| Холодный остров. Главы 2-5 | |
Глава 2. Призраки прошлого и демоны настоящего
Утро выдалось морозным. Седое дыхание природы оседало инеем на пожухлой траве и ветвях деревьев. Даже грозди виноградной лозы застыли во льду, словно в хрустале. Только в ноябре понимаешь, почему это место называется Холодным Островом. Нет, ледяные ветра сшибают с ног здесь даже в разгар лета, и неприветливое море омывает скалы, однако осенью мороз пробирается в самое сердце, глубже - в душу, разливается в крови притоками ужаса.
Марк выходит на крыльцо покосившегося деревянного особняка позапрошлого века. Закуривает сигарету, взводит ружьё, и меланхолическим взглядом озирает окрестности. Если призраки опять нагрянут, то пули будут бесполезны. Этот ежедневный ритуал предаёт ему сил.
Хочется убежать отсюда, но теперь он точно знает, что в любой точке земного шара, собственные кошмары настигнут его. Здесь он уже успел стать своим, оставаясь чужим самому себе.
Из открытого настежь чердачного окна играет слишком позитивный психоделический рок, включенный кем-то из ребят. Ветер треплет выцветшие занавески. Женский голос с диким акцентом разносится над лесом и полем. Марк не может припомнить название группы, но всё это гротескным образом резонирует с вымершим пейзажем.
Вернуться. Попросить их, чтобы выключили радиолу. Закрыться в бывшем кабинете мёртвого писателя. Погрузиться в пыльную тишину догорающего утра.
Он возвращается обратно, хлопнув дверью с такой силой, что вывеска «Пропащий дом», выведенная разноцветными кривыми буквами, слетает с одного гвоздя, но каким-то чудом остаётся висеть над входом.
***
Прошлым летом всё выглядело иначе. Картонные домики пригорода, похожие друг на друга как фарфоровые зубы во рту, аккуратно постриженные лужайки, смех соседских детей, лай собак, воздушные змеи, взмывающие высоко над кронами деревьев. И солнце большим раскалённым диском нависало над округой.
Раскалённый асфальт плавил подошвы кроссовок, очки не спасали от бесконечного света, рюкзак оттягивал плечи. Не по погоде надетый плащ саваном укутывал вспотевшее тело.
- Марк! Куда ты идёшь, Марк?! – кричал соседский мальчишка, переходя с шага на бег.
- Далеко, мелкий чувак, далеко, – отвечал Марк, картинно затягиваясь смятым бычком.
- Ты вёрнёшься? – пацан с надеждой семенил рядом, стараясь разглядеть глаза за стёклами очков.
- Нет… можешь взять мои кассеты и шмотки. Мне они больше ни к чему.
Мальчик остановился, в его взгляде засияло новое солнце.
- Это, в Голливуд, чтобы стать рок-звездой.
Марк тяжело вздохнул:
- Нет. Я ухожу куда-нибудь, чтобы стать собой.
***
Этим утром в Морриган было столько любви, что от этого накала могла рухнуть вселенная. Заботливые руки пекли блины, почти как тридцать лет назад, её бабка сводила своего мужа в могилу при помощи солей таллия и всё тех же неуёмных чувств. Этот проклятый род вился изворотливой змеёй через историю Острова. Колонизаторы, рабовладельцы, отравительнцы, ведьмы.
Но в этих аппетитных блинчиках, поджаривавшихся на плите, на этот раз не было яда, только ароматные специи и капли собственной крови. Небольшая жертва для Хозяина. В северной традиции не прижилось имя Барона Самеди, как и его чёрнявое изображение, завезенное сюда ещё гаитянами. К одним Хозяин приходил в образе высокого человека в чёрном сюртуке, к иным же в виде чёрного пса. Он был просто подельник в делах колдунов и вечный страж кладбищенского перекрёстка.
***
Посреди гостиной Йон и Рух играли в свою непонятную игру с карточками, кубиками, картой и фишками. Для Марка это развлечение было ещё скучнее, чем учебник по ботанике.
- Вот смотри! – я наношу тебе десять очков урона! – хищно оскалился Рух, вынимая карту из колоды.
Йон бросил кубик на доску.
- Не получится. У меня защитная броня эльфов, - хладнокровно ответил он. – Ты пропускаешь ход.
- Вот чёрт! – Рух ударил тощим кулаком по столу, от чего кубик подскочил вверх.
Марк вздохнул, в который раз наблюдая эту картину.
- Неужели вам не хватает нашей жизни, что вы играете в этот бред. У нас тут призраки бродят по полю, - сказал он, показывая в сторону окна.
Рух отложил карты.
- Позволь, я тебе объясню кое-что, мой друг? Видишь ли, как бы ни была насыщенна наша жизнь разными происками разных сил, которым ты ещё не привык, в этой реальности ты не сможешь вытащить меч и покромсать бестелесных сущностей в труху! Даже фаерболл красивый запустить не сможешь. Мы тут, по сути, ничего не можем изменить, – он потянулся за сигаретой. – Здесь же, в своём воображении ты можешь быть магом, паладином, эльфийским лучником и так далее…
- А что ты скажешь про вампиров? – возразил Марк. – Вампиры-то у нас водятся.
- Видишь ли, наши вампиры не могут обращаться в летучую мышь, не умеют летать, не живут в замках, не обладают магией. Они ничем не отличаются от шпаны, только здесь им нужен, не твой кошелёк, а твоя жизнь. Какая разница, зачем тебя пырнули ножом в подворотне? Чтобы выпить твою кровь или просто ограбить? В этом нет никакой романтики. Ты здесь первый год, а мы всю жизнь торчим на этом проклятом острове.
Марк снова вздохнул. За год, проведённый здесь, он узнал и увидел больше странных вещей, чем за всю свою жизнь.
Рух, тем временем, продолжал:
- Вот ты зато успел побывать в Дисней Лэнде, покататься на сёрфе, посетить концерт Black Sabbath и кучу разных вещей, недоступных нам. Для тебя это обыденность, точно такая же, как для нас призраки, вампиры, мертвецы, дьяволопоклонники и колдуны. Это не то, что ты в киношках видел, это реальность.
- Я опасаюсь за свою задницу, чел, - выдал Марк. – Эти твари шастают там неспроста. Надо что-то делать.
Рух рассмеялся, роняя пепел.
- Это в кино ты герой, который разносит полчища нежити из пулемёта. В реальной жизни, ты безызвестный чувак, которого убьют первым, в особых случаях – убьют смешно.
Марк задумался о колдунах. Ему ещё не доводилось сталкиваться с открытым магом, хотя возможно, они ничем не отличались от людей. Рух словно прочитал его мысли:
- Даже магия действует не через мгновенные заклинания и вспышки молний. Она ритуальна, сложна, требует огромных затрат и не так примечательна. Как бы тебе объяснить? – он накрутил на палец тонкую длинную косичку, растущую из его криво постриженной головы. – Это больше сродни вуду. Чтобы убить врага, к примеру, не достаточно сказать заклинание и он щмякнется в обморок, ты делаешь куклу, методично тыкаешь в неё иголками, ежедневно кормишь чёрных божеств своей кровью, пока силы не решат принять твои старания. Жертва болеет, если вовремя не смекнёт, то умирает… Ничего романтического, кароче.
- Проще взять и пристрелить, - подал голос Йон. – Но там с копами проблем не оберешься, хотя у нас и это можно грамотно провернуть.
***
Неопознанный
В юности я сказал себе, что стану либо звездой, либо займу своё место в могиле под именем Джон Доу. Так полиция маркирует неопознанные трупы. Так я и представился, придя в этот дом впервые, никто не заметил подвоха. Мы ушли вместе с другом, покинули мир людей, царство суеты. Кто же знал, что он умрёт в дороге на север, и именно я отнесу его тело на обочину дороги, чтобы утопить в луизианском болоте. Некоторые мучаются от болезней, другие же просто засыпают себе спокойно под пение Боба Дилана, чтобы к утру постучаться в небесные двери.
Я редко думаю о прошлом, оно навевает на меня тоску, глухой полузабытый остров, разрушает меня не меньше, чем огни Калифорнии или суета Нью-Йорка. Мне не хочется быть здесь, я ненавижу каждый гвоздь и каждый камень, но я не хотел бы оказаться в любом другом месте на свете. Здесь меня никто не знал, что был самим собой, снова превращаясь в этого бледного подростка, который заворожено смотрел на мир, провожая солнечные лучи. Те, кто окружали меня, были такими же детьми, не видящими особой разницы между 27 и 17. А я с 19-ти лет считаю себя старым и хочу в могилу.
Глава 3
По вечерам гостиная Дома Пропащих наполнена сигаретным дымом, раскатами музыки, запахами ароматических свечей и дешёвого пива. Четверо парней сидят на продавленном диване и делятся впечатлениями грядущего дня. Они всегда однообразны эти истории о призраках, городские сплетни и новости, долетающие с материка. Здесь кажется событием достать новую пластинку, книжку или кассету. За много дней ничегонеделанья можно по много раз пересмотреть все ужастики в прокате, насладиться фальшивыми криками актёров, литрами искусственной крови, это так забавно и всего лишь игра.
- Почему все пришельцы с материка такие странные? – вдруг выдохнул Рух, припивая пиво из алюминиевой банки. – Один охотится на призраков, другой часами стоит на обрыве.
Он часто говорил о присутствующих в третьем лице, словно их нет.
- Потому что здесь слишком странно и депрессивно, - сказал Марк. Доу же ничего не ответил и молчал как покойник.
- Ну как ты обычно развлекался дома? Ну вот как?!
- Ну много как, - сказал Марк. – Ходили в открытый кинотеатр, джемили в гараже, торчали в игровых автоматах. Ездили в город на концерты. Здесь вообще ничего нет, и я отдыхаю душой от радостей конформизма.
- Ну а мы кидались камнями в чаек, воровали из магазинов и дрались между собой. Такая вот нормальная деревенская жизнь. Мы же для тебя красношеие наверное?! – спросил он с вызовом.
- Нет, мне вообще пофигу. Меня сейчас гораздо больше интересует устройство мира за его привычными гранями.
- Не суйся, - хмыкнул Йон. – Особенно не думай о магах и погостах. Это всё то, с чем лучше не связываться. У нас тут и так грань между мирами разрушена. А ты из-за каких-то призраков бегаешь и ищешь кого-то целыми днями.
Пластинка закончилась. Марк подошёл к проигрывателю, извлекая из коробки новый виниловый диск.
- Ну вот, загрузили совсем городского, он уже Coven начал слушать, скоро придёт кислота, пляски у костра и позер Ла Вей.
- Чем чем, а вот Ла Веем я никогда не увлекался, - сказал Марк, ставя на пластинку иглу, дабы разбавить этот унылый разговор голосом Джинкс Доусон.
Ему не хотелось посвящать в свои тайны сельскую шпану.
- Давайте лучше угоним тачку у чёкнутого деда с фермы, возьмём вискаря и отправимся тусить в центр? Может быть, девчонок склеим, - внезапно предложил Рух, кажется, пиво успело дать ему по шарам.
- Всё равно лучше, чем сидеть и болтать ни о чём, - впервые за вечер подал голос Джон.
Ночь была тиха как младенческий сон, четыре тени скользили вдоль забора, стараясь не оставлять следов в рыхлой осенней грязи. Сухая трава колыхалась под ветром. Мелькали вдалеке призрачные огни. Свет в доме фермера давно погас. И только полная луна окружала заросший бурьяном двор, на котором лицом к дороге стоял старый проржавевший пикап.
Все мальчишки на Острове знают, как вскрывать машину проволокой и как соединять провода. Это не было проблемой для Руха.
- Эй, водить умеешь?! – спросил он у Марка.
Он долю секунды сомневался, но мысль о том, что водитель из товарища окажется крайне хреновым, не давала ему покоя. Порой лучше взять дело в свою руки. И он послушно сел на водительское кресло, где уже ревел заведённый умелыми руками Руха мотор.
Они ехали с выключенными фарами по пустой дороге. Машину изрядно трясло. Но когда впереди замелькали огни города, музыка из магнитолы разорвала пространство.
- Вот так-то лучше, - сказал Марк.
Цивилизованная часть острова манила огнями баров и ночных клубов. Им не нужны были эти скучные радости обывателей, куда веселее было оторваться как настоящие подонки.
Ночной супермаркет слабо светился грязно-желтым светом посреди чёрных многоэтажек. За кассой стоял угрюмый прыщавый подросток в засаленном форменном жилете.
«Жалко его», - подумалось вдруг Марку, сам подрабатывал на каникулах в магазине, чтобы набрать денег на новую гитару. Но что поделаешь, жизнь зачастую несправедлива, иногда тебе нужно побыть тем самым неизбежным злом.
Йон остался отвлекать продавца у кассы, пока все втихаря наполняли карманы кожаных курток пивом, чипсами и сигаретами.
- Как дела, чувак? – спросил Йон, облокотясь на кассу. Из всех четверых он был самым младшим и выглядел смешно и безобидно в огромной не пор размеру жилетке и длинной светлой чёлкой. Типичный школьник.
- Н-н-нормально, - ответил парень слегка заикаясь.
- Скучно, наверное, стоять здесь ночью, когда все вокруг развлекаются вечером пятницы?
- Н-н-немного.
- Не мог бы ты продать мне пару бутылочек «Будвайзера»? – спросил Йон.
- Пп-п-покажите ваши права или паспорт.
- Ну тут такое дело, у меня нет прав, забыл дома.
- И-з-звините, но тогда я не могу.
Йон оглянулся на ребят, поджидавших его за дверьми магазина.
- Ну тогда ладно, он развернулся и хотел было идти.
В дверь проснулась немытая голова Руха.
- Эй, ботан. Бросай работу и дуй к нам, - крикнул он продавцу.
Йон опешил, понимая, что план валится к чертям.
- Но моя смена заканчивается только через час, - ответил тот.
Но его глаза под стёклам очков наливались демоническим огоньком. Шанс затусить с «крутыми» ребятами, казался пусть и подозрительным, но весьма заманчивым для его безрадостной жизни.
Остальные тоже просунулись в магазин.
- Да, чел, работа для лохов! – вторил ему Марк.
Пацан немного помялся, затем скинул форменную жилетку и, перемахнув через стойку, устремился к пикапу.
- Пиво будешь? – спросил Рух, - когда все сели в машину и снова врубили музыку на полную.
- Конечно, - сказал ботаник, принимая из его рук смятую банку.
- Гони к обрыву, там, где старый маяк. Там тихо и можно потусить, - сказал Рух Марку.
Море бушевало внизу. Белая пена светилась в отблесках луны. Горел костёр. Играла музыка. И в мире процветала идиллия. И счастье было вечным, чистым, звенело искрами юности и алкоголя. В такие ночи кажется, что будешь жить вечно и никогда не состаришься.
Рассвет брезжил впереди за кромкой воды. Осенняя заря кажется мерзкой и липкой словно иней на ресницах покойника. Эти серые лучи солнца за грязной ватой облаков убивали всю радость и веселье бурной ночи.
- Да, гори оно всё! – сказал Марк прислоняясь к машине. – Давайте уж столкнём это ведро с обрыва для полноты картины?
Все согласились, желая разбавить утраченную радость маленьким разрушением, наплевав на то, что домой придётся идти пешком сквозь лес. Машина поддалась не с первого раза. Наконец колёса поддались и пикап заскользил по мокрой траве, перекувырнулся через волун и устремился вниз, туда где ещё шумели волны. Взрыва не последовало, бензобак был почти пуст, так что обошлось без киношных эффектов.
Усталые, но довольные они поспешили домой.
- Слушай, а где тот ботан? – спросил вдруг Марк, когда до дома оставалось совсем немного.
- Кажется, я видел его в последний раз, когда он напился и спал в машине, - выдал вдруг Джон.
Осознание прошло запоздалой молнией сквозь мозг.
- Мы что его убили? – спросил Марк, поражаясь равнодушию своего голоса.
- Получается, что так, - ответил Рух.
Все молча переглянулись и зашагали дальше. Марк вспомнил про один из законов магии, который тоже можно было применить к данной ситуации «Откат появляется лишь тогда, когда ты начинаешь сожалеть о содеянном». Глава 4 Смерть Ох, моя милая Морриган, я замираю от блеска изумрудов, когда ты поднимаешь на меня глаза и спрашиваешь одни губами: «Кто?». Но я ничего тебе не отвечу. Я не имею права. - Спрашивай души - научись говорить с ними. Тела не дадут тебе всех ответов. Это лишь мешки, набитые требухой. Мне нравится, как ты читаешь летопись ран на теле, собирая всё в единую картину. Воистину богиня смерти, но и у тебя бывают проколы. Врачи не всесильны, а ты, как коронер, тем более. Что-то промежуточное между врачом и жнецом. Полумистическая профессия что-то сродни моему ремеслу. - Черепно-мозговая травма. Вода в лёгких. Он был ещё жив, так что причина смерти, скорее всего асфиксия. Токсикология показала наличие алкоголя в крови. Никаких следов борьбы на теле. Морриган снимает перчатки и вносит заметки в свою тетрадь. - Я знаю, что это не просто несчастный случай с пьяным вождением, но у меня нет доказательств. Вот и спрашиваю тебя. - Полиция разберётся, твоё дело – это трупы, - отвечаю я. - Полиция бессильна. Знаешь, сколько раз я писала «несчастный случай», когда знала, что это не так, но не могла доказать обратное? - Тебе пора привыкнуть, что все делают свою работу. Я смерть и не в моих интересах, спасать кого-то. Так и ты коронер, а не полицейский. Морриган снимает медицинскую шапочку, роняя россыпь чёрных волос на забрызганный кровью халат. - Мне нужно выпить, - говорит она. – Я проходила практику в Нью-Йорке, в Гарлеме, но даже там не видела столько дерьма. Она снимала халат и складывала грязные инструменты в мойку. - Там просто огнестрел, ножевые. Там всё понятно. - Джо, заверни его, - кричит она своему ассистенту, покидая своё маленькое царство мёртвых. То, что она сама пригласила меня выпить, кажется явным прогрессом в нашем общении. Я не задумывался о том, можно ли мне заводить отношения, но от душевных бесед с почти коллегой я не отказался бы. Мы сидели в приятном кафе, слушали джаз и пили Лонг-Айленд. Идеальное завершение тяжёлого дня. - Знаешь, меня с детства влечёт к мертвецам… - он прикрывает рот рукой и смеётся. – Нет не в том смысле. В шесть лет меня оставили с трупом бабушки и уехали по каким-то похоронным делам. Я сидела четыре часа рядом с трупом. И знаешь, мне не было страшно. Выражаясь языком дешёвых романов: «Я была заворожена мрачным величием смерти». Нет, просто она молчала и казалась величественнее и мудрее, словно знала что-то такое, что живым пока не дано. - Странные мысли для шести лет, - ответил я. - Наверное, но это первое, что я подумала, глядя на неё. Я почти всё время молчал, мне нечего было рассказать о себе. Морриган знала, что я смерть, знала, что я знаю больше чем люди, но для всех я просто водитель катафалка: люблю выпить по выходным, люблю рок и джаз, веду скрытный образ жизни, у меня только один приятель, не смотрю телевизор, не читаю газет. Вся биография умещается в несколько строк. Но что я мог сказать ей о тонкостях моей работы, о целой вечности, проведённой за Гранью или о прошлой жизни, которую я не помню и не хочу вспоминать. *** - Этот фильм про вампиров полный отстой, - сказала Сюзанна, выплёвывая жвачку на грязный асфальт. Фил затянулся ароматным дымом вишнёвой сигареты и присел рядом на парапет возле кинотеатра. - Это порочит весь образ, - продолжила она, поправляя тёмные очки, которые не снимала даже ночью. – Они даже Боуи позвали, чтобы как-то скрасить это уныние, разбавили всё сиськами и кровищей. И как только Питер Мёрфи на такое согласился, я думала он не позер. - Это же кино, - вздохнул Фил, - Оно должно быть тупым, чтобы привлекать идиотов, обывателей и позеров. Из кинотеатра выходили толпы накрашенных подростков и взволнованные парочки, все они спешили раствориться в сгущающихся вечерних сумерках. Эти люди были одеты точ-в-точь как Фил и Сюзанна: те же растрёпанные чёрные волосы, мешковатые одежды, рваные чулки. - Вот для таких всё это и делается, - ухмыльнулась она. - Надо проще смотреть на вещи, в этих кругах так просто затеряться. И уже непонятно столетний вампир ты или просто сумасшедший субкультурник-сатанист. Всё потому что киношники и музыканты захотели нести некогда закрытый мир в массы. За это можно сказать кривое «спасибо» некоторым талантливым личностям, не умеющим держать язык за зубами. Я думал, эта мода не коснётся острова, но нет, все непонятные детишки теперь играют в вампиров. Они встали и пошли по петляющей мостовой в сторону набережной. Дул пронзительный ветер, который заставил бы любое живое существо съёжиться и поспешить в теплую нору, но вампирам было всё равно. - Да ладно тебе, - продолжила разговор Сюзанна, доставая из пачки новую сигарету. – Это что первый фильм о вампирах? Когда-то мы ходили на тобой на «Носферату» и все тоже думали, что это шедевр, теперь этот чёрно-белый фильм двадцатых стал историей, классикой ужасов и тому подобное… но не породил собой никаких готов. - Хм, с тех лет мне больше запомнились «Уродцы». И давай не будем пускаться в ностальгию как тысячелетние старики. Им обоим недавно исполнилось по сто лет, по вампирским меркам совсем немного, сто лет непрерывного вампирского детства. Они повидали многое, но совсем не успели устать от дарованной им вечности. - У вас есть прикурить? – послышался откуда-то звонки детский голос. Рядом стояла растрёпанная девочка в большом, не по размеру плаще. Растёкшаяся тушь стекала по её бледному лицу, образуя чёрные трещины на белом фарфоре кожи. Тёмно-синие губы посасывали фильтр незажжённой сигареты. - Конечно, - Сюзанна достала спички и помогла ей прикурить, ладонью защитив пламя от ветра. - Как вам фильм? – спросила девчонка. На вид ей было лет 15, если не меньше. - Ничего, - ответил Фил. - Пошли с нами, - предложила Сюзанна, у нас дома есть кино покруче. *** Добираться до кладбища следовало разными путями, чтобы «не протоптать себе дорожку». Моррган помнила это правило, пробираясь сквозь мёртвый осенний лес. Солнце уже готовилось сброситься с обрыва в реку, орошая кроны деревьев красноватым жидким светом. Всеми силами она прогоняла от себя страх, негоже чёрной ведьме бояться темноты и неизвестности. Если сделать всё правильно, то тонкий мир не причинит вреда. Сила несовместима со страхом. В конце концов, мёртвые и так твои друзья. Кто-то бесшумно шагал к ней на встречу по остаткам гранитной мостовой, поросшей густым мхом. Незнакомая фигура остановилась перед ней в метрах трёх. Чёрный плащ типа тех, что носили инквизиторы, струящийся газообразный щёлк. Белые руки, унизанные браслетами, медленно стягивали с лица капюшон. То, что было под ним оказалось страшнее голого черепа или безобразной звериной морды. Морриган увидела своё собственное лицо, искажённое надменной улыбкой. Она не растерялась, она назвала себя по имени. - Что ты хочешь узнать? – отвечало нечто её же собственном голосом, который непривычно резал слух, словно диктофонная запись. – Просто чувствуй силу, собирай силу. Расправь ладони. Ты найдёшь все ответы на своём пути. Морриган-призрак, накинула капюшон и растворилась в вечернем мороке. Этот кошмар наяву был страшнее всего увиденного в анатомичке. Пальцы до боли вжались в ладонь, вспомнив про концентрацию, Морриган обуздала свой страх, двигаясь дальше. «В мёртвых огромная сила, - вдруг зазвучал у неё в голове тот самый знакомый-незнакомый голос. – Они там, лежат в земле целую вечность, им скучно. Там нет души там только фантом, того, что было при жизни. Если правильно попросить, то он сделает для тебя всё. Если захочешь, то ты можешь убить своего врага. Только попроси, и они заберут его с собой» Мир проплывал вокруг удивительными красками. Сгущающаяся тьма завораживала, множество огней проносилось перед глазами, они витали в воздухе, словно светлячки или далёкие звёзды. Морриган продолжала свой путь под звуки голоса над ухом: «Но не только в смерти сила твоя. Хочешь избавиться от печали? Они помогут тебе закопать её, похоронить в глубине своего королевства. Хочешь обрести любовь – укажи на любого мужчину, мертвецы обуяют его сердце лютой тоской, и одна лишь ты станешь для него светом во тьме» Она не заметила, как миновала ворота старого кладбища. Город мёртвых; вереница домов склепов, огороженных ржавыми оградами, скульптуры ангелов с незаживающими дорогами трещин-слёз. Покосившие кресты и заросшие надгробия «бедных кварталов» города скорби выглядели менее помпезно, зато добавляли зловещести этому месту. Но не мёртвых следовало бояться. После того, как в восемь часов вечера гасли огоньки старой протестантской церкви, в некрополе закипала своя ночная жизнь. Здесь по ночам часто бродили бездомные, подъедая остатки поминальных пирогов, допивая выдохшееся вино, оставленное для пира душ. Они жгут костры в старых склепах, уходят глубоко в катакомбы, словно заранее привыкая к земле и могильному холоду. Бродяги не самые страшные из живых обитателей погостов – кладбище идеальное место для бандинтских разборок и незаметной утилизации человеческого мусора. Взошедшая луна озарила кресты и могильные плиты своим серебристым светом, словно вычерченные мелом на обгоревшей стене ночной мглы, они сияли впереди бесчисленными росчерками. И там, среди царства света и тени, мелькал одинокий силуэт. Чем ближе Морриган приближалась к этому месту, тем ярче и отчётливее становились контуры пляшущего на надгробиях тела. Кто-то тонкий и ловкий буквально парил с могилы на могилу, и его лохмотья вились на ветру словно крылья. Морриган притаилась возле мраморного склепа, наблюдая за диковинным танцем неведомого существа. И казалось, словно рога его мерцают в свете луны, зеленью малахита горят глаза и сияют тонкие белые иглы зубов. Закончив танец, существо уставилось прямо на неё. Между ними оставалось метров пять гнетущем темноты. Морриган прогнала страх и выпрямилась в полный рост - негоже чёрной ведьме бояться мелкого погостного беса, пусть даже так отчётливо представшего перед ней. - Будет ли мне помощь в делах моих?! – крикнула она, не узнавая собственного голоса. Морриган вытащила из сумки бумажный пакет с яблоками и, держа его на вытянутой руке, протянула чёрту. Он подскочил к ней в одно мгновение, выхватывая дары. Секунда – и он уже сидел на крыше склепа. Она не видела движение, лишь почувствовала ветер. - Нет, - сказал чёрт неожиданно низким и глубоким голосом, звучащим, словно из-под земли. Его острые как иглы зубы впились в бок плода. Морриган вздрогнула раньше, чем надкушенное яблоко пролетело мимо неё, разбившись о памятник. - Если бы мог – убил бы, - сказал чёрт, сверкнув на прощанье глазами…
Глава 5
Марк Утро – начало каких-то чудесных свершений, нового дня. Что в этот момент делают обычные люди? Встают утром, наливают кофе, надевают чистые рубашки, садятся в машину и едут на работу. Я всё думал о том, что делали люди раньше. Просыпались с первыми петухами, завтракали вчерашним хлебом и шли работать в поле. До самого вечера. И так день ото дня, пока не помрёшь лет в 30 от холеры. К чему это я? Не знаю. Просто к тому, что я проснулся и понял, что ничего делать не надо.
На меня таращился призрак очкарика из магазина, тот самый, причиной чьей смерти послужил я и мои друзья. Прежний я снова испугался и схватил бы бесполезное ружьё. Новый я воспринимал всё, как должное.
- Расслабься, чувак! – сказал я ему. – Ты умер, зато тебе не надо на работу. Не этой ли свободы ты хотел? Можешь спокойно ходить где угодно и глазеть на сиськи в женских раздевалках.
Снег повалил с неба как гусиный пух из простреленной подушки, прикрывая срам голых деревьев и борозды замёрзшей грязи во дворе. Снег припорошил кучи мусора, коробки и остов старого «Форда». Превратив упаднический осенний пейзаж в зимнюю сказку, словно сошедшую с рождественской открытки.
Я вспомнил, что мы пропустили День Благодарения. Вот только кого и за что благодарить? Индейцев, которых потом вырезали? В прочем, мне без разницы, я не хиппи, чтобы размышлять об этом.
Это вторая моя настоящая зима. В Калифорнии, в пригороде Сакраменто, где я прожил почти всю жизнь, снега не было отродясь. Впервые вступил я белую липкую кашу я только прошлой зимой на Острове. Не сказать, что снег мне понравился. Поначалу всё кажется интересным, но я порядком устал созерцать его четыре с половиной месяца. Глаза щемит от белого, тело ломит от холода. Многое переосмысливаешь в этой вечной мерзлоте, но за 18 лет я порядком устал от жары, потому и двинулся на север вдоль западного побережья.
От размышлений меня отвлекли вихри метели в саду. Там вместе со скрученными сухими листьями и колючей снежной пылью танцевал тёмный силуэт. Было непонятно, управляет ли он метелью или же она властна над ним. Но вот он был, куда материальнее всех призраков, увиденных мной ранее.
Я вышел на крыльцо, натягивая пальто на ходу. Метель валила с ног.
- Кто ты, чёрт возьми, и что ты делаешь в моём саду? – спросил я.
- Да что с тебя взять?! – услышал я ответ.
В тот же миг видение растворилось. Сплюнув под ноги, я отправился досыпать свой морозный утренний сон. Кажется, я до сих пор не в себе после вчерашнего.
Джон Доу
«Мир страшный, злой и жестокий», - эти же слова я говорил себе года два назад, валяясь перед телевизором с жуткой абстиненцией. Руки тряслись, пиво с жадностью вливалось в больной пищевод.
- ****ый ты в рот, им мало Вьетнама, им нужно мериться ракетными ***ми с русскими! – кричал я, обращаясь к Рейгану.
- Что опять? - отозвалась жена из кухни.
- Мне страшно жить, ёб твою мать! – ответил я.
- Лучше бы ты подумал о том, что тебе стоит меньше пить.
Во мне опять вскипала злость, я ненавидел эту фразу больше всего на свете. Она же, как никто другой знала, почему и зачем я пью.
- Я музыкант, я слишком тонко чувствую этот мир. Мне больно, когда больно всей планете.
- Ты не писал ничего уже полгода, - сказала она с упрёком.
Я допил пиво одним глотком и кинул пустую бутылку об стену. Узел нарастающей злобы распустился, и я смог спокойно вздохнуть.
- Я коплю эмоции. Я переосмысливаю своё творчество. Я прихожу к мысли, что весь угар нашей эпохи связан напрямую со страхом неминуемого конца. Люди тратят деньги, пьют и нюхают кокаин, как не в себя, всё потому что знают, что будущего нет. Завтра кто-то нажмёт на кнопку и ничего не станет. Какая разница, кто это сделает? Мы или они.
А очень не скоро не стало жены… не стало и лучшего друга. Эти два человека были со мной всегда и вот я один на целой планете. Кто же знал, что Конец Света наступит без всякого ядерного взрыва… И не нужен был мне мир во всём мире, долбанный этот хипповский love & peace, мой мир состоял из моих близких людей.
***
Марк спустился в гостиную ближе полудню, почувствовав запах свежесваренного кофе. На продавленном диване сидели Йон и какой-то тип.
- Это ещё кто?! – выпалил Марк, зная о правиле не приводить незнакомцев в Дом.
- Знакомься. Это Козерог, – ответил приятель, высыпая печенье в хрустальную вазу. На подносе красовался расписной кофейник с ароматным утренним зельем.
Тип выглядел странно: козлиная бородка, надбровные дуги как у неандертальца, запавшие глаза, мокрые от дождя длинные русые волосы. Он даже не удосужился снять шапку и перчатки. Типичный нарколыга из тех, что ошиваются в доках.
- Привет Ржавый! – усмехнулся тип своим низким скрипучим голосом, похожим на звук несмазанных петель.
- С херали это я Ржавый?! – бросил Марк.
- Ты тут самый рыжий, - усмехнулся он.
- Я светло-каштановый.
Из-за двери выглянул Рух:
– Ух, ты, Ржавый, теперь так и будем тебя называть.
- Да пошли вы в жопу оба, - Марк присел на диван, стараясь держаться подальше от Козерога, которого про себя окрестил просто «Козлодой».
- И в честь чего же у нас гости? – спросил Марк. – Вы же сами мне запрещали приводить сюда кого-то.
- Хм, - выдал Йон, - Дом Потерянных должен пополняться время от времени. – Если бы здесь не появились вы с Доу, стало бы слишком скучно. Так, что знакомься, он теперь один из нас. Он тоже пропащий.
Марк тяжело вздохнул, понимая, что всё хреновое ещё только начинается.
***
«Труп неизвестной
Пол: Ж
Возраст: Примерно 16-17 лет
Белая
Волосы: чёрные крашенные
Глаза: серые
Дополнительно: на спине татуировка с изображением крыльев. Старые порезы на запястьях.
Причина: смерти потеря крови. Рваная рана на шее со следами напоминающие человеческие зубы. В крови алкоголь и наркотические препараты» - Морриган закончила заполнять документацию и удалилась на обед.
«Какая-то девчонка из этих готов попала в руки очередному психопату. И стоило ли скитаться вечером, пить виски, удалбываться амфетамином, чтобы закончить свою жизнь в мусорном контейнере возле Фабрики? У семнадцатилетних нет будущего. Им уже нечего дать этому миру. Или может быть, мир ничего не может дать им? Кто бы ни был этот загадочный убийца, он любит молодых и симпатичных подростков, невзирая на пол»
В кафетерии судебного морга царила будничная атмосфера. Девочки из лаборатории делились свежими сплетнями, все знали, что Рейчел выходит замуж, что двух ночных санитаров увольняют за пьянство на рабочем месте, никаких тебе циничных разговорах о растёкшихся мозгах и обгоревших трупах. Вне работы все жили обыденной жизнью.
Морриган ковырялась вилкой в яичнице с беконом. Вспоминая школьные годы, где точно так же сидела одна в столовой, без малейшего шанса завести друзей, только теперь подобное общение мало прельщало её. Мир живых оставался рутинно-скучным, по сравнению с полным загадок миром мёртвых. Они были на её основной работе и на нелегком пути колдовства. Познавая смерть – ты научишься жить по-настоящему и дышать полной грудью и не только потому, что каждый твой вздох может стать последним. В смерти власть над жизнью, она ключ ко всем дверям.
Она забылась, погрузившись в книгу в комнате отдыха персонала, было бы проще отлучиться от реальности каким-нибудь любовным романом или классикой британской литературы, но никак не документальной книгой про женщин-убийц.
- Думаешь стать детективом? – спросил вдруг внезапно появившийся ассистент-Джим. Они изредка болтали во время работы, с ним приходилось налаживать контакт по долгу службы. Такая вот досадная необходимость социализации в обществе.
- Нет, хочу начать убивать и думаю, как именно поступить: наполнять ванные кровью как Эржебет Батори или сразу переехать толпу стерпёров грузовиком как Ольга Гепнарова, - усмехнулась Морриган.
- Про последнюю, кстати, не слышал, - Джим присел рядом на диван так близко, что Морриган показалось, что он желает подкатить к ней. К тому же на его лице заиграла фальшивая заинтересованность.
- Интересный персонаж для судебной психиатрии. Да и вообще обществу нужно больше подобных примеров. – Морриган перевернула страницу. – Сейчас даже процитирую её признание: «Я уничтоженный человек. Человек, уничтоженный людьми… У меня есть возможность выбирать — убить себя, или убить других. Я выбираю — отомстить своим ненавистникам. Если бы я ушла как неизвестный самоубийца, это было бы для вас слишком легко. И потому что общество настолько суверенно, оно не способно судить себя само. Его судят в частном порядке, иногда оно бывает наказано, иногда только шокировано. Мой вердикт таков: я, Ольга Гепнарова, жертва вашего зверства, приговариваю вас к смертной казни через наезд и провозглашаю, что моя жизнь стоит множества других. Acta, non verba»
- Но не все же ботаны, которых травили бы в школе, начинали убивать. Большинство людей способны пережить свои детские комплексы.
- Ну, вообще, людям свойственно убивать друг друга, как не странно, это обеспечило выживаемость вида. Селекция генофонда. Звучит весьма в духе нацистов, но не сторонник современного гуманизма. Она взглянула на часы: - Работать пора, кстати. Arbeit macht frei
|
Оцените пост
0
Теги
|
|
|
|
|
|
|
432
0
ОММЕНТАРИИ