Глава 1
Жизнь и смерть в Городе Ангелов

Лос-Анджелес, 2004 год

Генри Олсвэрдж лихорадочно озирался по сторонам. Ему казалось, что они все еще преследуют его, однако на безлюдных улицах ночного города царила тишина. Похоже, что ему все-таки удалось оторваться. До дома Генри оставалось идти всего пару сотен метров – если он туда доберется, то будет в полной безопасности.
Однако сил, чтобы пройти это расстояние, у Генри уже практически не осталось. На его груди алели две глубокие колотые раны - парню в каком-то смысле еще повезло, что нападавший не задел ему сердце. Несколько ребер, похоже, были сломаны. Правая рука, вывихнутая в плечевом суставе, безжизненно свисала вдоль тела.
Генри знал, что они его ищут. Кровь, вытекавшая из ран на асфальт, оставляла на нем предательский след, который мог указать преследователям, в каком направлении он скрылся. Если его найдут, то у него не останется ни малейшего шанса выжить. Генри прекрасно помнил, что нападавших было пятеро, и все они были вооружены. Генри предпочел ретироваться, не ввязываясь в драку, однако избежать ее он не смог, о чем свидетельствовали его раны. Оставшиеся силы он потратил на бегство, и теперь они практически покинули его.
Сделав еще несколько шагов, Генри упал, не в силах больше подняться. Под его телом медленно растекалась лужа крови. В глазах потемнело, и он потерял сознание.

Проливной дождь застал Кейри Робинсон по дороге домой. Девушка уже в который раз ругала себя за то, что не захватила с собой зонт или плащ. Ведь знала же, что синоптики обещали всю неделю дождливую погоду! И вот теперь, промокнув до нитки, она шлепала по лужам.
Сегодняшний вечер Кейри провела в гостях у своей подруги Саманты, с которой была знакома еще со школы. Они отмечали двадцать третий день рождения Саманты. Кейри тоже было двадцать три. Саманта училась в колледже на художника. Кейри же не слишком повезло в плане обучения – она вот уже третий год безуспешно пыталась поступить на исторический факультет. И завтра ее ждал еще один день работы в «Макдональдсе». Как и вчера. Все эти три года девушка работала в сети «ресторанов для всей семьи», и если этим летом ее вновь постигнет неудача на вступительных экзаменах, то ей придется проработать тут еще как минимум год.
До дома ей оставалось идти еще около километра. И, вероятно, мама устроит ей основательную головомойку. Ну и что, что Кейри уже взрослая? Родители всегда беспокоятся за своих детей, особенно когда на дворе уже глубокая ночь, а непутевая великовозрастная дочка до сих пор шляется где-то по темным улицам! Вдобавок дернуло же ее выпить текилы! Ладно, можно же иногда, раз в месяц, но попробуй объяснить это маме! Про себя Кейри уже придумывала оправдания и морально готовилась к предстоящим нотациям.
Задумавшись, она вступила ногой в очередную лужу. Вода быстро впиталась в летнюю кроссовку. Негромко чертыхнувшись, Кейри посмотрела вниз. Ну да, конечно же, это была глубокая лужа! Вот только цвет воды в ней показался девушке каким-то странным: как будто в лужу пролили красное вино. Или вишневый сок. Или…
Кейри, приглядевшись повнимательнее, заметила, что в лужу стекал небольшой красный ручеек, истоки которого скрывались в темном переулке.
Разум подсказывал девушке, что ей стоит побыстрее убраться отсюда, однако любопытство, подкрепленное выпитым час назад стаканом текилы, взяло верх над осторожностью. Кейри вошла в переулок, освещая свой путь мобильником.
У стены дома на левом боку лежал парень лет двадцати пяти. Рубашка на нем была пропитана той самой красной жидкостью, что ручейком стекала в лужу из-под неподвижно лежащего тела. Кровь. Он был ранен или убит.
У Кейри затряслись руки, однако она переборола свой страх и склонилась над телом. Сделав глубокий вдох и заставив себя успокоиться, насколько это было возможно, девушка протянула руку к шее парня, чтобы проверить пульс. Его кожа на ощупь оказалась такой же холодной, как и асфальт, на котором он лежал. Пульса Кейри не нащупала. Мертв.
И в тот момент, когда Кейри уже собралась отпрянуть от безжизненного тела, холодные пальцы сомкнулись на ее правом запястье и с силой рванули вниз. Девушка упала прямо на труп. И тут она с ужасом заметила, что парень открыл глаза. Их радужки налились красным.
А через миг он вцепился зубами в ее шею!
Кейри хотела завизжать, однако из ее груди вышел лишь сдавленный хрип. Парень держал ее крепко, словно удав. Силы стремительно покидали ее вместе с кровью, хлеставшей из раны на шее прямо в рот напавшего. Через несколько секунд тело жертвы уже безвольно обмякло, глаза закатились. Боль отступила, и Кейри потеряла сознание.

Мир вокруг окрасился красным. Рот заполнила пьянящая кровь. С каждой секундой жертва слабела, а к Генри Олсвэрджу возвращались силы. Боль отступила, раны стремительно затягивались, а он все еще продолжал упиваться кровью потерявшей сознание девушки. Через минуту красная дымка рассеялась, и Генри отпустил свою жертву. Ее обмякшее тело безвольно сползло на асфальт, мокрый от воды и крови.
Только сейчас Генри понял, что произошло. Он, впав в Безумие, напал на случайно оказавшуюся поблизости девушку и выпил у нее почти всю кровь. В этом можно было не сомневаться – лицо несчастной было белым, как мел. Она еще дышала, поверхностно и часто, но вскоре должна была умереть. С такой тяжелой кровопотерей не выживают.
Генри стало не по себе. Он еще никогда не убивал людей, если речь не шла о самообороне. И вот теперь его невольный донор лежал на асфальте и медленно умирал от потери крови.
«Проклятье, она же еще совсем молодая», - подумал Генри.
Фактически он ничего не мог с собой сделать, когда пил кровь жертвы. Вампир, впавший в состояние Безумия, вызванное болью или голодом, полностью теряет контроль над своими действиями и не отдает себе отчета в том, что творит. А вампиры из клана Бруджа, к числу которых принадлежал Генри, особенно склонны к припадкам Безумия. И все же Генри не считал это оправданием: девушка спасла его жизнь ценой собственной.
Хотя Генри еще мог как-то исправить ситуацию и не дать девушке умереть. Он понимал, что это нарушение Закона, и что им обоим будет грозить смерть, но он не мог просто стоять и смотреть, как она умирает. Лучше рискнуть – его жертве терять уже нечего, а сам он не сможет жить спокойно, зная, что погубил невинного человека. Он ей все объяснит. Они покинут к чертовой матери Лос-Анджелес и вообще Америку! Их никто не найдет и не покарает за нарушение Закона!
Генри перевернул девушку на спину и приподнял переднюю половину ее тела. Затем он рванул клыками кожу на своем левом запястье, и из раны пошла кровь. Он приставил кровоточащее запястье ко рту девушки, и его кровь потекла в ее горло.

В глазах плыло и двоилось. Голова мучительно болела, словно грозя треснуть. Желудок свело спазмом, и Кейри согнулась пополам от боли. Она издала протяжный жалобный стон. Затем ее вырвало чем-то, похожим на кофейную гущу. А еще через минуту тошнота сменилась чувством невыносимого голода. Еще ни разу за свою жизнь Кейри не испытывала такого жестокого голода. Такое было ощущение, что желудочный сок стал разъедать тело изнутри. Она схватилась руками за живот и раскрыла рот в негромком стоне – она и рада была бы закричать, но на крик не было сил. Когда она закрыла рот, то почувствовала, что зубы впились во что-то, похожее на полиэтилен. В рот потекла какая-то жидкость. Кейри судорожно сомкнула челюсти, и жидкость стала быстрее вытекать из емкости, смазывая иссушенную слизистую ротовой полости и стекая по пищеводу в желудок. Постепенно боль и голод стали отступать. Когда они полностью прекратились, емкость с жидкостью уже была опустошена.
Кейри ослабила хватку, и пустой пакет упал на пол. Теперь девушка смогла окинуть взглядом помещение, в котором оказалась. Она поняла, что лежит на кровати в небольшой комнате, оклеенной изрядно потрепанными обоями.
Это место было ей незнакомо.
- Какого… - протянула Кейри.
Она увидела, что над ней склонился тот самый молодой человек, окровавленное тело которого она нашла сегодня ночью на улице. Вот только сейчас он выглядел вполне живым. Тут она вспомнила, что он укусил ее за шею перед тем, как она потеряла сознание.
От этого воспоминания девушку передернуло. Она схватилась рукой за шею, но не обнаружила никаких следов от укуса. Затем в поле ее зрения попал пустой пакет – точно такой же, в каких хранят донорскую кровь, – и на нем было два точечных прокола. Мало того, в нем еще были остатки красной жидкости!
Кейри уставилась на молодого человека.
- Где я? – спросила она.
- В безопасности, - ответил тот. – С возвращением тебя, - он улыбнулся, продемонстрировав пару острых клыков – длиннее, чем у обычного человека.
Девушка вздрогнула и нервно заерзала.
- Теперь ты одна из нас, - продолжил парень.
Прежде, чем изумленная Кейри успела что-то сказать, обшарпанная входная дверь с грохотом распахнулась. В дверном проеме показались двое: один из них был по пояс голый, в солнцезащитных очках и взъерошенными светлыми волосами, а второй – высокий шатен в красном костюме. Оба держали в руках острые деревянные колья.
Хозяин комнаты успел лишь оглянуться – через миг полуголый блондин всадил кол в его грудь. Прежде, чем тот упал, второй пришелец подскочил к Кейри и занес свой кол для удара. Девушка ничего не успела сделать – заостренный кусок дерева с треском пронзил ее грудь и впился в сердце.
На мгновенье ее тело сковала жестокая боль – словно в грудной полости вспыхнул огненный шар, выжигающий внутренности, а затем мир для Кейри померк.

Генри Олсвэрдж знал, что все могло закончиться именно так. Он стоял на коленях, со связанными за спиной руками. Позади него находился тот самый светловолосый парень, который всадил в него кол. Сейчас кол вынули, и Генри пришел в себя. Вопреки всеобщему заблуждению, деревянный кол, вонзившийся в сердце вампира, не убивает его, а лишь обездвиживает, к тому же из-за боли не-умерший нередко теряет сознание. Теперь рана уже практически затянулась, но поврежденные ребра все еще давали о себе знать тупой ноющей болью.
Генри посмотрел налево и увидел, что девушка так же, как и он, стоит на коленях на деревянном полу и медленно приходит в себя – теперь лишь кровавое пятно на белой футболке напоминало о том, что ее тоже ранили. Шатен стоял у нее за спиной, придерживая одной рукой за плечо, а в другой сжимая окровавленный кол.
Оба они находились на большой сцене, обращенной в просторный зал. Зал был почти пуст, лишь несколько человек, мужчин и женщин, сидели в креслах и смотрели на них. Но Генри знал, что это не люди. Все находившиеся в зале являлись Сородичами – вампирами из разных кланов, и Генри был лично знаком с некоторыми из них.
В этом зале должен был состояться суд, и Генри знал это. Он, превращая умиравшую девушку в вампиршу, прекрасно понимал, что нарушает Закон. А наказанием за такое нарушение служила смерть: оба вампира – и сир, и дитя, - должны были умереть.

Как только Кейри пришла в себя – уже второй раз за эту ночь, – она осмотрелась вокруг. Незнакомое помещение. Похоже, что на сей раз она оказалась на широкой сцене в большом театре. Вот только почему-то она стояла на коленях, ее руки были связаны за спиной, ребра ныли, а футболка была измазана чем-то красным. Стоило ей слегка пошевельнуться, как ее плечо стиснула чья-то сильная рука. Кейри обернулась и увидела того самого шатена – одного из ворвавшихся в комнату. В руках он все еще держал кол, теперь окрашенный красным. Ее кровью.
Краешком глаза девушка увидела и того незнакомого парня, который укусил ее на улице и затем приволок в свою квартиру. Как и она, он был связан и стоял на коленях, придерживаемый голым по пояс молодым человеком.
«Ладно», - подумала Кейри. - «Все это лишь дурацкий сон. Бред! Вот сейчас я зажмурю глаза и проснусь – у себя дома».
Вот только зал, сцена и незнакомые люди никуда не исчезли, когда девушка открыла глаза.
Все, что приключилось с ней в эту ночь, происходило в реальности.

Себастьян де ЛаКруа, вампир из клана Вентру и Принц лос-анджелесской Камарильи, поправил свой галстук. Он готовился выйти из-за кулис на сцену. На вид ЛаКруа выглядел немного моложе тридцати лет – по его внешности нельзя было определить его истинный возраст – более двухсот лет. Он был одет в строгий деловой костюм темно-серого цвета. Светло-русые волосы аккуратно уложены, в голубых глазах застыло серьезное выражение.
«Чертовы Анархи!», - подумал он. - «Постоянно они плюют на наши Традиции и обращают, кого попало! И без МОЕГО на то разрешения! Ну что же, сегодняшнее заседание суда, возможно, послужит им уроком».
Генри Олсвэрдж, молодой вампир из клана Бруджа, принадлежащий к фракции Анархов, уже неоднократно совершал мелкие правонарушения, за что получал выговоры. Два дня назад этот недоумок нарушил Маскарад, чем привлек к себе ненужное внимание со стороны смертных. ЛаКруа отправил к нему на квартиру двух Сородичей – представителей кланов Малкавиан и Тореадор, – чтобы те сделали ему последнее предупреждение. А в итоге они обнаружили у него дома новообращенную вампиршу! И вот теперь над Генри и его неонаткой должен был состояться суд, на котором ЛаКруа предстояло сыграть роль судьи и вынести им обоим смертный приговор.
Тот, кто должен был привести этот приговор в исполнение, также стоял за кулисами, рядом с ЛаКруа. Уже по одной его внешности было ясно, что это не человек. Шериф (а именно так его называли все не-умершие жители Лос-Анджелеса) имел рост без малого три метра и весил под четыре центнера – гора мускулов и крепких костей. Его физиономия напоминала скорее морду гориллы, нежели лицо человека. Длинные каштановые волосы были собраны на затылке в конский хвост. Светящиеся красные глаза, в которых нельзя было различить белок, зрачок и радужку, похоже, не выражали никаких эмоций. Пальцы на руках заканчивались короткими острыми когтями. Кожа, покрывавшая тело Шерифа, была грубой, светло-серого цвета, словно шкура носорога. Поверх был надет длинный, до пят, черный плащ из такой же толстой кожи. Довершал картину огромный, размером почти с человеческий рост, широкий двуручный меч, покоившийся в ножнах за спиной гиганта.
Шериф выполнял разные функции. Он был личным телохранителем Принца и стражем порядка в Камарилье. А сегодня он должен был исполнить роль палача.

Кулисы медленно раздвинулись, и ЛаКруа вместе с Шерифом вышли на сцену. Принц окинул взглядом зал и нескольких находившихся там вампиров. Затем он заговорил спокойным, размеренным голосом:
- Добрый вечер, – ЛаКруа сделал короткую паузу. – Мои дорогие Сородичи, приношу свои извинения за то, что мог помешать вашим делам или нарушить ваши планы на этот вечер. К сожалению, всех нас здесь собрало неприятное событие.
Кейри украдкой посмотрела на оратора. На вид он ничем не отличался от обычного ухоженного молодого мужчины. Чего нельзя было сказать о стоявшем рядом с ним похожем на широкий шкаф громиле, из-за спины которого торчало что-то, похожее на рукоять меча. Она все еще внушала себе, что все происходящее – не более чем дурацкое сновидение. Но вот только почему-то оно выглядело очень реальным, а сама она никак не могла проснуться.
- Как Принц этого города, согласно Закону Камарильи, я обладаю правом даровать Сородичам города привилегию Обращения… или забрать ее. Многие из вас приходили ко мне за этой привилегией, и я удовлетворил некоторые из этих просьб. Обвиняемым, которые сейчас стоят перед вами, не было отказано в просьбе. Самой просьбы, впрочем, также не было.
Кейри перевела взгляд на собравшихся в зале, которых мужчина, окрестивший себя «Принцем», назвал «Сородичами». Все они смотрели на нее и связанного парня, и в глазах некоторых из них читалось сочувствие. Кейри стало не по себе. Похоже, «Сородичи» знали, что сейчас произойдет нечто очень нехорошее.
- Они были схвачены вскоре после ритуала Обращения. Мне больно оглашать приговор, ведь до этой ночи я считал Сородича законопослушным и честным членом нашей организации. Но, как многие из вас знают, наказание за подобный проступок – смерть.
«Ну вот, теперь все закончится», - подумал Генри. – «Этот сукин сын никогда не щадит тех, кто нарушил его гребаный Закон. Я знал, на что иду, знал, что, вероятно, окажусь здесь, стоя на коленях в ожидании смерти. Этой ночью я и так должен был умереть. Но, пожалуй, лучше бы я погиб в схватке с охотниками. Пал в бою, как вампир из клана Бруджа, а не был изрублен, как кусок мяса, будучи совершенно беспомощным и не способным дать хотя бы какой-то отпор своему палачу. И девчонку во все это дерьмо не пришлось бы впутывать. Она ненадолго меня переживет».
Генри даже не знал ее имени. Он посмотрел на новообращенную – и поймал ее взгляд. В нем читалось удивление – девушка, похоже, до сих пор не понимала, что здесь происходит. Может быть, оно и к лучшему. Не успеет испугаться перед смертью. Сам же Генри прекрасно знал, что сейчас умрет, и уже смирился со своей участью – он больше не испытывал страха. Если ты уже не можешь спасти свою жизнь, то нужно встретить Окончательную Смерть достойно.
- Знайте: я не столько судья, сколько слуга Закона, которому мы все подчиняемся, – продолжил ЛаКруа. - Пусть сегодняшнее наказание станет напоминанием о том, что следует придерживаться правил, которые связывают наше общество, иначе мы подвергнем опасности всех Сородичей.
Генри вновь бросил взгляд на неонатку и улыбнулся ей, пытаясь подбодрить. Девушка ответила ему неуверенной улыбкой. А в следующую секунду между ними встал ЛаКруа. Принц опустился на одно колено, и теперь его лицо оказалось на одном уровне с лицом Генри. Пару секунд оба вампира пристально смотрели друг на друга. В глазах Генри застыла ненависть. ЛаКруа же смотрел на него с холодной уверенностью – но на миг Генри показалось, что голубые глаза Вентру плотоядно блеснули.
- Прости меня, - негромко произнес Принц. Хотя окружающим его голос мог показаться искренним, Генри прекрасно знал, что под этой маской ЛаКруа умело скрывал свою истинную сущность.
- Пошел ты! – с презрением в голосе ответил Генри. Похоже, что последние слова молодого вампира больно задели Принца. Он бросил на Генри испепеляющий взгляд и резко выпрямился, повернув лицо к Шерифу.
- Пусть наказание свершится, - на сей раз голос ЛаКруа прозвучал уже абсолютно бесстрастно.
Как только ЛаКруа отошел в сторону, шкафоподобный громила направился к стоящему на коленях Генри. Державший смертника полуголый парень сильно толкнул его в спину, заставив склониться. Шериф быстрым, уверенным движением извлек из ножен за спиной огромный, под стать своему владельцу, широкий двуручный меч и занес его над шеей Генри.
Кейри уже понимала, что сейчас произойдет. Она никак не могла вмешаться в происходящее, не могла убежать. Разум подсказывал ей отвернуться или закрыть глаза, но почему-то завороженная этим ужасающим зрелищем девушка не могла сделать и этого. Словно загипнотизированный удавом кролик, она немигающим взглядом смотрела на смертника и палача.
Все закончилось очень быстро, но Кейри видела это, словно в замедленной съемке.
Громила обрушил свой меч на шею парня. Металл клинка рассек плоть и кости, словно горячий нож масло. Голова отделилась от тела, из обрубка шеи фонтаном ударила кровь. Однако прежде, чем голова и остальное тело коснулись сцены, произошло нечто странное и еще более пугающее. Тело вспыхнуло, словно факел. Одежда и кожа почернели и рассыпались практически мгновенно, обнажив стремительно обугливающийся скелет, внутри которого полыхало оранжевое пламя, пожиравшее внутренние органы. Так и не долетев до пола, кости рассыпались мелким черным пеплом. То же самое произошло и с головой. Пепел, все еще искрясь, закружился в воздухе, тонким слоем оседая на пол.

Найнс Родригез, лидер Анархов Даунтауна и соклановец казненного вампира, знал, что меньше чем через минуту новообращенная Бруджа повторит судьбу своего сира. Проклятье! Он хорошо знал Генри Олсвэрджа. Славный был малый. Однако, нарушая Закон, он делал это осознанно, понимая, чем это может закончиться. Но девка-то в чем провинилась!? Похоже, она до сих пор еще толком не понимает, что здесь происходит. Вот она смотрит полными ужаса глазами на горстку черного пепла – все, что осталось от Генри. И только сейчас начинает осознавать, что скоро последует за ним. Проклятый Закон! Неправильный!

ЛаКруа заговорил спокойно, как будто несколько секунд назад здесь не произошло никакой казни:
- Теперь - о судьбе несчастного дитя. Без сира большинство детей обречены бродить по земле, не зная своего места, своей ответственности и, самое главное, Закона, которому мы должны подчиняться. И поэтому я решил…
После этих слов Кейри вздрогнула. Она удивлялась тому, что ее сердце все еще не выпрыгнуло из груди. Лишь сейчас девушка заметила, что оно вообще не бьется. Вот только теперь это уже не имело значения. Судя по тому, как смотрит на нее громила-палач, жить ей осталось совсем недолго. Обычно в такие моменты у людей вся жизнь пролетает перед глазами, однако у Кейри, похоже, вместе с сердцебиением исчезли и воспоминания. Теперь всем, что она помнила, были нападение в темном переулке, пробуждение в незнакомой квартире, голод, испуг, боль, провал, снова пробуждение, рассыпавшийся в пепел парень… Из того, что всему этому предшествовало, она помнила лишь свои имя и фамилию – Кейри Робинсон.
Мысленно девушка уже распрощалась с жизнью, когда из зала донесся громкий, полный злости и ненависти мужской голос:
- Это все дерьмо!!!
Кейри уставилась на мужчину лет тридцати, одетого в белую футболку, поверх которой была накинута синяя безрукавка. До этого он сидел в первом ряду, а теперь сорвался с места. Его с силой удерживала рыжая девушка в зеленом берете. Похоже, что если бы не она, тот набросился бы на Принца и хорошенько подпортил его смазливую физиономию. Мужчина с вызовом смотрел на ЛаКруа.
Все, находившиеся в зале, зашевелились. Они начали переводить взгляды то на Кейри, то на ЛаКруа, то на мужчину в синей безрукавке. Некоторые из них встали и пристально посмотрели на Принца. По выражениям их лиц ЛаКруа понял, что вставшие вампиры не на его стороне.
«Проклятый сброд!» – подумал ЛаКруа. – «Пока у этого идиота есть сторонники, мне придется прислушиваться к его мнению. Открытый конфликт с Анархами мне сейчас совсем ни к чему». ЛаКруа с гораздо большим удовольствием приказал бы Шерифу разрубить на куски этого наглого вампира, однако в сложившихся обстоятельствах он был вынужден снова надеть на себя маску добропорядочности и спокойно ответить, хотя внутри у него все клокотало:
- Если мистер Родригез позволит мне закончить… - ЛаКруа старался не обращать внимания на свирепо пожирающие его глаза. - Я решил позволить таким Сородичам жить. Им необходимо объяснить наши законы и гарантировать равные права. Пусть никто не говорит, что я не прислушиваюсь к просьбам и нуждам нашего общества.
Хотя все время, что она провела в зале, Кейри не дышала – и даже не замечала этого, – сейчас девушка непроизвольно сделала глубокий вдох и громко выдохнула. Ее миновала страшная участь, постигшая того несчастного парня. Девушка с благодарностью посмотрела на Родригеза, однако тот уже отвел взгляд от сцены. Кейри уже не слышала слов Принца:
- Благодарю всех вас за то, что выделили время посетить сегодняшнее судебное разбирательство. Надеюсь, это было не напрасно. Доброго вечера.

Сородичи уже покинули зал, и теперь Кейри и ЛаКруа стояли в одном из служебных коридоров театра, рядом с выходом.
- То, что произошло с твоим сиром, - трагедия, – Начал Принц. – Я очень сожалею, но, понимаешь, существует Закон, который все мы должны соблюдать, чтобы выжить. Войди в мое положение.
Кейри молчала. Она итак уже хорошо поняла, что лучше придерживаться этого самого Закона. Казненный, которого Принц назвал ее сиром, нарушил его – и поплатился за это жизнью. Даже хоронить теперь ровным счетом было нечего.
- То, что я оставляю тебя в живых, делает меня ответственным за твои дальнейшие поступки, – продолжил ЛаКруа. - Поэтому то, что я тебе предлагаю, - не благородный жест, а возможность уйти от судьбы, начертанной тебе твоим сиром. Это – твое испытание. Ты отправишься в Санта-Монику и встретишься там с моим агентом по имени Меркурио, - Принц дал Кейри небольшую бумажку с адресом и телефонным номером. - Он ознакомит тебя с деталями.
Кейри по-прежнему ничего не ответила. Она до сих пор благодарила судьбу за то, что осталась жива. Если бы не вмешательство некоего Родригеза, громила с мечом точно укоротил бы ее на голову. Да, она не была виновата в том, что с ней случилось. Она ничем не была обязана Принцу, что бы он там ни говорил. Но девушка понимала, что перечить ему в сложившейся ситуации было бы крайне неблагоразумно. Когда он приговаривал ее сира к смерти, его голос не дрогнул. И ему в случае чего не составило бы труда стереть ее в порошок.
- Я проявил большую снисходительность. Докажи мне, что это было нечто большее, чем широкий жест. Не возвращайся, пока не выполнишь задание. Доброго вечера.
ЛаКруа открыл дверь, и Кейри молча вышла на улицу, лишь коротко кивнув в знак согласия.

Кейри неуверенными шажками отошла от здания театра. Район, в котором она находилась, казался девушке совершенно незнакомым. Вокруг было довольно темно, лишь редкие фонари тускло освещали узкий переулок. Небо над ним было почти черным – еще не рассеявшиеся дождевые тучи закрывали собой луну и звезды.
- Ну, и куда же меня на сей раз занесло!? – Кейри задала этот вопрос самой себе. Все равно ей некого было спросить об этом.
- Лос-Анджелес, детка. Даунтаун, если быть точнее, - из-за угла послышался грубоватый, с легкой хрипотцой мужской голос.
В иных обстоятельствах Кейри бы испугалась. Но за сегодняшнюю ночь она, похоже, натерпелась страху вперед на несколько лет. Поэтому, не двигаясь с места, она спросила:
- Кто ты?
Из-за угла неспешно вышел бородатый мужчина. На вид Кейри дала бы ему около пятидесяти лет. На нем были потрепанные джинсы и расстегнутая зеленая рубашка, обнажавшая волосатую грудь. В целом выглядел он довольно неопрятно. Длинные, чуть ниже плеч, черные волосы были растрепаны. Словом, полная противоположность элегантному Принцу. Однако рядом с ним Кейри не чувствовала никакого дискомфорта – карие глаза бородача смотрели приветливо. Он подошел почти вплотную к девушке.
- Меня зовут Джек, - произнес он и протянул ей мускулистую волосатую руку.
- Кейри Робинсон, - девушка ответила ему крепким рукопожатием. На миг ей показалось, что она его уже где-то видела. Да, точно! Вспомнила. Он был в зале во время суда и встал, когда «мистер Родригез» вступился за нее. Стало быть, он ей не враг.
Джек улыбнулся, продемонстрировав Кейри пару длинных острых клыков. Точно таких же, как у ее казненного сира.
- Ты - Сородич? – спросила девушка.
- Да, - ответил Джек. – Если быть точнее, то вампир из клана Бруджа. Я твой соклановец.
У Кейри отвисла челюсть:
- То есть, как это, соклановец!?
- То и есть, что мы с тобой из одного клана. Или ты до сих пор еще не осознала, кто ты теперь есть? Ну что же, дам маленькую подсказочку: ты – тоже Бруджа. Теперь ясно?
- Ты хочешь сказать, что Я - ВАМПИРША!?! – изумленно воскликнула Кейри.
- Тише, Сородич, не то нарушишь Маскарад и нарвешься на крупные неприятности, – Джек сделал паузу. – Да.
На сей раз Кейри уже ничего не сказала – она просто тупо уставилась на Джека с открытым ртом и выпученными глазами. Тот продолжил:
- А то ты не заметила, что твое сердце больше не бьется? И что ты не дышишь? Для человека это бы означало смерть, а для вампира такое в порядке вещей. А клыки? (Кейри провела языком по верхнему ряду зубов и вздрогнула: ее клыки стали вдвое длиннее, чем прежде!) Для чего, по-твоему, они предназначены? Уж не банки ли с пепси-колой открывать? Да, кстати, тебе уже удалось глотнуть?
- Глотнуть чего?
Джек рассмеялся:
- Хорошо, детка! Сейчас мы будем лишать тебя девственности! Тебе понравится.
Кейри слегка попятилась.
- Нет, это не то, о чем ты подумала, - поспешил успокоить ее Джек. - Здесь, поблизости, стоит смертный. Похоже, заплутал в темном переулке. Незаметно подкрадись к нему, обнажи свои чудесные клычки и… В общем, ты, я думаю, поняла, что от тебя сейчас требуется.
- Ты хочешь сказать, что я должна кого-то укусить!?
- Не просто укусить, а отпить крови, – Джек заметил, как скривилось лицо Кейри. – Теперь кровь стала для тебя источником жизненной силы – как раньше кислород и человеческая пища.
- Брось, дружище! Я еще не настолько спятила!
- Ты должна пить кровь, иначе умрешь, - лицо Джека посерьезнело.
- Лучше я подохну от голода, чем стану убивать!
- Стоп, а я разве сказал, что ты должна его убить? Просто отпей у него немного крови и отпусти, – по лицу Кейри стало видно, что девушка почувствовала неподдельное облегчение. – После укуса он лишь на несколько минут впадет в оцепенение, а когда очнется, ничего не будет помнить о случившемся – разве что некоторое время будет испытывать слабость, но и это бесследно пройдет. Следов на шее тоже не останется.
- А разве он после этого не превратится в вампира?
- Забудь эту фигню из комиксов, детка. Это делается по-другому.
Несколько секунд Кейри стояла и размышляла над тем, что ей только что предложил сделать Джек. Ей до сих пор не верилось, что она стала вампиршей – но факты свидетельствовали в пользу этого. И если это действительно так, то ей была необходима свежая кровь. Словно в подтверждение всему этому у нее заныло в желудке. Кейри вспомнила ту жуткую боль, с которой она очнулась в комнате своего сира, и тот пакет с красной жидкостью, избавивший ее от страданий. Определенно, ей не хотелось снова пережить такие мучения.
«Ну что же, все когда-то в первый раз», - подумала девушка.
- Ладно, надо попробовать, – Кейри нервно улыбнулась.
- Только не увлекись, - предостерег ее Джек. - В первый раз трудно будет оторваться. Со временем ты научишься себя контролировать, но сейчас у тебя еще не сформировалось чувство меры. Отпусти его, когда он начнет слабеть, иначе ты можешь его убить.
Кейри молча кивнула и скрылась за углом.

Кейри почуяла свою жертву прежде, чем увидела ее. Сейчас обоняние новообращенной вампирши было таким острым, как никогда прежде. И вот теперь она отчетливо чувствовала запах перегара, тянувшийся из переулка. Когда девушка прошла метров двадцать, запах перегара усилился, что говорило о том, что она на верном пути. Затем в дело вступило зрение: Кейри заметила движение в пяти метрах справа от себя. Вокруг была темнота, хоть глаз выколи, но только не для вампирши. Сейчас она отчетливо различала слегка пошатывавшуюся мужскую фигуру. А через миг к запаху перегара присоединился ядреный запах мочи: будущий донор мочился прямо на стену.
«На вид он не слишком-то аппетитен», - подумала Кейри.
Однако другой подходящей добычи поблизости не было. Ну что же, голодным выбирать не приходится. Тихо, практически беззвучно, юная Бруджа вплотную приблизилась к ничего не подозревающей жертве. И вонзила клыки в липкую от пота кожу.
Мужчина лишь слегка вздрогнул и даже не предпринял никаких попыток вырваться. Кровь из двух точечных проколов на его шее быстро потекла в рот Кейри – вампирша попала клыками точно в сонную артерию. Кровь была теплой, немного соленой и… невероятно вкусной. Сейчас девушке это не казалось чем-то ненормальным. У нее было ощущение, что она проделывала такое уже сотни раз. Кровь постепенно заполняла ее желудок, наполняя холодное тело приятным теплом. А затем Кейри словно почувствовала, как по ее жилам стала растекаться нечеловеческая сила.
Вампирша и рада была бы продолжить свое кровавое пиршество, однако она помнила, что сказал ей Джек. Жертва уже начала обмякать, и это означало, что пора отпустить ее. Буквально через силу Бруджа разжала челюсти, выпустив смертного. Кейри отпрянула от донора. Тот слегка пошатнулся, но устоял на ногах. Мужчина даже не обернулся – он по-прежнему стоял с расстегнутой ширинкой, тупо пялясь на обмоченную им стену. Ранки на его шее еще пару секунд слегка кровоточили, а затем самопроизвольно затянулись.
Развернувшись, Кейри увидела Джека – вампир стоял в паре метров от нее, наблюдая за происходящим.
- О, да! Чувствуешь это? Теперь ты – заново рожденный хищник! – произнес он.
- Отлично! И где мне теперь купить плащ? Я могу выбрать цвет? – съязвила Кейри.
- А ты, детка, молодчина! Немногим птенцам удается самим выпустить донора прежде, чем тот окажется полностью обескровлен, - продолжил Джек, похоже, не обратив внимания на ее реплику. – Зачастую их приходится оттаскивать силой. Ну, и как ты теперь себя чувствуешь?
- Даже и не знаю. Но, похоже, намного лучше… С ним точно все будет в порядке?
- За него не беспокойся. Слабость и недомогание он наверняка будет связывать с тем, что сегодня ночью слегка перебрал, - успокоил ее Джек.
- А разве он нас не слышит?
- Нет. Я же говорил тебе, что после укуса они на несколько минут впадают в оцепенение. За исключением тех, кто непосредственно перед этим был агрессивно настроен. Они, после того, как ты их выпустишь, снова полезут драться, если будут еще в состоянии. Вероятно, повышенный уровень адреналина в крови тут же приводит их в чувство.
- Джек, ты мне не подскажешь, как попасть в Санта-Монику? – Кейри сменила тему разговора. – Принц дал мне задание: я должна найти его агента Меркурио.
- В Санта-Монику? – переспросил ее Джек. – Сейчас проблематично поймать такси, к тому же ты не успеешь попасть туда до рассвета.
- Ну и что? Мне просто хочется поскорее выполнить задание, чтобы не думалось, что я кому-то что-то должна. И…
- Ты, кажется, забыла, что ты теперь вампир, - прервал ее Джек. – Если ты попадешь под прямые солнечные лучи, то мгновенно превратишься в горстку пепла.
«Вот я дура-то! И точно! Пора бы уже получше вникнуть в ситуацию!» - упрекнула себя Кейри.
- И что же мне теперь делать? – задала она вполне логичный вопрос.
- Идем со мной. День ты проведешь у меня дома, а когда стемнеет, отправишься к Меркурио, - как ни в чем не бывало ответил Джек.
- Спасибо, - искренне поблагодарила его Кейри. – Почему ты мне помогаешь?
- Так уж заведено у нас, Бруджа, – помогать своим соклановцам. И… я знал твоего сира. Его звали Генри Олсвэрдж. Хороший был парень, - прежде жизнерадостные глаза Джека сделались грустными.
- Пожалуйста, расскажи мне о нем! – взволнованным голосом попросила его Кейри.
- Расскажу, когда мы придем ко мне домой, - Джек кивнул на укушенного мужчину. – Просто он уже начал приходить в себя. Пошли, Сородич.
Оба вампира скрылись во тьме.

Грюнфельд Бах редко упускал свою добычу. И вот сейчас, ранним утром, когда первые солнечные лучи осветили пока еще безлюдные улицы, предводитель калифорнийского филиала Общества Леопольда вынужден был признать: ночной демон ушел от преследователей.
- Уходим, - бросил он четверым сопровождавшим его охотникам.
По их лицам было хорошо видно, что все они крайне разочарованы. Охотники несколько часов выслеживали молодого вампира. Однако, когда они, наконец, смогли приблизиться к жертве достаточно близко, чтобы атаковать ее, исчадье Ада заметило их. Вампир попытался уйти, однако стычки избежать он не смог. Проклятая тварь! Ведь Бах два раза пронзил его грудь осиновым колом – но, похоже, сам Дьявол уберег сердце вампира. Вырвавшись из кольца, израненный кровосос обратился в бегство. И как быстро он убегал! Такой скорости позавидовал бы любой гепард. Однако на асфальте остался кровавый след, по которому охотники могли найти вампира. Но сегодня удача, похоже, была не на их стороне: буквально через несколько минут пошел проливной дождь, смывший кровь. Не один час охотники бродили наудачу, но так и не нашли свою жертву.
И вот теперь Бах, за свою карьеру охотника уничтоживший не один десяток вампиров, вынужден был признать свое поражение.
Грюнфельду Баху было пятьдесят два года – преклонный возраст для охотника на вампиров. Многие из его коллег погибали уже на первых охотах. Лишь немногие доживали до того времени, когда порождения мрака приходили в ужас от одного только имени охотника. Бах был одним из таких исключений. Как-никак, потомственный охотник за нечистью. Несколько поколений его семейство преследовало и уничтожало кровососов, и вот теперь Бах принял эстафету. Его стаж насчитывал уже тридцать пять лет. За это время он успел обучить десятки охотников, в том числе Ганса Фридриксена – своего лучшего ученика, который сейчас стоял рядом с ним. Возможно, когда Бах уйдет на покой, Ганс сменит его. В каштановых волосах Баха, связанных в конский хвост, уже появилась первая седина. С правой стороны его вытянутое лицо пересекал уродливый шрам – подарок от убитого им шестнадцать лет назад вампира из клана Гангрел. И все же Бах до сих пор оставался самым грозным охотником на вампиров на территории Калифорнии.
Мысль о том, что кровосос, которого сегодня ночью они должны были уничтожить, остался жив (если только так можно сказать о вампире), причиняла всем пятерым охотникам, а Баху в особенности, болезненное чувство поражения. Он крайне не любил проигрывать.
Все пятеро - мокрые, уставшие и разочарованные - медленно побрели прочь. Их еще не покидала надежда, что однажды они найдут и прикончат этого демона.
Конечно, охотники не могли знать, что вампир, которого они сегодня преследовали всю ночь, уже встретил свою Окончательную Смерть. Но успел оставить потомство.

Жилище Джека выглядело еще более удручающе, чем маленькая неопрятная комната упокоенного Генри Олсвэрджа. Никаких обоев на стенах не было и в помине. Роль кровати выполнял широкий матрац, лежащий на полу. И этот матрац уже отчаянно нуждался в чистке. Кейри брезгливо поморщилась, когда во все стороны разбежались тараканы, стоило только ей и Джеку перешагнуть порог этого свинарника. Да, это помещение больше напоминало именно свинарник, нежели жилище человека или вампира. Единственное окно было завешано плотной черной материей, которая днем предохраняла обитателя комнаты от смертоносных солнечных лучей. В углу сиротливо стояла ободранная тумбочка, на которой белел допотопный монитор. Немного «оживлял пейзаж» постер рок-группы «Дип Перпл», на скотч приклеенный к обшарпанной стене. Левее стояло, опираясь о стену, большое, в человеческий рост, зеркало.
- Ну, конечно, это не пентхауз ЛаКруа, но, как говорится, чем богат, тем и рад, - голос Джека казался слегка оправдывающимся.
- А кто такой ЛаКруа? – спросила его Кейри.
- Ты этого типа уже знаешь. Это он приговорил твоего сира к смерти, - лицо Джека скривилось в гримасе неприязни.
- Принц?
- Он самый.
- Джек, ты обещал рассказать мне о моем сире, - напомнила Кейри. – Как его звали? Генри?
- Да, Генри Олсвэрдж из клана Бруджа. Он был обращен примерно год назад. Я не знаю, кто является его сиром. Сам Генри до сегодняшней ночи еще ни разу никого не обращал.
- Но почему он обратил меня?
- Ты помнишь, как это произошло? – поинтересовался Джек.
- Я помню только, что нашла ночью на улице окровавленное тело. Я не нащупала пульс у него на шее и подумала, что парень мертв. Но он набросился на меня, - вспомнив недавние события, Кейри слегка вздрогнула. – Его глаза… Они светились красным!
- Все ясно. Генри впал в Безумие.
- Впал во что?
- В Безумие. Что-то вроде аффекта, когда вампир не может себя контролировать, - пояснил Джек. – Безумие обычно наступает в те моменты, когда Сородич переносит сильный стресс – если он серьезно ранен, голоден или переживает тяжелое психическое потрясение. Происходит полное помрачнение рассудка. В этом состоянии вампир лишь отчаянно стремится выжить – он не может думать о соблюдении Маскарада или беспокоиться за состояние своего донора. Что было дальше?
- Я потеряла сознание и потом очнулась, как поняла, в его квартире. Я была ОЧЕНЬ голодна, и он дал мне пакет с какой-то красной жидкостью. Наверно, с донорской кровью. А потом эти двое с кольями. Черт, я думала, что умру! Я была уверена, что кол в сердце меня убьет!
- Распространенное заблуждение. Кол в сердце не убивает Сородича, а только обездвиживает. Если его извлечь, то вампир быстро приходит в себя.
- Потом мы с Генри оказались в том театре…
Кейри не стала продолжать – Джек и так уже прекрасно знал, что за этим последовало, а девушка не хотела воскрешать в своей памяти ту ужасную картину рассыпающегося искрящимся пеплом Генри.
- Генри знал, что такой поступок может его погубить, - сказал Джек. – По Закону Камарильи вампир не имеет права создавать себе потомство без разрешения Принца. В ту ночь Генри выпил у тебя почти всю кровь. Он встал перед выбором: бросить тебя умирать или превратить в вампира. Он выбрал второе, хотя знал, что сильно рискует. За такое нарушение казнить должны были и его, и тебя. Если бы Найнс Родригез не вмешался, то сейчас ты тоже была бы горсткой пепла. Просто Генри не был убийцей. Он никогда не выпивал жертву до такого состояния, при котором ее жизнь оказывалась под угрозой. Однако ты сказала, что в ту ночь он был ранен?
- Похоже, что да.
- Охотники на вампиров. Скорее всего, это их рук дело. Пару дней назад Генри совершил нарушение Маскарада.
- А что такое Маскарад?
- Свод правил для вампиров, - пояснил Джек. – Понимаешь, мы стараемся делать все возможное, чтобы смертные не подозревали о нашем существовании. Именно поэтому до сегодняшней ночи и ты ничего не знала о нас, вампирах. Если смертные про нас узнают, то наш вид окажется под угрозой истребления. Несколько столетий назад человечество, возглавляемое Инквизицией, едва нас не уничтожило. Тогда уцелело лишь несколько сотен Сородичей. Если ты будешь пить кровь или использовать свои сверхъестественные способности на людях, то ты нарушишь этот самый Маскарад.
- А у меня есть сверхъестественные способности!? – изумилась Кейри.
- Да, они есть у каждого вампира. Вот мы, Бруджа, можем при желании передвигаться невероятно быстро и бить очень сильно. Тореадоры тоже умеют быстро бегать. Носферату и Малкавианы способны становиться невидимыми. Гангрелы, например, умеют превращаться в зверей. Слышала когда-нибудь про чупакабру?
- Да, припоминаю смутно.
- Скорее всего, кто-то из этого клана плохо соблюдал Маскарад. Но вернемся к Генри. За две ночи до твоего Обращения он ввязался в драку: двое подонков хотели ограбить старика, а Генри не смог пройти мимо. Грабители были вооружены, и поэтому Генри пришлось прибегнуть к использованию своих сверхспособностей (мы называем их Дисциплинами). К несчастью, шум привлек ненужных свидетелей и полицию. Копы, увидев два трупа (я имею в виду тех грабителей) и не разобравшись, в чем дело, открыли огонь на поражение. Генри был вынужден спасаться бегством, развив максимально возможную для него скорость, используя Дисциплину Стремительность, иначе бы ему не поздоровилось. Конечно, для того, чтобы убить вампира, пары выстрелов недостаточно, но эти идиоты едва не превратили его в решето. Кто-то из зевак снял происходящее на мобильный телефон и выложил в Интернет. Это было грубое нарушение Маскарада. Охотники из Общества Леопольда быстро узнали об этом происшествии и явились по душу Генри. Вероятно, им удалось его выследить и ранить. В ту ночь двое вампиров по приказу ЛаКруа должны были сделать Генри строгий выговор за нарушение Маскарада. Если вампир пять раз нарушает Маскарад, то его приговаривают к смертной казни (конечно же, при том условии, что охотники не убьют его раньше). И они нашли в его квартире тебя – незаконно обращенную вампиршу. Дальше ты сама все помнишь.
Кейри внимательно выслушала рассказ Джека. Теперь она поняла, что ее сир вовсе не был кровожадным монстром. Фактически, цепочка роковых событий привела их к тому, что в итоге произошло. Генри мог не заступаться за старика – и тогда бы ему не пришлось нарушать Маскарад. Он мог бы бросить ее умирать от потери крови – и тогда бы он не нарушил Закон, тем самым обрекая себя на верную смерть. Сама же Кейри просто стала жертвой обстоятельств – оказалась в ненужном месте в ненужное время. Девушка даже не помнила, как она очутилась в том темном переулке рядом с истекающим кровью вампиром. Все события, предшествовавшие этому моменту, стерлись из ее памяти. Она не помнила ни дату своего рождения, ни свой домашний адрес, ни свою профессию, ни родственников, ни друзей - практически ничего. Спасибо еще, что имя и фамилию не забыла. Она спросила у Джека, не было ли у него самого амнезии после Обращения, и получила весьма обнадеживающий ответ: в свою первую ночь (а было это около трех с половиной столетий назад!) он помнил о своей прежней биографии не больше, чем сейчас Кейри, однако со временем память постепенно восстанавливалась. Возможно, что когда-нибудь и Кейри вспомнит события из своей прежней, человеческой жизни.
Вскоре наступило утро. Кейри несказанно обрадовалась, когда узнала, что вампирам вовсе не обязательно спать в гробах. Однако спать ей все равно не хотелось. Смертный, переживший напряженный, полный странных и пугающих событий день, часто не может заснуть ночью. Аналогично и новообращенная Бруджа не могла заснуть утром, когда всем порядочным вампирам полагается спать. Джек в тот день тоже не спал. Кейри без устали заваливала старого вампира вопросами и в результате узнала для себя массу интересной и полезной информации.

Никто не знает, когда и как появились первые вампиры. Неизвестно, было ли это как-то связано с генетическими мутациями, действием неизвестного вируса или наложением какого-то проклятия. Однако большой популярностью пользовался миф, согласно которому прародителем всей кровососущей братии является Каин – сын Адама и убийца своего брата, Авеля. Согласно этому мифу Бог наложил на Каина проклятие: теперь тот был вынужден прятаться от солнечного света и питаться кровью людей. Затем проклятие Каина передалось трем людям, а те, в свою очередь, обратили еще тринадцать человек. Те тринадцать стали так называемыми Патриархами – вампирами третьего поколения и родоначальниками тринадцати существующих на сегодняшний день кланов. Вампиры, верящие в эту легенду, нередко называют себя и других Сородичей каинитами.
Но, несмотря на общее происхождение, в прошлом кланы частенько воевали между собой. Эта борьба получила название Джихад. В древности вампиры не вели такого скрытного существования, как сейчас, и для людей того времени они были такими же реальными, как сегодня – сверхзвуковые самолеты и беспроводной интернет. Но с появлением Инквизиции все изменилось. Церковь открыла настоящую охоту на «приспешников Дьявола» и едва не стерла вампиров с лица земли. Чтобы выжить, вампиры из разных кланов были вынуждены объединяться в союзы – так называемые фракции. Это произошло приблизительно в пятнадцатом веке. Тогда же возникло и понятие «Маскарада». Со временем вампиры отошли в область сказок и легенд, и сегодня подавляющее большинство людей даже не подозревает о том, что они живут бок о бок с детьми Каина. Точно так же стали считаться выдумкой и многие другие сверхъестественные существа, в том числе зомби, оборотни и привидения.
Самой большой и сильной фракцией считается Камарилья – союз семи кланов: Вентру, Бруджа, Тореадор, Малкавиан, Гангрел, Носферату и Тремер. Места проживания вампиров поделены на территории, называемые Доменами, на которых правят Принцы – старые и могущественные вампиры. Так, Себастьян де ЛаКруа из клана Вентру - Принц Лос-Анджелеса. Ниже Принца на иерархической лестнице стоит Совет Первородных – это Сородичи, являющиеся законными представителями своих кланов в Камарилье. Власть Принца не является абсолютной. Его главная роль – следить за соблюдением Закона в Домене. Это, скорее, судья, нежели правитель. Однако должность Принца дает ему ряд привилегий: например, он свободно может создавать потомство, в то время как другие вампиры обязаны просить у Принца на то разрешения. Тех, кто нарушил это правило, приговаривают к смерти. Казнят и сира, и дитя. Казнь осуществляет так называемый Шериф. Вообще, роль Шерифа не ограничивается только ролью палача – зачастую он выполняет функцию личного телохранителя Принца и участвует в задержании нарушителей Закона. Шериф при ЛаКруа принадлежит к клану Тзимицу, что крайне необычно, ведь практически все представители этого клана являются членами Шабаша.
Шабаш, в состав которого входят в основном Тзимицу и Ласомбра, является заклятым врагом Камарильи. Вампиры из этой фракции отвергают Маскарад и стремятся к порабощению человечества. Тех, кто не состоит в Шабаше, они считают жалкими трусами, неспособными принять свою природу хищника. Если среди вампиров и существуют кровожадные и безжалостные убийцы, потерявшие в себе все человеческое, - то это шабашевцы. Тзимицу вполне заслужили свое прозвище – Изверги. Камарилья всегда вела борьбу с Шабашем, но до сих пор эта жестокая фракция не была полностью ликвидирована. Более того, в Лос-Анджелесе обитает немало ее представителей, среди которых много отступников Гангрела и Тореадора. Сородича, находящегося на посту главы Шабаша, называют Епископом.
Третьей фракцией лос-анджелесских вампиров являются Анархи, к числу которых главным образом принадлежат Бруджа, Тореадоры, Малкавианы и Гангрелы, а также слабокровные вампиры. Анархи отказываются подчиняться диктату Камарильи или Шабаша. Их мировоззрение требует неограниченной свободы для всех вампиров. Роль Принца у Анархов выполняет так называемый Барон. Как и Камарилья, Анархи поддерживают Маскарад. Однако они имеют право обращать без разрешения на то Барона. Несколько лет назад в Лос-Анджелесе еще не было Камарильи, и Анархи являлись доминирующей фракцией города. Однако фракция была ослаблена в результате кровопролитной войны с Квей-Джин – пришельцами с Востока, пытавшимися отвоевать себе новые территории. В результате агрессорам удалось отхватить себе Китайский квартал (также называемый Чайнатауном), а Анархи понесли тяжелые потери. Тогда-то Камарилья и заявила свои права на город. И теперь она стала главной фракцией, распространив свой Закон и на Анархов. Отныне бывшие хозяева Лос-Анджелеса не имеют права обращать без разрешения Принца. Однако появление Камарильи имело и положительную сторону: Шабаш и Квей-Джин были вынуждены поджать хвост, так как в случае конфликта им пришлось бы противостоять не одной, а двум фракциям.
Существуют еще четыре независимых клана, не объединенных во фракции: Ассамиты, Равнос, Последователи Сета и Джованни; последние имеют большой особняк в пригороде Лос-Анджелеса.
Конечно, всегда были, есть и будут вампиры, живущие сами по себе, отдельно от своих кланов или фракций. Однако в подавляющем большинстве случаев такие Сородичи долго не живут, потому что становятся жертвами охотников из Общества Леопольда.
Увы, Инквизиция не ушла в историю. Официально она не существует, однако это не делает ее менее опасной для Сородичей. Современная Инквизиция называется Обществом Леопольда – в честь своего основоположника, Леопольда Мурнау, который в тринадцатом веке втайне создал эту организацию, предназначенную для преследования и уничтожения вампиров и других сверхъестественных существ, а также противников католической церкви. Охотники – а именно так обычно называют современных инквизиторов – являются искренне верующими в Бога людьми. Однако это не мешает им жестоко расправляться со своими жертвами, которых леопольдовцы считают приспешниками Дьявола. Под личиной доблестных защитников человечества скрываются настоящие садисты, по сравнению с которыми многие вампиры показались бы белыми и пушистыми. По крайней мере, подавляющее большинство Сородичей не убивает смертных ради пропитания (Шабаш не в счет). Охотники же все без исключения являются хладнокровными убийцами.
Квей-Джин, Общество Леопольда и Шабаш – не единственные враги Камарильи и Анархов. Помимо вампиров, в мире существует еще много других сверхъестественных существ, и некоторые из них являются смертельно опасными. Взять, например, оборотней, называемых также люпинами. Откуда появились эти твари, похожие на двуногих волков-переростков, неизвестно. Неизвестна и причина их ненависти к вампирам. Однако известно то, что в стычке с оборотнем вампир практически не имеет шансов на победу. Многие Сородичи встретили свою Окончательную Смерть в пасти этих свирепых хищников.
Одним словом, ночной мир был полон опасностей. К счастью для вампиров, они - намного более крепкие существа, нежели простые смертные. Уже в первую ночь после Обращения Сородич становится ловчее, сильнее и выносливее, чем тогда, когда был еще человеком. Убить вампира непросто. Пули на него действуют слабо – лишь очень большая порция свинца может погубить Сородича. Точно так же вампиры лучше смертных переносят ранения от холодного оружия и прочие травмы. К тому же все раны со временем самопроизвольно заживают, а питание кровью в разы ускоряет процесс регенерации. Вампиры устойчивы к действию удушающих газов и других ядов. Они не могут утонуть или задохнуться. Они не подвержены инфекционным заболеваниям. Вопреки легендам, вампиры не боятся чеснока и распятия, а кол в сердце не убивает их, а только обездвиживает.
К сожалению, у вампиров есть и свои слабости. Они не переносят солнечный свет. Прямые солнечные лучи способны в мгновение ока испепелить не-умершего. Серебряное или освященное оружие, огонь и зубы оборотней наносят им особенно болезненные раны, которые, кроме того, еще и заживают намного медленнее обычных. Вампиру нельзя долго оставаться голодным, в противном случае он может впасть в Безумие. Вампир, не получавший свежей крови в течение недели, впадает в торпор – по сути, кому, из которой он не может выйти самостоятельно. Используя Дисциплины, Сородич быстрее тратит взятую от доноров жизненную силу и, следовательно, у него быстрее наступает чувство голода.
Вампиры не ищут приключений на свою голову и по возможности стараются избегать опасностей. Однако зачастую одной только осторожности оказывается недостаточно, и тогда немаловажными становятся бойцовские качества Сородича. Вампиры из клана Бруджа не обделены по этой части. Они – самые сильные и свирепые бойцы среди не-умерших. Обладая двумя Дисциплинами – Могуществом и Стремительностью, - они могут сокрушить практически любого противника. Можно сказать, что во время драки Бруджа превращается в высокоскоростную машину для убийства, способную в считанные секунды уничтожить своих врагов. Однако этот клан имеет и свою слабость: Бруджа больше других вампиров склонны к припадкам Безумия. А в таком состоянии, если оно наступает во время боя, у вампира начисто отключается инстинкт самосохранения, и он очертя голову может ввязаться в драку с таким противником, которого ему никогда не победить (например, с оборотнем – даже самые сильные и отчаянные Сородичи практически беззащитны перед этими монстрами). Хотя, стоит отметить, в припадке Безумия вампир становится намного сильнее, чем в спокойном состоянии. И после приступа не помнит, что же произошло. За такую вспыльчивость Бруджа и получили свое прозвище – Бешеные. Помимо своих бойцовских качеств, этот клан отличается также бунтарским духом и частенько конфликтует с другими кланами. Многие из членов клана не признают Закона Камарильи и поэтому уходят к Анархам. Нередко внутри самого клана бывают разногласия и стычки, поскольку сами по себе Бруджа склонны к конфликтам. Поэтому клан не слишком хорошо организован, за что Принц ЛаКруа непочтительно называет его «сбродом».
Клан Вентру, они же Голубая Кровь, - правящая верхушка в Камарилье (и ЛаКруа тому подтверждение). Обычно эти Сородичи происходят от благородных аристократов, купцов или бизнесменов. Обладая Дисциплиной Доминирование, они могут подчинять себе волю других вампиров и людей, а Стойкость делает их сверхвыносливыми и малочувствительными к боли. Однако у клана есть и своя слабость – они не могут питаться кровью животных, как все другие вампиры.
Тореадор – клан ценителей искусства. Многие художники, скульпторы, писатели и актеры получили дар бессмертия, чтобы продолжить свою творческую деятельность. Их легко отличить от других вампиров по элегантной одежде и изящным манерам. К тому же внешне они выглядят необычайно красиво или, по меньшей мере, привлекательно. Вот только другие кланы считают Тореадоров (или просто Торри) слишком легкомысленными. Впрочем, обладая Дисциплиной Стремительность, они являются вполне неплохими бойцами (хотя до Бруджа им далеко). За что клан получил свое название (как и обидное прозвище – Дегенераты), непонятно.
Гангрелы, или Бродяги, являются самыми нелюдимыми из Сородичей. Обществу вампиров они предпочитают компании диких зверей, на которых они так похожи. Благодаря Дисциплине Изменчивость, Гангрелы сами могут превращаться в зверей, поэтому их частенько путают с оборотнями. Кроме того, Дисциплина Анимализм позволяет им управлять духами животных и призывать их на помощь во время схватки.
Малкавиан – клан безумцев. Не зря они получили свое прозвище – Психи. Сумасшествие – побочный эффект Обращения у этих вампиров (подобно повышенной агрессивности у Бруджа). Однако Малкавианы наделены даром ясновидения и, подобно Вентру, могут подчинять себе других существ (благодаря Дисциплине Помешательство).
Тремеры, они же Колдуны, ведут свое происхождение от средневековых магов и алхимиков. Эти сородичи владеют Дисциплиной Тауматургия, или Магия Крови, которая позволяет им становиться неуязвимыми или поражать врагов на расстоянии.
В то время как другие вампиры, входящие в состав Камарильи или фракции Анархов, внешне неотличимы от простых смертных, Носферату являются исключением. В плане внешности этим Сородичам не слишком повезло – их тела и лица изуродованы проклятием Каина. Стоит Носферату показаться на людях, и он уже одним только этим нарушит Маскарад. По этой причине Носферату скрываются от людских глаз в канализации, за что они и получили свое прозвище – Канализационные Крысы. Кстати, именно крысы, а не люди, являются главным источником крови для этих вампиров. Впрочем, иногда Носферату все-таки выходят на поверхность, но для этого они пользуются Дисциплиной Затенение или, проще говоря, становятся невидимыми.
Ласомбра, Клан Теней, занимает в Шабаше примерно такое же положение, что и Вентру в Камарилье. Эти вампиры считают себя высшим кланом, преемниками величия Каина, в то время как удел прочих кланов – нести бремя его проклятия. Их отличительная черта – неспособность отражаться в зеркалах. Ласомбра – единственный клан, владеющий Дисциплиной Власть над Тенью. Однако в Калифорнии нет представителей этого клана, и настоящими лидерами лос-анджелесского Шабаша являются Тзимицу.
Даже по меркам шабашевцев Тзимицу - настоящие монстры. И не только в переносном смысле этого слова. Освоившие Дисциплину Превращение Плоти, они могут изменять свой внешний облик, зачастую превращая себя в устрашающих чудовищ. Конечно, Тзимицу при желании могли бы выглядеть не хуже, чем Тореадоры, однако им куда больше нравится их монстроподобная внешность. Но не это снискало клану его дурную репутацию. Тзимицу могут изменять не только себя, но и других существ – как сверхъестественных, так и простых смертных. Зачастую они обезображивают своих врагов, превращая их в отвратительных тварей. А если речь заходит о расправе, то жертва перед смертью испытывает такие страдания, что пыткам Тзимицу позавидовал бы самый изощренный инквизитор. Не зря Тзимицу называют Извергами.
Джованни, клан Некромантов, способен повелевать мертвыми. Вполне вероятно, что периодические появления зомби – результат их деятельности. В пригороде Лос-Анджелеса находится большое поместье, в котором проживает несколько этих Сородичей.
Представители других независимых кланов – Ассамиты, Равнос и Последователи Сета – на территории Калифорнии не появлялись уже много лет.
Кроме того, существуют и так называемые слабокровные вампиры, или каитиффы. По неизвестной причине кровь Каина в их жилах настолько слаба, что они утратили отличительные черты тех кланов, к которым принадлежали их предки. Некоторые каитиффы не боятся солнечного света, могут есть человеческую пищу и даже иметь детей. С полноценными вампирами их связывает лишь то, что им тоже нужна кровь для поддержания своей не-жизни. Многие Сородичи презирают каитиффов, однако во фракции Анархов слабокровные могут добиться высокого положения.
Помимо кланов, существуют также линии крови. Как и клан, линия крови – это группа вампиров со схожими характеристиками. Однако линия крови, в отличие от клана, не имеет родоначальника – Патриарха. Считается, что их появление – результат неких мутаций среди кланов. Так, например, Дочери Какофонии явно произошли от Тореадоров, а Самеди – от Джованни. Линии крови довольно малочисленны и редко появляются на территории Лос-Анджелеса.

Кейри внимательно выслушала лекцию Джека на тему «Кто такие вампиры и с чем их едят», однако после нее у новообращенной Бруджи в голове осталась наваристая каша.
- Понимаю, - сказал Джек. – Сразу переварить такой объем информации непросто.
- Даже не верится! Все эти годы рядом со мной существует целый мир, а я только сейчас узнала о том, что он реален! – хотя глазки у нее уже были в кучку, Кейри продолжала изумляться тому, что услышала на протяжении последних часов.
Она только сейчас обратила внимание на то, что солнце уже скрылось за горизонтом. Стало быть, ей теперь можно отправляться в Санта-Монику и выполнять задание Принца.
- Джек, спасибо за то, что ввел меня в курс дела, - Кейри поблагодарила своего старшего соклановца. – Похоже, что мне пора ехать.
- Попридержи коней, детка! – возразил он. – Ты на себя в зеркало смотрела? У тебя вся одежда вымазана кровью и грязью. В таком виде тебе не стоит выходить на улицу. Посиди здесь еще часок, а я пока сбегаю и прикуплю тебе шмотки. Да и за такси тебе надо будет заплатить.
Прежде, чем Кейри успела хоть что-то сказать, старый Бруджа уже скрылся за дверью.

Чуть больше часа спустя Кейри Робинсон уже стояла у зеркала. Как же хорошо, что она не Ласомбра! Слушая Джека, юная Бруджа с радостью отметила, что большинство вампиров все-таки может смотреть на свое отражение.
И вот теперь она снова видела себя в зеркале – рослую голубоглазую девушку лет двадцати. Ее черные волосы длиной чуть ниже плеч прядями выбивались из-под вязаной красной шапочки, плотно сидящей на голове. На тело был надет белый топик, ноги обтягивали узкие джинсы. Довершали картину черные кожаные ботинки. В общем, с виду обычная современная девушка, разве что кожа какого-то странного мертвенно-бледного оттенка. Она улыбнулась самой себе, оценив длинные и острые клыки.
Вчера ночью ее прежняя человеческая жизнь оборвалась, и вместе с тем началась новая, вампирская. Сегодня Кейри уже была готова отправиться в Санта-Монику и выполнить задание, которое поручил ей ЛаКруа. После этого она уже ничем не будет обязана Принцу Камарильи и сможет насладиться свободой – тем, что со слов Джека, больше всего ценят Бруджа. Девушка была уверена, что со временем сможет интегрироваться в сообществе Сородичей и стать его полноценным членом. В конце концов, не она первая и не она последняя. Те же Джек, Найнс Родригез, ЛаКруа и тысячи других вампиров когда-то тоже были на ее месте. И точно так же новые поколения Сородичей будут начинать свою новую жизнь с нуля, как сейчас это делает Кейри Робинсон.
От всей души поблагодарив Джека за оказанную помощь и попрощавшись с ним, Кейри вышла на улицу и отправилась ловить такси до Санта-Моники.