Хэллоуин на станции «Гидра»

Игорю всегда казалось странным, что на станции «Гидра» с таким размахом отмечают земные праздники. Да, основателями этого исследовательского центра и открывшейся при нём академии были земляне, но на данный момент они давно перестали быть здесь большинством. И в правлении, и среди студентов их количество составляло не более пяти процентов, что было неудивительно – ведь на станции учились выходцы из всех девяти открытых на данный момент обитаемых галактик (на что и намекало её название). Разумеется, все они бережно относились к традициям предков и нередко устраивали вечеринки по случаю своих знаменательных дат (вроде дня независимости Альдама́ра от Бента́лии), но только у себя в общежитиях. Земные же праздники отмечались на полную катушку – по таким случаям отменялись занятия, в столовой подавались особые угощения, а в конференц-зале проводились роскошные балы, порой превращавшиеся в настоящие костюмированные маскарады – как на этот Хэллоуин, к которому вся академия готовилась уже неделю.

«И дался он инопланетным студентам, - думал Игорь на нуднейшей лекции по генной инженерии, - сомневаюсь, что кто-то из них почитает католических святых или кельтских богов. Похоже, преподам просто хочется оттянуть промежуточные экзамены, вот они и объявляют выходные по любому поводу. В конце семестра будут так же хвататься за Новый Год и Рождество – хотя какой у нас может быть Новый Год, если наша станция совершает полный оборот вокруг звезды за шестьдесят четыре дня? По-хорошему, у нас тут каждые два месяца должен быть Новый Год. Но мы почему-то празднуем его по земному календарю. Как и этот дурацкий Хэллоуин. И где мне взять хороший костюм? Я, конечно, могу нарядиться привидением – простыня есть, а вырезать в ней дырки не проблема, – но меня же засмеют! Я не могу этого допустить! Надо мной и так смеются чаще, чем мне бы хотелось. Что же делать?».

Эта мысль не давала ему покоя весь остаток пары. К своим восемнадцати годам Игорь Седов умел очень много: собирать роботов из любых мало-мальски пригодных деталей (как-никак, один из лучших студентов инженерного факультета академии), подлизываться к одним учителям и с первого взгляда настраивать против себя других, делать невероятно хитроумные шпаргалки (которые он, в большинстве случаев, терял в самый ответственный момент) и постоянно влипать в неприятности по причине своего неуёмного любопытства и странного чувства юмора. Однако навыки портного в список его талантов не входили. Обычно он покупал одежду на барахолках и не сильно парился, если его куртка оказывалась рваной, а штаны потёртыми – благо, на дворе стояло начало две тысячи пятьсот пятидесятых, и гаражный стиль снова входил в моду. Но качественные хэллоуинские костюмы на барахолках не продавались, а просить о помощи родителей (которые, к тому же, были вечно заняты – что неудивительно для капитана круизного звездолёта и директора ведущей клиники, занимающейся лечением космических вирусов) ему не хотелось. В прошлом году он придумал себе образ безумного изобретателя (которым, в общем-то, без пяти минут и являлся), включавший в себя седой парик, огромные очки с вечно запотевшими линзами и очаровательного спутника в лице ржавого механического пса, который скалил зубы и грозно рычал, стоило хозяину указать на кого-нибудь и сказать «фас». Тогда его идею оценили, но повторять её дважды было рискованно. Если он не хочет опозориться перед всей станцией, ему придётся срочно сообразить себе полноценный костюм… Но где его взять?

- Ты мог бы нарядиться краснозубым бумбаро́гом, - предложила ему Крэ́тти Швэрк, - это такая разновидность мстительных духов из нашего фольклора. На вид они почти не отличаются от обычных цукандианцев, но когда они злятся, их клыки начинают кровоточить, а кончики рогов – искрить электричеством. Они любят заманивать ничего не подозревающих путников в чащу леса, где с громогласным хохотом взрываются в клочьях дыма, прихватывая с собой и жертву. Вот только сами бумбароги лишены материального тела, поэтому им ничего не будет, а от доверчивого смертного останутся только кишки на деревьях. Но ты можешь до этого не доводить. Думаю, тебе хватит накладных клыков и ободка с рогами. Уж как заставить их искрить, ты придумаешь. Твои глаза, вон, и так постоянно метают молнии.

Игорь бросил на соседку по парте неприязненный взгляд. На её лице играла самодовольная улыбка, демонстрирующая все её сорок восемь зубов, но он прекрасно понимал, что улыбка эта не искренняя, а издевательская. Его отношения с этой девчонкой складывались не лучшим образом с первого учебного дня. Сначала он наступил ей на хвост, потом за завтраком разлил её чай (вернее, отвратительно пахнущий растительный отвар, который на Цука́нде почему-то считался шедевром кулинарного искусства) и, наконец, осмелился употребить слово «собака» в качестве ругательства. Не в её адрес, конечно (он был достаточно тактичен, чтобы не обзывать однокурсницу в первый же день знакомства), но это было неважно. Крэтти расценила пренебрежительное высказывание о своём семействе как страшное оскорбление и в ответ обозвала ошарашенного парня уродливой лысой обезьяной. Хотя на самом деле представители её расы эволюционировали не из собак, а из алафамо́тов – цукандианских хищников, отдалённо напоминающих рогатых лисиц, но то ли автоматический переводчик Игоря сработал как-то не так, то ли у Крэтти просто выдался плохой день, и результат не заставил себя ждать. Лишь свовременное вмешательство завхоза (суровейшей женщины, которую боялись все жители станции, включая директора и самую наглую уборщицу) позволило избежать эпичной драки. Окончательно же их отношения испортились после того, как один из его роботов (предмет его особой гордости, летучая мышь, способная совершенно бесшумно летать и ходить по потолку) в результате неудачного манёвра сломал голо-проектор, над которым девушка трудилась несколько дней. Хотя Крэтти училась на филологическом факультете и собиралась защищать диссертацию по теме «Грамматика раннесредневековых языков западных островов Кантона́ра», но её истинной страстью было создание голограмм. Трёхмерные мультфильмы, видеоигры и спецэффекты к студенческим спектаклям удавались ей в совершенстве, поражая зрителей своей реалистичностью и детализацией. Поэтому когда мышь Игоря свалилась прямо на её любимый проектор, разнеся его вдребезги одним ударом механического крыла, она пришла в неописуемую ярость. Парень, конечно, извинился, но её ненависти это нисколько не убавило. Хотя с тех пор прошёл почти год, но она продолжала время от времени кидать на него взгляды, так и говорившие, что ей очень хотелось бы увидеть его голову висящей у себя над камином.

Впрочем, сегодня она выглядела скорее ироничной, чем злой, и это уже можно было считать хорошим знаком.

- Ах, да, забыла сказать, - продолжила она, отбросив с лица прядь рыжих волос, - ещё у краснозубых бумбарогов лысые руки. На тыльной стороне ладони совсем нет шерсти. Считается, что это самый верный способ отличить их от нормальных цукандиан. Уж что, а эту деталь ты сможешь воплотить со стопроцентной достоверностью. У тебя даже усы до сих пор не выросли. Так что этот образ прямо создан для тебя.

- Я постараюсь как-нибудь обойтись без твоих советов, - заверил её Игорь, - с чего ты вообще взяла, что я собираюсь идти на эту дурацкую вечеринку? Я не большой фанат Хэллоуина. Праздник для детишек, которым по кайфу травить страшилки и вместе бояться бабайку из-под кровати. Я перерос такие вещи уже лет в одиннадцать.

- У тебя просто нет приличного костюма, - фыркнула цукандианка, - вот ты и бесишься. А то, что ты думаешь именно о хэллоуинской вечеринке, очевидно для каждого, у кого есть глаза. Ты ведь уже полчаса пялишься на афишу с её рекламой.

«Действительно, - подумал Игорь, осознав, что всё это время не сводил глаз с плаката, висевшего на стенде объявлений, - и как я сам этого не понял?».

Со стенда на него смотрело изображение улыбающейся тыквы в сопровождении голографической надписи, приглашающей принять участие в конкурсе на самый оригинальный костюм какой-нибудь нечисти. Время от времени надпись переводилась на языки разных народов, представители которых числились среди персонала и студентов академии – в тот момент, когда Игорь сосредоточил на ней взгляд, она была выполнена арабской вязью, которая вскоре сменилась фарага́льдскими иероглифами. Игоря всегда забавляло, что, несмотря на суровый климат и вечную мерзлоту, царившую на Фарагальде, жители этой планеты во многом напоминали древних египтян – и не только манерой письма, но и весьма странными погребальными обрядами. Они хоронили своих мертвецов в ледяных курганах, чтобы те не разлагались, а ещё надевали им головной убор в виде шляпки гриба, потому что верили, что бог, который будет взвешивать их сердца на загробном суде, очень любит грибочки и проявляет особое снисхождение к тем, что разделяет его страсть.

«Хм… А это идея, - подумал Игорь, - почему бы мне не нарядиться фарагальдской мумией? Грим я где-нибудь найду, а шапку, так уж и быть, сошью… возможно, из моей старой наволочки – она как раз красная в белый горох, как мухомор. Хотя я не знаю, растут ли они на Фарагальде, но какая разница? Ах, да, чуть не забыл – у фарагальдцев же есть третий глаз во лбу… надо будет приклеить голографическую линзу, пусть она крутится туда-сюда и моргает время от времени. Я как раз недавно выиграл такую в автомате с приколами и не знал, что с ней делать. Теперь знаю. И так, осталось только набросать эскиз…».

***
 Костюм Игоря действительно получился впечатляющим. Его кожа отливала всеми оттенками голубого, в волосах сверкали нетающие снежинки, позаимствованные из морозильной камеры на кухне академии, а шляпа периодически качалась из стороны в сторону благодаря скрытому механизму. Ему даже удалось раздобыть традиционный наряд фарагальдского дворянина времён поздней античности – не без помощи своего приятеля Ада́риуса Джакка, который учился на ксеноархеолога и как раз писал научную работу о развитии высокой моды этой звёздной системы. Правда, туника оказалась слегка потрёпанной, а плащ, расшитый мехом ламорка́ндры (фарагальдского пушного зверя, который, по словам Адариуса, напоминал голубого хорька) был усеян дырами, но Игорь решил, что это даже хорошо. В конце концов, он же ходячий мертвец, а не изнеженный аристократ. Третий глаз так же смотрелся весьма натурально, если не считать его ярко-красного цвета (глаза настоящих фарагальдцев, как правило, были фиолетовыми с вкраплениями жёлтого, либо зелёными с вкраплениями оранжевого), но на этот счёт Игорь заморачиваться не стал. Инопланетные студенты, рядившиеся в персонажей земной мифологии, тоже не слишком-то скрывали своей расовой принадлежности. Чешуйчатые гальдалианки изображали крючконосых ведьмам в остроконечных шляпах, синекожие и шестирукие нальвариане щеголяли в вампирских плащах с красным подбоем, а один болезненно-бледный харванец с копной голубых волос и розовыми глазами и вовсе предпочёл образ колдуна вуду в характерном цилиндре и с тяжёлой тростью, увенчанной черепом. На этом фоне красноглазый фарагальдский зомби выглядел почти канонично.

- Круть! Я знал, что ты будешь выглядеть шикарно, но чтоб настолько… Тебе очень идёт, бро!

Игорь отвлёкся от созерцания пёстрой публики и обернулся на голос, который мог принадлежать только Адариусу. Этот низкий рокочущий бас невозможно было перепутать с голосом какого-либо другого студента. Он уже приготовился увидеть своего друга в самом невообразимом костюме (в прошлом году тот нарядился хварком, болотным духом из восточно-швальба́рского фольклора, сделав себе натуральную бороду из грязи – что выглядело очень реалистично, но и пахло соответствующе), и всё-таки оказался не готов к зрелищу, представшему его глазам.

Типичный швальбарец – крупный гуманоид со смуглой кожей и острыми шипами, похожими на иглы дикобраза, вместо волос. Адариус же был высок и мускулист даже по меркам своего народа, а его суровое лицо могло бы принадлежать герою боевика. Однако сегодня на нём было облегающее белое трико, розовый парик и ободок с пластмассовым серебристым рогом. Сперва Игорь моргнул, ожидая, что увиденное окажется наваждением, но этого не произошло. Тогда он попытался приложить все усилия, чтобы удержаться от смеха, но ему это не удалось.

- Эй, ты чего хохочешь? – обиделся Адариус, - что не так-то? Я откопал описание этой твари в ваших бестиариях. Говорят, единорог – зверь лютый, может с одного удара пронзить человека насквозь. А укротить его способна только невинная дева, чистая помыслами, - он начал осматриваться по сторонам, - я был бы не против, если бы меня укротила, например, Ло́ппи…

Он бросил взгляд на эту обворожительную старшекурсницу, в данный момент оживлённо обсуждавшую что-то со стайкой подруг. Лоперапти́на Лафаму́н занималась спортивной гимнастикой и умела исполнять около двухсот традиционных гханских танцев (а так же отлично владела приёмами рукопашного боя и фехтования – но об этом знали уже не все, а только несколько парней, особо настойчиво навязывавших ей своё общество). Сегодня на ней был короткий топ, расшитый разноцветным бисером, длинная пёстрая юбка и высокий тюрбан, напоминавший скорее многоярусный торт, чем головной убор. Её иссиня-чёрная кожа пестрела переводными татуировками, изображавшими извивающихся серебристых змей, а глаза, благодаря флуоресцентным линзам, светились тёмно-зелёным. Игорь предположил, что она изображает Алмаа́ру – богиню песков и палящего солнца, которой поклонялись в южных странах Гхана. Хотя в большинстве мифов она описывалась справедливой хозяйкой пустынь, но иногда у неё случались бзики – тогда она превращалась в огромную змею и крушила города прогневавших её смертных. Так что для Хэллоуина этот образ подходил как нельзя более кстати.

«Надеюсь, костюм Лоппи не оскорбит ничьи религиозные чувства, - подумал Игорь, - а то помню, как один парень в том году нарядился минотавром, а на него накинулись разъярённые джавариане, заявившие, что он, де, позорит образ их священного животного. Хотя те звери, которым они поклоняются, больше похожи на трицератопсов, только волосатых. Не представляю, как их можно перепутать с коровами?».

От размышлений его отвлёк Адариус, дружески хлопнувший его по плечу.

- А ты будешь с кем-нибудь танцевать? – поинтересовался он, - как насчёт Лана́гры Тангаре́н? Я знаю, она тебе нравится. Может, пригласишь её?

- Ой, только не её! – запротестовал Игорь, - она до сих пор не простила меня за тот случай на физ-ре…

- Когда ты не справился с подачей и заехал ей по спине битой? – вспомнил Адариус, - да ладно, это было так давно…

- Дело не только в бите, - признался Игорь, - из-за меня наша команда продула со счётом шесть-ноль. Прежде я никогда не играл в хуларианский бейсбол, только ради неё и вызвался, как узнал, что она будет капитаном. Конечно, я понятия не имел, что этот чёртов мяч может летать, отскакивая от стен, и взрывается, если схватить его в неподходящий момент. Удивительно, как я тогда не разнёс весь спортзал…

- Все мы иногда делаем ошибки. Но это не повод опускать руки. Тебе стоит попробовать подкатить к ней снова. Я слышал, она тоже интересуется роботами. Как-никак, учится на медицинском, а на Хула́ре слово «доктор» и слово «механик» означают почти одно и то же. Они же там считают киберпротезы панацеей от всех бед. Готов поспорить, вы с ней найдёте, о чём поговорить.

- Но она – лучшая подруга Крэтти Швэрк! – в ход пошёл последний, самый главный аргумент, - уверен, та не раз настраивала её против меня. К тому же, за ней ухлёстывает куча старшекурсников. Так что у меня нет ни единого шанса. Даже у тебя с Лоппи их больше. Ты-то, хотя бы, отличник и, вдобавок, качок…

Он осёкся, потому что в этот момент Ланагра собственной персоной появилась прямо за плечом у Адариуса. Она была бесподобна в своём чёрном платье до колена, белых чулках и кружевных перчатках, под тканью которых её кожа казалась не малиновой, а почти розовой. Её серебристые волосы были собраны в два хвоста, спускавшихся до середины спины, а жёлтые глаза казались просто огромными благодаря фиолетовым теням. Ничего страшного в этом образе не было, однако Игорю при взгляде на неё стало не по себе.

«Надеюсь, она не слышала, о чём мы говорили, - подумал он, - и не сможет сейчас прочитать мои мысли. Хотя среди хулариан, вроде бы, нет телепатов, но от неё можно ждать чего угодно…».

- Привет, Игорь, - поздоровалась, между тем, девушка, продемонстрировав ряд ровных жемчужно-белых зубов, - классно выглядишь. И ты тоже, Адариус. Кстати, Лоппи говорила, что хотела бы с тобой потанцевать. Её заинтересовал твой костюм…

Лицо швальбарца просияло, что было заметно даже под слоем пудры и макияжа.

- Я же говорил, что единороги привлекают девушек. Впрочем, фарагальдские мумии, как я погляжу, тоже, - он ободряюще хлопнул друга по плечу и бросил хитрый взгляд в сторону Ланагры, - ну, я пойду. Пожелай мне удачи. А я пожелаю тебе. Ты сам знаешь, с чем.

На этой жизнерадостной ноте он растворился в толпе, оставив Игоря один на один с хуларианкой. Сказать, что юному инженеру стало не по себе – значит, ничего не сказать. В первые несколько секунд он был уверен, что девушка подошла к ним только для того, чтобы передать Адариусу слова Лоппи, и вот-вот уйдёт. Но уходить она не торопилась, и это заставило парня всерьёз занервничать.

«Что ей от меня нужно? – недоумевал он, - наверное, ей понравилась моя шляпа… или наоборот, показалась дурацкой. Как бы ей объяснить, что это часть образа… Может, она вообще ничего не знает о фарагальдских традициях и полагает, что я вырядился огромным человекоподобным грибом? Или ходячей башней с накренившейся крышей? Я даже не подумал, как это будет выглядеть со стороны…».

- Кстати, мухоморы на Фарагальде не растут, - заметила, между тем, Ланагра, - зато там есть ядоплюйки – маленькие такие грибочки, едва заметно светящиеся в темноте. На первый взгляд вполне безобидные, но наступишь – и в тебя тут же брызнет струя яда, разъедающего мясо до самых костей, похлеще кислоты. Есть их, конечно, нельзя, но тамошние жрецы готовят из них какой-то отвар, чтобы выходить в астрал. Причём, говорят, что голубые грибы лучше использовать для связи с добрыми богами, а розовые – со злыми. Интересная штука, неправда ли? Но крутой шляпы из ядоплюйки, наверное, не вышло бы – больно неказиста. Поэтому я согласна, что мухомор оригинальнее.

- Спасибо за комплимент, - Игорь решил, что будет лучше воспринять это как комплимент, чем как завуалированный намёк на недостаток познаний в фарагальдской микологии, - твой костюм тоже красивый. Но персонажа я не узнаю. Это кто-то из ваших хуларианских сказок?

- Нет, это Фо́дди Фрук, героиня альдамарского фильма ужасов. Не смотрел? Там, короче, про то, как девочка-подросток начала убивать своих одноклассников и учителей. Причём, зрителю до последнего кажется, что в конце её действия объяснят мистикой или хотя бы психическим отклонением… Но ничего такого не происходит. Её просто всё достало, вот она и решила поквитаться со своими обидчиками. Мощная развязка, очень мощная. У меня тоже были проблемы в школе, поэтому я прекрасно понимала эту героиню. Вот и решила нарядиться в неё в знак солидарности. Даже думала сделать фиолетовый грим, но поняла, что всё равно не сойду за альдамарку – глаза больно маловаты. Так что пришлось ограничиться тенями.

- Тебе очень идёт, - признал Игорь, - кстати, ты не хочешь потанцевать?

Этот вопрос дался ему нелегко, но он понимал, что другого шанса у него не будет, так что тянуть не имело смысла. Да и чем он рискует? Вряд ли она его сожрёт или испепелит взглядом. Максимум – ответит «нет». Это не самое страшное из того, что ему приходилось переживать за время учёбы в академии.

На губах Ланагры появилась лёгкая надменная улыбка.

- На нашей планете матриархат, - напомнила она, - у нас принято, чтобы девушки приглашали парней. Но раз уж ты успел первым… Хорошо, пусть будет по вашему обычаю. Всё равно я сама собиралась это предложить.

Она протянула ему руку и увлекла его в бодрый ритм харва́нского свинга. С этим танцем у Игоря было чуть лучше, чем с земными вальсами, поэтому с задачей «не наступать на ноги партнёрше» он почти справился. А вот поддержание беседы далось ему гораздо тяжелее. Он всегда терялся в присутствии хорошеньких девушек и редко мог выдать что-нибудь кроме «да», «ага» или «очень интересно». Что уж говорить о ситуации, когда ты танцуешь с той, на кого так давно заглядывался? К счастью, в этом деле Ланагра взяла инициативу на себя, за что Игорь был ей очень благодарен.

- Крэтти говорила, ты не фанат Хэллоуина, - заметила она, - и всё-таки, ты пришёл на вечеринку. Хотелось бы узнать, что тебя сподвигло. Если это не секрет, конечно.

- Да какой тут может быть секрет? Просто я не хочу весь вечер сидеть один, чувствуя себя жалким отверженным отщепенцем, - признался он, - кстати, насчёт Крэтти… Я что-то нигде не могу её найти. Она ведь тоже здесь, не так ли?

- Конечно. Вон там, у самой двери, танцует с каким-то кантонарцем. Наверное, решила попрактиковаться в общении без переводчика. Современные языки этой планеты даются ей гораздо хуже, чем средневековые. Только не говори ей, что я тебе об этом сказала, ладно? Это секрет.

Игорь проследил за взглядом Ланагры и увидел цукандианку в паре с высоким существом, покрытым пёстрыми перьями. На нём был фиолетовый плащ, расшитый изображениями птичьих черепов, и остроконечный колпак, увенчанный пучком перьев – типичные атрибуты злого колдуна в кантанорских сказках. Рук у него не было, но он ловко поддерживал партнёршу крыльями, то и дело мягко направляя её в нужном направлении. С чувством ритма у Крэтти явно были проблемы. Зато её костюм удался на славу – она изображала кицунэ в белом кимоно и фарфоровой маске. Её длинный хвост, пушистые уши и когтистые лапы отлично вписались в этот образ – разве что, рогов у японских лисиц обычно не наблюдалась, но на фоне всего остального это казалось мелочью. А Игорь и не знал, что она увлекается земными мифологиями…

- Сначала она хотела нарядиться в кавага́ру, гальдалианского волка-оборотня, - сказала Ланагра, - ну или не совсем волка… я не сильна в тамошней зоологии. Короче, обычно он выглядит, как нормальный рептилоид, но в ночи, когда тень от первой из пяти лун Гальда́ллы падает на третью, превращается в чудовищное хищное млекопитающее с серой шерстью и зубастой пастью. Крэтти планировала сделать себе голографический грим, который будет напоминать то чешую, то шерсть, в зависимости от освещения, но что-то намудрила и не смогла закончить его в срок. Вот и пришлось на ходу менять планы. Но, по-моему, получилось неплохо. Хотя я не слишком разбираюсь в традициях Гондураса, но её сари выглядит стильно…

- Кицунэ не из Гондураса, а из Японии, - поправил её Игорь, - и эта одежда называется «кимоно». Сари носят в Индии.

- А, в Индии… - кажется, Ланагра испытла неловкость, - это где великая стена и большие головы?

- Нет, стена находится в Китае, а головы – на Острове Пасхи.

- Точно! Я ведь читала об этом, только забыла. Но мне простительно. Я была на Земле всего один раз и повидала только две страны – твою Россию и эту, которая рядом с ней… Зимбабве, точно. Так что на звание знатока вашей географии я не претендую.

- Как и я – на звание вашей, - признался Игорь, - вечно путаю Тахома́рию с Махота́рией и никак не могу запомнить, чья столица называется Рамоха́тия…

- Тахомария и Махотария – это одна и та же страна. Она всегда называется по имени правящей королевы, а сейчас ею правит Махо́та Четвёртая. Ну а Рамохатия – это не город, а гора, которая находится в Хамота́рии – республике, граничащей с Тамоха́рией на западе и Ратома́хией на востоке. Надеюсь, теперь ты не будешь путаться.

- Постараюсь, - пообещал он, - хотя ваш язык кажется мне несколько зубодробительным…

- Как и мне – ваш, - вздохнула Ланагра, - ну что это за название для праздника – «Хэллоуин»? Еле выговоришь. Лучше бы называли, как у нас – «День когда мы оставляем приношения для ушедших предков, прогневанных богов, злых духов и добрых духов, которых лучше не злить». Всё коротко, ясно и по делу. Не так ли?

- Так у вас на Хуларе тоже есть такой праздник? – удивился Игорь.

- Конечно, есть. И тоже отмечается в середине осени. Правда, наша осень по календарю совпадает с вашей весной и летом и длится половину вашего года, потому что наша планета вращается гораздо медленнее. Но традиции этих двух праздников удивительно схожи. Мы тоже поминаем мёртвых, рассказываем страшные истории и готовим всякие вкусняшки. Даже светильники делаем – правда, не из тыкв, а из пустых шлемов от старых космических скафандров. Мы называем их «светильники Чёрного Джарла» и верим, что они защищают нас от злых сил.

- Чёрного Джарла? – переспросил Игорь, - звучит устрашающие. С ними связана какая-то история?
 - Разумеется. Этой легенде уже почти пятьсот лет, она относится ко временам, когда мы только начинали выходить в космос. Сам праздник, разумеется, ещё древнее, но традиция делать фонарики появилась именно тогда. В ту пору у нас были весьма напряжённые отношения Ахламо́ром. Официальной войны не было, но их пираты постоянно совершали налёты на наши корабли с полного одобрения своего правительства. Впрочем, Джарл Хва́лгард отличался особой жестокостью и коварством даже на фоне своих коллег. Он грабил не только наших, но и своих, не делая разницы между торговцами, военными, исследователями и другими пиратами. Его боялась даже собственная команда – боялась, но продолжала ему служить, потому что платил он по-королевски. К тому же, как и многие ахламорцы, он был весьма изобретателен и отлично разбирался химии…

«Ну конечно, - вспомнил Игорь, - мы же проходили это по истории. Ахламор находится в той же звёздной системе, что и Хулар, и был первой планетой, с которой хулариане установили контакт. Их технологии были весьма развитыми для цивилизации, впервые вышедшей в космос. Кажется, они активно разрабатывали биологическое оружие, что в конечном итоге закончилось для них очень плохо. Они развязали междоусобную войну и чуть не уничтожили всё живое на своей планете. Сейчас их считают третьим миром, но когда-то они были поистине мощной политической силой. Представляю, сколько ужаса их пираты, должно быть, наводили на Хулар…».

- Он разработал психотропное оружие, вызывающее галлюцинации, - продолжала Ланагра, - никто до сих пор не установил точного рецепта этого вещества, можно сказать, что эта тайна умерла с самим Чёрным Джарлом. Известно лишь, что небольшого количества этой жидкости, газа или порошка, попавшего на кожу или в дыхательные пути, было достаточно, чтобы у жертвы начались ужасающие видения. Обычно люди видели то, чего они больше всего боялись, или что сильнее всего ожидали увидеть – а при нападении пиратов ничего хорошего не ожидаешь. Потому-то о Хвалгарде и ходили самые дикие слухи – что он стреляет лазером из глаз, вместо бороды у него ядовитые щупальца, а в его команде служат живые скелеты. Многие предпочитали сдаваться ему сразу, едва увидев его корабль в иллюминаторе, потому что понимали, что сопротивление бесполезно. Но однажды с ним произошло то, чего он совершенно не ожидал…

Она сделала драматическую паузу, как будто предлагая слушателю самому догадаться, что же это было. Игорь. начал судорожно вспоминать сюжетные ходы, распространённые в подобного рода легендах.

- Он влюбился? – предположил парень.

Ланагра покачала головой.

- Нет, у него закончились запасы вещества в самый неподходящий момент. Он напал на хуларианский торговый корабль, взяв с собой совсем немного оружия, потому что ожидал, что ему сразу отдадут весь груз, как только поймут, с кем имеют дело. Но не тут-то было. Капитан Хама́лия Лэрг – храбрейшая женщина из семьи потомственных купцов и первооткрывателей, бороздивших сначала просторы океана, а потом и космоса, – сражалась бесстрашно, и никакие галлюцинации не могли отвлечь её от цели. Джарл виделся ей в самых кошмарных обличиях, но она не переставала палить по нему из бластера, даже когда он казался ей огнедышащим драконом или полуразложившимся трупом. Наконец, действие психотропа сошло на нет, а так как свежей порции у Джарла не было, ему пришлось сдаться. Он ожидал, что Хамалия убьёт его или хотя бы доставит на Хулар для казни, но она этого не сделала. Она просто отпустила его с миром, предварительно, разумеется, изъяв у него и его команды всё оружие. Это показалось ему особенно унизительным. Сам он никогда не щадил проигравших, опасаясь, что они могут отомстить ему. А поскольку он привык судить людей по себе, то поступок Хамалии однозначно говорил ему, что она не видит в нём угрозы и не считает достойным противником. Это очень ранило его самолюбие. Самым ужасным было то, что он действительно при всём желании не мог ей отомстить…

- Потому что она забрала у него всё оружие, включая его чудо-препарат? – догадался Игорь.

- Нет. Потому что он влюбился. Прежде с ним такого не случалось. Он никогда не испытывал ни привязанности, ни сострадания. Но эта женщина поразила его в самое сердце. Он был восхищён ею и в то же самое время жаждал её смерти. В конце концов он не выдержал этой внутренней борьбы и покончил с собой. Отравился, приняв смертельную дозу того самого психотропного вещества.

- Но откуда оно у него взялось, если Хамалия, как ты говоришь, отобрала всё его оружие?

- Видимо, он умудрился припрятать какое-то количество на крайний случай. Или сделать ещё. И вообще, это легенда! – по лицу Ланагры пробежала тень раздражения, - в общем, дальше версии расходятся. Одни говорят, что он-таки умер, просто его дух до сих пор не может упокоиться, а другие – что вещество подействовало не совсем так, как он ожидал, и в результате он превратился в бессмертного монстра, способного жить в открытом космосе. В любом случае, теперь он – или его призрак, не суть – бродит по всей галактике, нападает на случайные звездолёты и до смерти пугает их пассажиров. Он больше не внушает галлюцинации, а сам превращается в худшие страхи своих жертв, которые теперь умеет безошибочно угадывать с первого взгляда. На одни корабли он совершает короткие налёты – видимо, ностальгируя по пиратскому прошлому, – а на других может жить месяцами, выбирая себе жертву и постепенно сводя её с ума. Всё начинается с мелочей – тени в пустых коридорах, звуки, которых никто больше не слышит, страшные сны и тревожные мысли… А кончается столкновением с самым страшным кошмаром из всех, которые человек только может вообразить. Физических повреждений Джарл обычно не причиняет, но многие его жертвы умирают от страха. Впрочем, есть и такие легенды, где он не гнущается марать руки… или лапы, зависит от облика. Например, рассказывают, что однажды он напал на корабль ксенопалеонтологов, которые везли на свою планету останки доисторических рептилий из соседней системы. Так вот, начальника экспедиции нашли с разорванным горлом, и судя по отметинам зубов, это была как раз одна из тех тварей, которых он изучал. Вдобавок, на полу лаборатории обнаружились кровавые следы, которые явно принадлежали исполинской ящерице…

Игорь нервно сглотнул. Не то что бы он боялся динозавров… но стоило ему представить, что по станции бродит крупное агрессивно настроенное животное, как ему становилось не по себе. Он вспомнил, как из живого уголка академии однажды сбежал огромный бенталианский муравей, который порушил парты в нескольких аудиториях и чуть не сломал приборную панель в кабине пилота. При воспоминании о его жвалах парня до сих пор бросало в дрожь. Да и в целом его отношение к насекомым изменилось не в лучшую сторону.

- Ну а светильник-то тут при чём? – поинтересовался он, вспомнив, с чего началась вся эта история, - как именно этот кровожадный пират, не вынесший роковой любви и посмертно взявшийся подрабатывать букой из шкафа, связан с вашим оберегом от злых духов?

- Некоторые считают, что раз он может напугать любого человека, то эта схема сработает и с духами. Они ведь тоже наверняка чего-то боятся. Вот отсюда и пошла традиция брать шлем от скафандра, рисовать на нём череп со скрещёнными бластерами – личный символ Джарла – и ставить его на окно, в надежде, что это отпугнёт непрошенных гостей. Не только духов, кстати, но и просто грабителей или родственников, которых ты не хочешь видеть.

- Вот оно что… Да, звучит логично… И  всё-таки, как-то это стрёмно – использовать призрак жестокого отморозка в качестве цепного пса. А если он выйдет из-под контроля и начнёт буянить?

- Согласно легендам, такое возможно только в том случае, если фонарь будет разбит, а пламя свечи перекинется на какой-то из предметов обихода. Тогда Джарл действительно может почувствовать себя хозяином в доме и начнёт творить всякую дичь, похлеще ваших полтергейстов. Но такое случается редко. Он – космическая нежить, и на планетах ему неуютно. Другое дело – хрупкие скорлупки на просторах вселенной… Они и так ужасно ненадёжны, каждую секунду может случиться сбой, отключиться кислород или гравитация… А уж когда в этот маленький замкнутый мирок проникает зло и начинает сеять панику, методично истребляя или сводя с ума его обитателей… Представляю, какое злорадство испытывает при этом Джарл, и какой ужас – те, кому не посчастливится обнаружить его метку у себя в каюте.

- Метку? – переспросил Игорь, - какую ещё метку?

- Ах, я не сказала? При жизни Джарл часто подбрасывал своим врагам, которых собирался убить, клочок бумаги с изображением своего герба – того самого черепа с бластерами. Была у него некая страсть к театральным эффектам… И после смерти – или превращения в монстра, как тебе больше нравится, – она никуда не делась. Теперь, когда он внедряется на корабль и намечает себе жертву среди команды, он оставляет этот символ прямо в её каюте. Говорят, он просто проступает сквозь стену, как огромное грязное пятно, в котором постепенно начинают угадываться очертания черепа. Когда символ проявится полностью – всё, пиши пропало. Чёрный Джарл вот-вот явится перед тобой во всей красе. И не многим удаётся пережить это без потерь.

В этом месте она придала голосу зловещие, змеиные интонации, от которых по коже Игоря пробежали мурашки. Уж чего, а таланта рассказчика ей было не занимать.

- Ты так говоришь, как будто испытала это на себе, - заметил парень, - ну или знаешь кого-то, кто испытал.

- Нет, разумеется, нет, - заверила его девушка, - это всего лишь легенда. Но какой смысл рассказывать легенды, не притворяясь, хотя бы на минуту, что это правда? То, во что ты не веришь, вряд ли сможет тебя напугать. А сегодня надо бояться. Разве не таков смысл этого праздника?

Игорь был вынужден согласиться, что именно таков. После этого они с Ланагрой ещё немного потанцевали, обсудили академические новости, вспомнили, что совершенно не готовы к экзаменам, до которых остаётся не так уж и много времени, посмеялись над Адариусом, когда тот в очередной раз наступил на юбку Лоппи, и, осознав, что не могут больше стоять на ногах, переключили внимание на столы с угощениями. Внимание хуларианки привлёк торт в виде черепа, вероятно, приготовленный по джаварскому рецепту (во всяком случае, других рас с костяным капюшоном вокруг головы на станции не числилось, а череп выглядел именно так – разве что, капюшон был не костяной, а шоколадный), в то время как Игорь предпочёл более привычное для землянина печенье в виде надгробия с пристроившейся на нём летучей мышью. Потом было шампанское, которое торжественно откупорил сам директор, мистер О’Рейли, по своему обыкновению наряженный лепреконом (хотя этот образ едва ли можно было назвать зловещим, но поскольку мистер О’Рейли был патриотичным ирландцем, он из года в год выбирал  именно этот костюм), состязание по метанию тыкв (в котором одержал победу старшекурсник-валдурианин, показавший чудеса ловкости всеми десятью щупальцами) и, наконец, награждение победителя конкурса костюмов. Им стала Джа́йда Хейн – робкая студентка с факультета межгалактической журналистики, которая прежде почти не оказывалась в центре внимания. Ко всеобщему удивлению, эта жительница Пада́рны, второго спутника Швальбарии, сделала удивительный костюм фуэ́ру – обольстительного морского духа из фольклора некоторых стран планеты Грулуа́ль. Несмотря на то, что покрытые разноцветным мехом падарнианцы имеют мало общего с грулуальцами (хотя бы потому, что последние являются разумными растениями), её платье цвета морской волны, кропотливо расшитое бисером и раковинами, просто идеально подходило к образу этой коварной русалки. Окончательным доказательством триумфа Джайды стало то, что именно студенты-грулуальцы громче всех аплодировали ей во время награждения, а одна из них, высокая девушка с розовыми лепестками вместо волос, даже пообещала, что напишет за неё конспект, если она позволит ей сфотографироваться в этом наряде.

- Я обязана показать это платье маме! – воскликнула она, - оно точь-в-точь как на иллюстрации из книжки, которую я читала, когда была саженцем! Да и вы просто на одно лицо с той фуэру из сказки! Если бы у вас ещё были водоросли на голове, я бы ни на секунду не усомнилась, что вы действительно топите корабли и едите моряков на завтрак, обед и ужин! А что до вашей шерсти… Ну, в легендах нигде не говорится, что у морских духов её нет. Так что ваш образ – самый натуральный канон, а вы теперь – мой кумир на всю жизнь!

На этом месте Игорь не сдержал смеха. Хотя он немного завидовал победительнице, но лишь самую малость. Шансы на победу с самого начала казались ему минимальными. Слишком уж дёшево смотрелась эта шляпа…

Наконец, карнавал подошёл к концу, и его участники начали расходиться. Впрочем, тем, кому хотелось продлить праздничное настроение, разрешили задержаться в зале и взять н себя героическую миссию по ликвидации беспорядка. Игорь поначалу не хотел принимать в этом участия, потому что планировал немного позаниматься биологией перед сном (в прошлый раз он завалил контрольную и теперь очень боялся, что профессор Жаха́н сожрёт его живьём, если на следующем занятии он не получит высший балл), однако Адариус уговорил его остаться и помочь. Игорь никогда не умел отказывать другу и был вынужден согласиться, хоть и понимал, что им двигали отнюдь не благородные порывы, а желание провести побольше времени с Лоппи, которая, разумеется, тоже осталась, поскольку была известна своим альтруизмом. Ланагра же отказалась к ним присоединиться, сославшись на усталость и завтрашние факультативные занятия, перед которыми ей стоило как следует выспаться.

«Вот всегда так с этими девчонками! – думал Игорь, провожая её взглядом, - как танцевать и болтать о всякой ерунде – так пожалуйста, а как помочь с работёнкой – так чёрта с два. Эх, и угораздило меня… не влюбиться, конечно, но, скажем так, попасть под очарование этой фифы!».

Впрочем, с уборкой он и другие ревнители чистоты управились довольно быстро. Когда работаешь в дружной компании, да ещё и под музыку (которую обеспечила одна из нальварианок, сыгравшая на старом пианино безумный концерт в шесть рук), время летит стремительно. Вскоре от конфетти, серпантина, одноразовых стаканчиков и тыквенной кожуры не осталось ни следа, и помещение снова приобрело самый официозный вид – если не считать развешанных под потолком бумажных скелетов, да чучела баладо́да, висевшего над парадной дверью. У Игоря эта жёлтая птица, напоминавшая помесь попугая и индюка, совершенно не ассоциировалась с Хэллоуином, однако на своей родной Кханда́нге (небольшой планете в системе Альдебарана) она имела славу прожорливого падальщика, а её пронзительный крик ассоциировался у местных жителей с болью и одиночеством, что делало её образ схожим с образом ворона в земной культуре. Наверное, кто-то из студентов-кхандангцев решил, что присутствие этого чучела на вечеринке заставит танцующих вспомнить о смерти и бренности всего живого, что наилучшим образом скажется на поддержании праздничной атмосферы.

«Может быть, в следующем году мне следует нарядиться баладодом? – подумал Игорь, - жёлтая рубашка у меня есть, жёлтые штаны тоже, остаётся только сделать крылья… естественно, механические, чтобы ими можно было махать… возможно, у меня даже получится на них взлететь, пусть и невысоко… Готов поспорить, образ получится запоминающийся. Не хуже, чем растительная русалка в исполнении этой радужной обезьяны».

Решив, что обдумает эту идею на досуге, он попрощался с Адариусом и покинул конференц-зал через левую дверь. Так вышло, что из всех, кто вызвался помочь с уборкой, он был единственным, чья спальня находилась в левом отсеке, так что добираться ему пришлось в одиночку. Свет в коридоре уже выключили в целях экономии энергии, так что ему пришлось идти в темноте, подсвечивая себе путь фонариком видеофона и тщательно глядя под ноги. Ему совершенно не улыбалась перспектива споткнуться и что-нибудь себе сломать или, того хуже, разбить экран. Этот видеофон подарил ему отец на восемнадцатилетие, и он очень им дорожил, потому что его память вмещала огромное количество игр и музыки. Было бы катастрофой, если бы он сломался. Так, осталось совсем немного… Ещё две двери, и следующая его… Ух, как тут темно! Главное не запнуться о выброшенную кем-нибудь бутылку или пьяного старшекурсника, так и не дошедшего до своей комнаты… А то прецеденты бывали, вспомнить, хотя бы, прошлое Рождество…

- Игорь Седов! Да, вы! Я к вам обращаюсь. Остановитесь и поговорите со мной!

Парень замер с поднятой ногой, не решаясь опустить её на пол. Уж что, а этот голос он совершенно не ожидал услышать в такой час и в таком месте. Он хорошо знал привычки свих учителей и помнил, что биологичка ложится спать довольно рано. И всё-таки, это была она – Гахатта́ра Жахан собственной персоной! И чего ей от него понадобилось?

Он обернулся и вздрогнул, увидев, что она стоит прямо у него за плечом. Её чёрные глаза, как обычно, не выражали ничего, кроме холодного презрения, а антеннки на лбу нервно подрагивали, как бывало всегда, когда она сильно раздражалась. Первую пару рук она сложила на груди, а второй держала электронную книгу, в которой Игорь с ужасом узнал свою рабочую тетрадь.

- Вы написали, что харванские полосатогривы имеют общее происхождение с земными зебрами, - беспощадным тоном продолжила она, - вы понимаете, насколько по-дилетантски это звучит? Они не могут иметь общих предков, потому что зародились в разных галактиках! Это называется параллельная эволюция, кон-вер-ген-ци-я, - она произнесла это слово по слогам, как для маленького ребёнка, - они просто занимают схожие экологические ниши. Пасутся в саваннах, держатся табунами, обороняются от крупных хищников, охотящихся прайдами. Но никакого родства между ними нет и быть не может. Полосатогривы даже не копытные, так как их ноги заканчиваются когтистыми лапами, похожими на птичьи. Неужели вы не обратили внимания на эту весьма существенную деталь?

Полупрозрачные крылья профессора начали трепетать, нагнетая едва ощутимый ветер – это был верный признак того, что она вот-вот впадёт в берсеркерский гнев. В последний раз, когда Игорь видел её в таком состоянии, дело закончилось тем, что она выбросила портфель Адариуса в иллюминатор, и тому пришлось надевать скафандр и забирать его из открытого космоса. Конечно, начальство её за это отчитало, – по правилам академии личные вещи студентов считаются неприкосновенными, даже в том случае, если студенты болтают, рисуют в учебниках и качаются на стульях, - но её авторитет и слава грозного препода после этого значительно возрасли, так что она определённо ни о чём не жалела и была бы рада при случае повторить этот номер.

- Профессор Жахан… - осторожно начал Игорь, - поверьте, мне очень жаль, что я такой болван в вашей области… Но, поймите, я учусь на инженера, так что биология не входит в число необходимых для меня предметов…

- Биология, молодой человек, - бабочка подняла одну из правых передних конечностей и воздела кверху указательный палец, - это наука о жизни. Она необходима каждому из нас. Что вы будете делать, если потерпите крушение на неизвестной планете? Как поймёте, какие из местных растений и грибов можно употреблять в пищу, а какие не стоит? Какие животные являются травоядными, а какие плотоядными? Что представляет для вас опасность, а что нет? Вы должны это знать. Вы должны знать всё о формах жизни, населяющих все девять известных галактик. Вызубрить каждое царство, каждый отдел, каждый класс, отряд, семейство и род. Иначе вам никогда не стать инженером и не получить престижную работу в космофлоте. Никогда. Никогда! Никогда!!! НИКОГДА! НИКОГДА!!!

Она повторяла это слово, как заведённая, с каждым разом всё резче и громче. Тут-то Игорь и заподозрил неладное. Профессора Жахан было достаточно легко разозлить, но кричать на учеников было не в её правилах. Обычно она либо отчитывала их, как машина, с абсолютно ледяным лицом, либо просто ставила низшие отметки, не слушая оправданий и обещаний пересдать, либо, как в том случае с Адариусом, швыряла портфели в космос. Но повышать голос… Нет, тут было что-то не то. Как и в самом облике учительницы.

Гахаттара была типичной представительницей расы села́нцев – прямоходящих насекомых с почти человеческим лицами (если не считать непропорционально больших глаз и высоких лбов), четырьмя руками и мощным телосложением. Игорь находил её довольно красивой, несмотря на свою инсектофобию. Но сейчас в её облике появилось что-то такое, от чего ему сделалось жутко. Её рот как будто стал шире… Внезапно она распахнула его, продемонстрировав огромные жвала, совсем как у бенталианских муравьёв.

- Не хочешь по-хорошему? – прошипела она низким, совершенно нечеловеческим голосом, - что ж, будет по-плохому! Я разорву тебя! Сотру в порошок! Прокручу на мясорубке! Переварю заживо! О, как же я соскучился по трусливым студентам! Ваш страх так питателен… Да и вы сами – тоже!

Со жвал создания, которое уже совершенно точно не было профессором Жахан, начала капать густая красно-чёрная жидкость, похожая на смесь крови и слизи. Сквозь одежду «учительницы» начали пробиваться многочисленные маленькие лапки, которые могли бы принадлежать сороконожке, а над головой взметнулся длинный хвост, увенчанный изогнутым жалом, как у скорпиона. Монстр, получившийся в результате этой уродливой трансформации, напоминал смесь всех членистоногих, которых когда-либо приходилось видеть Игорю, и производил настолько отвратное впечатление, что парня чуть не стошнило.

«Бежать, - подумал он, - я должен бежать, пока эта тварь меня не сожрала… кем бы она не была… немедленно!».

Он вырвался из оцепенения и бросился к своей двери. На его счастье, она оказалась не заперта. Обычно он закрывал её на ключ, но сегодня забыл об этом, потому что торопился к началу вечеринки.

«Это наверняка было божественное проведение! Как же хорошо, что мне не нужно искать ключи и возиться с замком! - подумал он, дёргая ручку, которая, как ему показалось, поворачивалась целую вечность, - всё, больше я никогда не буду запирать эту дверь в своё отсутствие! Пусть лучше соседи роются в моих вещах, чем всякие неведомые создания пытаются меня сожрать! И откуда оно только взялось? Как проникло на станцию? Почему его не засекла сигнализация? Боже, ну почему эта дверь открывается так медленно?».

Наконец, ему удалось попасть к себе в спальню. Однако прежде, чем захлопнуть дверь изнутри, он успел бросить последний взгляд на чудовище. Оно было уже совсем близко, ещё немного – и его жвала сомкнулись бы на горле Игоря… Или нет. У него не было жвал. Оно вообще не было насекомым! На одно короткое мгновение парень увидел, как сквозь облик членистоногого проступили очертания высокого гуманоида с оранжевой кожей, гривой золотистых волос и большими фиолетовыми глазами. Вернее, одни глазом, правым – второй скрывала повязка. Незнакомец был одет в чёрный кожаный костюм, а на поясе у него висело несколько бластеров допотопной конструкции – очень массивных и под завязку наполненных пузырящейся плазмой. Такие можно было увидеть в старых фильмах про космических пиратов. Пираты… Ну конечно!

«Да это же Чёрный Джарл! – догадался Игорь, - собственной персоной! Ахламорцы такие и есть – рыжие с фиолетовыми глазами. Ну всё! Я пропал! Сейчас я обязательно подумаю о чём-то омерзительном, он прочитает мои мысли, превратится в какого-нибудь крокодила с восемью пастями и не оставит от меня мокрого места! И почему я не спросил у Ланагры, как от него защищаться? Наверняка хулариане знают средства… Но сейчас уже поздно. Он пришёл со мной. Мне конец!».

Он дрожащими пальцами повернул ключ, на его счастье, находившийся прямо в замочной скважине, и начал нервно озираться по сторонам.

«Я должен забаррикадировать дверь. Столом, стулом, комодом… чем угодно. Вряд ли это его задержит, но я должен попытаться. Нельзя так просто сдаваться. Я не могу умереть сейчас, таким молодым! Мне ещё надо пересдать биологию настоящему профессору Жахан! Она же меня убьёт, если я этого не сделаю!».

Это была последняя мысль, промчавшаяся в его помутившемся сознании, прежде, чем глаза его закатились, и он в беспамятстве упал на кровать. При этом Шляпа мухомора свалилась с его головы и откатилась к двери… которую, вопреки его опасениям, никто даже не думал ломать. Из-за неё вообще не доносилось ни звука, как будто никакого монстра в коридоре никогда не было.
 Впрочем, может, его и в самом деле не было?

 ***

Ланагра Тангарен вошла в свою каюту и устало опустилась на кровать. Этот день выдался для неё очень тяжёлым – с утра домашка, которую она собиралась сделать ещё вчера, но по своему обыкновению откладывала до самого последнего момента, потом работа в буфете (под конец её уже воротило от сахарных тыковок и шоколадных гробиков – и дёрнул её чёрт предложить повару свою помощь), ну и сами танцы… Да, Седов был не самым навязчивым из её воздыхателей, пожалуй, она даже могла назвать его симпатичным, и всё же, танцевать целый день только с ним было довоьно скучно и утомительно. Но что ещё она могла сделать, если её попросили о помощи? Она не любила отказывать, тем более – лучшим подругам…

В её кармане загудел видеофон. Она вынула его и нажала на кнопку «ответить» - совершенно не глядя, поскольку и так прекрасно понимала, кто может звонить ей в  такое время. Мгновение – и перед ней появилось голографическое изображение Крэтти Швэрк. Её довольная улыбка лучше всяких слов говорила, что всё прошло наилучшим образом.

- Ах, Ланагра, спасибо тебе огромное! – воскликнула она, - ты лучше всех! Я серьёзно. Ты самая хитрая и изобретательная из моих друзей. Так ловко всё обстряпать… пригласить Седова на танец, ненавязчиво рассказаь ему легенду о Джарле, убедить Лоппи потанцевать с Адариусом, чтобы она уговорила его остаться на уборку, а тот, в свою очередь, уговорил Седова, и ему пришлось возвращаться к себе в комнату в одиночестве поздно ночью… Я бы никогда до этого не додумалась! Ты фантастический психолог и невероятный тактик! Я в восторге!

Ланагра самодовольно ухмыльнулась. Не то что бы она сама всего этого не знала… Но похвалу слушать всегда приятно, особенно если она заслуженная.

- Ты наблюдала за ним? – полюбопытствовала она, - видела, как он прореагировал?

- Конечно, наблюдала! Я стояла прямо за спиной у голограммы. Но в коридоре было так темно, что он даже не обратил на меня внимания. Да и будешь тут пялиться по сторонам, когда тебя атакует твой худший страх! Кстати, ещё одно спасибо – за то, что подсказала мне, что он боится насекомых. Я этого не знала. Была уверена, что единственное, что его пугает – это перспектива вылететь из академии. Но когда ты напомнила мне про тот случай с муравьём, я сразу поняла, что должна состряпать сборную солянку из разных беспозвоночных. Ух, и намучилась я с этой голограммой! Три дня программировала. Это было гораздо тяжелее, чем сшить костюм кицунэ. Но результат превзошёл все ожидания. Он был в ужасе. В полном. Побледнел так, что даже сквозь этот его дурацкий грим видно было. А как добежал до своей комнаты – так и вовсе в обморок грохнулся!

- В обморок? – переспросила Ланагра, - это может быть серьёзно… ты уверена, что его не инфаркт хватил?

- Уверена. Первым делом пошла убедиться. Он, конечно, заперся изнутри, но когда это меня останавливало? Отмычек у меня – полные карманы. Короче, всё с ним нормально. Свалился прямо к себе в койку и храпит. Представляю, что ему снится… Наверное, очень насыщенные кошмары!

Крэтти затряслась от распиравшего её смеха. При виде этого зрелища Ланагре стало немного не по себе. Прежде она никогда не видела свою подругу такой злорадной.

- Не понимаю, чему ты так радуешься, - призналась она, - конечно, розыгрыш – дело весёлое, а тут ещё и праздник подходящий. Но неужели ты правда желаешь ему кошмаров? За что ты так на него злишься?

- О, много за что! За прищемлённый хвост, за тот случай с подносом, и за мой предыдущий голо-проектор, разумеется… А ещё просто за то, что он дурак, которому наплевать на чужие чувства. Мой розыгрыш – детская забава по сравнению с тем, что обычно творит он. Помнишь, как однажды на физ-ре он заставил своего робота-пса гоняться за студентами и кусать их за пятки? Железными зубами, между прочим! А как подсыпал джаварских пряностей в компот профессору О’Рейли? Просто так, по приколу, проверить, насколько он рассеянный, обратит внимание или нет. А у того обнаружилась аллергия, и он весь покрылся зелёными пятнами. Седов об этом даже не подумал. Он вообще ни о ком не думает, кроме себя. А уж про то, как он тебя битой шибанул, я вообще молчу…

- Это было так давно, что я и сама уже почти не помню, - заметила Ланагра, - а ты помнишь. Мне кажется, это немного странно.

- Что странно? – цукандианка навострила пушистые уши, - что ты хочешь сказать?

- Именно то, что и говорю. Что это странно – так пристально следить за человеком, которого ты ненавидишь. Да и ненавидеть его, как по мне, не за что. Он самый обычный парень. Я бы даже сказала, довольно милый. Не в моём вкусе, но милый. Танцевать мне с ним понравилось, на ноги почти не наступал, и собеседник интересный. Да, порой ведёт себя, как придурок, но мужики все такие. Чего ещё от них ждать?

- Ты не понимаешь! – возразила Крэтти, - он нанёс мне личное оскорбление! Да не одно, а целых… три, четыре, пять… восемь! Восемь оскорблений за последние полгода! Я не могла этого так оставить. Я цукандианка, у нас традиции кровной мести, мы не прощаем обид. Я должна была с ним расквитаться! И расквиталась! С твоей помощью, разумеется. За что тебе премного благодарна. Я теперь твоя должница на всю жизнь. Всё, что хошь проси – всё сделаю! Ну… в рамках разумного.

- Это весьма радует, - улыбнулась хуларианка, - но скажи мне честно… он ведь тебе нравится, не так ли?

- Что? – возмущению Крэтти не было предела, - этот примат? Ну и шутки у тебя! Мы с ним вообще из разных отрядов. Какая тут может быть любовь? У нас даже щенков быть не может. И слава всем богам, земным и подземным. Представляю, какое от него могло бы родиться потомство… не щенки, а маленькие нежизнеспособные идиоты!

- Ну, я подумала, что он может привлекать тебя как гипотетический друг… Или как талантливый изобретатель… Ты же сама любишь технику…

- Технику – да. А тех, кто использует её во вред – нет. Терпеть не могу. А уж Седова – особенно. Ненавижу хамов. И как тебе только в голову пришло, что я могла на него запасть?

- Да так, просто предположила… - Ланагра начала жалеть, что вообще подняла эту тему, - но нет так нет. Ты не кипятись только, хорошо?

- Ладно, - Крэтти тряхнула рыжей головой, - не буду. Тем более, что у меня сегодня великий день! Вернее, великая ночь. Моё отмщение свершилось! Я везунчик!

Она снова захохотала низким, лающим смехом. Похоже, этот триумф действительно значил для неё очень многое.

- Что ж, поздравляю, - улыбнулась хуларианка, - надеюсь, ты счастлива. Но больше, пожалуйста, не проси меня в таком участвовать. Я тебе не приманка для парней.

- Не боись, не буду. Я ж говорила, что это будет единственный раз, и что я теперь твоя должница навеки… сдэ-э-элаю для-а-а тэ-э-бя вс-ё-о, чт-о-о по-о-ожэлаешь, - она зевнула, широко распахнув клыкастую пасть, и даже не подумав прикрыть рот ладонью, - эх, как спать охота… ну ладно, я, наверное, пойду в кроватку. А то поздно уже. Ты, это… счастливого Хэллоуина, короче.

- Тебе тоже, - улыбнулась Ланагра, - тебе тоже.

С этими словами она отключила видеофон, переоделась в пижаму и забралась под одеяло. На душе у неё было спокойно – наконец-то она отделалась от всех обещаний и сможет сосредоточиться на учёбе. Никакой больше помощи буфетчикам, ухода за гханскими питонами в живом уголке и бесплатных уроков игры на валдурианской гитаре для тех, у кого нет щупалец. Всё снова станет, как прежде. Разве что, Игорь может решить, что её вчерашнее приглашение на танец означало личную симпатию, и начать ухаживать за ней… Но это она как-нибудь переживёт. Вокруг неё и так постоянно вьётся куча парней, она уже привыкла и научилась их игнорировать. Главное, чтобы у него совсем крыша не поехала от шуточек Крэтти. Может, сказать ему, что это был розыгрыш? А то ведь он таки трусоват. Как бы умом не тронулся…

«Ну да ладно, это уже не мои проблемы, - подумала Ланагра, бросив последний взгляд на светильник Чёрного Джарла, стоявший у неё на прикроватном столике, - пусть в эту ночь нечисть выходит из своих укрытий и бродит среди живых – мне нет до этого никакого дела. Я очень устала и собираюсь как следует выспаться».

Она повернулась на бок и накрылась одеялом с головой. Её сон был глубоким и мирным. И разумеется она не обратила ни малейшего внимания на небольшое тёмное пятно, появившееся у неё над кроватью.
Пятно, в котором недвусмысленно угадывались очертания черепа и двух скрещённых бластеров.