Кельтское Дерево Жизни
Во времена кельтов Северная Европа была покрыта столь густыми лесами, что говорили, будто белка могла допрыгать с одной ветки на другую из конца в конец, не касаясь земли. Италия от одного берега до другого была покрыта густыми лесами, состоящими из дуба, вяза и каштана; великий герцинский лес делал Германию неприступной во времена Цезаря; Шотландия была покрыта прекрасным каледонским лесом, Ирландия дубовыми лесами, вся Южная Англия – древними деревьями андериды.

Неудивительно, что при таком распространении лес рассматривался как основа существования, культуры и духовности племени. Пищевая ценность орехов и ягод, целительные возможности лекарственных растений, использование дерева для строительства жилищ и поддержания священных огней – для ранних кельтских народов лес был всем.

Когда племя расчищало землю для поселения, в центре они всегда оставляли большое дерево, известное в Ирландии, как “ crann bethadh” или Древо Жизни, которое защищало и объединяло людей. Вождей выбирали у священного дерева, поскольку своими корнями, уходящими в нижний мир и ветвями, достигающими верхнего мира, оно связывало их как с небесами, так и с подземным миром. Одним из самых больших достижений племени был акт уничтожения вражеского материнского дерева, поступок, заслуживающий высшей меры наказания.

Деревья обеспечивали не только средства для земного существования: они рассматривались, как живые, магические создания, которые приносили благословления из Иного Мира. Древесина девяти священных деревьев поддерживала костер, который возвращал Солнце на землю в Канун Мая; имена деревьев составляли огамический алфавит, который давал силу заклинаниям, вырезанным на тисовых палочках; рябина защищала коровник; ясень добавлял силы полету копья.

Ранняя легенда сотворения Ирландии говорит нам о великане, пришедшим из Иного Мира, держащим в руке ветвь, на которой одновременно росли яблоки, орехи и желуди. Его имя было Треохайр (Три Побега), он потряс ветвью и плоды, упав на землю и пустив корни, образовали четыре области Ирландии и один центр, где они выросли в пять священных деревьев, великих Хранителей земли.

Поскольку деревья хранят свои корни в невидимом мире духа, они являются дверьми в этот мир. Самое магическое из кельтских деревьев, дуб, получило свое гэльское имя (старо-ирландское daur, уэльское derw) от санскритского слова duir, «знание» (слово, которое, возможно, подарило нам слово “door” ( дверь). Многие исследователи считают, что Друиды, которые совершали поклонения среди священных рощ, получили свои имена от этого слова, объединенным с индоевропейским корнем wid, «знать», став «Знающими Людьми Дуба». (толкование хоть и логичное, но, как обычно бывает в исследуемом вопросе, более чем спорное. – прим. пер.)

Старые баллады пелись теми, кто входил в Иной Мир через дверь в священном дереве. Томас Рифмач, бард, живший в Шотландии 13-го столетия, сидел под знаменитым Эйлдонским деревом и был похищен Королевой Страны Эльфов. Эйлдонским деревом был боярышник, который был священным для фэйри по словам бардов, включая современную поэтессу Кэтлин Рэйн, которая писала:

«Столетие спала я под кустом боярышника,

Пока дерево не стало корнями и ветвями моих мыслей,

Пока белые лепестки не зацвели в моей короне».

Во множестве ранних ирландских историй о посвящении в тайны Иного Мира, герой должен достать ветвь священного дерева. Ибо, согласно другим индоевропейским традициям, в сердце Иномирья стоит Древо Мира, axis mundi, мировая ось, от которой происходит ветвь. В Путешествии Брана сына Фебала, вождь Бран отходит от своего дворца и вдруг слышит сладкую неземную музыку, которую никогда не слышал ранее. От ее звука он погружается в сон, и проснувшись обнаруживает в свое руке серебряную ветвь яблони, покрытую белыми цветами. Ночью во дворце появляется прекрасная женщина, одетая в сияющие одежды. Она завораживает людей песней о своей стране островов, в сердце которой растет древняя яблоня, чьи цветки вечно падают на равнину под ней подобно снегу, а в ветвях белые птицы напевают сладкие мелодии. Она приглашает Брана отправиться в плавание по западному морю и там присоединиться к ней, ибо серебряная ветвь отворила для него «магическую створку/открытую в сторону опасного моря заброшенных стран фэйри».

В Приключении Кормака в Волшебной Стране Кормак - Верховный Король Ирландии, чей двор находится в Таре. Однажды, когда он смотрит на свои владения, он видит приближающегося к нему странного воина, держащего в руке серебряную ветвь, на которой растут три золотых яблока. Когда он трясет ветвью, от нее исходит настолько приятная музыка, что она завладевает всеми сердцами и погружает больных в сон. Воин говорит Кормаку, что он пришел из «земли, где сохранилась истина, и нет ни старости, ни упадка, ни уныния, ни грусти, ни зависти, ни ревности, ни ненависти…».

Ветвь ведет Кормака к сердцу Иного Мира, и в этой истории Мировое Дерево представлено не яблоней, а девятью волшебными орешниками, стоящими вокруг колодца. Видение Кормаком этого священного центра, возможно, самое сильное описание, из всех найденных в кельтской мифологии, поскольку оно охватывает основные учения традиции мудрости:

«Тогда он увидел за оградой сияющий источник с пятью потоками, бегущими из него, и хозяева поочередно пили его воду. Девять орешников Буана росли над колодцем. Пурпурные орехи падали в источник и пять лососей, бывшие в источнике, делили их и отпускали скорлупу в плавание по потокам. Теперь журчание этих потоков было мелодичнее, чем любая музыка, сотворенная людьми».

В сердце кельтского Иного Мира, среди деревьев и воды может быть обнаружен духовный источник всей жизни. Здесь нет статичных изображений, глубочайшая Тайна танцует с жизнью и движением и проявляются многие чередования: вода течет, орехи падают, лосось выпрыгивает. Где воды исходят из сокрытых подземных глубин, там древо жизни тянет ветви к силе небес. Колодец и группа орешников показывают, что это место, где мистерии земли объединены с небесами, чтобы создать активное взаимодействие противоположностей. Где вода означает потенциал жизни на земле, там дерево несет провозглашение жизни.

Через эпохи искатели истины – поэты, философы, правители и прочие пилигримы духовного пути – совершали трудное путешествие к этой святыне. Ибо священные орехи падают из вышины, чтобы встретиться внизу с мягкими водами, объединить небо и землю. Лосось в колодце действует как посредник – рыба-жрец! – взламывая орехи. В триединой шаманской вселенной он делает знание верхнего и нижнего миров доступным нашему, срединному миру, вот почему искатели более всех вещей желают съесть Лосося или Орехи Мудрости.

Прогулка в любом лесу открывает архетипичный узор деревьев и воды, очевидный в естественном мире, где они являются партнерами, связанными танцем жизни. Ручьи и реки – главные переносчики семян, в то время как дожди и половодье увлажняют свою постель – землю. Вода увлажняет ложе для семян, затем отпирает спящие силы внутреннего роста таким образом, что они раскрываются в побегах. Журчащие реки переносят минералы от гор вниз, чтобы напитать их корни. Одно дерево с густой кроной может поглощать тонну воды в день.

Деревья, в свою очередь, хранители воды и почвы. Их корни гарантируют, что вода, принесенная дождем или снегом, равномерно распределится по земле. На земле без леса бури наносят огромный ущерб, поскольку они переносят почвенный слой, засоряют устья и тем самым являются причиной наводнений. Парадоксально, но летом это является причиной засухи, поскольку не остается резервов для поддержания ручьев, источников и рек. Дикая природа, естественно, тоже страдает от этого.

Сакральная экология деревьев и воды проходит через весь кельтский ландшафт, где сотни священных колодцев окружены деревьями-охранителями – живые храмы, куда столетиями приходили люди, чтобы испить или омыться водами и оставить жертвенные приношения в виде лоскутка своей одежды, привязанного к ветвям. Даже сегодня множество небольших кусочков материи, свисающие с деревьев, являются доказательством того, что пилигримы все еще следуют старыми тропами, которые ведут к той таинственной и манящей воде с ее магическими обещаниями – исцеления, предсказания будущего, дарования удачи. Они продолжают путь до сих пор, поскольку даже самый грязный водоем, задушенный водорослями или затоптанный домашним скотом, пробуждает наполовину затонувшую память о Колодце Мудрости, в то время как ветви самого стройного дерева колышутся под ветрами, дующими из Иного Мира.

Этот архетип универсален, он может быть найден в самых ранних из религиозных текстов: Риг Веде и Упанишадах древней Индии. В иудео-христианских традициях та же самая пара может быть найдена в описании Эдема:

И на земле дал Господь-Бог рост каждому древу, что приятно для глаза и добро в пищу; древо жизни в центре сада, и древо познания добра и зла.

И река течет из Эдема в воды и сады; и отсюда она была разделена на четыре истока.

Древо и вода рассматриваются, как центр начала мира, и также как его конец, тот же самый образ появляется в видении святого Иоанна в его Откровении:

И показал он мне чистую реку воды жизни, ясную будто кристалл, проистекающую из трона Бога и от Агнца.

В середине той реки и на каждом берегу ее было древо жизни, которое несло двенадцать видов плодов, и давало урожай каждый месяц: и листья его предназначены для исцеления народов.

Теперь понятно, что архетипичная экология дерева и воды уходит своими корнями в наиболее древние мировые религиозные традиции, и единое древо, то, чьи ветви и сегодня касаются наших снов, одновременно спит и бодрствует. На физическом уровне оно служит для того, чтобы напоминать нам о том, что следует быть внимательными к взаимосвязи с живым миром, чтобы жизнь на земле продолжалась. На плане психики вода и дерево олицетворяют горизонтальное и вертикальное измерения Личности: колодец души, который питает творческую силу внутри каждого из нас, «ведущую зеленый стебель через цветок», чтобы он смог расцвести и уронить семя в наши сердца, чтобы и мы смогли стать дверью, ведущей во множество миров.

И теперь твой черед испить из колодца. Когда ты шагаешь к нему, ты больше не замечаешь тех, кто пришел перед тобой или тех, кто ждет позади. Как будто бы ты один в глубине Настоящего, безмерно тихий, полный жизни. На мгновение ты бросаешь взгляд на мягко колышущиеся ветви деревьев. Кажется, что их колышет ветер Иного Мира, и какая-то часть тебя желает быть рожденной там, в стране света и ветра. Но теперь ты чувствуешь, как что-то подталкивает тебя вперед, к колодцу, и ты опускаешься и прикасаешься к воде. За промежуток времени, который может быть мгновением или вечностью, ты глядишь в бездну, переплетенный вихрь, который свивается в невыразимых глубинах тьмы. Когда твой взгляд пронзает его, ты теряешься в пространстве и времени, и сила его энергии почти затягивает тебя в глубину. Там стоит рев, подобный реву моря. В следующее мгновение все вновь наполнено тишиной и вода – это лишь ясный источник, сияющий мягким сине-зеленым светом, отражая нависшие над ним деревья. Рыба скользит подобно тени прямо около поверхности. Ты складываешь ладони и пьешь…Это словно пить сам свет, и глубокое ощущение спокойствия наполняет тебя, когда вода смывает все раны твоего прошлого и очищает твое сердце и разум. В забытых иссохших канавах начинают прорастать семена и сияющий рост озеленяет голую землю. Корни Древа проникают в почву твоей души. Крепкие стебли и ветви обвиваются вокруг рухнувших старых стен и внезапно появляются у границ разума, неся с собой зеленые листья и цветы.




Омела

Лукаво и нахально они подмигивали
с полок пробегавшим мимо девушкам,
которые с напускной застенчивостью
поглядывали украдкой на подвешенную
к потолку веточку омелы 1 .

Ч.Диккенс.
«Рождественская песнь в прозе»

Если вы когда-нибудь были на юге России, на Кавказе или на Украине, то наверняка обращали внимание на то, что на вершинах старых тополей и берез виднеются какие-то лохматые круглые сплетения ветвей, похожие на большие птичьи гнезда. Но это не гнезда и не уродливое искривление веток самого дерева. Это – кустики паразитического растения – омелы.

Омела белая ( Viscum album ) – растение из семейства омеловых ( Viscaceae ) 2 . Распространена омела в западной и южной Европе и в малой Азии, у нас – в южных районах европейской части, на север до Смоленской, Курской, Воронежской и Тульской областей. Близкий вид, а возможно, и подвид омелы белой – омелу окрашенную ( V.coloratum ), можно встретить также на юге российского Дальнего Востока и в прилежащих районах Китая и Кореи. Выглядит омела белая как шарообразный куст (жизненная форма – кустарничек), от 20 см до 1 м в диаметре. Стволик растения в основании может иметь толщину более 10 см.

Разные формы омелы белой поселяются на лиственных деревьях: тополях, ивах, березах, дубах и др., либо на хвойных: соснах, пихтах, лиственнице.

Омела – вечнозеленое растение. Зимой на фоне темных голых ветвей лиственного дерева ее кустики, покрытые плотными кожистыми листьями, выглядят очень эффектно. Листья омелы расположены супротивно на концах многочисленных вильчато-ветвящихся веточек, так что все растение напоминает зеленый шар. А между листьев, в развилках побегов, развиваются мелкие желтовато-зеленые цветки. Цветет омела в марте–апреле, а позже на месте цветков созревают довольно крупные – около 1 см – белые или желтоватые, очень клейкие односемянные ягоды 3 . Они не опадают всю зиму, отливая на солнце жемчужным блеском.

Ягоды омелы привлекают птиц, например дроздов, которые являются распространителями семян этого растения. Поклевала птица эти ягоды, и клюв у нее стал липким. Перелетев на соседнее дерево, она почистила клюв о ветку и оставила на ней прилипшее к клюву клейкое семечко. Или через несколько часов, улетев далеко от места пиршества, эта же птица на ветке какого-нибудь дерева оставила помет. А в помете – семечко омелы, которое не потеряло всхожести от того, что ему пришлось пройти сквозь кишечник птицы.

Весной, когда соки дерева быстрее побегут по сосудам, семя омелы прорастет. Как бы ни было ориентировано семечко, корешок проростка обязательно изогнется в сторону ветки – от нее исходит чуть заметное тепло, она отбрасывает легкую тень, а проросток омелы лучше чувствительного прибора воспринимает это тепло и эту тень. Соприкоснувшись с корой, корешок начинает расширяться в круглую плотную пластинку. Вскоре из ее центра вырастает крепкий, острый, как иголка, отросток-присоска, который проникает через кору ветки и постепенно достигает древесины. В саму древесину этот отросток проникнуть не может. Но поскольку снаружи древесины ежегодно нарастают новые слои, то присоска в конце концов оказывается погруженной в них, а все растение омелы – намертво прикрепленным к ветке. Кроме того, уже на второй год жизни корневой отросток начинает ветвиться, расползаясь тяжами между корой и древесиной и распространяясь все дальше и дальше внутри приютившей его ветки.

Снаружи же на ветке в первый год ничего не происходит. Но на второй, когда корень-присоска начинает доставлять омеле воду и минеральные вещества от растения-хозяина, на ветке появляется облиственный побег, каждый год разрастающийся все сильнее и превращающийся в зеленый кустик 4 .

Впрочем, омела, строго говоря, полупаразит – ее зеленые листья сами синтезируют питательные вещества, а от дерева она получает в основном воду и минеральные соли. Сахара же, синтезированные в листьях омелы, могли бы, напротив, попадать в сосуды хозяина. Но омела устроена таким образом, что только берет, сама ничего не отдавая. Тот участок ветки хозяина, на котором она поселилась, постепенно все более и более вздувается, в этом месте образуется как бы опухоль. При сильном развитии омелы к веткам дерева, находящимся выше ее, вода почти не поступает, и поэтому они засыхают. В отдельных случаях омела настолько истощает дерево, что оно погибает.

Бывает, омела растет так густо, что зимой несчастное дерево кажется одной огромной омелой. Например, на западе Австрии, в Тироле, где склоны гор в долинах рек Айзах и Эч заняты сплошными насаждениями сосны, омелы великое множество – на одном дереве может быть до сотни ее кустов. По долинам этих рек пролегают пути весенней миграции дроздов. Голодные птицы набрасываются на оставшиеся с зимы ягоды омелы и, перелетая с дерева на дерево, заражают их все больше и больше. Непораженных мест на дереве остается так мало, что иногда дело доходит до курьезов: семя омелы попадает на ветки взрослой омелы, там прорастает, и в конце концов на старой омеле вырастает молодая. Старая омела высасывает соки из дерева, а молодая сосет старую.

С гибелью истощенного дерева-хозяина, естественно, погибает и омела, хотя в принципе это растение может доживать до 40 лет.

Помимо белой омелы семейство омеловых включает еще более чем 500 видов растений, относящихся к 11 родам и распространенных в северной Америке, Африке и Австралии. В основном это тропические растения, ведущие такой же полупаразитический образ жизни. Но некоторые омеловые практически утратили листья и стали почти полными паразитами

В Европе омела была объектом суеверного поклонения с незапамятных времен. Легенды, связанные с ней, существуют в скандинавской мифологии (Младшая Эдда). чтили омелу галлы и италийцы – об этом известно еще из текстов Плиния Старшего. Друиды – так галлы называли своих кудесников – считали, что нет ничего священнее омелы, особенно если она произрастает на дубе. Срывали омелу с соблюдением сложных обрядов: в шестой день луны жрец в белом одеянии взбирался на дерево и, срезав растение золотым серпом, клал его на кусок белой ткани. Омела должна была быть сорвана без применения железа, а сорванная – не коснуться земли. Цветущее растение, выросшее без корней, не на земле, а прямо на дереве, расценивалось, очевидно, как нечто сверхъестественное, свалившееся прямо с неба, некий божий дар. Коснувшись земли, это небесное растение подверглось бы осквернению и лишилось своей небесной силы. Правильно же добытая омела считалась хорошим лекарством от эпилепсии, отличнейшим образом исцеляла язвы (стоило больному пожевать кусок этого растения, а другой кусок приложить к больному месту), да и вообще была верным средством против любого яда. Кроме того, она помогала забеременеть женщинам – если те носили ее при себе, да и скотовод мог рассчитывать на ее помощь, если в его стаде оказывались бесплодные животные. Разумеется, из омелы можно было приготовить и неплохую отраву – если она попадала в руки колдуна, задавшегося такой целью.

Представления об омеле как о волшебном и лекарственном растении сохранялись у многих народов Европы до недавнего времени. У жителей Гольштинии считалось, что омела, особенно выросшая на дубе, врачует любые свежие раны и обеспечивает удачу на охоте. Крестьяне Лакона, на юге Франции, использовали ее как универсальное противоядие, прикладывая к животу больного или давая ему выпить отвар. В швейцарском кантоне Аару омелу, добытую с соблюдением примерно таких же, как и у друидов, правил, считали универсальным средством от детских болезней. Друидическое название омелы – «всецелитель» – сохраняется в разговорной речи жителей Бретани, Уэльса, Ирландии и Шотландии. В Швеции до сих пор верят, что омела помогает при эпилепсии, для чего больные стараются иметь при себе ножи с рукоятью, сделанной из основания стволика омелы. В Германии с этой же целью вешали детям на шею куски омелы, во Франции использовали отвар из ржаной муки и омелы, собранной в день святого Иоанна. В Англии и Голландии вплоть до XVIII в. омелу против приступов падучей рекомендовали известные врачи – по их рецептам лекарство готовилось из высушенных ягод, растертых определенным образом с вином.

Применялась и применяется омела как лекарственное средство и в нашей народной медицине. В виде порошков, мазей, компрессов и примочек, отваров и ванн ее используют как кровоостанавливающее и вяжущее средство, а также болеутоляющее, глистогонное, при женских болезнях, желудочно-кишечных кровотечениях, при геморрое. Применяют омелу для лечения хронических незаживающих ран, язв и нарывов. Чай из омелы пьют при плохом самочувствии, упадке сил и головокружении.

В настоящее время омела белая официально признана лекарственным растением. Установлено, что ее листья содержат различные органические кислоты, алкалоиды, сахара, ацетилхолин, смолистые вещества, жирные масла, спирты, аскорбиновую кислоту, каротин. Препараты из листьев омелы оказывают успокаивающее действие, улучшают сердечную деятельность. В официальной медицине они используются для повышения диуреза при заболеваниях почек, для снижения артериального давления при гипертонической болезни, для усиления деятельности сердца, как успокаивающее и в других случаях.

Как мы помним, друиды использовали омелу для лечения не только людей, но и животных. Включена она и в современные списки ветеринарных препаратов, где используется со сходными целями: при нефритах, для понижения давления, для остановки кровотечения, в том числе при родах. Омелу используют и как кормовое растение – например, на Кавказе ее молодыми побегами откармливают овец и коз.

Разумеется, любое растение, содержащее физиологически активные вещества, например те же алкалоиды, при неумелом обращении может стать причиной отравления – и здесь наши предки не ошибались в отношении омелы. Некоторые авторы сообщают, что ягоды омелы сладкие и вкусные. В то же время в других справочниках говорится о том, что они ядовиты. Возможно, это зависит от концентрации тех или иных веществ, меняющейся у разных растений в разных условиях и при произрастании на разных деревьях. Так что лучше не проверять степень ядовитости омеловых ягод на себе.

Ну а что касается веселого обычая с поцелуями под веткой омелы – он сохранился в Англии и по сей день. Родственники омелы украшают дома на Рождество и в США, и в Австралии.



1 по английскому обычаю, мужчине разрешается поцеловать девушку, если он на святках поймает ее под веткой омелы, подвешенной к потолку или люстре.
2 По мнению других систематиков – семейства ремнецветниковых ( Loranthaceae ), куда омеловые входят в качестве подсемейства. – Прим. ред.
3 Сроки созревания ягод омелы в разных справочниках указываются по-разному: и летом, и осенью, и даже на следующий год. – Прим. ред.
4 Разрастающиеся под корой корневые отростки омелы могут периодически давать и новые побеги, выходящие наружу, поэтому, срезав один куст, мы не избавляем дерево от паразита.



Кельтские Драконы: Мифический Источник Силы
Хотя обычно драконы связываются с Азией, эти мифические существа встречаются в сказках и фольклоре народов всего мира, включая Кельтскую Ирландию.
В мире кельтских королей и воинов, драконы являются символом власти. Достаточно вспомнить кельтский термин, обозначающий титул короля - Pendragon.

Но в тайном мире Кельтской духовности, драконы представляют нечто гораздо больше...
Какие магические силы эти таинственные существа скрывали в себе, почему были настолько важны, что до сих пор исследователи обнаруживают легенды, в которых говорится о ритуалах жертвоприношений могущественным Кельтским драконам?
Конечно они должны были быть больше чем просто огнедышащими животными, чтобы вызвать такое уважение у кельтов, которые, как мы знаем, были одной из самых жестоких и бурных этнических групп древних времен.

Как утверждают наши друзья с сайта Dragonorama "Драконы были важной частью Кельтского Знания. Кельты очень тонко чувствовали Землю, а драконы, как считалось, влияли на нее.... Кельты верили, что области, часто посещаемые драконами, обладали особой силой."

Драконы всегда связывались с Силами Земли. Даже сегодня, при проведении многих эзотерических ритуалов, люди полагают, что инвокация "Глаза Дракона" увеличит их личную силу.

Древние друиды верили, что сама земля походила на тело дракона, и они строили свои священные каменные круги на "Узлах Силы" этого тела. Они считали, что драконы объединяли нас с магнетизмом Земли и целительными водами.

Многие из нас слышали о таинственных "лей-линиях", особенно об их связи с местоположением мест силы, таких как Стоунхендж или круги на полях. Возможно вы этого не знаете, но другое название "лей-линий" - "линии Дракона".

В древней Кельтской Ирландии, "леи земли" не относились к географическому, физическому характеру ландшафта. Они имели гораздо более серьезное значение. Для древних кельтов "леи земли" были термином, описывающим то как Космические силы протекли и повлияли на то или иное место, также как как сама область воздействовала на Космические силы. Драконы, как считалось, обладали огромным влиянием на "леи земли", отсюда и термин - "линии Дракона".

Англо саксонское слово "дракон" происходит от греческого слова, означающего "видеть ясно". Кельты верили, что драконы обладали даром видения, мудрости, и пророчеств. Драконы были хранителями всего знания и мудрости.

Кельтские произведения искусства часто изображают драконов, глотающими свой хвост, превратив свое тело в замкнутый круг, символизируя вечную жизнь. Мы можем найти подобную символику в узлах и трискелях.

Кельтских драконов почитали подобно богам, поскольку они премиряли Земные и Небесные силы. Кельты верили, что драконы охраняли ворота, ведущие как в Небеса, так и в Подземный мир.

Как духи-хранители, защищающие Землю и всех живых существ, Кельтские драконы, возможно наиболее могущественные создания из всего кельтского бестиария.



МИР МЕРТВЫХ У КЕЛЬТОВ

"Верования кельтов, связанные с загробной жизнью, удивляли своей непоследовательностью еще людей древности: с одной стороны, они верили в перевоплощения души, с другой стороны — в вечную счастливую загробную жизнь. Тем не менее, все, описывающие обычаи кельтов, соглашались с тем, что такие верования благоприятствовали распространению у кельтов презрения к смерти, и оттого они (к примеру, галлы) были безумно отважны. Некоторые древние авторы полагали, что вера в переселение душ была перенята кельтами у школы пифагорейцев, хотя современные исследователи сильно сомневаются в этом.

Мифический Туан жил триста лет в облике человека, триста — как дикий бык, двести — горным козлом, триста — птицей и еще сто — в виде лосося. Этого лосося съедает королева, и Туан возрождается в человеческом облике под первым своим именем.

Иной герой, Талейсин, изловленный в море в облике младенца, доставляется рыбаком во дворец ГВИДИОНА, где демонстрирует свое искусство барда, исполняя песнь, описывающую виденное им в разные периоды истории человечества — от низвержения Люцифера в ад, через ряд эпизодов, упоминающихся в Ветхом и Новом Завете, и до важнейших моментов (в мифологической интерпретации) истории Ирландии.

Рай ирландских мифов располагается на острове или островах, расположенных где-то в океане, и называется Землей Живых, Землей Женщин, Землей Молодых, Равниной Радостей и, наконец, с укреплением позиций христианства, Тир Тарнгири — Землей Обетованной.

По мнению западных кельтов, острова эти были населены богами, духами умерших королей и других героев мифов. Прокоп Цесарейский сообщал о том, как бретонские кельты, жившие на побережье, доставляли души умерших на Британские острова. Ночью этих людей будил стук в дверь, и они отправлялись на берег, где их поджидали глубоко погруженные в воду лодки, в которых, казалось, никого не было. Двигались эти лодки сами, причем с поразительной скоростью, а бретонцы лишь выполняли роль рулевых. По прибытии к британским берегам неведомый голос поименно вызывал души прибывших, и, по мере того как назывались имена, борта лодок все выше поднимались над водой...

Часто герои ирландских мифов отправляются в путешествие к этим таинственным островам, и путешествия эти не всегда заканчиваются благополучно. Один из старых мифов этого цикла — поэма о Бране, сыне Фебала. Соблазнительная колдунья живописно повествует ему о прекрасном острове — Земле Женщин, где нет ни смерти, ни горя, ни несчастий, где вечно звучит прекрасная музыка, а обитатели проводят время в достойных развлечениях, устраивая гонки лодок или колесниц, разъезжая на чудесных скакунах...

Бран, соблазненный описанием, в компании двадцати семи товарищей, отправляется в море и после полного приключений путешествия в западном направлении прибывает на Землю Женщин, где гостей встречает королева острова. После годового пребывания в чудесном крае, где жизнь действительно проходит в непрерывных турнирах, пиршествах и прочих удовольствиях, друзья решают все-таки вернуться на родину, к своим близким. На берегу родной Ирландии собравшиеся люди вопрошают прибывших, кто они. Бран отвечает, что он Бран, сын Фебала, но люди говорят, что не знают Фебала, хотя в древних сказаниях говорится о нем и его- не вернувшемся из путешествия сыне. Один из членов экипажа выскакивает на берег и тут же рассыпается в прах — “будто века пролежал в могиле”. Бран понимает, что на самом деле в мире людей прошли века, и, рассказав собравшимся о своих приключениях, отправляется в обратный путь — в Землю Женщин.

Мотив двух разных систем отсчета времени в двух разных мирах не раз повторяется в мифах кельтов Ирландии, а тема сказочных путешествий дала начало более позднему циклу повествований святого Брендана.

С культом душ умерших были связаны также места захоронения, в особенности те, с которыми связывали биографии мифических и полумифических героев, в особенности богов первых двух поколений. Старинные курганы и кладбища назывались “сид”, а мифические обитатели подземного мира, в который можно было попасть через гробницы (а иногда через пещеры), назывались Эс Сид — “народ сид”. Когда бог подземного сида, МИ-ДИР, похищает у короля Эхеда супругу и забирает ее к себе, муж отправляется в сид, находящийся внутри холма, и, после схваток с темными силами, отвоевывает жену.

Как мы уже указывали, верования кельтов, связанные с загробной жизнью, были не слишком последовательными, однако некоторым образом можно их упорядочить. Некоторые умершие после смерти сохраняли черты своей личности. К таким избранным прежде всего относились те, чья смерть была необычной, чем-то схожей со смертью богов или великих героев.

В первую очередь к таковым относились люди, умершие от заразных болезней. Таким людям ставились специальные надгробия под названием тамлахта. Особое надгробие ставили всем тем, кто пал в бою либо в боевом поединке, являвшемся одним из видов божьего суда. К избранным относились и те, кто умер от руки божьей за нарушения табу или клятвы, а также утопленники; одна из наиболее богатых гробниц была возведена для покойного короля Дату, погибшего от удара молнии. Вообще, наибольшие шансы “заполучить” необычную гробницу — а значит, вести “индивидуальную” загробную жизнь — имели короли, друиды и филиды. Возможно, на развитие ирландской мифологии, получившей славных героев, повлияло и то, что к избранным относились и умершие от несчастной любви. О такой паре рассказывается в мифе, повествующем о влюбленных, чьи сердца разорвались от •боли, когда им сообщили ложные известия о смерти возлюбленного.

Все случаи необычной смерти делали такую смерть как бы обрядовой, свершившейся в результате божественного вмешательства, отчего умершие становились героями мифов и легенд, развивавшихся, обогащавшихся, с веками превращавшихся в литературные шедевры.

Богом, отвозившим души умерших на острова океана, был Мананнан, сын Лера, показавший Брану во время его путешествия дорогу к Земле Женщин.

Был еще один .способ попасть в страну мертвых — быть посвященным в тайные знания, которыми обладали друиды, филиды и великие волшебники. Целью таких путешествий было приобщение к высшей ступени знаний, что было уделом тех, кому удалось опробовать ягод Рябины Знания и Вдохновения. Эта рябина росла над ручьем, роняя в него ягоды, окрашивающие воду в красный цвет. Живущие в ручье форели поедали эти ягоды, и тот, кто съедал такую рыбу или пил воду из ручья, постигал высшие знания. А если священная форель случайно уходила из своих вод, ком.у-то' удавалось поймать и съесть ее, то такой счастливчик также приобщался к таинствам высших знаний.

Рябина Знаний является особым видом Древа Жизни. Ветви ее символизируют лозу — раздвоенную с одного конца палочку, которой и поныне пользуются лозоходцы в поисках воды, а иногда и скрытых сокровищ. Легенда гласит, что людям, отправлявшимся в мир иной, боги-проводники давали такие раздвоенные рябиновые веточки. Избранным считался тот, кто, пользуясь веточкой, находил в стране мертвых источник жизни. В этом случае “счастливчик” уподоблялся божеству и мог общаться с живыми людьми."



Кельтский крест
Кельтский крест — равнолучевой крест с кругом. Является характерным символом кельтского христианства, хотя имеет более древние языческие корни. Существуют многочисленные примеры изображения креста и круга. Обычно их называют «солнечными крестами».

Символизирует солнце, воздух, землю и воду в единстве. Обозначает цикличность и замкнутость. Крест появился в Ирландии, до VIII века.

В 80-х годах XX века Кельтский крест стал символом White Power — движения белых расистов и скинхедов исповедующих идеи превосходства белой расы над всеми небелыми. Основные задачи белых расистов — уничтожение всех представителей небелых рас.

Ирландская мифология
В Ирландии существует популярный миф, что кельтский крест появился на острове благодаря Св. Патрику — миссионеру, обратившему Ирландию в христианство. Согласно ему, кельтский крест — это объединение креста, символа христианства, и символа солнца, чтобы дать обращённым в христианство из язычества идею о важности креста, связав его с идеей языческого солнечного божества.