле сказать. Вы – Скиминоки все на голову обиженные. 

Сначала хотел отвесить грубияну хорошего пинка, что б знал, как хамить лорду тьмы, но передумал и зашагал в указанном направлении. Я и сам уже догадывался, что иду правильно. Холодом тянуло именно оттуда. А если я все верно помню, Люцифер томится в самом низу, вмороженный в глыбу льда. 

За очередным поворотом я от неожиданности даже остановился. Теперь я знаю, куда впадает Стикс, через которую меня перевез запретный плот. Геенна огненная оказалась огромным подземным озером под сводами колоссальной пещеры, с потолка которой свисали огромные сталактиты изо льда. И чем ближе к центру озера, тем больше и длинней они были. 

В самом центре самый большой сталактит встречался с таким же сталагмитом, образовывая огромную колонну в несколько десятков метром в обхвате. Вокруг этой центральной колонны, словно оркестр вокруг дирижера, сгрудились сталагмиты поменьше, вздымаясь из хладных вод Геенны.

Хоть это озеро и звалось огненным и по его мерцающим голубым, мертвенно бледным светом волнам и плясали то там, то сям голубые огни, словно в газовой конфорке, но этот огонь ни черта не грел. От него так и тянуло замогильной промозглостью. И даже воды Стикса, шумным водопадом, впадающим, в нескольких шагах от меня, не могли разогнать этот демонический холод. 

— Вовремя нужно платить за отопление, – криво усмехнулся я, ступая на тропу. 

По идее следовало ожидать легионы даже не чертей, а первосортных демонов в сердце и сосредоточии зла, хороводами летающих вокруг узницы их повелителя, но я здесь был один. А от того места, где я вышел к озеру, то центральной ледяной колонны протянулась цепочка парящих камней – тропа, заготовленная явно для меня. 

В какой-то момент у меня в голове возникла шальная идея, поднапрячься, мутировать дальше и отрастить за спиной пару крыльев, и уже на них долететь до места. Не то, что бы я опасался заготовленных ловушек на тропе, но просто показалось забавным эффектное появление. От дурацкой мысли меня уберегло опасение того, что Меч Без Имени за моими плечами своей собственной волей мог попросту отрубить эти самый крылья. 

Пораскинув мозгами, я решил, что еще будет полно возможностей повыпендриваться и отправился в гости к противнику пешком. На середине дороги я все проклял. Озеро действительно оказалось весьма не маленьким, а парящие камни под ногами куда как шаткими. Плюс серный смрад, поднимавшийся от вод Геенны, не добавлял настроения. Когда же, наконец, добрался до цитадели, я был просто в бешенстве. 

Если охрана и была здесь, она благоразумно решила удрать от греха подальше. Хотя куда здесь от греха денешься, он тут повсюду. 

— Ну и где красная ковровая дорожка, оркестр и почетная делегация с караваем? – гневно поинтересовался я, оказавшись перед зевом входа, прямо в середине огромной сросшейся сосулищи. – Разве так встречают лордов тьмы?

Спрыгнув с последнего парящего камня тропы, я на конец-то оказался на нормальной твердой поверхности, поскользнулся, грохнулся задницей и поехал вниз по ледяному полу. 

— Твою ж Вавилонскую башню! – выматерился я, вонзая когти в скользкий пол и останавливаясь в какой-то ладони от острых осколков, торчащих прямо из стены. 

Таких хищных кусков льда в изобилии имелось по стенам и потолку, отражения в них, а так же в ледяных сводах создавали обманчивое впечатление о размерах и планировке внутреннего лабиринта цитадели. А неясный свет, бьющий сквозь полупрозрачные стены, только усугублял ориентирование. 

Ругаясь сквозь зубы, я вынул из ножен свой меч, и, опираясь на него как на трость, осторожно поднялся на ноги, то и дело, оскальзываясь и вновь норовя грохнуться на этом катке. Черт его знает, куда тут идти, поэтому направился наугад, временами расчищая себе путь мечем, когда коридоры зарастали сосульками, как джунгли лианами. Падающие глыбы льда хрустальным звоном разносились по коридорам, и эхо возвращало их во много раз усиленным. Звук чем-то очень напоминал хриплый смех, но я успокоил себя тем, что это только кажется из-за взвинченных нервов. 

Холода я не чувствовал, озноб бил скорей от нетерпения, ярости и неизвестности. Слишком легко я сюда дошел, а значит, все гадости еще впереди. Ну, и черт с ним. Все равно не отступлюсь. Скиминоки не сдаются. Вы сами похитили меня и притащили в этот мир, теперь расхлебывайте кашу, которую заварили. Раз до сих пор жив, выходит, для чего-то я вам нужен. И я догадываюсь для чего. Вот только ничего у вас не получится.

Развалив ударом меча очередной зарост льда и снега, я оказался на пороге большого пятиугольного зала с высоким сводом. В каждой из пяти стен имелось по арочному входу, в одном из которых нарисовался я. От каждого угла зала тянулись линии, образовывая на полу пентаграмму, в центре которой лежал…

— Отец! – охнул я, подбегая к нему и опускаясь на одно колено. – Я здесь, я пришел. Очнись. 

Бледный, как снег, он, казалось, спал, а иней на его ресницах больше походил на сахарную пудру. Я тряс сначала осторожно, а потом все сильней, но он никак не реагировал. 

— Папа, проснись… – уже в отчаянии закусил я губу, не зная, что делать. 

Он никак не просыпался. 

Оглядевшись по сторонам, я понял, что в пустом зале абсолютно ничего не было. Даже укрыть нечем в этом холодильнике. Наконец сообразив, я сдернул с плеча плащ, свернул и подложил под голову отца. Хорошо, а дальше что делать, Катариада вас всех побери. 

О! Точно, Катариада Базилимвийская! Она же покровительница Скиминоков. Я потянул с пальца кольцо богини, которое там, в пещере отдал мне отец, но оно не сразу поддалось. Я мутировал слишком сильно. Разросся в плечах и вообще заметно прибавил в мышечной массе. Пальцы тоже изменились, длинные, узловатые, когтистые. Кольцо засело капитально. 

Рыча сквозь злость и слезы, я все же сдернул его и надел на палец отцу. Вынул из-за спины Меч Без Имени и вложил в руки законному хозяину. 

— Хватит греть мой радикулит, – обратился уже к клинку. – Давай, помоги своему напарнику. 

Не знаю, что из всего этого, а может и разом, помогло, но отец наконец-то открыл глаза. Не сразу сообразив, где он находится, он долго водил взглядом, пока не сфокусировался на мне. Увиденное не очень ему понравилось. Хоть лорд Скиминок и замерз в этой ледяной тюрьме, он вскочил как молодой и наставил на меня свой меч и только потом сообразил.

— Так, стоп!  – он поднес к лицу Меч Без Имени и разглядывал его словно первый раз видел. – Откуда он здесь?

— Пап, спокойно, – попытался я разрядить обстановку, пряча свой меч в ножны. – У тебя переохлаждение. Сейчас ты согреешься, и мы пойдем домой…

— Ванька? – прищурился на меня Тринадцатый ландграф. 

— Да, пап, это я. Успокойся, все хорошо, я пришел за тобой…

— Что с твоей рожей и… с руками. 

— Там кроме морды с руками интересного много, – махнул я когтистой лапой, – но это была вынужденная мера. Иначе бы я так легко до тебя не добрался.

— Вот именно! – всплеснул руками отец. – Ты вообще не должен был до меня добираться. Все это одна большая ловушка. Но не для меня, а для тебя. 

— Я знаю, – попытался я успокоить нарастающий гнев Тринадцатого ландграфа. – Но мне плевать на все их хитрые планы вместе взятые. Я пришел за тобой. 

— А зачем? – огорошил отец, обезоруживающе улыбнувшись в седые усы, как маленькому ребенку. 

— Что зачем? – вернул я пас, хлопая глазами. 

— Зачем меня забирать?

— Ну, может, хотя бы потому, что на тебе лежит огромная ответственность как Ревнителя и Хранителя, Тринадцатого ландграфа…

— Время Тринадцатого ландграфа подходит к концу, – спокойно произнес отец, задумчиво глядя на свой меч, – настает время Четырнадцатого. И я полжизни тебя к этому готовил. И раз ты дошел аж досюда, то, значит, я делал все правильно. Ты готов. 

Держа Меч Без Имени на вытянутых руках, он подошел ко мне и протянул клинок. В голубом свете ледяного зала это легендарное оружие блеснуло как-то уж совсем зловеще. 

— Готов к чему?! – яростно рявкнул я. – Потерять отца?

— Стать тем, кем ты должен быть. 

— Я уже тот, кто я есть! Убери от меня эту железяку… 

Схватив Меч Без Имени, я не глядя швырнул его в сторону. Немного не учел свои новые силы и клинок, обиженно звякнув, пролетев через ползала, вонзился в ледяную стену, отстригнув прядь шикарных волос, появившегося невесть откуда молодого человека. Незнакомец был высок, красив, словно ангел и одет не по здешней моде, в белоснежную с золотом тунику. Его длинные, чуть ли не до задницы волосы, элегантными прядями разлеглись по плечам. 

— Вы бы поосторожнее с легендарным оружием, – блондинистый незнакомец хотел было попробовать на палец остроту меча, но передумал. – Он так и обидеться может. 

Мы с отцом удивленно переглянулись, и он только собрался было спросить, кто он такой, но незнакомец перебил первым. 

— А где все мои? – удивился он, оглядываясь по сторонам. 

— Кто, ваши? – спросил отец.

— Ну, в моей резиденции сразу два Скиминока, а их не встречают ни охрана, ни привратники, ни прислужники, ни прочие мои демоны. Где все?

— Написали заявления по собственному хотению и ушли в тайга, – насупился я

— А где Люци? – поинтересовался Тринадцатый ландграф. 

— Он занят, – встал перед нами блондин, скрестив на груди руки. – Я за него. 

— Вы Дьявол?? – хором переглянулись м.

— Нет, я всего лишь его начальник. Позвольте представиться – Сатана. 

— Больше на Галадриэль похож, – прищурился отец, покручивая ус. 

— На вас, Скимионков не угодишь, – скривился верховный демон, мгновенно преображаясь мордой лица. 

Кожа потемнела, черты огрубели, глаза стали желтыми с вертикальным зрачком, язык раздвоился, а зубы заострились. 

— Так вам больше нравится? 

— Да нам все рано. Ближе к делу.

— Собственно к Скиминоку-старшему у меня никаких дел нет, – пожал плечами хозяин Преисподней, шелестя туникой. – Мне нужен только Иван. 

— Это для чего, интересно? – прищурился я, кладя руку на эфес меча. – У тебя стояк на меня. 

— В каком-то плане да, но не в том смысле, в каком ты тут обрадовался, – осклабился Сатана. – Ты мне нужен лишь для того, чтобы завоевать мир…

— Начина-а-ается… – хором, не сговариваясь, воздели мы оба взоры в пятиконечный потолок.

— Ну, каждый раз одно и то же, – продолжил уже один отец. – Не надоело еще?

— Ну, так ради этого все и затевалось, – не смотря на когтистую лапу, у главного демона получился очень элегантный жест. – Похитить Скиминока-старшего, чтобы заманить Скиминока-младшего…

— А не проще было сразу похитить младшенького и избежать лишних телодвижений? – задал резонный вопрос Тринадцатый ландграф.

— Тогда с его стороны было бы полное неприятие наших идей и не произошло всех тех метаморфоз, которые ты сейчас можешь лицезреть в своем бравом, но все еще весьма бестолковом сыне, – заложив руки за спину, Сатана медленно двинулся вокруг нас, держась на почтительном расстоянии от моего меча.

— С чего ты взял, что все эти метаморфозы сыграют вам на руку? – презрительно фыркнул я.

— Нам сыграют на руку твои заносчивость, самомнение, гордыня, тщеславие, честолюбие. Тьма, посеянная в тебе с раннего детства, хорошо взойдет на этой благородной почве, со временем окончательно овладеет тобой и превратит в прекрасного Черного принца, который нам так нужен на земле. Тут-то ты нам зачем? У нас тут и своих хватает. Даже лишние есть. Кстати, спасибо, что ты своим прошлым визитом заметно потеснил Люци на его троне. Без тебя, я бы не продвинулся в нашей иерархии.

Повернувшись к отцу, Сатана осклабился самым отвязным образом.

Мы с отцом переглянулись и не нашли, что сказать на такую зашкаливающую наглость.

— Собственно, ты нам больше не нужен, – сообщил демон отцу, ошибочно трактуя наше молчание и считая, что завладел инициативой, – а вот твой сын останется. Я заявляю на него права.

— Какие к черту права?! – взъярился я, выпуская когти и скаля клыки. – Нет у тебя на меня никаких прав, фраер безпонтовый.

— Бес понтовый, смею заметить, – издевательски погрозил пальцем блондинистый демон. – И у меня есть на тебя права и очень серьезные.

Демон уставился таким взглядом, что мне стало не по себе. Я только сейчас понял, что он мог разорвать нас в клочья в любой момент, если бы только захотел. Мы живы только потому, что ему это пока еще надо. Я дошел сюда, только потому, что ему это надо. А ведь друзья остались там одни, и только черт знает, что с ними сейчас.

— У меня права на тебя, по праву проклятья, – меж тем продолжал разглагольствовать демон, зыркая на нас по очереди. – Тебя прокляла собственная мать.

— Мама? – переглянулся я с отцом.

— Лжешь! – не поверил Тринадцатый Ландграф.

— Мать не может поступить так с собственным ребенком!..

— Ревность, особенно подпитываемая с нашей стороны, творит с людьми страшные вещи, – с наигранной сокрушенностью развел руками Сатана. – А ее очень бесили отлучки мужа в другой мир… К другой женщине. Она очень хотела отомстить.  

— Она все знала? – в ужасе прошептал отец.

— Не без нашей помощи, – похвастался демон.

— Ну, ты и тварь…

— Еще какая, – осклабился главнюк преисподней. – Но больших тварей, чем люди, я еще не встречал. Вот и вашу семейку не минула чаша сия.

Демон развел руками, словно извиняясь за все те подлости, что отродья тьмы творили с нашей семьей.

— Иначе, как бы мы смогли проникнуть во плоти в твой родной мир, – продолжал издеваться нечистый, – и похитить тебя практически из колыбели. Только твоя матушка заказала не тебя, а Тринадцатого Ландграфа. Тут уж прости, мы слукавили. Но нам нужен был новый темный принц. Старого-то вы благополучно ухайдакали. И даже двух, – в задумчивости потер подбородок.

— Врешь! На тот момент у вас еще был Раюмсдаль! – в каком-то отчаянии крикнул отец.

— Ты серьезно? – брезгливо поморщился Сатана. – Он же идиот. Это Ризенкампф был с мозгами и хоть, что-то мог… Пока ты не явился. А этот выродок мало на, что годился. Только как временная мера, пока ты подрастешь, – повернулся уже ко мне. – И вот, ты подрос. И ты теперь демон.

— Я не демон!!

— Посмотри на себя в зеркало, – расхохотался нечистый. – Или ты, на самом деле думал, что мутация обратима, и ты снова станешь нормальным? Скоро у тебя прорежутся рожки и хвост, и будет совсем прекрасно.

Не знаю, как там, на счет рогов, но клыки у меня прорезались так стремительно, что невзначай даже прикусил губу. Сплюнув кровь, собрав всю свою ярость, я стремительно кинулся на Сатану, выставив вперед когти. Неясный крик отца мазнул по уху, но я не обратил на него внимания. Ярость так сильно захлестнула меня, что даже клинок не стал доставать. Хотелось дотянуться руками и разорвать горло демона собственными когтями.

Изуродовать мою жизнь, изуродовать мою семью, зашвырнуть в отсталый средневековый мир, без душа и интернета, да еще и предъявлять на меня права – да за такую наглость приличные ландграфы бьют морды подсвечниками и кричать не велят.

Даже самому понравилось, насколько я свиреп и грозен был в тот момент. Правда длилось это не долго. Сатана даже не шелохнулся. Я только и успел заметить его надменный слегка снисходительный взгляд, а потом мощный удар, как кошки лапой, отшвырнул меня проч. Перекувырнувшись в воздухе пару раз, я отлетел в сторону и впечатался спиной в ледяную стену.

В зобу дыханье сперло, но дух не вышибло. Сползая вниз, я хватал ртом воздух, как пучеглазая рыба. Кажется, пару ребер демон мне все же сломал. Если б захотел, то мог и пополам порвать. Но я все еще был им нужен. Непонятно только, на, что они рассчитывают. Я Скиминок. Вот сейчас немного оклемаюсь и поотшибаю им тут всем рога. Вот сейчас… еще только пару минут дайте.

Что-то теплое коснулось моей груди. Запустив руку за пазуху, я нащупал ладанку, подаренную Тианой перед самыми Вратами. От нее тянуло приятным обезболивающим теплом. Спасибо, вредина.

Пока я там приходил в себя, Нечистый дух решил снова идеологически обработать Тринадцатого ландграфа.

— Теперь ты понимаешь, что все это время с вами играли в кошки-мышки? – разглагольствовал Сатана, нарезая круги по орбите моего отца. – Здесь, в нашей вотчине, мы можем сделать с вами все, что захотим.

— Так чего ж не захотите? – фыркнул в усы исподлобья Скиминок-старший.

— Да вот, все еще рассчитываем на ваше благоразумие. Погеройствовали и хватит. Время твое истекло. Но ты все еще можешь спастись сам и спасти сына. Я пощажу его, если ты перейдешь на темную сторону. У нас есть печеньки.

— Закрой рот. С него очень сильно дует! – процедил отец, и меня от него аж гордость за горло взяла, так что я закашлялся и сплюнул кровью.

— Тебе, что, сделали пересадку коры головного мозга, а кору от дуба взяли? – продолжал меж тем Тринадцатый ландграф Меча Без Имени. – Я же сказал – не хочу.

— К чему эта патетика? – соскучился лицом демон-искуситель. – Вы проиграли, вам мат.

— А я объявляю республику и продолжаю войну.

Лорд Скиминок не глядя протянул руку, ожидая, что его верный клинок, как бывало то не раз, сам ляжет в ладонь. Но Меч Без Имени не шелохнулся, оставшись торчать в ледяной стене, куда он угодил, когда я, в ярости отшвырнул его. Несколько удивленный, отец оглянулся и, немного помедлив, не поленился сам подойти. 

— Мой меч! Меч Без Имени, – сквозь зубы процедил он и потянул клинок изо льда.

Но меч не поддался ни на миллиметр. Нахмурившись, Тринадцатый ландграф ухватился уже обеими руками и потянул со всей силы, уперев ногу в стену. И снова меч даже не дернулся. Отец попробовал еще и еще, но результат оказался тот же. 

Глядя на тщетные старания лорда Скиминока, Сатана лишь расхохотался, громко и нахально.

— Получается, меч уже и не твой, – с издевкой заметил он. – Время Тринадцатого ландграфа подошло к концу.

— Что ж, когда-нибудь, это должно было произойти, – тихо произнес лорд Скиминок, отпуская рукоять любимого клинка. В последний раз. 

— О, смирение, – покачал головой верховный демон, – как это мило. Пожалуй, тебя, действительно уже не исправить. Зато у твоего сынка вовсю клокочет в груди гордыня. А это смертный грех. 

— На любой смертный грех найдется своя добродетель… 

— А вот сейчас и проверим. 

С этими словами, властелин Ада вытянул руку и в его когтистой ладони вырос огромный ледяной клинок. 

— Серьезно? – покачал головой отец. – Решил заколбасить меня сосулькой.

— Хочу немного поразвлечься, – скучающе пожал плечами Сатана, пнув в сторону лорда Скиминока-старшего мой клинок, валявшийся на полу. 

Покосившись в мою сторону, Тринадцатый ландграф поднял меч и встал перед демоном. Тот лишь оскалил клыки в надменной усмешке и нанес первый удар. Ответным, отец парировал его, выбив из клинка врага ледяную крошку. Тут же нанес еще один, разрубив сосульку надвое. Отбросив обломок в сторону, Сатана тут же вырастил себе новый клинок. 

Отхаркнув кров, я наблюдал, как демон развлекается поединком с моим отцом. Но быть безучастным зрителем этой дешевой оперетки вовсе не собирался. Уперев кулак и скользкий пол, я попытался поняться на ноги. 

— Сейчас батя, подмогну тебе…

С третьей попытки поднявшись на трясущиеся ноги, я заметил обломок демонского ледяного клинка. Ничего другого подходящего в пустом зале больше не было. Подобрав ледышку, я всеми поджилками почувствовал, как она ответила мне своей демонической сущностью. Вы захотели сделать из меня демона, ну так получайте за это. 

Ощерившись, я с силой сжал обломок и заставил его подчиниться моей демонской воле. Сосулька увеличилась в размерах, обросла острыми колючками и гранями. Развернувшись, я прыгнул на демона, который прижал отца к стене и удар за ударом пытался выбить меч из его рук. Мой меч. 

— Получи фашист гранату! – рявкнул я, занося руку для удара. 

То ли я, из-за ранения оказался слишком медленным, то ли Сатана оказался демонически быстрым, но он ловко уклонился от моего удара, даже не стал отбивать его. Не встретив сопротивления, меня занесло и я наверняка грохнулся мордой в лед, если б сам хозяин Ада не схватил свободной рукой за горло. 

— Щенок, ты все никак не уймешься? – гневно блеснул он желтыми глазами, отводя руку с клинком. 

Задыхаясь, мутнеющим взором я видел, как острая сосулька метит мне прямо в грудь. В моей бестолковой башке даже успела проскочить мысль, а сможет ли эта ледышка пробить мой демонский панцирь на груди. 

Проверить это на практике мы не смогли. Отец не дал. В самый последний момент он рванулся и сунулся передо мной, приняв удар на себя. Как оказалось, человеческую плоть демонические сосульки пробивали очень хорошо. 

— Да тьфу на тебя! Вечно под руку лезешь… – раздосадовано сплюнул Сатана, отпуская мое горло. 

Мы вместе с отцом повалились на пол.

— Пап… папа… – бормотал я, пытаясь руками закрыть жуткую рану на груди отца, из которой… вовсе не лилась кровь.

Рваные края раны быстро леденели, замораживая все внутри: кровь, сердце, легкие, кости… От этого рана оказалась еще страшней и смертоносней. Отец хотел, что-то сказать на прощанье, но в застывших легких уже не оставалось на это воздуха. У него лишь хватило сил улыбнуться мне в последний раз и провести рукой по щеке. 

— Пап… – в последний раз прошептал я и провел ему ладонью по лицу, закрывая глаза. 

И в этот момент, сверху, сквозь толщу всех кругов ада, сквозь потолок ледяного зала ударил белый яркий луч, остановившийся ровно на груди бывшего Тринадцатого Ландграфа Меча Без Имени. Тело отца, прямо на моих руках охватило сияние столь яркое, что мы с Сатаной непроизвольно зажмурились. 

Меня пробила дрожь и странное ощущение. Я не сразу сообразил, что тело мое возвращается в свое естественное состояние. Клыки, когти, глаза и все остальное возвращались в свой нормальный человеческий вид, а внутренне я чувствовал, как скверна, заложенная во мне еще в детстве, вымывается, как микробы из-под ободка унитаза. 

— Надо бы еще и принцессу Ольгу так же… – пронеслось в голове у меня.

— Ты отзывчивый мальчик, – ответил какой-то незнакомый, но очень приятный голос. – Вот и займись этим. Все же она твоя дама сердца… 

Спросить, кто это со мной говорит, я не успел. Луч света схлынул так же быстро, как и появился. Словно фонарик выключили. Протерев глаза, я понял, что отца больше нет. Его забрали целиком и полностью. Время Тринадцатого ландграфа действительно закончилось.

— Ну, да, – вырвал меня из раздумий, насмешливый голос Сатаны. – Как же, как же. Самопожертвование. Сколь не нагрешил славный лорд Скиминок, а все равно ухитрился попасть на небеса. Хитрожопый папашка. 

Мне надоело попусту пререкаться с нечистым, поэтому, я молча встал и подошел к стене из которой все еще торчал Меч Без Имени. В самом деле, не оставлять же его здесь. 

— Ты, что задумал? – насмешливо поперхнулся демон, но я отчетливо услышал в его голосе нотки беспокойства. – У тебя крыша поехала?

— Так и задумано. Мне так звезды виднее, – вернул я усмешку, протягивая руку к Мечу Без Имени. 

— Не смей! Брось железку… 

С поистине демонической быстротой Сатана кинулся наперерез, но я успел схватиться за рукоять меча раньше, чем он дотянулся когтями до моего горла. 

Вспышка, ослепила не только меня и главнюка демонов, но и половину преисподней, диском разойдясь над Геенной и разрубив огромную ледяную колонну пополам. 

А потом меня окутала тьма. Но не та, непроглядная и колючая, в которую так часто любят ступать Скиминоки, а нежная и ласковая словно мама. 

Мама. Зачем ты так поступила… 

Возможно, всего этого и не было бы…

Очнулся я от того, что мою графскую светлость растолкали самым нахальным образом. 

— Милорд, милорд, очнитесь, – первое, что я услышал. 

Потом мне в лицо дыхнули горячим кислым дыханием. 

— Вроде дышит, – послышался ни с чем не перепутываемый голос сивой кобылы. 

Я не хотел возвращаться в жестокий реальный мир, поэтому, не раскрывая глаз, на ощупь отпихнул от себя лошадиную морду, перевернулся на бок, скрутившись в позу эмбриона и закрыв голову руками. Меня нет, я в домике. 

— Милорд, милорд… – не унимался Себастьян.

— Может его водой окатить, – внесла рационализаторское предложение вредная Тиана. 

— Не надо милордика Ивана водой обливать! – вступилась за меня сердобольная Вероника. – Лучше булавкой кольнуть. Это вернеющее средство. 

Не загрызут, так зацелуют. Ворча матом себе под нос, я сел на траве и потер уставшее лицо. 

На траве? Удивленно оглянувшись по сторонам, я понял, что сижу на невысоком холмике, недалеко от перелеска, а чуть в стороне тянется дорога, ведущая в Ристайл. Башни городской стены города виднелись на горизонте, такие родные и знакомые. 

Моя братва, вся как есть, топталась рядом, радуясь, что любимый милорд, наконец, соизволил очухаться. Тиана, Себастьян, Сивка Бурка, Вероника и даже Бруммель с залихватски закрученными бакенбардами. 

— Как мы здесь оказались?

— А черт его знает, – развел руками рогатый поручик. 

— Мы были с Дембелем, в карты играли, я уже столько всего выиграла, – затараторила лошадь, – а потом вспышка и все мы оказались здесь. Что это было? Ась? Нет, что это было? И где мой выигрыш?

— Да тише ты! – Себастьян отпихнул надоедливую гриву с копытами. – Милорд Иван, было сильное землетрясение, потом яркая вспышка, потом очнулись все в одном месте, и вы рядом валяетесь. Мы не знаем, что это было.

— Последняя милость Меча Без Имени, – догадался я.

Поднявшись на ноги, отряхнул руки и медленно оглядел свою банду.

— Тринадцатый ландграф погиб, – добавил сухо. От этих слов Вероника заплакала, спрятав лицо в ладонях, а Бруммель молча опустил голову.

Себастьян и Тиана переглянулись, а Сивка, казалось, вообще не поняла о ком это я.

— Новым Ландграфом клинок меня не признал, у него своя собственная воля, отличная от наших желаний. Но, соизволил проявить последнюю милость к роду Скиминоков и вернуть нас сюда.

— И где он теперь? – спросила Тиана.

— Не знаю. Ждет своего Четырнадцатого ландграфа, – я подошел к Веронике и обнял ее. Не мог смотреть, как она плачет.

— А мы теперь что делать будем, мой лорд? – глухо произнес Бруммель.

— Отшибать всем рога.

— Но ты же не ландграф, – встряла беспардонная кобыла.

— Да, я не Четырнадцатый ландграф. И никогда им не был, но это не мешало мне быть все это время Скиминоком и отшибать всем рога.

— Это да, это мы умеем, – залихватски махнул ругой Себастьян. – Коллектив у нас спаянный…

— Хорошо, что не споенный, – задумчиво усмехнулся старый черт.  

— Да, мы им всем рога поотшибаем! – запальчиво продолжал мальчишка.

— Бооооже… – воздела очи горе Тиана, – как же мне нравится это уверенное мужское "Я все могу!" Вздрагиваешь вполне искренне - от восторга и смелости.

— Как отшибать будем? – сразу взял быка за рога парень, не обращая внимания на подколки подруги. – Это стоит обчудить.

— Обсудить…

— Не, мы же чудим, вот и надо все это обчудить.

— С чего начнем, милорд? – вытирая слезы и потекшую тушь, решительно спросила Вероника.

— Для начала заглянем в бордель.

— Самое вовремя, – всплеснула руками Тиана.

Эпилог.

Я все бордели в Ристайле знаю, но в «Красную лошадь» не заходил ни разу. Слишком низкопробное заведение. У Западных ворот всегда шастает много подозрительной публики. По половине из них королевский экзекутор плачет. В основном этот контингент и есть завсегдатаи тутошних кабаков и домов терпимости. По идее всю эту шоблу давно следует за Можай загнать, но у королевы никак руки не доходят, а Скиминокам не по рангу такой мелочью заниматься.

Поэтому в этом прекрасном заведении все очень удивились появлению лилового плаща. Разговоры, хохот, визг проституток от щипков и шлепков достопочтимых клиентов прекратились, словно их кто-то рубильником выключил.

Стоя в дверях, я внимательно осматривал занюханный бордель, матово поблескивая шелком нового плаща. Бордель так же внимательно смотрел на меня. Кто-то забыл дышать, кто-то проглотить отхлёбнутое пиво. Кто-то незаметно потянул заточку из-за голенища. Последнее весьма опрометчиво.

Я молчал, мне в ответ тоже, не зная чего ожидать. То ли я сюда пришел развлечься, то ли разогнать эту богоельню. Разрядку попыталась привнести бендерша. Выпорхнув из-за барной стойки, толстая тетка в парчовом безвкусном платье и агрессивном макияже, перепелкой подлетела ко мне, раскланиваясь и тараторя с напускной доброжелательностью.

— Благороднейший лорд Скиминок! Рады видеть вас в нашем скромном заведении. Проходите, чувствуйте себя как дома. Желаете, что-нибудь выпить или сразу в нумера?

— Желаю, – пристально уставился я на эту потасканную временем метрессу. – Где Сюзанна?

— О, у благородного лорда прекрасный вкус, – залебезила хозяйка борделя, не забывая кланяться. – Сюзанночка сейчас спустится.

Крысой, обернувшись к одному из своих помощников, топчущихся возле барной стойки, щелкнула пальцами и взглядом отдала приказ. Вышколенный подручный понял все без слов и поспешил на второй этаж, где располагались отдельные комнатки.

— Не желаете ли выпить, пока ожидаете? – снова повернулась ко мне сутенерша.

— Сколько ты за нее хочешь? – я столбом торчал в дверях, не собираясь и на шаг проходить в эту клоаку, больше, чем было нужно.

— Серебряный в час. Но для вас мы…

— Ты не поняла. Я ее выкупаю совсем. Сколько ты за нее хочешь?

— Но-о… – растерялась тетка, – она не…

Понимая, что это ускорит дело, я отстегнул от пояса туго набитый кошель и подкинул на ладони. Опытная пройдоха быстро узнала по звуку золото. Так и затряслась, сообразив, сколько его там. В этот момент ее помощник подвел невысокую худенькую девочку в сером платье и со светлыми волосами, неровными прядями, спадающими на лицо.

Я чуть меч из ножен не вырвал и едва сдержался, чтобы не покрошить их всех здесь. Это же еще ребенок. Недокормленный и затраханный в прямом смысле. Ее мать заслуженно оказалась в преисподней и зря ее помиловали.

Справившись с подкатившими эмоциями, я жестом подозвал Сюзанну.

— Вот, маленькая моя, – тут же защебетала мамка-потаскушница, – этот высокородный господин пожелал купить тебя насовсем. Кстати, как на счет…

Растянувшись морщинистым жабьим ртом, бендерша стрельнула глазками в сторону кошелька. Дождавшись, пока девушка подойдет, я накрыл ее полой своего плаща, приобняв одной рукой, а другой швырнул золото. Тетка словила кошельком прямо в лоб и грохнулась на пол взлягнув лаптями.

Никто не дернулся, пока мы выходили из борделя. Но как только за нами закрылась дверь, по шуму я догадался, что народ ломанулся собирать рассыпавшееся золото и истошный визг хозяйки пытающейся прекратить грабеж средь белого дня.

— Как вас зовут, господин? – тихо проговорила Сюзанна, не смея поднять взор.

— Меня зовут Иван. И я не господин тебе… Я друг твоей мамы.

— Вы знали маму? – девочка наконец-то подняла полный удивления взгляд.

— Да… долгая история.

P.S.

— Милорд! Милорд Иван!

— Чего ты раскричался?

— Милорд Иван, вас срочно вызывают во дворец. Там принцессу Ольгу дракон сожрал.

— Да нет, это принцесса Ольга сожрала дракона.

— Ну, вот что ты грива бестолковая мелешь? И ты, Себастьян не лучше.

— Ну, если ты такая умная, то и рассказывай.

— Тиана, Себастьян, Сивка, хватит орать! Вы нормально можете сказать, что случилось?

— Во дворце дракон!! – хором выпалила моя бестолковая банда.