Как во стольном граде Дрмовске князь Николай созывал друзей своих на пиршество великое. А то как же - надоть достойно встретить год Лошади. За три дня до праздника приказал князь холопьям своим верным самую большую ёлку сыскать, срубить да на княжий двор приволочь... И вот, долго ли, коротко ли, но в конце-концов лесная красавица стояла во дворе княжеского дворца. Пушистая-пушистая, веточка к веточке, и высоченная... даже Аметисту до верхушки не достать. Собрались дримовцы вокруг ели, и стали спорить, как же ее получше да побогаче украсить.
И молвил Николай:
 - Есть у меня, народ честной, заветный ларец. В нём всякого добра достанет, чтоб ёлку-матушку прихорошить. Да хочется мне, чтоб каждый из вас от себя что-нибудь, какую ни есть безделицу, на веточку повесил. Собираемся завтра по утру - ель наряжать. Приносите все кто чем богат. Даже шишке обыкновенной рад буду - лишь бы от души!
  Всю ночь дримовцы головы ломали, чтобы такого принести, чтобы князь был доволен. Кто шишки позолотой покрывал, кто на мандарины ленты привязывал, а кто... В общем, под утро все были не выспавшиеся, но довольные своими творениями. Вот настал урочный час, когда было нужно к Николаеву двору сходиться. Первой выходила боярышня Мария. Была она девушка грамотная, даже, сказывают, не по-нашему разумела, и зато её горожане Либрой прозвали.

 

Выносила она длинные бусы скатного жемчуга. Рядом с ней стояла улыбающаяся Анна, больше известная как развеселая Оникс. В руках она держала плетеную корзину, в которой, похожие на разноцветные пасхальные яйца, лежали стеклянные шары, расписанные в ручную. Задорно улыбнувшись Либре, она спросила:
- Не намучилась ли ты с бусами, а? Такая длинная нить. Поди, постоянно путалась в ней!
Повела боярышня бровью и молвит:
 - Нет, родимая, не замучилась. Десять сенных девок за работу засадила, да и сама руку приложила.

 

Развесили шары по ветвям, оплели ёлку бусами, а тут и Идущая по времени - легка на помине - и тоже со шкатулкой драгоценной. В ней были золотые яблоки и грибы.

 

А поверх всего этого богатства сидел... Соный Ежонок, которому дюже хотелось на праздник попасть.

 

За ними, подобрав юбки, бежала Териона. Очень уж не хотелось опоздать на такое великое событие, как украшение новогодней ёлки. Украинка несла в руках мерцающие лампочки.
- Вы еще не начали, нет? А то я самое главное украшение принесла.

 

- Самое главное украшение у меня! - раздался голос Аметиста. И взору всех собравшихся на поляне предстала золотая звезда.

 

 - Ай да Амети-и-и-ист! Вот уважил так уважил! - улыбнулся Николай, помахивая дракону шапкой. Опосля этого стали подходить и другие гости, а среди них и Злыся с Агионой - принесли орехов сахарных да пряников медовых, чтобы те свои места на ёлке заняли. Прискакал воевода Ларт, принёс каменья самоцветные, аж у самого хана крымского отвоёванные. Столько украшений набралось, что ни вздумать, ни взгадать, ни даже в сказке сказать. Князь оглядел двор оком своим начальственным, а потом молвил:
 - Ну, теперича пришла пора ель нашу, красавицу, наряжать. Эй, холопы, тащите сюда лестницу дубовую, а вы, Оникс с Терионой, полезайте наверх. Аметист пущай звездой займётся. А далее посмотрим, что получится...
И вот лестница была приставлена к новогодней красавице. Аметист, зажав в зубах звезду, расправил огромные крылья и взмыл ввысь к верхушке ёлки.
Между тем Териона и Оникс, толкая друг друга, почти спихивая вниз, взбирались по лестнице. Добравшись до верхних веток, Тери и говорит:
- Ну и как ты прикажешь наряжать ее? Украшения-то все внизу остались.
- Но я думала, что ты их захватишь, а ты по лестнице как полезла, а я за тобой. Отставать не хотела.
И вдруг, Аметист, надевавший звезду на верхушку, задел крылом лестницу.
С громким визгом, криком и словами, которые для данного произведения будет неуместно здесь приводить, Оникс с Терионой полетели в жемчужный снег!
 - А-а-а-а-а-а-а-а-а! - слышались вопли, а две растрёпанные девицы шмякнулись вверх ногами в сугроб. Полезли холопы их вытаскивать, да наши "скромницы" такой шум подняли.... "Не хотим, - дескать, - от вас приставаний терпеть, сами выберемся!". Услышав такое, князь расхохотался и говорит:
 - А от таких красавцев будете?
Все оборотились, глядь - в ворота десяток крестоносцев въезжает. Разодетые, напыщенные, ровно индюки какие. Половина народу изумилась, а бабы все завздыхали, на эдаких молодцев глядючи...
На крестоносцев сверху свалился потерявший равновесие Аметист.
- Премного извиняюсь! Честно, я не специально! Но зато звезда там, где ей и положено быть!
Все посмотрели вверх. Действительно, ёлку венчала золотая звезда.
- Тогда все отлично! - сказал Николай.
Аметист гордо улыбнулся в два ряда белоснежных зубов.
Тем временем, охая и постанывая, Тери с Оникс выбрались-таки из сугроба, а холопы вернули лестницу на прежнее место. Подошёл тем часом главный тамплиер к Николаю и говорит на ломаном (вернее, переломанном во всех местах) русском:
 - Я есть приехать в ваш штадт, дабы принять участий в... как это по-русски.. пьянка..
Тут Либра на него зашикала, зашептала:
 - Не пьянка, а Новый Год! Сколько раз объясняла!
 Между тем, с вершины лестницы раздался бабий дуэт:
- Дамы! А вы не могли бы разъяснить, что вы хотите? А то песни распевать на морозе не слишком хорошее занятие! - раздался поучительный голос Ежа.
- Игрушки нам подайте! А то все, что мы брали наверх, уже кончились!
- Так бы сразу и сказали!
Тут гости по полной программе включились и стали кидать наверх всяческие побрякушки, а Оникс с Тери на пару ловили их и вешали туда, куда следует. Тута и Идущая полезла на подмогу, даром, что в шубе собольей была. А тамплиер главный и говорит:
 - Вот что я есть подумайт: негоже нам просто так стоять. Мы хотеть сделать вам подарок... - скинул меч с дорогой рукоятью, камнями усаженной, и стал изумруды да рубины сдирать да на нитку нанизывать. Вот и ещё нарядов на ёлочку прибавилось... И всё бы ничего, да только вновь послышалась людская молвь да конский топ. Гадают дримовцы, кто бы это на сей раз в гости пожаловать мог.
Наконец снежный вихрь, поднятый копытами, улегся, и даже солнце на секунду выглянуло из-за темных туч. Лучше бы оно это не делало.
На княжеском дворе стоял целый табун символов приближающегося года. Некоторые были без седаков, а на остальных сидели... лица восточной национальности.
- これはドリムですか。 (kore wa dorimu desuka. - ЭтоДрим?)　私達はピアンカに参加したいです。(watashitach iwa pianka ni sankashitai desu. - Мы хотим принять участие в пьянке!)
- Не бойтесь! Это же японцы! - весело сказал Аметист, - Они к нам на пьянку, кхм, на новый год приехали! - он повернулся к приехавшим:
はい、はい。これはドリムですね。 (Hai, hai. Kore wa dorimu desune. - Да, да. Это Дрим).
Самурай, ехавший на вороном рысаке, поклонился князю и произнёс:
 - Увазаямый Нико... Никора... Николая-сан. Я преподнести вам простой омияге...
 - Сувенир, то бишь... - продублировал довольный Аметист.
Самурай махнул слугам, и те внесли аккуратненькую кадку с совсем молодым деревцем сакуры. Все в восторге захлопали.
- Дерево отнесите во дворец, - распорядился Николай, - а то русские морозы его могут погубить. Большое вам домо аригато! - обратился он к японцам.
Тем временем, половина ёлки была уже наряжена.
- А ну, холопы! - раздался властный голос Терионы, - Лестницу с тремя прекрасными барышнями подняли и передвинули!..
- Уже с четырьмя! - поправила ее, взбирающаяся Злыся.
- И если кто-то снова уронит нас в снег, то пощады не ждите! - закончила свой монолог Тери, - Все ухи пообрываю!
Передвинули мужики лестницу, куда Териона показывала. Злыська повыше забралась и ну золотые грибочки по ветвям рассаживать. Идущая - яблоки и орехи, а Оникс - камни самоцветные. Тут загремел топот... нет, не копыт, а сапог. Подумалось гостям, что стрельцы по Дримовску ходят - порядок проверяют. А Злыся тут как заорёт благим матом:
 - Ой, ой, я... я...
 - Падаешь? Народ, а ну ноги в руки и Злыську спасать!
А покамест переполошённые дримовцы испуганную хомячку снимали с ветвей, раздался приятный мужской голос:
- Первый полк её величества Рыси! - отдал честь статный мужчина в красном мундире, - прибыли с предновогодней проверкой к княжескому дворцу. Вижу, у вас дела идут на славу?
- Служивый, - хтиро улыбнулся Аметист, поймавший Злысю, - А вы сами кто будете, а?
Солдат покраснел, покрутил черный ус и ответил:
- Я - поручик Ржевский!
- Отлично! - ответил Аметист, - Приглашаем и вас на нашу пья... встречу Нового года!
- Не положено! Я на службе!
- Так ведь мы же вечером празднуем, вот и приходите к нашему щедрому столу!
Отвлеченный поручик и не заметил, как Тери с Оникс поспорили из-за поручика. Оникс кричала, что Ржевский будет ей супругом, что Дон-Жуан оказался тем ещё гадом, а тери возмущённо вопила:
  - Нет, на сей раз это мой мужик, а то кругом сплошные запорожцы!
  - Ау, ты где тут запорожцев видишь? - изумилась Злыся, - ими, Слава Богу, пока ещё не пахнет.
   - Нееееет, этот запах не перебьёшь, - удручённо ответила Териона.
 - Всё равно, Ржевский мой!
 - Майн гот!!! Что здесь происходить без мой участий???!
Голос, пропитый и прокуренный принадлежал тощему господину в напудренном парике и со шпагой. Ржевский обернулся и расплылся в белозубой улыбке.
    - Мюнхаузен! Сколько лет, сколько зим! Как поживаешь, немчура моя ненаглядная?
- О доннер-веттер! Какой знакомый лиц! Герр Ржевский?
- Он самый! - еще шире улыбнулся поручик (хотя, куда же шире-то?)
Приобняв немца за плечи и крикнув отряду строится, он повел Мюнхгаузена прочь. В сторону ближайшей к княжескому дворцу пивной.
Тем временем, спорящие на лестнице барышни, увидев, что предмет их перепалки вразвалочку удаляется, стали медленно спускаться.
- Эй там, внизу! - крикнула Ничья, - гляньте на ёлку! Нет ли нигде пустых мест? А то у нас еще украшения остались!
- Немного левее и ниже можно повесить средний красный шар! - ответил ей Ёж.
- А мочему средний красный? - поинтересовалась Агиона, которая обходила ёлку по кругу.
- Все просто. Это мой любимый цвет. И мой любимый размер, - пояснил свой выбор Ёжа.
 - Всех вас, колючих на красненькое тянет, - хмыкнул Ларт, помогая Агионе дотянуться до ближайшей ветки и водрузить на неё шарик, - Нас, людей бывалых из красного только на вино да девок тянет. Вот, кстати, скоро запорожцы нагрянут - девицы, держитесь. За Либрой я личо прослежу, чтобы её никто не обидел. 
спел Аметист.
 Его песенку подхватили все остальные.
Дримовцы даже сами не заметили, как начали водить хород вокруг наряженной лесной красавицы.
И новогоднее веселье, вроде, уже началось, как вдруг:
- Караул! Бежим!... Лестница падает! - заорала не своим голосом Териона. Её громкие вопли и матюги подхватили остальные барышни, причём особенно пронзительным был визг Злыси. Девушки падали и падали, пока наконец не рухнули в чьи-то могучие объятья. Злыся, между прочим, тоже упала... к Ёжу. Благо, тот успел растопырить лапки. Увидев своего спасителя, хомячка восторженно взвизгнула и закричала:
Териону подхватил Аметист.
- Цела? Здорова? Жива?
- Вроде того.
- Ничего, до свадьбы заживет. А может и раньше, - утешил ее дракон.
Тут на двор снова вышел Николай. Он успел облачиться в парадные одежды.
- Как я погляжу, вы уже закончили. Отлично справились, - похвалил он дримовцев, - А теперь самое главное, пора зажечь нашу ёлку. Давайте, все хором: раз, два, три, ёлочка...
- Апчхи! - не выдержал Аметист. Дело в том, что волосы Терионы очень уж сильно щекотали драконий нос.
Ёлка вспыхнула.
- Скорее тушите её!
- Тащите воду!
- Снегом забрасывайте, снегом!
- Быстрее, скорее!
Все метались, пытаясь погасить пламя. Много ли времени прошло или мало, но в конце концов почерневшая ёлка гордо стояла на дворе. К темным небесам от нее поднимался черный дым.
- Ами, - грозно сказал Николай, - я же просил зажечь, а не поджечь ёлку!
- Я? А чего сразу я? Да разрази меня енот, забодай меня комар, раз такое дело! У Тери коса щекочется-я-я-я... Чхи! И вообще у меня насморк... Чхи! Чем бы ругать меня, княже, велел бы самогону для сугреву притащить, да сала на закусь
Тут Оникс голос подала и продолжила Амеистову отповедь:
 - А ещё кальяну бы сюда... Арбузного.
Вдруг ворота (в который уже раз?) отворились, и во двор ввалились вусмерть пьянющие Ржевский (в обнимку с Мюнхей), запорожский козак и янычар. У Ржевского была под мышкой здоровенная связка бубликов, у Мюнхи - шнапс и баварские сосисочки, у запорожца - грома-а-а-а-а-адная бутыль с настоящим самогоном, а янычар тащил здоровенный такой кльянище. Вся компаха окидывала нетрезвыми взглядами всех присутствующих, а особливо - девушек.
- Так, - распорядился Николай, - Бублики и сосиски оставляем здесь, шнапс отдаем слугам, кальян у обгорелой стороны поставьте, пусть прикрывает, а самогон мне давайте. И к девушкам не приставайте.
Когда все его распоряжения были выполнены, кроме последнего, Николай удалился во дворец (видно, чтобы начать праздновать). А новоприбывшая компания направилась к прекрасным барышням.
И в это время, как по заказу, лестница грохнулась им четверым на головы.
- Ой, мама-а-а-а-а-а-а! - заорала Оникс, бухаясь прямо на поручика, который, казалось, только этого и ждал. Он легко, словно пушинку подхватил Оникс и заговорил:
 - Не ушиблись, душенька? А я давно за вами приглядываю - понравились вы мне. Не желаете один разок со мной мазурочку станцевать? Глядишь, дело эдак на лад пойдёт. Нам, гусарам, не впервой красавиц кле... выручать.
Козак тоже своего не упустил. Стал на Идущую по времени заглядываться. А когда она на него шмякнулась, так вообще разошёлся, похабник усатый:
 - Оце яка дiвчина! Тонесенька, личко бiлесеньке, струнка мов осиночка!
Либру Мюнхаузен облюбовал, стал её сладкими речами умасливать:
 - Шёне фройляйн, их либе дих! Давно уже! С той самой поры, как ваши стихи прочитайт!
Либра вся прямо-таки зарделась от смущения.
 Териона единственная, кто ни с кем не замутила. Пошла она Николаю помогать - на стол накрывать. Скоро все дримовцы за столы сядут, Новый год встречать будут.



Прослушать или скачать Кабы, кабы, кабы... бесплатно на Простоплеер
Мороз и солнце. День, блин, чудесный. Ещё бы, после стольких литров невесть чего. Продрали дримовцы ясные очи ближе к обеду. Глядь - лежат они все вповалку середь горницы княжеской. В чём гуляли, в том, видать, и спать повалились. А бабы-то наши и вовсе не одни - рядом с каждой по мужику. Такого перепою Русь ещё не видала. А главное, теперь вспомнить, что и как случилось, а это дело непростое.